Их сторонники (геотектонисты) видели причины Чернобыльской аварии то в землетрясении, то в какой-то энергии, попавшей из глубин Земли в реактор 4-го блока, то в «плазменном дыхании Земли», то в опытах военных с «геотектоническим» оружием и т.д. Для атомщиков всё это было из области фантастики, однако, исходные данные одной из версий помогли найти объективную научную истину.

Что вызвало столь необычные предположения?

В 1995 г. в Алма-Ате были найдены сейсмограммы, которые отражали сейсмическую активность земной коры в районе ЧАЭС в аварийную ночь на 26 мая 1986 года. На них на отметке времени 01 час 23 минуты 39 секунд (в пересчёте на источник) выделялись пики повышенной сейсмоактивности. А по официальной версии 1986 года (версия-1986) реактор 4-го блока взорвался в 01 час 23 минуты 50-55 секунд. Получалось, что его взрыв произошёл через 11-16 секунд после повышения сейсмоактивности в районе ЧАЭС.

Ссылаясь на это обстоятельство, в СМИ начали раздувать очередную «чернобыльскую» сенсацию, мол, реактор 4-го блока взорвался из-за рокового землетрясения силой 3-4 балла с эпицентром прямо под ЧАЭС. А в качестве доказательств приводили копии этих трёх «сверхсекретных» сейсмограмм, а также карты тектонических разломов в районе ЧАЭС. Для широкого читателя эта версия выглядела вполне логичной.

И действительно, в апреле 1986 года. в Полесье вблизи ЧАЭС работали три сейсмостанции. Самая близкая находилась в 120 км, а самая дальняя в 180 км к западу от ЧАЭС. Они вели контроль за подземными ядерными взрывами и имели исключительно высокую чувствительность к ним. А заодно и ко всем остальным природным и техногенным событиям, вызывающим сейсмоволны. Станции работали в единой сети и использовали единую общесоюзную шкалу времени, что позволяло военным сейсмологам довольно точно определять время, мощность, географические координаты, природу, а в ряде случаев и глубину взрыва. Достаточно сказать, что они могли обнаружить взрыв всего 100 т тротила на расстоянии 12 000 км.

Они принадлежали Министерству обороны СССР. Поэтому результаты измерений сразу попадало под гриф «совершенно секретно». Из-за этого Комиссия по расследованию причин Чернобыльской аварии 1986 года их не видела и не изучала. Как, впрочем, не видела и не изучала секретные «чернобыльские» документы других ведомств.

Научное сообщество и геотектоническая версия

До 1995 года слухов о причинах Чернобыльской аварии ходило больше, чем имелось достоверной информации. Поэтому геотектоническая версия всколыхнула общественность, ибо понятно объясняла причину аварии.

У атомщиков же она вызвала сомнения из-за её несоответствия физике реакторов и опыту их эксплуатации. Но пички сейсмоактивности от этого никуда не делись, и это подтолкнуло отнестись к ним более внимательно.

Сначала мы поинтересовались, насколько сейсмоактивным является район ЧАЭС. Оказалось, что землетрясение в 3-4 балла с эпицентром на севере Киевской области – явление неожидаемое. Этот факт усилил сомнения.

Их ещё больше усиливало ясное понимания двух важных обстоятельств. Первое носило статистический характер –атомные реакторы уже проработали на Земле 53 года, и ни один из них, а их число в мире уже перевалило за 600, не вышел из строя и, тем более, не взорвался из-за землетрясения.

А второе носило уже политический характер, ибо было очевидно, что геотектоническая причина аварии на ЧАЭС устроила бы многих «очень важных персон» из Минэнерго. Ибо, если виноватыми официально назначить неподвластные человеку геотектонические силы, то никто из этих «персон» и их коллег уже не будет виноват, ни юридически, ни морально. Также сохранят своё лицо и персонал 4-го блока, и его начальство. А честь ведомственного мундира будет спасена окончательно.

Поэтому учёные-атомщики отвергли её как ненаучную. Однако загадка усилении сейсмоактивности в районе ЧАЭС за 10-16 секунд до взрыва реактора всё равно оставалась неразгаданной и требовала своей разгадки.

Версия есть, а объяснений нет

Геотектонисты в те времена проявляли большую активность в СМИ. Ими были выпущены статьи, интервью и даже кинофильмы, посвящённые геотектонической версии. Но мы им разъясняли в СМИ, что, распространяя её, они только показывали своё полное незнание реалий атомной энергетики.

В частности, незнание того, что ЧАЭС рассчитана на землетрясение в 6 баллов, поэтому землетрясение в 4 балла, не могло повлиять на её работу. Это подтвердилось 30 и 31 мая 1990 г., когда до ЧАЭС дошли сейсмоволны силой 3,5-4 балла от румынского землетрясения. В тот день ни один из её блоков не вышел из строя. Даже на разрушенном 4-м блоке ничего не случилось - его слегка качнуло, кое-где поднялась пыль, да в сосудах с водой пробежала рябь.

А также незнание того, что в Японии, где землетрясения обычное дело, штатно работают свыше 60 блоков АЭС, ибо они рассчитаны на 9-балльное землетрясение. (Кстати, АЭС «Фукусима» блестяще выдержала землетрясение в 6 баллов и погибла из-за 13-метровой волны-цунами).

И даже незнание древней мудрости - «если что-то случилось после чего-то - это не значит поэтому».

А главное, геотектонисты никак не могли вразумительно ответить на два важных вопроса. Первый - почему землетрясение взорвало 4-й блок, но при этом не взорвало 1-й, 2-й и 3-й блоки? Ведь сейсмоволны приходят широким фронтом и сотрясают все объекты примерно одинаково.

И второй - почему это землетрясение разрушило только тот реактор, где были грубо нарушены правила его безопасной эксплуатации, а остальные реакторы, где эти правила не нарушались, оно разрушить не смогло?

Легко догадаться, что во втором вопросе содержится и ответ на него.

А что по этому случаю говорят учёные-сейсмологи?

Эти сенсационные сейсмограммы заинтриговали учёных-сейсмологов. И уже в 1997 г. в Геофизическом журнале, т.19, №3, вышла серьёзная работа В.Н.Страхова, В.И.Старостенко, О.М.Харитонова и др. «Сейсмические явления в районе Чернобыльской АЭС». В ней излагались результаты научного анализа этих сейсмограмм. Вот они в кратком изложении.

Оказалось, это были копии сейсмограмм, полученных на трёх полесских сейсмостанциях. Они содержали данные о сейсмоактивности в районе ЧАЭС 26 апреля 1986 года. Из них следовало, что в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда) по местному времени в 10 км к востоку от ЧАЭС действительно произошло «слабое сейсмическое событие». Магнитуда MPVA источника, определённая по поверхностным сейсмоволнам, хорошо согласовывалась по всем трём сейсмостанциям и составила 2,5. Тротиловый эквивалент его интенсивности составил 10 тонн. Оценить глубину его источника по имевшимся данным оказалось невозможным. А из-за одностороннего расположения сейсмостанций (к западу от ЧАЭС) относительно эпицентра этого «события» и низкого уровня амплитуд на сейсмограммах точность определения его географических координат не превышала ±10 км.

На фото. 1 приводятся исходные сейсмограммы этой работы.

Фото. 1. Исходные сейсмограммы. Их качество оставляет желать лучшего. Амплитуды сейсмоактивности действительно очень низкие.

Сами авторы оценивают их осторожно:

«По динамическим характеристикам сейсмические записи отличаются от записей поверхностных взрывов и близки по форме к регистрациям локальных землетрясений…»

Эта фраза сформулирована по-научному дипломатично. Но, хорошо зная язык научных публикаций, из слов «близки по форме» мы догадались, что её авторы сами не очень уверены в том, что это "слабое сейсмическое событие" было вызвано землетрясением. Тем не менее, надо отдать им должное –одного взгляда на эти сейсмограммы вполне достаточно, чтобы понять, насколько сложную и виртуозную работу они провели.

Так было землетрясение в районе ЧАЭС или… не было?

После выхода статьи учёных-сейсмологов факт «слабого сейсмического события» в районе ЧАЭС в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда), стал неоспоримым научным фактом. А научный факт – это научный факт. Не учитывать его в анализах никак нельзя, и, если его природа сразу не очевидна, то нужно искать ему естественное объяснение.

И первым напрашивалось землетрясение. Но сейсмостанции записали только поверхностные сейсмоволны. Это смущало и наводило на мысль, что очаг «слабого сейсмического события» имел приповерхностный характер.

Но тогда возник вопрос, где в районе ЧАЭС в приповерхностных слоях находятся те тектонические плиты, резкая подвижка которых вызвала это «событие»? И тут вспомнилось, что, в 1990-1991 годах перед началом буровых работ на промплощадке 4-го блока ЧАЭС мы изучали геологические разрезы в её районе. На них мы увидели песчаные грунты, уходящие вглубь на многие сотни метров. Позже узнали, что скальные грунты в районе ЧАЭС начинаются на глубинах порядка одного километра,но это ещё не тектонические плиты. Так что сомнения относительно версии «землетрясение» не проходили.

Эти сомнения поддерживали и официальные заявления Сейсмической службы Украины, в которых она настаивала, что в ночь на 26 апреля 1986 г. на территории Украины никаких землетрясений не происходило.

В итоге возник вопрос, а не является ли «слабое сейсмическое событие» сейсмооткликом на взрыв, произведённый в 10 км к востоку от ЧАЭС, и кто же мог его произвести? Военные, строители, геологи, разработчики земных недр? Но, думается, что никто, ибо Промтехнадзор никогда не дал бы разрешение на взрыв 10 тонн (!) тротила в 10 км от работающей АЭС. А если его всё-таки надо было бы провести, то живущих в опасной близости к нему эвакуировали бы. И об этом бы знали и жители, и местные власти.

О подготовке такого взрыва была бы предупреждена и дирекция ЧАЭС. И она заглушила бы все реакторы на время проведения взрывных работ.

Все эти действия были бы отражены в документах ЧАЭС, Минэнерго, Промтехнадзора, местных властей и во многих воспоминаниях. Однако в них вы не найдёте даже намёка на такое нерядовое событие.

А это означало, что специально организованного взрыва мощностью в 10 тонн тротила в 10 км от ЧАЭС никто не проводил.

Принципиальные противоречия

Чем глубже мы знакомились с сейсмической стороной дела, тем больше возникало вопросов без ответов. Мы знали, что в 1986 году было установлено, что на 4-м блоке произошло два аварийных события, названные «взрывами». Первый «взрыв» был относительно слабый. Второй «взрыв» был гораздо сильнее. Его видели и слышали далеко за пределами ЧАЭС примерно через 20 секунд после первого. Позже удалось выяснить, что первый «взрыв» был следствием процесса разрушения активной зоны реактора перегретым паром. А вот второй «взрыв» был уже настоящим взрывом смеси графитовой пыли, водорода и кислорода. Он вскрыл реактор, разрушил 4-й блок и вынес останки активной зоны реакторанаружу.

Сама картина «взрывов» выглядела и впечатляюще, и устрашающе:

"В половине второго услышал первый взрыв. Он был глухой, словно грохнул трамвай, но очень сильный. Тряхнуло, как при землетрясении. Я повернулся к реактору. Тут на моих глазах произошёл второй взрыв. Успел заметить, как вздымается разорванная крыша. Потом полетели куски бетона, камни, но я успел укрыться от обломков. Взрыв был такой силы, что бетонные плиты весом в тонну, а то и больше, отбросило от реактора метров на пятьдесят. Некоторые вылетели за ограду и контрольную полосу".

Такую картину разрушения 4-го блока видел своими глазами свидетель Л.Бутрименко со своего поста внешней охраны, который находился всего в 100(!) метрах от стен 4-го блока. Из свидетелей, оставшихся в живых, ближе его картину этих «взрывов» никто не наблюдал.

В начале мая 1986 г. по заданию Правительственной комиссии военные инженеры-взрывники исследовали состояние конструкций 4-го блока, чтобы по характеру их разрушений определить место, природу и общую мощность взрыва, его разрушившего. И уже к 16 мая 1986 года они установили, что место взрыва находилось в пространстве под «крышкой» реактора, сам взрыв носил характер взрыва пылегазовой смеси, а его мощность составила 30(!) тонн в тротиловом эквиваленте. Эти результаты были сразу засекречены, но молва быстро донесла их до многих людей. Рассекретили их только в 2006 г.

Опираясь на эти факты, мы пытались совместить хронологию аварии по версии-1986 с геотектонической версией. И столкнулись с противоречием - если принять последнюю за «истину», то на наших сейсмограммах после 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда) должны находиться ещё два проявления сейсмоактивности из-за первого и второго взрывов. При этом второе должно быть явно выше первого. Но обнаружить их на сейсмограммах не удалось из-за полного их отсутствия.

Объективно получалось, что "слабое сейсмическое событие", которое никто не заметил, военные сейсмостанции записали. А вот взрывы 4-го блока, потрясшие землю и воздух так, что их увидели, услышали и почувствовали многие, эти же сейсмостанции не записали. А ведь должны были записать взрыв с эквивалентной мощностью 30 тонн тротила с расстояния 120-180 км, раз были способны обнаружить взрыв 100 т тротила на расстоянии 12 000 км. И сомнения насчёт геотектонической версии только усилились.

«Крамольные» выводы

Собранные сведения требовали научного обобщения, согласующего все известные аварийные и сейсмические факты. Но в рамках геотектонической версии они никак не согласовывались. Тем не менее, ощущение некой связи взрыва реактора и «слабого сейсмического события» нас не покидало.

Со временем появились сомнения, а не ошиблись ли учёные-сейсмологи в оценке природы физического явления, вызвавшего «слабое сейсмическое событие»? По их оценке, его эпицентр находился в 10 км к востоку от ЧАЭС, однако точность этой оценки не превышала ±10 км. Т.е. в неопределённость географических координат места «события» попала обширная местность, включавшая в себя и промплощадку ЧАЭС. А что случилось на ней такое, что потрясло землю на расстоянии 180 км в ночь на 26 апреля 1986 года? Только мощнейший взрыв 4-го блока!!!

Такие рассуждения и изучение других «чернобыльских» материалов подталкивали нас к выводу, что на самом деле учёные-сейсмологи оценили не силу землетрясения, а мощность второго взрыва, разрушившего 4-й блок. На это указывала и близость по порядку величины оценок мощности «слабого сейсмического события» сейсмологами (10 тонн) и мощности второго взрыва военными инженерами (30 тонн).

Объяснение разницы в 3 раза нашлось в спецлитературе – второй взрыв явно носил характер взрыва «на выброс», при котором одна часть энергии уходит на создание сейсмоволны, а другая часть на сам выброс. Соотношение между ними может быть самым разным. В том числе, и один к трём, как у нас. Эти сведения усилили наше предположение.

До этого всё выглядело логично, но от дальнейших рассуждений уже начинало попахивать «крамолой».  Ибо, если логика ведёт нас по правильному пути, то получалось, что разрушение активной зоны реактора перегретым паром произошло примерно в 01 час 23 минуты 19-20 секунд. А сам реактор взорвался в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда)! Ведь понятно, что если сейсмограммы записали только один взрыв из двух, то они записали более сильный. А таким был именно второй взрыв, который вскрыл реактор и разрушил 4-й блок.

Этот вывод нас сильно заинтриговал, и мы продолжили логическую цепочку рассуждений. Мы рассуждали: если взрыв реактора произошёл в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда), то из этого вполне логично вытекают два важнейших вывода:

1.     момент взрыва реактора практически совпадает с моментом нажатия кнопки АЗ-5 в 01 час 23 минуты 39 секунд;

2.     хронология последней минуты Чернобыльской аварии по версии-1986 ошибочна!!!

Но для научного признания этих выводов надо было найти независимые доводы. И они были найдены в «чернобыльских» документах, в том числе, и в официальных, ставших доступными после 1995 года.

Так в 1997 году родилась наша научная версия причин и обстоятельств Чернобыльской аварии. Она основывалась на факте взрыва реактора в 01 час 23 минуты 39 секунд (±1 секунда) и на факте совпадения моментов взрыва и нажатия кнопки АЗ-5. Следует отметить, что в её становлении большую роль сыграли совместный доклад РНЦ(КИ), НИКИЭТ и ВНИИАЭС в МАГАТЭ, отчёт ВНИИАЭС и Доклад Комиссии А.Е.Смышляева, вышедшие в 1996 году. Наша версия не отвергает общую картину развития аварии по версии-1986, а только уточняет хронологию её последней минуты, опираясь на более широкую документальную базу, чем имелась в 1986 году. В 2001 году она была представлена на Международной конференции по Чернобыльской аварии. А в 2002 году она была опубликована в отечественном академическом журнале и отдельно за границей на английском языке. С тех пор она ведёт свою самостоятельную жизнь.

Среди достоинств нашей версии хотелось бы особо отметить то, что она оказалась способной естественно объяснить такие аварийные факты, которые никак не находили своего объяснения в рамках официальных версий. Она даже смогла объяснить, почему учёные-сейсмологи не угадали природу физического явления, вызвавшего «слабое сейсмическое события». Само объяснение простое – до 1997 года они, видимо, не имели опыта работы с сейсмограммами от взрывов реакторов.

Научное обоснование нашей версии можно найтипо адресам:

www.rri.kyoto-u.ac.jp/NSRG/reports/.../Gorbachev.pdf

и

http://nuclearno.ru/text.asp?4809

Несколько слов о дискуссиях в СМИ

Одно время нашу версию широко критиковали в СМИ, но ненаучными методами. Причём этим занимались только авторы и сторонники версии-1991. Видимо, она сильно задела их самолюбие. А вот со стороны сторонников и авторов версии-1986 научной критики не последовало. Поэтому есть надежда, что они, хоть и молчаливо, но согласились с нашей версией.

Столь разное отношение к ней, видимо, вызвано тем, что её уточнённая хронология обнажила ошибочность версий, основанных на идее движения графитовых вытеснителей в активную зону после нажатия кнопки АЗ-5 и внесения ими избыточной реактивности. Именно обнажила, ибо из неё стало очевидным - если моменты нажатия кнопки АЗ-5 и взрыва реактора совпали, то вытеснители не могли начать своё движение после её нажатия, ибо в этот момент они были бы разрушены.

А вот авторы версии-1986 ограничились только декларативной фразой «стержни пошли вниз» без каких-либо домыслов о внесении избыточной реактивности. И в итоге пришли к правильному выводу, что к взрыву реактора привели непрофессиональные действия персонала. Правда, слегка ошиблись в моменте взрыва реактора, но для их версии это непринципиально.

В 2000 году издательство "Научтехлитиздат" под многообещающим названием «Чернобыль. Как это было» выпустило воспоминания главного «чернобыльского» свидетеля - заместителя главного инженера 2-й очереди ЧАЭС, который руководил роковыми электротехническими испытаниями на 4-м блоке. Он их писал уже в то время, когда за «излишние» откровения ему уже ничего не грозило. Думается, что более информированного свидетеля найти нельзя. Эта книга сильно взбудоражила «чернобыльское» сообщество и не только его. Купить её в магазине было невозможно, поэтому пришлось воспользоваться «знакомствами». И надо сказать прямо – эта книга не разочаровала. Её можно много обсуждать и часто цитировать, но, мы приведём из неё только две цитаты, важные для этой статьи:

1,"Оператор реактора Л. Топтунов закричал об аварийном увеличении мощности реактора. Акимов громко крикнул: "Глуши реактор!" и метнулся к пульту управления реактором. Вот эту вторую команду глушить уже слышали все. Было это, видимо, после первого взрыва (выделено авт.)" /А.С. Дятлов. Чернобыль. Как это было. ООО Издательство "Научтехлитиздат", Москва. 2000/.

2."И. Киршенбаум, С. Газин, Г. Лысюк, присутствовавшие на пульте управления, показали, что команду глушить реактор они слышали непосредственно перед взрывом или сразу после него (выделено авт.)" /Там же/.

Из этих цитат ясно следует, что кнопка АЗ-5 действительно нажималась после «первого взрыва», разрушившего активную зону, а момент её нажатия практически совпал с моментом взрыва реактора. Так показания ветеранов ЧАЭС, находившихся в момент аварии на пульте управления 4-го блока, дополнительно подтвердили правильность нашей версии.

Интересно отметить, что после выхода этой книги ненаучная критика нашей версии вскоре сошла на нет.

И тут вспомнилась давняя история, связанная с попытками опровергнуть нашу версию ненаучными методами. Однажды, когда их разгар уже начал проходить и оппоненты начали прозревать, что у них ничего не выйдет, до автора дошли слухи, что некие чиновники из Минэнерго неофициально пообещали немалую премию тому, кто сможет опровергнуть нашу версию научными методами. И желающие нашлись. Однако до сих пор никто из них не смог порадовать своё начальство.