Атомные пионеры Европы

Именно по инициативе Жолио-Кюри львиная доля мирового запаса тяжёлой воды сначала была доставлена в Париж с норвежского завода, а затем, «перед носом» немецких войск переправлена в Англию, где создала достаточную сырьевую базу для британских исследований.

Призыв А. Эйнштейна (август 1939 г.) опередить Гитлера в создании ядерного оружия возымел практическое действие только через два с лишним года, а именно когда успехи учёных Франции, а затем и Великобритании, убедили руководство США, что создание атомной бомбы практически возможно. Ключевой вехой был доклад английских учёных британскому правительству (создание атомной бомбы реально и «оно очевидно повлияет на исход войны») и утверждённая на его основе в октябре 1941 г. программа создания ядерного оружия. Рузвельт обратился к Черчиллю с идеей создать это оружие вместе. Летом 1942 г. британское правительство согласилось перенести английские работы через океан для совместного воплощения атомного проекта.

Неудивительно, что Великобритания и Франция стали обладательницами собственного ядерного оружия (первые испытания в 1952 и 1960 гг.). Также закономерно, что, когда атомное развитие неизбежно пришло к мирной энергетике, пионерами в Западной Европе также стали эти две страны.

Великобритания весьма энергично включилась в ядерно-энергетическое строительство. В августе 1956 года с большой помпой был запущен первый, как считают американцы «полномасштабный ядерный реактор для поставки в сеть электричества коммерческого качества». Графитовый, охлаждаемый углекислым газом Колдер-Холл-1 имел мощность 50 МВт(э). Отметим, что это был двухцелевой реактор – ему вменялось и производство оружейного плутония. Значение этой АЭС для британцев символизировалось присутствием на её пуске королевы Елизаветы II. Развитие британской атомной программы впечатляло. Всего было введено в эксплуатацию сорок графитовых газоохлаждаемых реакторов двух поколений. Последний вошёл в строй в 1989 году. Единственный блок с реактором PWR (Sizewell, 1995 г.) не создал в стране компетенций для развёртывания собственных реакторов этого типа, так что, когда уже в XXI веке строительство английских АЭС возродилось, они ориентируются на французские компании. В настоящее время в Великобритании строятся два блока АЭС, обсуждается сооружение ещё нескольких.

АЭС Колдер Холл – первая АЭС Великобритании

Началом французской ядерной энергетики стал запущенный в 1956 году в центре наработки плутония в Маркуле реактор G-1, снабжённый турбогенератором. За ним в 1959 году последовала первая промышленная АЭС G-2 мощностью в 38 МВт. До 1972 г. французы построили ещё семь графитовых газоохлаждаемых реакторов, но затем произошёл «коренной разворот» их ядерно-энергетической политики, в результате которого был достигнут выдающийся по его влиянию на энергетическую безопасность результат. Он и сегодня является для многих «стран-новичков» примером того, чего может достигнуть не самое большое в мире государство, имея ясную цель и политическую волю для её реализации. Эту цель - дать стране энергетическую независимость - поставил сразу после войны лидер нации генерал де Голль.

Его преемники, после нефтяного кризиса начала 1970-х годов, серьёзно ударившего по Франции, приняли амбициозную программу по переводу своей энергетической инфраструктуры на «атомные рельсы». Долгие споры о выборе реакторной технологии в конце 1960-х завершились отказом от французской газографитовой реакторной системы в пользу американских реакторов с водой под давлением. Последующее «офранцуживание» этой технологии способствовало консолидации доселе слабо концентрированной отрасли, возглавляемой государственной энергетической компанией ЭДФ. Это создало все условия для запуска в 1974 году массированной ядерной программы. Надо сказать, что, будучи одной из попыток восстановить «величие» Франции, эта программа столкнулась с сильной оппозицией. Тем не менее, примерно за 25 лет была создана ядерная энергетика мощностью порядка 60 ГВт, сделавшая Францию страной с наибольшей долей ядерного электричества в энергетической корзине.

Кстати, французская энергетика демонстрирует исключительный уровень стандартизации: три семейства реакторов - сначала мощностью 900, затем 1300 и, наконец, 1450 МВт. Несмотря на уже предпринимавшиеся на государственном уровне попытки несколько ограничить роль атома в энергетике страны, нынешняя администрация отодвинула планы сокращения доли ядерной генерации на неопределённый срок и продолжает поддерживать строительство новых АЭС. Сооружается новый блок на АЭС Фламанвилль, обсуждается строительство шести реакторов EPR. Роль атома во Франции недавно чётко обозначил президент Макрон: «Наше энергетическое и экологическое будущее зависит от ядерной энергетики, наше экономическое и промышленное будущее зависит от ядерной энергетики, стратегическое будущее Франции зависит от ядерной энергетики».

В поисках «ядерного зонтика»

Идея обеспечения национальной безопасности с помощью ядерного оружия не осталась в Западной Европе заботой только её ядерных пионеров. Когда американские историки ядерной техники выделяют, казалось бы, скромное событие 1951 года – пуск небольшого (200 кВт тепловой мощности) тяжеловодного исследовательского реактора JEEP-1 в Норвегии, как первого в мире реактора, находящегося в стране, «не вовлечённой в создание ядерного оружия», они несколько лукавят. Норвегия – это страна, первой в мире освоившая производство тяжёлой воды (завод был пущен в 1934 году, его поставки содействовали ядерным программам не только Франции, но и Израиля, Индии и др.). С 1960 г. на реакторе JEEP было наработано 400 г плутония. Ещё три исследовательских реактора были введены в эксплуатацию в 1959–1966 гг. Во второй половине 1950-х годов в Норвегии развернулись публичные дебаты о целесообразности ядерного выбора. В итоге в стране не стали развивать ни ядерное оружие, ни ядерную энергетику, но реактор Халден, запущенный в 1959 году (мощностью уже в 25 МВт), успешно проработал около 60 лет в качестве экспериментальной базы для двух десятков стран (включая Россию) по исследованиям ядерного топлива и материалов.

Активно обсуждалась идея создания собственного ядерного оружия в Швейцарии и Швеции. Комиссия по атомной энергии Швейцарии была создана уже в 1945 году, с 1950-х годов создавалась ядерная инфраструктура. В 1957 году заработал импортированный из США легководный исследовательский реактор. Тяжеловодник мощностью 90 МВт, созданный уже швейцарскими специалистами, достиг критичности в 1960 году. Не повезло швейцарцам с подземной АЭС Лусенс (12 МВт, 1968 г.). Кстати, западные эксперты подчёркивали, что все поставленные перед этой станцией задачи носили чисто военный характер. Уже через год после пуска коррозия привела к разрушению части тепловыделяющих сборок, а затем к аварии с частичным расплавлением активной зоны и радиоактивному загрязнению «пещеры реактора» (подземное размещение всё-таки пригодилось). Её пришлось запечатать и оставить «на добрую память» будущим поколениям. А швейцарские производители электроэнергии, не дождавшись пригодного для коммерческих нужд отечественного реактора, начали строить АЭС по американской технологии. Всего в 1965 – 1984 гг. в стране было построено пять ядерных энергоблоков американского дизайна.

Программа разработки ядерного оружия в Швеции началась в 1946 году и продолжалась до начала 1970-х годов. При этом Швеция ориентировалась на реализацию замкнутого ядерного топливного цикла – от добычи урана до переработки облучённого ядерного топлива. Подземная шведская АЭС Огеста (12 МВт, 1964 г.) с официальной задачей энергоснабжения Стокгольма могла нарабатывать плутоний при его необходимости для армии страны. Ядерно-энергетическая программа, также основанная на американской технологии (BWR и PWR), была развита до двенадцати энергоблоков (от 600 до 1200 МВт) в период с 1975 по 1985 г.

АЭС Огеста

Кроме указанных стран к ядерному оружию «примерялись» Италия и даже Германия, которая по Парижским соглашениям 1954 года отказалась от его производства на своей территории, но совместные с Италией и Францией попытки делала. Развитая начиная с 1967 г., опять-таки по американским «лекалам», мощная ядерная энергетика ФРГ в «лучшие годы» обеспечивала до 30% электрогенерации страны сегодня – около 12%). В 2017 году страна приступила к демонтажу восьми остановленных ядерных блоков. Назначенный срок «конца мирного атома» – 2022 год.

Драматична судьба ядерной энергетики Италии. Будучи в авангарде строительства АЭС в Европе (АЭС Латина с английским газоохлаждаемым реактором – 1964 г.), страна уже успела, после аварий в Чернобыле и на Фукусиме, дважды закрыть свою ядерную энергетику. Последний – построенный, как и три предыдущих, по американским проектам, блок Caorso был остановлен в 1990 году. Анонсированное правительством строительство новых АЭС было остановлено в результате референдума 2011 года.

Период интереса к ядерному оружию в странах Европы (естественно, кроме Великобритании и Франции) закончился в 1960-х годах. Для его производства европейцам нужна была помощь Соединённых Штатов. Собственно, на это и был нацелен проект создания так называемых «многосторонних ядерных сил НАТО», подготовленный США в 1960 году, но так и не реализованный. К тому времени в США осознали проблему нераспространения ядерного оружия и поняли, что по политическим, да и экономическим соображениям лучше не ввязываться в создание его в Европе, а просто пообещать «ядерный зонтик». Договор о нераспространении ядерного оружия 1968 года подвёл итог этому этапу в использовании атомной энергии.

Дальнейшее развитие ядерной энергетики в Европе «американской зоны влияния» шло уже на вполне мирной основе. В 1969 г. в ядерно-энергетический клуб вступила Испания, в 1973 г. – Нидерланды, в 1974 г. – Бельгия. Следует констатировать, что почти все страны этой «зоны» предполагают поэтапный отказ от ядерной энергетики: либо к определенному сроку (Германия, Бельгия), либо по мере выработки ресурса АЭС (Испания, Швеция, Швейцария).

В авангарде политической борьбы с «атомным злом» выступает «безъядерная» Австрия. Кстати, свою полностью построенную АЭС она так и не пустила. Практически в одиночку (иногда с поддержкой Люксембурга) эта страна требует принятия Евросоюзом законодательных решений по отказу от атомной генерации и подает в суд на страны, готовящиеся строить новые АЭС (Великобритания, Венгрия).

Мирный атом «социалистического содружества»

Совсем по-другому выглядит история ядерно-энергетического развития уже ушедшего в прошлое уникального образования, рождённого Ялтинскими соглашениями в послевоенной Европе и получившего множество названий – от «социалистического содружества государств» до «советского лагеря».

Практически с самого его появления кремлёвское руководство, прекрасно понимая роль «экономических скреп», стало строить организованную систему не только политического, но и экономического сотрудничества стран, по итогам войны оказавшихся в его зоне влияния. Было необходимо закрепить советское доминирование в регионе с помощью экономических механизмов. Совет экономической взаимопомощи (СЭВ) – межправительственная экономическая организация, действовавшая с 1949 по 1991 год, реально способствовала интеграции её стран-членов и имела очевидные позитивные результаты. Утверждают, что к 1975 году на долю стран СЭВ приходилась треть мирового промышленного производства. Вспомним, кто входил в СЭВ. Экономическое совещание, по итогам которого он был создан в январе 1949 года, включало представителей Албании, Болгарии, Венгрии, Польши, Румынии, СССР и Чехословакии. Затем в состав СЭВ вошла Германская Демократическая Республика (а также Монголия, Куба и Вьетнам). С 1964 года ассоциированным членом стала ещё существовавшая тогда Югославия.

Атомное сотрудничество стран «содружества» началось ещё до создания в октябре 1960 года «Постоянной комиссии» СЭВ по использованию атомной энергии. Его значение прекрасно понимал научный лидер атомной программы СССР академик И.В. Курчатов. Именно по его инициативе из созданной им на берегу Волги новой экспериментальной базы для исследований в области физики высоких энергий в 1956 году был рождён Объединённый институт ядерных исследований – уникальный международный научный центр социалистических стран, сохранивший свой потенциал до настоящих дней.

В период с 1955 года по предложению И.В. Курчатова были приняты решения о сооружении двух десятков исследовательских реакторов не только в СССР, но и в странах «народной демократии». В течение 1957–61 гг. во всех странах СЭВ (кроме Албании) появились исследовательские реакторы мощностью от 2 до 10 МВт. Стоит отметить, что в этот же период (1959 г.) был сооружён единственный атомный объект советского проекта на территории Югославии – тяжеловодный ядерный реактор мощностью около 10 МВт в Белграде.

Для полноты картины нельзя не сказать, что исследовательские реакторы американского дизайна, а именно самый распространённый в мире аппарат TRIGA, конечно, проникали за «железный занавес». Один из них до сих пор успешно работает в югославской Словении, а в Румынии состоялась первая в истории «встреча» советского и американского реакторов в одной стране.

Но это был в определённой степени только задел к большой ядерной энергетике. Как свидетельствуют участники атомной эпопеи, практически сразу после начала в нашей стране работ над промышленными атомными электростанциями, заинтересованность в своём участии проявили ГДР и Чехословакия. Понятно, что заключая первые и последующие соглашения по созданию АЭС за рубежном, Советский Союз заботился не о прибыли, а об укреплении связей в социалистическом лагере.

История «советской» ядерной энергетики в Германии драматична. Энтузиазм, очевидно проявленный властями и специалистами ГДР в освоении мирного атома, быстро дал практические результаты. Пущенная в 1966 году немецкая АЭС Райнсберг (70 МВт(э)) стала вторым ВВЭР в мире после нововоронежского первенца. В 1968 году был утверждён проект АЭС Норд, а ко времени объединения Германии работали уже пять блоков с реакторами ВВЭР. После объединения ГДР и ФРГ судьба их была предрешена. Несмотря на то, что Германское общество по безопасности реакторов доказало безопасность этих построенных по советским проектам АЭС и их соответствие существующим в Германии нормам, в стране не нашлось собственника (а это у них обязательное условие эксплуатации АЭС), готового взять на себя риски от возможных действий законодателей и регуляторов. Дальнейшая судьба немецкой ядерной энергетики, когда «под нож» пошли уже АЭС западного дизайна, подтвердила дальновидность немецкого бизнеса. Кстати, как говорят специалисты, некоторые технологические решения первых АЭС ФРГ напоминают принятые в Союзе – железный занавес был не таким уж непреодолимым.

Демонстрация успешной работы АЭС советского дизайна у нас в стране и в ГДР активизировала другие страны СЭВ. Первая встреча Чехословакии с советским ядерным реактором оказалась не совсем удачной. Построенный в Богунице довольно сложный по конструкции тяжеловодный реактор с газовым охлаждением проработал шесть лет и был остановлен из-за серьёзных конструктивных недостатков. Зато выбранные после неудачи реакторы ВВЭР средней и большой мощности до сих пор успешно работают и в Чехии (Дукованы, Темелин), и в Словакии (Моховце, Богунице). Ещё раньше ВВЭРы начали использовать в Болгарии, где до сегодняшнего дня «дожили» два блока ВВЭР-1000 на АЭС Козлодуй.

Как пишут очевидцы, довольно долго выбиралась площадка для АЭС в Венгрии, что, видимо, было непросто сделать на берегу Дуная. Но венгры выбрали надёжный путь использования существенно усовершенствованного проекта ВВЭР-440, уже опробованного в Финляндии, и в итоге построили Пакш – одну из самых устойчиво работающих АЭС Европы.

О финском ВВЭР надо сказать особо. Понятно, что Финляндия не входила в «социалистическое содружество», но уроки Второй мировой войны привели её к «особым», подчёркнуто дружеским отношениям с великим соседом. Когда финны в 1965 году объявили о намерении построить АЭС с энергоблоками средней мощности, советское правительство решило участвовать в работах и получить этот заказ. Создание АЭС Ловииза ясно продемонстрировало как достоинства, так и недостатки советских атомных проектов. Качественное и надёжное оборудование «ядерного острова» сочеталось с отставанием от Запада в системах автоматизации и недостаточным вниманием к обоснованию безопасности. Конкуренция за строительство АЭС в Финляндии и привела к созданию усовершенствованного проекта ВВЭР-440, успешно работающего сегодня не только в России и Финляндии, но и в Армении, Венгрии, Словакии, Чехии, а также на Украине. Кстати, за годы эксплуатации АЭС Ловииза (а это уже более 40 лет!) финские специалисты сумели поднять мощность блоков на 30% (энерговыработку – даже на 40%) и справедливо считают эту АЭС одной из лучших в Европе.

Отнюдь не всё, что в области атомного сотрудничества с «дружескими» странами задумывалось советским руководством, удавалось воплотить в жизнь. Ещё в 1967 году заинтересованность в строительстве АЭС с реакторами ВВЭР высказала Югославия. Её промышленность до того уже изготавливала оборудование для АЭС в ВВЭР. Заказ обсуждался на правительственном уровне, но в конце концов АЭС на границе Словении и Хорватии построил Вестингауз. Она успешно работает до сих пор.

Не сложилось сотрудничество с Румынией, хотя и здесь проект АЭС с ВВЭР-440 был разработан и передан заказчику. Но в итоге под лозунгом отказа от обогащённого урана было запущено грандиозное строительство АЭС Чернавода с пятью канадскими тяжеловодными реакторами, два из которых были введены в строй.

Не получилось построить АЭС Жарновец в Польше. Опять-таки заказчиком был принят проект и даже начались строительно-монтажные работы. Но всё «упёрлось» в 1991 год и на этом закончилось. Сейчас даже в польском руководстве, нацеленном на создание ядерной энергетики, можно услышать ностальгические воспоминания, что в советском блоке Польша была исключением из-за отсутствия атомной электростанции.

К этому в качестве некоего курьёза можно добавить, что в истории ядерной энергетики СССР была попытка «двинуть» атомные станции в обратном направлении – построить на нашей земле зарубежную АЭС. Л.И. Брежневу в ФРГ предложили купить несколько блоков западного дизайна производства компании Сименс и, похоже, эта идея его заинтересовала. В 1974 году состоялась техническая проработка предложения поставить блок типа АЭС Библис-А под Калининградом. Итогом анализа была выявленная очевидная технико-экономическая несостоятельность подобного проекта. Теперь перспективы встречи атомных энергоблоков российского и американского проектов просматриваются на площадке болгарской АЭС Козлодуй, где Вестингауз собирается построить такой энергоблок. Кстати, первая такая «российско-американская» встреча состоится в Китае: на АЭС Сюйдапу сойдутся АР-1000 (США) и ВВЭР-1200.

Итак, сегодня в пяти странах Европейского Союза (Болгария, Венгрия, Словакия, Финляндия, Чехия) эксплуатируются восемнадцать энергоблоков с реакторами советской конструкции. Возможное представление, что людей атомного комплекса этих стран связывают с Россией лишь исторические воспоминания, действительности совершенно не соответствует.

Прежде всего, эти реакторы надо регулярно снабжать ядерным топливом, что исправно делает российский концерн ТВЭЛ. Предпринимавшиеся попытки использовать в ВВЭРах Чехии и Финляндии западное ядерное топливо остались в прошлом, хотя это отнюдь не означает, что российская монополия непоколебима. Существующая уже более 130 лет американская компания Вестингауз, стоявшая у истоков атомной энергетики и флота США, уже научилась производить ядерное топливо для реакторов ВВЭР-1000, успешно поставляемое на Украину, и недавно сделала и топливо для ВВЭР-440. Сейчас Вестингауз настойчиво предлагает себя болгарам. Так что конкуренции нам не избежать, но, как говорится, «диверсификация поставщиков – основа прогресса».

Пока же ответственность за надёжную – и к тому же постоянно совершенствуемую – работу ядерного топлива в «странах ВВЭР» в полной мере ложится на российских специалистов. Это требует дружной совместной работы экспертов разных стран с постоянным обменом идеями, опытом, расчётными кодами, данными испытаний и т. д, и т. п. То, что остановить эту работу нельзя, стало ясно, например, уже при первом наступлении пандемии. Курчатовцы оказались обязанными оставаться «на вахте», так как наши коллеги за рубежом не могли допустить угрозы стабильному атомному энергоснабжению в этих экстремальных условиях.

Если добавить, что это только одна из «линий связи» атомного сотрудничества на базе АЭС российского дизайна в Европе, становится понятной устойчивость идеи продолжения строительства российских реакторов, несмотря на глубокую антипатию брюссельской бюрократии к атомной энергии вообще и постсоветской – в частности. Начинается сооружение второй очереди АЭС Пакш в Венгрии, близок к этому проект АЭС Ханхикиви в Финляндии. Не исчезли, по крайней мере, теоретически, шансы включиться в предполагаемое строительство АЭС Белене в Болгарии. К сожалению, в апреле 2021 г. правительство Чехии по политическим причинам исключило Росатом из тендера на строительство нового энергоблока на АЭС Дукованы. Как подчёркивают наши атомщики, российский и чешский атомно-промышленные комплексы имели серьёзные перспективы развития взаимовыгодного партнёрства не только в Чехии, но и в третьих странах. Теперь, похоже, просматривается ещё одна возможность для размещения на одной площадке российских и американских блоков. Кстати, в Словакии близки к пуску два новых блока с реакторами ВВЭР-440, о достоинствах которых для развития направления средней мощности в самой России осталось только ностальгировать.

Дальше может быть по-разному, страны вольны в выборе поставщиков энергетических объектов. Так или иначе, правительствам предстоит реалистично учитывать возможности атомной энергии в предстоящий период пересмотра энергетической политики и «инвестиционного выбора».

Ядерная политика Европейского Союза сегодня

Ядерная энергия в ЕС в значительной степени регулируется Договором о Евратоме, который был одним из основополагающих договоров о создании ЕС. Европейское сообщество по атомной энергии (Евратом) было создано в марте 1957 года и связано с Римскими договорами 1958 года, чтобы сформировать общий рынок для развития мирного использования атомной энергии. Первоначально в него входили Бельгия, Франция, Западная Германия, Италия, Люксембург и Нидерланды. Договор о Евратоме обеспечил стабильную правовую основу, которая способствовала росту и развитию ядерной отрасли, одновременно повышая надежность поставок топлива для нее и безопасность атомных станций.

Сегодня на 106 ядерных энергетических реакторов (104 ГВт), работающих в 13 из 27 стран-членов ЕС, приходится более четверти всей вырабатываемой в ЕС электроэнергии (причём половина – только в одной стране, Франции). Тем не менее, этот сектор сталкивается с серьезными проблемами. Некоторые государства-члены категорически против ядерной энергии, и рынки электроэнергии часто структурируются в ответ на популистскую поддержку возобновляемых источников энергии. Ожидается, что в период до 2030 года ядерные мощности, которые будут потеряны из-за закрытия ряда реакторов – либо из-за того, что они достигли конца своего срока эксплуатации, либо из-за политического вмешательства, будут перевешивать выгоды от новых реакторов. Поэтому в ближайшем будущем ожидается сокращение нынешних ядерных мощностей ЕС.

По вопросу энергетического будущего в Европе никогда не было общего мнения, члены ЕС десятилетиями не могут выработать единую позицию. В январе 2020 г. ЕС обнародовал свой план инвестиций в устойчивое развитие – не менее 1 трлн. евро в течение следующего десятилетия. Деньги в рамках этого плана не будут финансировать строительство атомных электростанций, несмотря на то, что ядерная энергетика обеспечивает 50% низкоуглеродного электричества ЕС.

Как ответ на эту политику, наблюдается явная консолидация «проядерной» Европы, вынужденной на различных площадках Евросоюза отбиваться от «антиатомных» стран во главе с Германией, Австрией и Люксембургом, под давлением которых в марте 2019 г. Европарламент вычеркнул атомную энергию из списка «зелёных» технологий. В этой связи заметным фактом стало обращение в марте 2021 г. президентов и премьер-министров семи стран – Чехии, Франции, Венгрии, Польши, Румынии, Словакии и Словении к президенту ЕС, которое можно считать «манифестом» в защиту независимой политики стран Евросоюза в области мирного атома. Авторы одобряют «последовательные усилия, предпринимаемые Европейским Союзом для обеспечения климатической нейтральности к 2050 году с новой целью по чистому сокращению внутренних выбросов парниковых газов как минимум на 55% к 2030 году – общей цели, к которой мы стремимся». Однако они «обеспокоены тем, что путь, который в настоящее время определен для достижения этой цели, оставляет мало места для выработки внутренней политики в соответствии с условиями конкретной страны...

Европейская комиссия в своих решениях о государственной помощи признала развитие ядерной энергетики в качестве цели, представляющей общий интерес, даже если она не может преследоваться всеми государствами-членами, в то время как Суд ЕС, в частности, в недавнем решении по проект Hinkley Point C, подтвердил, что ядерная энергетика может получать государственную помощь. Таким образом, каждое государство-член вправе развивать ядерную энергетику или воздерживаться от неё при взаимном уважении и независимо от политического выбора других государств-членов. Однако развитие ядерного сектора в ЕС оспаривается рядом государств-членов, несмотря на его незаменимый вклад в борьбу с изменением климата, а также на широту еще не использованного синергизма между ядерными и возобновляемыми технологиями…

Все государства-члены выбирают свою энергетическую политику в полном соответствии с законодательством ЕС, включая Договор о Евратоме. Это еще один аргумент в пользу нашего настоятельного призыва обеспечить действительно равные условия для ядерной энергетики в ЕС, не исключая ее из политики и стимулов ЕС в области климата и энергетики, и принимая во внимание, что половина стран ЕС используют или развивают ядерную энергетику. Почти половина производства ЕС – с низким уровнем выбросов, что соответствует самым строгим стандартам безопасности, предусмотренным рамками Евратома…

Мы призываем Европейскую комиссию обеспечить в энергетической и климатической политике ЕС учёт всех путей к климатической нейтральности. В этом контексте ко всем имеющимся и будущим технологиям с нулевым и низким уровнем выбросов следует относиться одинаково во всех стратегиях, включая таксономию устойчивых инвестиций, направленных на достижение климатической нейтральности к 2050 году».

На этот «меморандум» уже есть ответ пяти стран (Австрии, Дании, Германии, Люксембурга и Испании) с призывом к Европейской комиссии исключить ядерную энергетику из «зелёной таксономии» – так называют систему финансирования задач в сфере климата и экономической устойчивости.

Стоит добавить, что к списку стран, чётко определившихся в пользу ядерно-энергетического развития, Всемирная ядерная ассоциация добавляет перечень европейских стран, обсуждающих ядерно-энергетические планы как вариант своей политики. Это Албания, Сербия, Хорватия, Эстония и Латвия.

В целом, зоны размежевания про- и антиядерной Европы мало меняются со времён послевоенного политического раздела, «перетоки» из одного «лагеря» в другой практически отсутствуют многие годы. По-видимому, ещё долго при обсуждении стратегической ситуации с мирным атомом в Европе мы будем довольствоваться классической формулировкой: «на западном фронте без перемен».