Цена непрофессионализма и отказа от добрососедства. Окончание
Дата: 18/08/2021
Тема: Блог Булата Нигматулина


Начало, Часть 2, Часть 3, Часть 4, Часть 5, Часть 6, Часть 7, Часть 8. Часть 9, Часть 10, Часть 11, Часть 12

Б.И.Нигматулин, д.т.н., профессор

24 сентября 1941 лондонское радио сообщило о ноте правительства Англии правительству Финляндии, в которой говорилось о недопустимости для  финской армии продвижения за границу 1939 г. на территорию Советского Союза.



В случае дальнейшего наступления Финляндии Англия будет вынуждена занять «враждебную по отношению к Финляндии позицию» и «будет вынуждено признать Финляндию открытым противником не только в ходе войны, но и при заключении мира [выделено, автор].»[1] Британское правительство подчеркнуло, что если Финляндия выведет свои воинские части с территории Советского Союза, то оно будет готово содействовать восстановлению отношений между Финляндией и Советским Союзом.

На это Маннергейм написал: «…Требование, касающееся отвода войск за границу 1939 года, нам пришлось отвергнуть, но в остальном [ответная] нота была выдержана в весьма дружественных тонах. Правительство Финляндии подчеркнуло, что Советский Союз, начиная с 1939 года, являлся нападающей стороной и что Финляндия ведет оборонительную войну, не преследуя политических целей.

…Первой предпосылкой, на основе которой можно было бы подумать об отказе от войны де-факто, было бы, конечно, обязательство русских отказаться от наступательных военных действий против Финляндии, …[при этом противник - Советский Союз] воспользуется полученными сведениями о наших планах, чтобы обмануть нас, создать для нас трудности и посеять зерна раскола между нами и немцами. …а мы полностью зависели от них в экономическом отношении. Из этого следовало, что пока у нас не было достаточной свободы действий для того, чтобы последовать рекомендации премьер-министра Черчилля и выйти из войны[2].

С другой стороны, Германия продолжала оказывать знаки внимания и помощь как Маннергейму лично, так и Финляндии в целом. Так, уже в конце октября 1941 г. экономика Финляндии оказалась в состоянии столь острого кризиса (результат всеобщей мобилизации), что финны были вынуждены просить у Германии 175 тыс. тонн зерна, без которого население страны просто не дожило бы до следующего урожая. Транспортная система страны также оказалась на грани катастрофы, не хватало 150 паровозов и не менее 4 тыс. вагонов. Этот кризис был усугублен тем, что по требованию Советского Союза летом 1940 г. Финляндия была вынуждена передать 75 паровозов и 2 тыс. вагонов.

21 ноября 1941 г. Кейтель пообещал форсировать поставки зерна, доставить морским путем 55 паровозов и 900 вагонов, напомнив при этом, что в силу отсутствия «сухопутного контакта» (т. е. отказа Маннергейма наступать от реки Свирь на Тихвин) более масштабные поставки технически невозможны.

28 ноября 1941 г. в развитии финляндско-английских отношений произошел угрожающий поворот. Правительство Финляндии получило из Лондона ноту ультимативного характера. На этот раз не требовали отвода войск, а вместо этого потребовали прекращения операций до 5 декабря, а после этого числа — окончания всей активной деятельности[3]. На следующий день 29 ноября 1941 г. посол США в Финляндии передал Маннергейм личное письмо от премьер-министра Великобритании Черчилля.

«Премьер-министр Черчилль — Фельдмаршалу Маннергейму. Лично, секретно, в частном порядке.

«Я очень огорчен тем, что, по моему мнению, ожидает нас в будущем, а именно то, что мы по причине лояльности вынуждены через несколько дней объявить войну Финляндии. Если мы это сделаем, то станем вести войну, как того требует ситуация. Уверен, что Ваши войска продвинулись настолько далеко, что безопасность страны во время войны гарантирована, и войска могли бы сейчас остановиться и прекратить военные действия. Не нужно объявлять об этом официально, а просто достаточно отказаться от борьбы военными средствами и немедленно остановить военные операции, для чего достаточным обоснованием является суровая зима, и таким образом де-факто выйти из войны. Я надеюсь, что в силах убедить Ваше превосходительство в том, что мы победим нацистов [выделено, автор].  … Для многих английских друзей Вашей страны было бы досадно, если бы Финляндия оказалась на одной скамье вместе с обвиняемыми и побежденными нацистами [выделено, автор]. Вспоминая приятные наши беседы и обмен письмами, касающимися последней войны, я чувствую потребность послать Вам чисто личное и доверительное сообщение для раздумий, пока не поздно».

В ответной ноте правительства Финляндии, которая была передана 4 декабря через посла США, было повторено, что Финляндия ведет оборонительную войну в целях обеспечения своей безопасности. Одновременно сообщалось, что «финские военные силы в настоящее время уже почти добились своей стратегической цели».

6 декабря 1941 г, в день независимости Финляндии и в день завершения боевых действий на советско-финском фронте, Англия объявила ей войну. На следующий день после того, как британцы объявили войну Финляндии, японцы напали на Перл-Харбор. Германия объявила войну США 11 декабря 1941 года. Когда США присоединились ко Второй мировой войне, они не объявили войну Финляндии, но признали ее прекратить сотрудничество с Германией и заключить сепаратно мирное соглашения с Советским Союзом.

1942 год начался с контрнаступления Красной Армии под Москвой и завершился окружением немецких, румынских и итальянских войск под Сталинградом, которое 2 февраля 1943 г. закончилось их полным разгромом и пленом остатков армий противника.

Маннергейм отмечает: «3 февраля[1943 г.], то есть на следующий день после того, как немцы сдались в плен в Сталинграде, в Ставку прибыли президент Рюти, премьер-министр Рангелл, а также министры Вальден и Таннер, чтобы узнать мою точку зрения на общую ситуацию.

В процессе беседы мы пришли к единому мнению, что большая война подошла к решающему поворотному моменту и что Финляндии при первой подходящей возможности необходимо попытаться найти способ выхода из войны. Одновременно мы констатировали, что мощь Германии пока еще препятствует осуществить это решение на деле…[Тем не менее] народ уже начал приходить в себя, и 15 февраля социал-демократы выступили с заявлением, в котором [крупнейшая в стране] партия акцентировала, что Финляндия имеет право на выход из войны в момент, который сочтет желательным и возможным»[4]

Однако, в 1942-1943 гг. финское общество и финский парламент были еще не готовы к тому, чтобы признать напрасными все жертвы двух советско-финляндских войн и согласиться с границами, установленных Московским мирным договором 1940 года. С другой стороны, Советский Союз после 1941 г.  на что-то другое уже не был согласен. Негласные контакты советских и финских представителей, происходившие на протяжении 1942–1943 гг. в столицах нейтральных государств, в первую очередь в Стокгольме, показали, что почвы для компромиссного соглашения нет. Продолжал доминировать фактор еще сильной Германии.

В начале 1944 г. правительство Финляндии получило официальную ноту США, в которой говорилось, что чем дольше Финляндия будет откладывать заключение мирного договора с СССР, тем более неблагоприятными будут для нее условия этого договора.  До этого на Тегеранской конференции 1 декабря 1943 г. президент США Ф.Рузвельт спро­сил у И.В.Сталина «может ли правительство Соединенных Штатов сделать что-либо, для того чтобы помочь вывести Финляндию из войны?». Главный итог беседы: «большая тройка» одобрила условия Советского Союза по Финляндии.[5]  19 февраля 1944 г. в Стокгольме они были переданы государственному советнику Ю.Паасикиви (бывший посол Финляндии в Москве) послом СССР в Швеции А. Коллонтай.  Вот эти условия:

– разрыв отношений с Германией и интерниро­вание немецких войск и кораблей в Финляндии, причем если Фин­ляндия считает эту последнюю задачу для себя непосильной, то Советский Союз готов оказать ей необходимую помощь своими войсками и авиацией;

– восстановление советско-финляндского договора 1940 г. и отвод финских войск к границе 1940 г.;

 – не­медленное возвращение военнопленных и гражданского населения, содержащихся в концлагерях или используемых финнами на рабо­тах.

Три вопроса было предложено оставить до переговоров в Москве:

– о частичной или полной демобилизации финской армии,

– о возмещении убытков

– о районе Петсамо.

США со своей стороны также пытались надавить на Финляндию. 13 марта 1944 г. на пресс-конференции госсекретарь США К.Халл высказал пожелание, чтобы Финляндия вышла из войны, а 16 марта оно было подтверждено Рузвельтом. Таким образом, финскому правительству было совершенно недвусмысленно рекомендовано соглашаться на имеющиеся условия мира, пока они не стали еще хуже.

17 марта заместитель министра иностранных дел Швеции передал А.М.Коллонтай ответ финского правительства, который был расценен, как отрицательный. Несмотря на такой ответ, советское правительство предложило финскому руководству прислать своих представителей в Москву для переговоров и получения более подробной интерпретации советских условий перемирия. Эти переговоры проходили в период 27–29 марта 1944г. Во время их Молотов заявил: «Восста­новление [Московского] договора 1940 года мы считаем одной из предпосылок ус­тановления новых отношений с Финляндией. Если договор не будет восстановлен, то не о чем разговаривать».Свою мысль Молотов ар­гументировал таким образом: Финляндия обязана своей свободой Советской России, но за последние 25 лет Финляндия три раза вела войну против Советской России; народ не одобрил бы уступок со­ветского правительства в вопросе о Финляндии; финны вместе с немцами осуществляли блокаду Ленинграда, которая унесла жизни сотен тысяч человек [около 1,4 млн человек.[6]].

К сожалению, советское, а позже российское руководство и общественность не заостряло внимания на ответственности Финляндии наряду с Германией за участие в бесчеловечной блокаде Ленинграда и геноциде ленинградцев.

Не так давно иностранная печать писала о том, что Совет­ский Союз потребует от Финляндии безоговорочной капитуляции, изменения состава правительства, занятия важных городов совет­скими войсками. Советский Союз на это не пошел. С другой сторо­ны, надо исходить из того, что договор 1940 года должен быть вос­становлен... Что же касается Петсамо, то Советский Союз уже дважды уступал эту территорию Финляндии и теперь не может ос­тавить район Петсамо в руках Финляндии.

Финляндия напала на Советский Союз, решив, что вместе с Германией она сможет кое-что получить и что Советский Союз не устоит на ногах. Но Советский Союз на ногах устоял, и Финляндия должна с этим считаться».

Окончательный вариант советских условий выхода Финляндии из войны состоял из 7 пунктов:

- разрыв отношений с Германией и ин­тернирование или изгнание немецких войск не позднее конца апреля месяца;

- восстановление советско-финского договора 1940 г. и отвод финских войск к границе 1940 г. в течение апреля месяца;

- немедленное возвращение военнопленных и лиц гражданского населения, содержа­щихся в концлагерях;

- демобилизация 50% финской армии в течение мая;

- возмещение убытков Советскому Союзу в размере 600 миллионов американских долларов;

- возвращение Советскому Союзу Петсамо.

- при условии принятия финской стороной изложенных выше шести условий советское правительство считает возможным отказаться в пользу Финляндии от своих прав на аренду Ханко и района Ханко без какой-либо компенсации.

Результатом переговоров Молотова с Ю.Паасикиви и К.Энкелем и представленные советским правительством предложения относительно мира были рассмотрены на закрытом заседании парламента и правительством Финляндии. По утверждению Маннергейма: «…наиболее страшным на этот раз было, однако, требование русских в счет репараций выплатить 600 миллионов американских долларов, поставив на эту сумму товары в течение пяти лет»[7]. Оно было трудновыполнимым. Для сравнения: стоимость американского стратегического бомбардировщика В-17 - «летающей крепости», составляла «всего» 200–250 тыс. долларов. [8]

19 апреля 1944 г. после двухнедельного обсуждения правительство и парламент Финляндии A.M.Коллонтай получила в Стокгольме официальный ответ финского правительства. Аргументация отказа финской стороны сводилась к следующему: «...принятие этих предложений, которые отчасти не осуществимы по техническим причинам, в значительной степени ослабило бы и нарушило бы те условия, при которых Финляндия может продолжать существовать как самостоятельное государство...».[9]

Для Финляндии это была грубая, дорогостоящая ошибка, а Советский Союз обоснованно обвинил руководство Финляндии в нежелании выйти из войны и продолжать оставаться союзником фашисткой Германии. 22 апреля состоялась пресс-конференция, на которой выступил заместитель наркома иностранных дел Вышинский. «…Финское правительство в своих отношениях с немецкими фашистами зашло так далеко, что уже не может, да и не хочет, порвать с ними. Оно поставило свою страну на службу интересам гитлеровской Германии. Нынешнее финское правительство не хочет изгнать немецкие войска из Финляндии. Оно не хочет восстановления мирных отношений. Оно предпочитает оставить свою страну в вассальском подчинении гитлеровской Германии…».[10] Руководство Финляндии явно переоценило свои силы и столь же явно недооценило серьезность намерений Москвы. Советский Союз (Сталин) продемонстрировал союзникам и всему миру факт состоявшихся переговоров и высокомерный отказ «нынешнего финского правительства от восстановления мирных отношений».

Столь широкая огласка факта ведущихся советско-финляндских переговоров привела к острому кризису в германо-финляндских взаимоотношениях. 1 мая 1944 г. Германия заявила протест в связи с поиском финской стороной сепаратного мира с СССР. В Финляндии настроение было подавленным. Стремления заключить мир не принесли успеха, и отношения с Германией ухудшались на глазах. В начале июня немцы прекратили поставки зерна в Финляндию, в связи с чем ситуация с питанием, в ожидании нового урожая, стала еще более острой. Однако в конце июня оно было возобновлено без всяких ограничений.

Чем больше ослаблялась мощь Германии, тем яснее в Финляндии понимали, что страна остается в одиночестве и единственной опорой являются для нее свои собственные резервы. Тем не менее, в июне 1944 г. Германия поставила в финскую армию 15 танков Pz IVJ и 25 тыс. противотанковых гранатометов Panzerfaust и Panzerschreck. Также из Эстонии под Выборг была переброшена 122-я пехотная дивизия вермахта[11].

Отказ Финляндии от заключения перемирия вынудил Ставку ВГК и Генштаб Красной Армии приступить к разработке плана наступления Ленинградского и Карельского фронтов с целью разгрома финских войск на Карельском перешейке и в Карелии, освобождения оккупированной территории, восстановления государственной границы и вывод Финляндии из войны на стороне Германии[12], [13]. Непосредственная задача войск Ленинградского фронта состояла в том, чтобы наступать вдоль побережья Финского залива в общем направлении Старый Белоостров — Выборг — Лаппеэнранта, уничтожить основные силы финских войск на Карельском перешейке и создать угрозу вторжения советских войск в глубину Финляндии к основным политическим и экономическим центрам, в том числе в столицу - Хельсинки. На второстепенном направлении фронту предстояло частью сил выйти на Сортавалу и по северному берегу Ладоги нацелиться в тыл противнику, оборонявшемуся в Карелии[14], [15].

10 июня 1944 г. войска Ленинградского фронта (41 стрелковые дивизия, 5 бригад – 450 тыс. человек, 10 тыс. орудий, 800 танков и САУ, 1547 самолетов (не считая морской авиации), группировка Балтийского флота (3 бригады морской пехоты, 175 орудий, 64 корабля, 350 катеров, 530 самолетов) и корабли Ладожской и Онежской флотилий (27 кораблей и 62 катера) начали наступление на Карельском перешейке. Финская армия располагала на Карельском перешейке и в Южной Карелии 15 дивизиями и 6 бригадами (268 тыс. человек, 1930 орудий и минометов, 110 танков и 248 самолетов)[16]. Соотношение по личному составу 1,75:1,00; по орудиям 5:1; по танкам 7:1; по самолетам 8,4:1,0.

На рассвете 9 июня 1944 года на 15-километровом прибрежном участке разразилась настоящая буря. После воздушных бомбардировок, длившихся целый час, в которых участвовали сотни советских самолетов, началась такая сильная артиллерийская подготовка, какой финны не видели никогда раньше. Насколько она была мощна, можно представить, если учесть, что гром был слышен в Ставке, и даже в Хельсинки, или на расстоянии 220–270 километров. Даже по форме одежды (погоны вместо красноармейских петлиц) наступающиечасти не были похожи на те, что в декабре 1939 г. с винтовками наперевес начала наступление на «линию Маннергейма». Красная Армия с новыми командными кадрами, выросшими за три года кровавой войны, перевооруженная новым, во многом – лучшим в мире, советским и американским оружием, закаленная в боях и уверенная в своей несокрушимой мощи, двинулась в очередной «яростный поход».

Несмотря на то, что оборонительные позиции по большей части были разрушены, атаки были все же отбиты на всей линии. В тот же вечер, возобновив наступательные действия, части Красной Армии при поддержке танков захватил несколько выдвинутых вперед опорных пунктов и удержал их. Ночь помешала добиться окончательного решения. День 10 июня с полным правом можно назвать черным днем в финской военной истории. Три советские гвардейские дивизии против одного единственного оборонявшегося финского полка прорвали оборону и отбросили обороняющиеся силы в прибрежной полосе на десяток километров назад. Яростные бои велись на некоторых сдерживающих линиях, но сопротивление было сломлено под давлением массированного наступления танков.

20 июня 1944 г.  советские войска освободили Выборг. И уже 21 июня Финляндия через Швецию запросила уСоветского Союза условия перемирия. Вечером 22 июня  в Хельсинки неожиданно прилетел министр иностранных дел Германии Риббентроп. Цель его приезда - подписание Финляндией соглашения с Германией, в котором она обязалась бы не заключать сепаратного мира. Финляндия была заинтересована в получении оружия, боеприпасов и зерна из Германии. По мнению Маннергейма, без этих поставок ситуация в стране и на фронте становилась неуправляемой,   Финляндия неизбежно потерпела бы быстрое поражение.

Вечером 23 июня, когда Риббентроп еще оставался в Хельсинки, финское правительство через Стокгольм получило от советского правительства меморандум следующего содержания:

«Поскольку финны несколько раз обманывали нас, мы хотим, чтобы правительство Финляндии передало подписанное президентом и министром иностранных дел сообщение, что Финляндия готова сдаться и обратиться к советскому правительству с просьбой о мире. Если мы получим от правительства Финляндии эту информацию, Москва готова принять финскую делегацию».

Руководство Финляндии было поставлено перед дилеммой: либо капитуляция, либо же подписание соглашения с Германией и продолжение сопротивления, которое увеличивало шансы Финляндии  стабилизировать обстановку и создать основу для переговоров о мире.

26 июня 1944 г.  в результате длительных переговоров с Риббентропом соглашение с Германией было подписано только президентом Финляндии Рюти, хотя он был полностью осведомлен о  последствиях для него лично после подписания. В 1946 году Рюти был осужден на 10 лет как военный преступник, в 1949 г. - освобожден.  В случае отказа президента от своего поста Финляндия беспрепятственно могла бы действовать в соответствии со сложившейся обстановкой. Таким образомРюти вывел из под ответственности правительство и парламент страны. 

Военная помощь Германии, полученная благодаря подписанному соглашению, сыграла важную роль. В конце июня в Финляндию прибыла 122-я немецкая пехотная  дивизия,  которая на северном берегу Выборгского залива остановила наступление 59-й советской армии и отбросила её назад.   Существенный вклад в боеспособность финских войск внесла бригада самоходной артиллерии, располагавшая современными и эффективными орудиями. Но наибольшую ценность имели противотанковые орудия и обильные боеприпасы к ним. Поставки зерна в ближайшие месяцы были также гарантированы. В результате финнам удалось, хотя бы и с ножом у горла, создать основу для стабилизации положения на фронте и одновременно для заключения мира.

30 июня 1944 года США разорвали дипломатические отношения с Финляндией.

С 25 июня по 9 июля 1944 г. на Карельском перешейке в районе Тали-Ихантала шли ожесточенные бои, однако Красная Армия не смогла прорвать оборону финских войск. Ни в одной точке фронта Красная Армия так и не вышла на линию советско-финляндской границы 1940 г., тем более – не пересекла ее.С 12 июля 1944 года по указанию Сталина войска Ленинградского фронта, действовавшие на Карельском перешейке, прекратили наступательные действия и перешли к обороне.

21 июня 1944 г. на Карельском фронте началось наступление Красной Армии: 16 стрелковых дивизий и 3 танковых бригады. Противодействующие финские войска имели: 4 пехотные дивизии и 2 бригады или в 4 раза меньше. Они успешно организовали отход от реки Свирь и Петрозаводска (освобожден 28 июня) на линию долговременных укреплений, проходящую примерно через Питкяранта – Лоймола – Куолисмаа. В середине июля на этой линии было остановлено наступление советских войск, хотя на крайнем, северном фланге Карельского фронта боевые действия продолжались вплоть до 9 августа.На Карельском фронте Красная Армия вышла на линию советско-финляндской границы 1940 г. 21 июня 1944 г. только в районе Куолисмаа – Иломантси При этом две советские дивизии оказались в котле и вырвались из него, бросив среди лесов и болот все тяжелое вооружение.

Летом 1944 г.  советские войска воевали значительно более успешно, чем летом-осенью 1941 г. и тем более в «Зимней войне». Потери финской армии (главным образом – на Карельском перешейке) были очень велики. Только безвозвратные потери (убитые и пропавшие без вести) оцениваются в разных источниках цифрами от 26 до 32 тыс. человек. Таким образом, летом 1944 года, фактически за один месяц боев, финская армия безвозвратно потеряла больше, чем во время победоносного наступления лета-осени 1941г. Этот факт убедительно показывает, что к 1944 году боевая мощь Красной Армии значительно возросла. Тем не менее, соотношение потерь самолетов Ленинградского и Карельского фронтов в Выборгско-Петрозаводской операции было катастрофическое.

По финским данным в период с 9.06 по 18.07.1944 г. было сбито 425 советских самолетов и еще 78 получили повреждения. Потери финской авиации составили 18 «Мессершмиттов»: 10 были сбиты в боях с советскими истребителями, 3 зенитной артиллерии, 2 бортстрелками Ил-2 и 3 пропали без вести, погибло 8 пилотов и 3-е попали в плен.[17] Вместе с финскими истребителями воевали немецкие истребители из «соединения Кюхлмеи», которые сбили 126 советских самолетов.[18] Итого, суммарные потери советской авиации составили 550 самолетов. По советским данным в Выборгско-Петрозаводской наступательной операции (10.6—9.8 1944 г.) собственные потери оказались так же огромными - 311 самолетов [19].

Если исходить из «стандартного» дня воздушных боев Второй мировой войны трехкратного завышения числа заявленных побед (425 советских самолетов) над реальными (142 самолета),[20] получается, что на один потерянный финский истребитель приходилось 8 сбитых советских самолетов.

Вторая советско-финская война завершилась на тех же самых рубежах (Выборг – западный берег р. Вуокси), с которых она начиналась летом 1941 года. Быстро разгромить и уничтожить финскую армию не удалось, а втягиваться в затяжную изнурительную войну Сталин не стал, так как это могло помешать реализации гораздо более значимых планов. Маннергейм так определил военно-политический итог боев на Карельском перешейке и в Приладожской Карелии: «Противник осознал, что за наш разгром следует заплатить огромную цену»[21].

4 августа 1944 г. новым президентом Финляндии был избран 77-летний маршал Густав Маннергейм. Он прекрасно понимал, что новое наступление советских войск будет означать конец независимости Финляндии. Сохранение суверенитета было возможно только при скорейшем подписании перемирия с Советским Союзом и выхода страны из войны.

25 августа 1944 г. финские представители запросили у советского посла в Стокгольме А.М.Коллонтай, условия для начала переговоров о мире. В ответе советского правительства было заявлено, что оно готово к мирным переговорам, если Финляндия выполнит два предварительных условия: немедленный разрыв отношений с Германией и вывод немецких войск изстраны в течение двух недель, во всяком случае, до 15 сентября. Если Германия не пойдёт на это, то следует интернировать их войска. В ответе отмечалось, что эти условия выдвигаются также от имени Великобритании и  одобрены правительством США. Руководство Финляндии, к своему удовлетворению констатировало, что военные и политические усилия минувшего лета привели к отказу Советского Союза от требования безоговорочной капитуляции и что установлен срок, хотя и короткий, для предоставления немцам добровольно покинуть страну.

3 сентября 1944 г. премьер-министр Финляндии Антти Хакцелль выступил по радио с обращением к народу Финляндии, сообщив решение правительства начать переговоры о выходе Финляндии из войны. В ночь на 4 сентября 1944 года правительство Финляндии сделало заявление по радио, что принимает советские предварительные условия, разрывает отношения с Германией и соглашается на вывод немецких войск из Финляндии к 15 сентября. Одновременно Главное командование финской армии объявило, что прекращает военные действия по всему фронту с 8 часов утра 4 сентября 1944 года.

Уже 4 сентября между Советским Союзом и Финляндией была достигнута договоренность о полном прекращении боевых действий, а затем 19 сентября 1944 г. финская делегация подписала в Москве соглашение о перемирии с СССР и Великобританией, которое содержало следующие статьи:

- возврат к границам 1940 года с дополнительной уступкой Советскому Союзу районаПетсамос никелевыми рудниками (ныне - поселок городского типа - Печенга в Мурманской области) в результате чего Финляндия лишалась выхода к Баренцеву морю;

- сдача СССР в аренду полуострова Порккала сроком на 50 лет для создания военно-морской базы в районе Порккала-Удд (расположенной в 20 км. от Хельсинки, упразднена в 1956 г.);

- предоставление СССР прав транзита войск через Финляндию;

- размер репараций с апрельских 600 миллионов был снижен до 300 миллионов долларов США. (По золотому паритету – порядка 15 млрд. долларов в ценах 2020 года).

Но выплата должна была быть произведена товарами по предвоенным (т. е. значительно более низким) ценам, что привело фактически к еще большему увеличению тяжести репараций с обязательством выплачивать их поставками товаров в течении 6 лет (в последующем было увеличено до 8 лет). Для Финляндии это были огромные ресурсы. В отдельные годы они составляли 16 % от государственных расходов. Из разоренной многолетней войной страны в столь же разоренный Советский Союз ушло 340 тыс. вагонов с лесом, целлюлозой, бумагой, станками[22]. Последняя партия репарационных товаров была отправлена в Советский Союз в 1952 году.

 - снятие запрета на компартию.

Кроме того, на финскую сторону возлагались обязанности возвратить всё вывезенное с территории Советского Союза имущество, и передача под контроль советского командования все морские суда, распустить враждебные СССР организации и содействовать наказанию военных преступников.

Финскую армию необходимо было отодвинуть на границу 1940 года (это следовало сделать за пять суток) и перевести ее на мирноеположение в течение двух с половиной месяцев со дня подписания соглашения о перемирии. Это означало также, что в ходдемобилизации Финляндии следовало изгнать из страны или интернироватьнемецкие войска. Далее, для облегчения достижения полной победы над Германией, страна должна была предоставить Советскому Союзу право использовать порты и аэродромы Южной Финляндии, а также торговый флот вплоть до окончания мировой войны.

Финляндия проиграла войну. Уже 25 сентября 1944 г., выступая по радио, будущий президент Финляндии Урхо Кекконен говорил: «Мы все, весь народ, должны стойко перенести свое поражение. Мы проиграли войну против Советского Союза, наша мужественная борьба окончилась тяжелым поражением… Нам нужно перед собой и другими признаться, что наш отважный и стойкий противник победил нас… Честное признание этого факта станет предпосылкой и пробным камнем для нашего национального существования, ибо вынашивание мысли о мести и как явные, так и тайные планы вернуть потерянное, т. е. мысли о реванше, означают гибель для нашего народа.

Мы должны исходить из того факта, что Финляндия и Россия были и будут соседями. Советский Союз в настоящее время превращается в ведущую европейскую державу, и нам следует понять суровую действительность мировой политики, хотя бы в такой степени, чтобы уяснить себе, что Советскому Союзу в его положении совершенно незачем мириться с такой ситуацией, когда вблизи его западной границы на протяжении более тысячи километров тлели бы непогашенные очаги ненависти и войны. Если мы вследствие унаследованного нами недоверия не захотим воспользоваться этим путем, это будет означать, что мы не верим в будущее финского народа.

Договор о перемирии, хотя он и является суровым, обеспечивает нашу государственную свободу. Более того, мы предполагаем, что сохранение независимости Финляндии в интересах Советского Союза, поскольку ему, надо думать, больше пользы от независимой, верящей в будущее Финляндии, чем от покоренной, приговоренной к подневольному существованию страны. Результаты, к которым привела эта война, свидетельствуют о том, что наша политика в последнее время была ошибочной.

По вполне понятным причинам настроение у нас в стране нерадостное. Но у нас все же нет никакого повода для мрачной безнадежности. От нашей рассудительности и реалистического подхода зависит теперь не только наша жизнь, но и судьба финского народа, жизнь грядущих поколений. И мы не должны подвергать ее опасности из-за своих предрассудков и упрямства, отрицающего объективную реальность…»[23]

В эти же дни в выступлении перед депутатами шведского риксдага У.Кекконен обозначил главные направления внешней политики Финляндии: «Не в интересах Финляндии быть союзником какой-либо великой державы в качестве форпоста у советской границы, находящегося постоянно начеку и подверженного угрозе первым попасть под колесницу войны, не имея при этом достаточного политического влияния, чтобы с ней считались при решении вопросов войны и мира.

Мы не можем также строить свою будущую внешнюю политику на политических противоречиях между Советским Союзом и его нынешними союзниками и на предсказываемом разладе между нами… Таким образом, национальные интересы Финляндии не позволяют ей связывать себя с политической линией, направленной против Советского Союза или даже думать о такой линии. Другим альтернативным путем является осуществление политики нейтралитета» [24].

Во второй советско-финляндской - «Войне-продолжении» (26 июня 1941 – 4 сентября 1944 гг.)  в финские вооруженные силы было призвано 475 тыс. человек. Их потери в этой войне были весьма велики, хотя значительно меньше, чем советские. По свидетельству Маннергейма и по оценкам современных финских историков безвозвратные потери финских войск составили 58,7 тыс. человек, включая 2,1 тыс. оставшихся в живых пленных. Умерло в плену 997 из 3114 пленных, или 32,0 %.[25]

В 1942-1944 гг. безвозвратные потери составили 11,3 тыс. человек или 19%. В период летнего наступления Красной Армии (с 10.06. по 30.09.1944) безвозвратные потери ровнялись 19,7 тыс. Кроме того, потери ранеными составили около 158 тыс. человек[26]. Для сравнения в финском плену оказались 64,2 тыс. советских военнослужащих, из них умерло 18,7 тыс. человек или 29,1 %[27] Потери гражданского населения Финляндии в 1941–1944 годах, главным образом в результате советских бомбардировок, составили чуть более 900 человек погибшими и 2700 ранеными.

Финляндия была обязана выдворить из северной части страны немецкий армейский контингент, численностью почти 200 тыс. человек. Насильственное выдворение привело к военным действиям между немецкими и финскими частями. В этой Лапландской войне погибло еще около 1 тыс. военнослужащих. Последние немецкие подразделения покинули финскую Лапландию в апреле 1945 года.

Точные данные о советских потерях во второй советско-финляндской войне 1941-1944 гг. отсутствуют, однако их можно оценить следующим образом. Самые большие потери Красной Армии были летом-осенью 1941 года и летом-осенью 1944 года. Ранее было показано, что летом-осенью 1941 года общие потери Красной Армии составили 190 тыс. человек, их них 32 тыс. убитые, 67 тыс. пропавшие без вести и 91 тыс. раненые и заболевшие.

В Выборгско-Петрозаводской стратегической наступательной операции Красной Армии (10 июня - 9 августа 1944 г.) общие  потери ровнялись  96,4 тыс. человек, из них: безвозвратные – 23,7 тыс. и санитарные (раненные и заболевшие) - 72,7 тыс. человек.[28] Тогда суммарно, советские потери будут не менее 287 тыс. человек, из них безвозвратные - 123 тыс. человек (включая 64,2 тыс. пленных),  санитарные – 164 тыс. человек. Если принять, что в 1942-1943 гг.  доля потерь от общих потерь 1941-1944 гг. ровнялась 19% (также как в финских войсках), то общие потери Красной Армии во второй советско-финляндской войне должны ровняться 340 тыс. человек, из них: безвозвратные - 145 тыс. человек, санитарные – 195 тыс. человек. Это оценка снизу, так как не учитывались потери Красной Армии в период 10 августа – 4 сентября 1944 года. По финским источникам советские потери убитыми и пропавшими без вести, не считая пленных, оценивались в 265 тыс. человек.[29]

Во второй советско-финляндской - «Войне-продолжении» (26 июня 1941 г. – 4 сентября 1944 г.) потери Красной Армии были приблизительно в 2 раза больше (оценка снизу), чем в финских вооруженных силах и оказались близкими к аналогичным потерям в «Зимней войне», которые равнялись: общие потери - 390 тыс. человек, из них 127 тыс. человек - безвозвратные. Конечно, сюда надо отнести и половину (почти 700 тыс. человек) умерших в блокаду от голода и болезней ленинградцев.

Для контроля за соблюдением Финляндией условий перемирия вплоть до подписания мирного договора с СССР и Великобританией учреждалась специальная контрольная комиссия. Де-факто основной стороной в соглашении был Советский Союз. 25 сентября 1944 года была сформирована Союзная контрольная комиссия в Финляндии (СККФ) под председательством А.А.Жданова.

Всю вторую половину 1945 года контрольная комиссия всеми возможными средствами стремилась принудить финские власти отправить на скамью подсудимых виновников войны и нарушителей соглашения о перемирии. Жданов прямо тогда заявил финнам: «По крайней мере половину умерших от голода в Ленинградея отношу на совесть финнов, так как они наравне с немцами участвовали в блокаде Ленинграда [выделено, автор]»[30]. Сейчас финское общественное сознание этой вины не видит, а большинство финских историков пытаются доказывать даже невиновность их страны в блокаде, то есть геноциде гражданского населения Ленинграда. Однако, например, в бумагах бывшего финского президента Рюти, изученных комиссией Жданова, была найдена запись, датированная летом 1942 года: «Гражданское население Петербурга может гибнуть, ведь русские такие ненадёжные и изворотливые, что жалеть их совершенно незачем [выделено, автор]»[31].

Безусловно, главными виновниками геноцида гражданского населения блокадного Ленинграда являлись Гитлер, Маннергейм и, конечно, Сталин и Ворошилов. Вина последних заключалась в том, что они ослабили страну и Красную Армию, а это спровоцировало нападениеГермании (22.06.1941 г.) и Финляндии (26.06.1941 г.) на Советский Союз. Ворошилов также несет дополнительную ответственность за провал военных действий Красной Армии летом-осенью 1941 года на Северо-Западном направлении и при обороне Ленинграда.

Роль Гитлера и Вооруженных сил Германии в проведении блокады и геноцида гражданского населения Ленинграда подробно исследована в многочисленных публикациях, посвященных Второй мировой войне. Значительно меньше исследована роль Маннергейма и Вооруженных сил Финляндии в осуществлении блокады и геноциде ленинградцев.

Знаменитый советский и российский писатель Даниил Гранин соавтор вместе с Алесь Адамовичем «Блокадной книги» [32] в своем выступлении в бундестаге 27 января 2014 года рассказал беспощадную правду о чудовищных буднях блокадников, оставшихся на 900 дней не только без топлива и продовольствия, но и без воды, канализации, электроэнергии и отопления.

Он приводил шокирующие подробности. Рассказал, например, об одной матери, которая не стала хоронить своего умершего от голода трехлетнего ребенка, а положила маленький трупик на мороз между окнами и каждый день отрезала от него по кусочку, чтобы сохранить жизнь хотя бы 12-летней дочери.

Гранин рассказал, что в его окопе вздрагивала земля, когда Ленинград бомбили или обстреливали из дальнобойных орудий. Из траншеи были видны и пожары. Дома горели сутками, поскольку воды в городе не было, и тушить их было нечем.

По словам писателя: «Гитлер приказал в город не входить, чтобы избежать потерь в уличных боях, в которых не могли участвовать танки…" А в результате, сказал Гранин, «немецкие войска, по сути, весьма комфортно, без особых трудов ожидали, что наступающий голод и морозы заставят город капитулировать».

«Солдаты должны воевать с солдатами, война — это чисто солдатское дело, - заявил Гранин, - а здесь был заслан голод, который воевал вместо солдат». Поэтому, сказал он депутатам, «я долго не мог простить немцам этого ожидания капитуляции, ожидания гибели города». Конечно, это относится и к финнам. Именно финские войска под командованием Маннергейма обеспечивали с севера блокаду Ленинграда и в этом была его прямая вина в геноциде ленинградцев.

26 июня 1941 года Маннергейм издал приказ финским войскам о начале боевых действий против СССР (см. стр. 535), в котором говорилось: «Призываю на священную войну с врагом нашей нации… Мы с мощными военными силами Германии, как братья по оружию, с решительностью отправляемся в крестовый поход против врага, чтобы обеспечить Финляндии надёжное будущее».

Это высказывание Маннергейма показывает, что во время войны он руководствовался вопросами военной необходимости своей страны и армии. И ни о какой любви к России и к Ленинграду речи не шло, да и не могло идти. Он вообще не задумывался о судьбе сотен тысяч ленинградцев, погибших от голода во время блокады.

Гитлеровские планы не оставляли Ленинграду никакого будущего: руководство Германии и лично Гитлер высказывали намерения сравнять город с землей. 26 сентября 1941 года финский посланник в Берлине Т.-М. Кивимяки, в письме министру иностранных дел Финляндии Р. Виттингу (оно оказалось впоследствии в фонде архива Р. Рюти), доверительно писал о необходимости «добиться официально от Германии, чтобы Петербург полностью и окончательно уничтожить…»[33]. Реакция на это со стороны Рюти не известна, но, видимо, он ограничился сказанным лично немецкому посланнику В. Блюхеру ранее, 11 сентября, когда в беседе с ним затрагивался вопрос о будущей границе Финляндии. Тогда Рюти заявил, что наилучшим бы было присоединение к Финляндии территории до Невы. Но Ленинград при этом, считал он, «уже не должен был существовать как крупный город»[34]. Если учесть ещё, что Рюти постоянно рассматривал ключевые вопросы проводимой политики с Маннергеймом, выезжая к нему в ставку для выработки общей позиции, то можно предположить, что сказанное Рюти не противоречило и взгляду главнокомандующего.Такие заявления звучали от руководства Финляндии — союзника и партнера Германии в военных действиях по блокаде Ленинграда. 

В своих мемуарах, написанных в 1951 г., Маннергейм пишет: «Утверждали, что Гитлер в это время [сентябрь 1941 г.] решил уморить голодом [много]миллионное население города на Неве. Если это так, то такое решение свидетельствует об огромной недооценке стойкости и находчивости русских…»[35]. Однако, его это никак не ужаснуло. Он нигде не высказывает, что это военное преступление против человечества. А ведь в первую очередь именно за такие преступления в 1946 г. были осуждены нюрнбергским трибуналом и повешены высшие руководители Рейха.

Роль Маннергейма в блокаде Ленинграда была подробно рассмотрена проф. Н.И.Барышниковым. [36] Он пишет, что до сих пор существует миф, что Маннергейм любил Ленинград и потому приказал не стрелять и не бомбить город. Этот миф повторяется по-другому, например, Маннергейм отдал приказ финской армии не переходить старой границы 1939 г., или он так любил Ленинград, что не допускал даже мысли о серьёзной атаке на город. Всё это, конечно, далеко от правды. На самом деле, финская армия перешла старую границу, захватив такие населённые пункты, как Старый Белоостров, Александровка. Дальнейшему их продвижению к городу помешала не какая-то особая любовь Маннергейма к городу, а отчаянное сопротивление Красной Армии. Кроме того, свою роль сыграло решение Гитлера отказаться от идеи штурма Ленинграда и задушить его блокадой и голодом.

В начале лета 2007 года залпом орудия Петропавловской крепости было отмечено 140-летие со дня рождения маршала Финляндии К.Г.Маннергейма.  Это показывает, что тогдашнее руководство Ленинграда не знало историю и роли Маннергейма в 900-дневной блокаде, когда финские войска блокировали город с севера и вместе с немецкой группой армий «Север»держали его в осаде, обрекая на трагическую гибель от голода сотни тысяч горожан.

16 июня 2016 года на здании Военной академии материально-технического обеспечения на Захарьевской улице в Санкт-Петербурге была открыта мемориальная доска Маннергейму. В церемонии принимали участие тогдашний глава администрации Президента РФ Сергей Иванов и министр культуры, доктор исторических наук Владимир Мединский, вице-губернатора Петербурга Александра Говорунова с тех пор эту дочку трижды обливали красной краской, расстреливали из неустановленного оружия, а в последний раз попытались изрубить топором. Кроме того, демонтажа мемориала пытались добиться в судебном порядке. Однако Смольнинский районный суд отклонил иск горожанина Павла Кузнецова к петербургским властям о признании незаконной установки памятной доски.«Суд полагает невозможным признать незаконными действия правительства (Санкт-Петербурга), которые оно не совершало», - цитирует РИА Новости слова судьи. Также была отклонена просьба истца вызвать в качестве свидетелей В.Мединского и А.Говорунова, участвовавших в церемонии открытия памятной доски. Судья продемонстрировал высший пируэт демагогии в судопроизводстве.  В октябре 2016 г. памятная доска Маннергейма была тихо демонтирована и отправлена в музей Первой мировой войны «Ратная палата» в «Царском Селе».

В лучшем случае официальные лица, участвовавшие в этой церемонии, показали свою гражданскую незрелость, всеядность и незнание истории Советского Союза, России и Ленинграда и яркий пример пересмотра истории Великой Отечественной войны. Здесь уместно привести слова великого Л.Н.Толстого, сказанные князем Андреем Болконским: «Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин[один из героев Шенграбенского сражения 1805 года. В этом сражении свой подвиг совершает капитан Тушин и его батарея, автор] и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите».

Ни в XIX, ни в XX веке в России и Советском Союзе не было поставлено ни одного памятника, ни одной памятной доски Наполеону. И только в современной России в 2006 г. в г. Черняховске (Калининградская область) была установлена ему мемориальная доска. Для России и российского народа Наполеон навсегда остался агрессором и врагом. Тоже самое и Маннергейм, еще и обесчестивший себя геноцидом ленинградцев.



[1] К. Г. Маннергейм. Мемуары. с. 401 — М.: Вагриус. 1999

[2] К. Г. Маннергейм Мемуары. с. 406 — М.: Вагриус. 1999

[3] К. Г. Маннергейм Мемуары. с. 403 — М.: Вагриус. 1999

[4] К. Г. Маннергейм. Мемуары. с. 439— М.: Вагриус. 1999

[5]Комаров, А.А. Выход Финляндии из второй мировой войны: (По материалам Архива внешней политики России МИД России) // Северная Европа. Проблемы истории. С.117-129. - М., 1995.

[6] С.В.Магаева, В.Б.Симоненко. Статистика жертв ленинградской блокады // СанктПетербургский университет. — 2009. — № 8 (3794).

[7] К. Г. Маннергейм Мемуары. с. 439— М.: Вагриус. 1999

[8] Bowers, Peter M. Fortress in the Sky — Granada Hills, California: Sentry Books Inc., 1976.

[9]А.А. Комаров. Выход Финляндии из второй мировой войны: (По материалам Архива внешней политики России МИД России) // Северная Европа. Проблемы истории. С.117-129. - М., 1995.

[10] Там же

[11]Финляндия в войне против СССР 1941 – 1944 гг.https://runivers.ru/doc/d2.php?SECTION_ID=7087&PORTAL_ID=6754

[12]Выборгская операция 1944 // Великая Отечественная война 1941—1945. Энциклопедия / Гл. ред. М. М. Козлов. — М.: Советская энциклопедия, 1985. — С. 194.

[13]История ордена Ленина Ленинградского военного округа / под ред. А.И. Грибкова. — М.: Воениздат, 1974.

[14]Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны. — М.: Воениздат, 1989.

[15]Попов М. М. В сбор.: Оборона Ленинграда 1941—1944 гг. — Л.: Наука, 1968.

[16]Финляндия в войне против СССР 1941 – 1944 гг.https://runivers.ru/doc/d2.php?SECTION_ID=7087&PORTAL_ID=6754

[17] М. В. Зефиров «Асы Второй мировой войны: Союзники Люфтваффе: Эстония. Латвия. Финляндия» с. 355.-М.: ООО «Изд. АСТ», 2003. – 523с.

[18]М.В. Зефиров «Асы Второй мировой войны: Союзники Люфтваффе: Эстония. Латвия. Финляндия» с. 355.-М.: ООО «Изд. АСТ», 2003. – 523с.

[19] Под ред. Г.Ф. Кривошеева. «Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и конфликтах. Статистическое исследование», с. 371 - М.: Воениздат, 1993.

[20] М. С. Солонин. 25 июня. Глупость или агрессия? с. 313 – М., Изд. Эксмо, 2008.

[21] Маннергейм К.Г. Мемуары. С. 468. - М.: Вагриус. 2003.

[22]Кутузов В.А. А.А. Жданов и Союзная контрольная комиссия в Финляндии/Сб. статей «От войны к миру. СССР и Финляндия в 1939–1944 гг.»/ Под ред. В.Н. Барышникова, Т.Н. Гордецкойидр. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2006. С. 406.

[23] «От войны к миру. СССР и Финляндия в 1939–1944 гг.», сб. стат. под ред. В.Н. Барышникова, Т.Н. Гордецкой и др. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 2006 г. С. 16, 218, 301, 308, 396.

[24] Синицын Е. «Резидент свидетельствует», стр. 167-168 – ТОО «Гея», Москва, 1996 г.

[25] Фролов Д.Д «Советско-финский плен 1939–1944.», с. 293 -  СПб.: Алетейя, 2009

[26]National Defence College. Jatkosodan historia. Vol. 6. Helsinki: Porvoo. 1994. P. 488–491.

[27] Nieme Jarto, Folsom Russ, Pipes Jason. Finnish Volunteers in the German Wehrmacht in WWII (http://www.feldgrau.com/finland.html).

[28] Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и конфликтах.Статистическое исследование/ Под ред. Г.Ф. Кривошеева. М.:, с. 294  - Воениздат, 1993.

[29] National Defence College. Jatkosodan historia. Vol. 6. Helsinki: Porvoo. 1994. P. 488—491.

[30]Бекман И.  Психологический аспект участия Финляндии в войне 1941—1944 годов в работах финских историков, литераторов и публицистов // Санкт-Петербург и страны Северной Европы: Сборник. СПб., 2008. С. 445.

[31] Там же.

[32] А Адамович., Д. Гранин «Блокадная книга». СПб, Азбука, 2016 г.

[33]Kansallisarkisto (KA). R.Rytin kokoelma. Kansio 28. T.M. Kivimäen kirje R. Wittingelle 26.9.1941. По сведениям Национального архива Финляндии, этот документ передан теперь на хранение из его фондов в архив Министерства иностранных дел Финляндии.

[34]Manninen O. Suur-Suomen ääriviivat. Helsinki, 1980. S.259, 312; Sota-arkisto (SA). Kannaksen ryhmän esikunta, operatiivinen osasto. № 948 vol., ups. Sal.

[35]К.Г. Маннергейм. Мемуары. с. 395. — М.: Вагриус, 1999.

[36] Военно-исторический журнал «Добиться официально от Германии, чтобы Петербург полностью уничтожить…» Изд. Министерство обороны РФ 2 июня 2011 г.https://history.ric.mil.ru/Stati/item/117465/







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=9753