Цитата: «Кроме того, имеются многочисленные «перепечатки», как исходных материалов Комарова и Коваленко, так и указанных выше статей, основанных на их свидетельствах». КВВО однозначно подтверждает, что всей источник нагороженной лжи один - «академик» Комаров. С него и начнем.

«Академик» Комаров: «Я лично слышал эту запись, когда возглавлял экспертную комиссию по подготовке обвинительного заключения. Все разговоры и звонки на Щите управления АЭС записывались. Дятлов вскоре умер в тюрьме …, а Копчинский живет сейчас в Киеве».

Для справки: Дятлов, Брюханов и Фомин, были освобождены из лагерей (а не тюрем) после 5 заключения. Умер А.С. Дятлов в Киеве 13 декабря 1995 года.

20 января 1987 года заместитель Генерального прокурора СССР, государственный советник юстиции I класса О.В. Сорока утвердил Обвинительное заключение по уголовному делу №19-73 по обвинению БРЮХАНОВА В.П. и ФОМИНА Н.М. по ст. ст.220, ч.2, 165, ч.2, УК УССР; ДЯТЛОВА А.С. и КОВАЛЕНКО А.П. по ст.220, ч.2, УК УССР, РОГОЖКИНА Б.В. по ст. ст.220, ч.2, и 167 УК УССР, ЛАУШКИНА Ю.А. по ст.167 УК УССР.

Из Обвинительного заключения, стр. 74:
«4. Судебно-технические эксперты:
Солонин Владимир Иванович – проживает по адресу: г. Москва, … /т.38 л.д. 46/
Хромов Вячеслав Васильевич – проживает по адресу г. Москва, … /т.38 л.д. 40/
Стейнбок Игорь Александрович – проживает по адресу: г. Москва, … /т.38 л.д. 47/
Долгов Владимир Викторович – проживает по адресу: Калужская область, г. Обнинск, … /т.38 л.д. 45/
Михан Вадим Иванович – проживает по адресу: г. Москва, … /т.38 л.д. 43/
Мартыновченко Леонид Иванович – проживает по адресу: Курская область, г. Курчатов, … /т.38 л.д. 41/
Марасанов Лев Леонидович – проживает по адресу: г. Москва, … /т.38 л.д. 4/
Долгополов Виталий Семенович – проживает по адресу: Московская область, г. Одинцово-…. /т.38 л.д. 3/
(адреса не указываю, это персональные данные, которые не подлежат распространению. Н.Ш.)
5. Главный судебно-медицинский эксперт 3-го Главного управления Министерства здравоохранения СССР /т.19 л.д. 2-10/ и Главный судебно-медицинский эксперт Министерства здравоохранения УССР /т.20 л.д. 5-10/…».
(фамилии судебно-медицинских экспертов не указаны, но, как я понимаю, это люди, которые являются экспертами по должности. Н.Ш.)

Нет «академика» Комарова среди судебно-технических экспертов на судебном процессе.
В томе 38 (уголовное дело 19-73), стр. 31- 38, представлен состав судебно-технической экспертизы, назначенной на стадии следствия, постановлением ст. помощника Генерального прокурора СССР, государственным советником юстиции 3-го класса Потемкиным Ю.А от 15 сентября 1986 г. Состав: Долгов В.В.- начальник лаборатории МФЭИ, к.т.н.; Крушельницкий В.Н.- начальник 2-го управления ГАЭН СССР; Мартыновченко Л.И.- начальник инспекции южного округа на Курской АЭС; Минаев Е.В.- зам. начальника Главгосэкспертизы Госстроя СССР; Михан В. И.- начальник отдела НИКИЭТ, к.т.н.; Нешумов Ф.С.- начальник отдела Главгосэкспертизы Госстроя СССР; Нигматулин Б.И.- начальник отдела ВНИИАЭС, д.т.н.; Проценко А. П.- начальник лаборатории ИАЭ, д.т.н.; Солонин В.И.-профессор кафедры энергетических машин и установок МВТУ, д.т.н.; Стенбок И.А.- зам. начальника отдела НИКИЭТ; Хромов В.В. - зав. кафедрой МИФИ, д.ф-м.н.зав.

Нет господина Комарова и в экспертах на стадии следствия! И руководителя экспертной группы Комарова также нет, и не могло быть, поскольку эксперты работают индивидуально, а не бригадой или комиссией, которую надо возглавлять.

Собственно, на этом все дальнейшие дискуссии с ККВО можно закончить, поскольку экспертиза этой облачной организации построена на показаниях одного … не существующего эксперта. Директор Смоленской АЭС Г.А. Копчинский лет 40 назад отказал в должности, на которую он претендовал. «Академик» решил отомстить клеветой почти через 20 лет после аварии. Именно в этом ключ всей этой истории.
Продолжу.
«Справка по уголовному делу №19-73:

Брюханову В.П. – 13 августа 1986 г., пере предъявлено 3 декабря 1986 г.
Фомину Н.М. – 13 августа 1986 г., пере предъявлено 3 декабря 1986 г.
Дятлову А.С. – 4 декабря 1986 г.
Рогожкину Б.В. – 4 декабря 1986 г.
Коваленко А.П.  – 5 декабря 1986 г.
Лаушкину Ю.А. - 4 декабря 1986 г., пере предъявлено 9 декабря 1986 г.
Назарковскому А.С. - 4 декабря 1986 г.

В виде заключения под стражу обвиняемым:
Брюханову В.П. – 13 августа 1986 г.
Фомину Н.М. - 13 августа 1986 г.
Дятлову А.С. - 4 декабря 1986 г.
подписка о невыезде обвиняемым:
Рогожкину Б.В. - 4 декабря 1986 г.
Коваленко А.П. - 5 декабря 1986 г.
Лаушкину Ю.А. - 4 декабря 1986 г.

Назарковского А.С. – 11 декабря 1986 г. на основании ст.7 УПК УССР.

В отдельное производство выделены материалы, касающееся должностных лиц Министерства энергетики и электрификации СССР и ВПО «Союзатомэнерго», не обеспечивших должного уровня руководства и контроля деятельности администрации Чернобыльской АЭС.

Старший помощник Генерального прокурора СССР,
государственный советник юстиции 3 класса                                     Ю.А. Потемкин»
                                                                                   
Обратите внимание на п.12 – нет пленок с записями переговоров с БЩУ (Дятлова) с Г. Копчинским, либо с иными посторонними лицами. Нет упоминаний о чьих - либо телетайпных посланиях.
        
Не могу оставить без внимания некоторые новые заявления. 
Из творений «академика» Комарова. Цитата: «Руководителем вывода 4-го блока в ремонт (такого термина в энергетике не существует)был заместитель главного инженера А. Дятлов. И он, и оперативный персонал понимали, что выводить реактор на мощность в этой ситуации ни в коем случае нельзя. К тому же, десяток инструкций и регламент по эксплуатации реактора категорически запрещали это делать. Но А. Дятлову на Щит управления опять позвонил Г. Копчинский, работник всесильного ЦК КПСС (звонил еще и до этого? когда? кому?) и приказал выводить 4-й реактор на мощность (по данным самописцев на мощности около 30 МВт (т) реактор находился около 4 минут. Как Копчинский вычислил, когда нужно позвонить? Фантастическое ясновидение!), с тем, чтобы закончить проверку защит (это перл! – проверка защит на работающем, более того, останавливающемся в ремонт блоке! Впрочем, «академик» такого может и не знать).

— Почему же Дятлов послушался и стал вынимать (стержни извлекают, а не вынимают. Так в инструкции и в Регламенте)последние стержни защиты из активной зоны реактора? (стержни АЗ всегда на верхних концевиках, даже на заглушенном и расхоложенном реакторе. Впрочем, простим корреспонденту, но «академик» - то должен был бы поправить)

— Дятлов, находясь за Щитом управления (за каким щитом? Противопожарным? В каком помещении? Нет такого жаргона в эксплуатации. Стоять можно за пультом управления реактора, блока, турбины, …), ясно видел, что реактор находится в йодной яме что реактор неуправляем. (йодная яма может быть на остановленном реакторе, когда его реактивность глубоко отрицательная, работающий реактор не может быть в йодной яме – как-то не тянет «эксперт» на «академика»). Но Дятлов, видимо, все же надеялся, что «проскочит», и поэтому выполнил приказ Копчинского. А тот сказал буквально следующее: «Проводи проверку! Или ты уйдешь на пенсию, или будешь главным инженером новой Чернобыльской АЭС-2». Копчинский имел в виду новую Чернобыльскую АЭС с 5-м и 6-м блоками, которая находилась тогда в стадии строительства». Опять ложь! Я был главным инженером АЭС и не знал, что блоки 5 и 6 – чужое имущество, и нагло их использовал, в частности, для обращения с РАО. К сведению читателей: Чернобыльская АЭС – 2 планировалась с реакторами РБМК-1500 (блоки 1-4). Строиться она должна была на другом берегу реки Припять. Главный инженер «Комбината», «академик» должен был бы все это знать, по должности.

Теперь об увлекательных заявлениях А. Коваленко: «В одной из наших бесед Раймонд Бризе (зам. председателя Верховного суда СССР — он председательствовал на суде по катастрофе) также упоминал о существовании такой записи, которая тогда была засекречена …» (давал послушать или упоминал?).

Господа из заоблачного «ККВО», заместитель председателя Верховного Суда СССР случайному человеку открывает важнейшее секретное доказательство по уголовному делу. Я не юрист, не берусь судить, но что-то тут не так. Вам не кажется? Думаю, что о такой информации Бризе не прошептал бы даже своей жене, ни на кухне, ни в постели, а уже тайному заместителю директора ЧАЭС … Думаю, он прекрасно знал, чем для него это могло обернуться! Советский суд он может быть и не «самый справедливый», но до такого …

Предполагаю, что эта та пленка, которая давно «гуляет» в интернете, содержит записи переговоров оперативного персонала. Кажется, там есть и команда, которую получил Валера Ходемчук - пойти в помещение электродвигателей ГЦН и контролировать поведение агрегатов при выбеге. Там он навечно и остался. Никаких переговоров БЩУ с внешним миром на этой пленки нет.

Еще из А. Коваленко (цитата): «…  Владимир Комаров (заместитель директора ПО "Комбинат" - эта организация занималась ликвидацией последствий аварии на ЧАЭС) в одной из своих интервью в 2011 году сказал: "Я лично слышал эти записи. Руководитель испытаний - заместитель главного инженера Дятлов и оперативный персонал понимали, что делать этого (поднимать мощность) нельзя. Десятки инструкций и регламент по эксплуатации реактора категорически запрещают подобные действия, но ему позвонил работник всесильного ЦК КПСС и приказал выводить четвертый реактор на мощность". Я тоже слышал эти записи. Там четко сказано: "Козел, делай, как написано". (так козел или будущий главный инженер? См. третий абзац выше)

ККВО, вы уж как-то определитесь, что говорил Г. Копчинский. Источник – один, «академик», а слова, уже два клеветника, произносят разные. И, главное, оба «лично слышали»!

Не задаю вопросы, где, когда и какие записи слушал г-н Коваленко – ответов на это все равно не получим. Но насчет «козла» - это сильно!

И эти, и иные слова покрепче могу употребить я – и знаю в чей адрес. Но, Копчинский … Даже участвующие в нынешней дискуссии, не знающие его лично, отмечают его такт (слушали интервью), его логичную и правильную речь, речь высокоинтеллигентного человека (чего хотел бы пожелать многим участникам дискуссии, в том числе и себе). Никогда за более чем 40 лет совместной работы (в разных ипостасях) я не слышал от Копчинского ни слова матом, ни оскорбительных кличек в адрес других людей даже в раздраженном состоянии, когда у него давление, очевидно, зашкаливало за 200! Человек потрясающей выдержки и такта. А представить себе, чтобы он произнес такое в адрес Дятлова? Хочу заметить, что они оба прекрасные специалисты в своем деле, оба широко и разносторонне эрудированные, любящие и знающие литературу и искусство, с уважением относившиеся друг другу, хотя, наверное, были у них и производственные неурядицы. Но, «козел»?!

КВВО, от вашей тошнотворной лжи, от клеветнической блевотины становится тошно даже мне, хотя я и достаточно толстокожий.

Кстати, теперь я понял о каком Коваленко идет речь. Не знаю, чем он занимался после марта 1987 года, когда меня перевели на другую работу, но до аварии и в 1986 году я такого заместителя директора не знал. Правда, с одной оговоркой. Правительственная комиссия, насколько я знаю, не была юридическим лицом, поэтому иногда привлекаемых ею специалистов назначали на должности Чернобыльской АЭС. Я, например, иногда узнавал, что у меня были, но уже убыли, заместители, которых я в лицо не знал и никогда не видел. С этим Коваленко я шапочно знаком. Работал он, по-моему, руководителем офиса, обеспечивающего информационные и представительские функции в зоне отчуждения.

А Сашу Коваленко, начальника реакторного цеха, я знал хорошо, вместе работали (кто-то в дискуссии спросил, знал ли я его?). Мы сидели, как говорится, на одной трубе: он давал пар, а его брал. И я ему многим обязан: в 1977 году у меня тяжело заболела дочь. Надо было срочно вылететь к моей маме, где она была летом. Саша отдал ночью свою машину (сам он еще не имел водительских прав), чтобы мне успеть в Киев к ночному рейсу. Такое не забывается. Хороший был парень, печально – рано ушел.

Теперь по поводу «одного из известнейших исследователей и противников официальной версии аварии, кандидата физико-математических наук Горбачева». Имеет человек свое мнение по научным и техническим вопросам, так это же замечательно. Это надо приветствовать, но … В одной из своих заметок Горбачев утверждает, что он проанализировал более 110 сценариев аварии! Великий (без оговорок!) Курчатовский институт сумел проанализировать только 13 сценариев - курчатовцы, вам есть к чему стремиться! Критикуя всех и вся, Горбачев так и не сформулировал, и не обосновал свой сценарий аварии. Ну, а его утверждение, что непосредственно перед нажатием кнопки АЗ-5 дважды срабатывала АЗ-5 ...

О диссертационных измышлениях. Не кажется ли странным, что Дятлов задумался о кандидатской диссертации в 55 лет? Еще до работы на ЧАЭС он испытал не один десяток судовых ядерных установок и, если бы хотел, мог написать не одну, а десятки диссертаций. Дятлов и Копчинский – не электрики. Настройка системы возбуждения генератора не их тема. Объем испытаний режима выбега явно не тянул на диссертацию. Эксперты из ККВО, спуститесь со своих облаков на землю. Прекратите выдумывать чушь.

На БЩУ - 4 находилось, как минимум, 6 или 7 человек, аттестованных для эксплуатации реакторной установки, несмотря на инсинуации на эту тему (сомнительно, чтобы не квалифицированные операторы смогли вывести реактор из подкритического состояния за 5-10 минут в том состоянии, в котором он оказался в 0 часов 30 минут). Если бы они знали, что их действия могут привести к гибели, т.е. были бы четко информированы создателями реактора (как это сделал Курчатов для операторов промышленных аппаратов - информации от одного из участников дискуссии) – они бы уступили какому-то звонку? Это, что была группа лиц, которую долго и упорно кто-то готовил к самоубийству? Какой звонок, какие уровни угрозы должны быть, чтобы заставить людей, выбрать коллективное самоубийство?! Зачем людям новые должности и диссертации на том свете?

Ни звонки, ни диссертации, ни новые должности никакого отношения к физическим и тепло-гидравлическим процессам в реакторе отношения не имеют. Не властны, пока, люди над законами природы. И даже аппарат ЦК КПСС не мог управлять ими.

В докладе INSAG - 7 расставлены точки на «і». На основании прилагаемых к нему докладов Госатомэнергонадзора и экспертной группы А. Абагяна, члены INSAG пришли к выводу, что причины аварии, в первую очередь, связаны с ошибками в конструкции стержней СУЗ - «концевой эффект графитовых вытеснителей» и недопустимо большим положительным пустотным эффектом реактивности. INSAG отметил, что в докладе В. Легасова (1986 г.) роль персонала в возникновении аварии преувеличена. Утверждение об отключении персоналом ряда защит реактора не соответствует действительности. Также, как и утверждение о многочисленных нарушениях Регламента. INSAG отметил, что ошибки персонала безусловно имели место. Но они были обусловлены незнанием опасности последствий своих действий. Разработчики реактора их об этом не предупредили, не вооружили необходимыми средствами контроля. INSAG - 7 не отменяет предыдущий INSAG – 1, также как 12-й, не отменяет 3-й и т.д. Каждый следующий документ развивает предыдущий, может корректировать его, опираясь но новую, проверенную информацию. Это позволяет сохранять историю развития мысли, знаний и опыта – это традиция цивилизованного мира. Окончательный вывод INSAG – низкая культура безопасности в ядерной энергетике СССР.

Утихли межведомственные споры и личные распри. Доказательство – состав группы А. Абагяна. Научный руководитель, главный конструктор, АН СССР, ГКНТ, Госпроматомнадзор и ВНИИАЭС выработали согласованную позицию, которая позволила реализовать мероприятия и повысить безопасности РБМК-1000, чтобы продолжить их эксплуатацию. Участники дискуссии не представляют, насколько остро тогда стоял вопрос о прекращении эксплуатации всех РБМК.

Но нет, опять «ломота в открытые двери», сбор тенденциозных высказываний, заключения, противоречащие объективным данным, ссылки на «авторитетов», которые не имели отношение к физике и технике ядерных реакторов. Некая КВВО, опираясь на ложь «академика» Комарова, продублированную сотней-другой публикаций со ссылками на того же «академика Комарова о «преступных действиях работника аппарата ЦК», громит выводы ведущих институтов отрасли, выводы INSAG.

От такого «творчества» колоссальный вред, прежде всего, для молодого поколения нашей отрасли. Оно на нашем опыте должно осознать - необходим постоянный анализ безопасности ядерных установок, выявление истинных причин отказов техники и ошибок персонала, извлекать уроки по результатам такого анализа. Они должны осознать и принять как жизненную необходимость объективную независимую экспертизу. Это позволяет предотвратить тяжелые ситуации в будущем. Такой подход – залог того, что ядерная энергетика будет жить и развиваться даже в новых условиях, когда появились серьезные вызовы и конкуренты.