О русской науке замолвите слово
Дата: 17/04/2019
Тема: Реформы и диалог с обществом


Олег Л. Фиговский, академик (Израиль)

Мне как академику Европейской Академии Наук и иностранному члену двух Российских академий – РААСН и РИА с душевной болью приходиться наблюдать за состоянием и перспективой развития науки и технологий в сегодняшней России. Информационный повод. В конце марта 2019 года в газете «Троицкий вариант» была опубликована статья профессора Михаила Гельфанда «Богословие как точная наука».



***

Надо отдать должное гражданскому мужеству профессора Гельфанда – сейчас в России мало кто осмелится публично выступать против активного вхождения в жизнь общества, включая и его научную составляющую, религиозного мировоззрения.

Если сверху и сбоку на всех нас посмотреть, то наука и религия – это два подхода к познанию таинств мира, в котором нам выпало счастье обретаться. Разница в постулатах.
Наука постулирует, что истинно лишь то, что мы ощущаем и понимаем. Новое знание должно быть подтверждено экспериментально. Если теория не подтверждена экспериментом, то это гипотеза – проблеск чьего-то ума, к реальной жизни отношение не умеющий, покуда на его основе не свершится какое-то материальное деяние (поставлен эксперимент, одним из обязательных условий которого является повторяемость, получение аналогичных результатов всеми другими исследователями).

Религия проповедует, что все от бога, человек слаб душой и немощен разумом, чтобы через свое знание постичь таинства мира. На то есть бог, чтобы открыть знание неразумным. Только эти знания должны приниматься на веру, ибо неверие делает их ересью – блужданием в потемках истины.

Вера в процессе познания мира во все времена, и наше не исключение, вовсю эксплуатируется всякого рода мздоимцами и проходимцами, которые извлекают материальную выгоду из духовных устремлений отдельного индивидуума к приобщению к знаниям. Но их нечестивые деяния – так, плесень на черствой горбушке знаний. Гораздо большую беду несет нам мракобесие.

Оно как бы разгул мракобесия в нашем царстве-государстве еще не просматривается во всей его убойной силе времен Средневековья, когда чрезмерное знание каралось по всей строгости законов инквизиции, но все предпосылки к тому имеются. Одним из таких настораживающих факторов является скрытое нежелание открыто обсуждать эту тему в научных кругах: можно выносить на публичное обсуждение любые проблемы отечественной науки и общества, но на клерикализм наложено табу. Позиция подавляющего числа членов научного сообщества понятна – лучше это осиное гнездо не ворошить, только неприятности наживешь.

Бороться с мракобесием неимоверно сложно, оно зиждется на людском невежестве, забирается в самые сокровенные уголки человеческого сознания, опирается на многовековый опыт порабощения душ. Универсального безотказного оружия в битве с ним нет. Но есть отдельные проверенные временем инструменты, методы, приемы, способы противостояния мракобесию. Один из них – популяризация, проповедование научных знаний.

Взять к примеру инновации. По общепринятой сейчас во всем цивилизованном мире схеме работы с инновациями, одним из краеугольных камней системы являются бизнес-ангелы, взваливающие на себя самый тяжелый этап работы – первичную материализацию идей, их отрыв от земли и доведение до понятных всему бизнес-сообществу коммерческих проектов.

Но в представлении обывателей бизнес-ангел – сумасброд, не знающий, куда деньги девать, а изобретатель – чудак, занимающийся ерундой. Все бы ничего. Пусть бы себе тешились этой детской наивью, да вот беда – обыватели-то они везде прижились, в том числе и в структурах, от которых в значительной мере зависит судьба изобретений. И сидит такое вот, как выразился в свое время Владимир Владимирович (но не Путин), мурло на принятии решений, и бизнес-ангелы с изобретателями для него – скукотища смертная.

То ли дело бандиты или бандитствующие супермены! Во, жизнь! Роскошные виллы, доступные красотки, шикарные автомобили. Стрельба-пальба для повышения адреналина. Мордобой в качестве самого весомого аргумента в споре хозяйствующих по этой жизни субъектов. Вот с кого жизнь-то надо делать! Вот с кем не соскучишься и прелести рая в земной юдоли вкусишь! И все мы благодаря обывательской политике чинуш и воротил от теле- и кинобизнеса стали, как рыбки в том анекдоте: «Какая красивая смерть», – судачили меж собой рыбки в аквариуме ресторана, с завистью глядя на осетра, картинно застывшего в янтарной глади заливного.

А все почему? Потому что – кино! Дело добровольное: хочешь – смотри, не хочешь – тоже смотри, потому что другого не дадут. А то, что жизнь бандита пуста, бестолкова и бессмысленна, а супермен по жизни мышей боится и в самолете писается, так это за кадром остается. Важнейшее из искусств делает наш мир таким, каким мы видим его на экране.

К чему все это? К тому, что кино и телевидение – мощнейший инструмент для формирования общественного мнения. И грех бизнес-ангелам и изобретателям этим инструментом не попользоваться себе на пользу, обывателям во благо. Создать образ успешного бизнеса, процветающего на ниве инноваций, благодаря таланту изобретателей и предприимчивости бизнес-ангелов, чтоб детишки с гордостью говорили: «А мой папа – изобретатель!», а бизнесмены и чиновники за спиной бизнес-ангела не пальцем у виска крутили, а вздыхали с завистью.

Самыми захватывающими действами на телевидении являются сериалы – нужно запускать сериалы об изобретателях и их покровителях. Сюжеты на основе наиболее ярких бытовых событий из их жизни (это привлечет внимания обывателей, материала в истории предостаточно, надо лишь ярко подать). В конце каждой серии – закадровый текст с описанием наиболее значимого достижения героев в период жизни, отображенный в серии.

Самыми захватывающими фильмами являются фильмы-катастрофы – нужно ставить фильмы на эту тематику, в которых героями будут не супермены, а изобретатели и инвесторы, и кульминационным моментом явится не катастрофа, а ее предотвращение или предотвращение ее губительных последствий. Не падение астероида, а его уничтожение. Не наводнение, а укрощение водной стихии. Не землетрясения и цунами, а их предупреждение и спасение людей. И все это силой изобретательской мысли, преумноженной материальными возможностями бизнес-ангелов. Во всех фильмах – красной нитью: мир спасают не супермены, а изобретатели, потому как для этого мозги нужны. Безмозглые порождают катастрофы, умные их предотвращают. Сейчас, если судить по продукции Голливуда, все наоборот.

И надо всеми средствами привлекать в науку молодых. Привлечь в науку талантливых и энергичных молодых людей можно через развитие инновационной деятельности. В основе всех инноваций – наука. Наука – это идеи, многие из которых уже сейчас можно трансформировать в товары. Товары – это материальное благополучие. Хотим мы того или нет, материальное благополучие – сильный стимул для многих людей, в том числе и молодых. Через инновации вполне можно сделать так, чтобы бизнесмены стояли в очередь к молодым ученым, на лету ловили их идеи и всеми средствами заманивали к себе на работу выпускников вузов, предлагая им самые выгодные условия для занятий наукой. Здесь проблема – дистанцироваться от оборонки, уйти от практики: чем у нас в науке не занимайся, все равно ружье получается. Если оставить, как есть – все будет секретиться и гинуть в пыльных архивах. Это беда даже не научных работников, а всей цивилизации.

Если вернуться к телевидению, как средству привлечения общественного внимания, то нельзя игнорировать ток-шоу. Надо организовывать ток-шоу на научную тематику, но не в виде степенной беседы двух академиков о таинствах Вселенной, а в формате прилюдной разборки или, по научному, дискуссии, благо разборок в научной среде хватает. Если нет возможности организовать свое, работать через уже закрепившиеся на экране шоу. Не брезговать ничем. Форма определяет содержание, но талантливое содержание может трансформировать и видоизменить саму форму.

Про документалистику, ныне у нас забытую, и говорить не стоит. Этот мощный инструмент популяризации необходимо восстанавливать. Не смотря на вроде бы полное отсутствие в документалистике коммерческой составляющей. Но это если тупо под ноги смотреть. Ведь даже десяток способных ребят, пришедших в науку благодаря профессионально поставленному научно-популярному фильму, который у них интерес вызовет и тягу к знаниям пробудит, могут дать экономический эффект, который никакими деньгами не измеришь.

Самое сложное – привлечь внимание власти. Логических доводов здесь будет явно недостаточно. Гром не грянет – власть не вздрогнет. Отдаленные раскаты уже слышны: землетрясения, наводнения, цунами, новые эпидемии, нефтяной кризис, пролеты астероидов (комету Шумейкера-Леви забыли, а надо бы всем и не один раз показать, что она натворила с Юпитером) и т. п. Надо развернуть политиков лицом к этим проблемам. Терроризм – это, конечно, неприятно, но есть вещи посерьезнее. Лидеров надо сунуть носом в эти вещи. Играть на отеческих чувствах, амбициях, корысти, прочих низменных чувствах и страхах, пусть они послужат во благо человечества. Если ума не хватает, надо пугать.

Ну и, конечно, работать, работать и работать. Даже при полном равнодушии общества и власти. Ведь мировоззренческую основу современного общества составляют базовые научные принципы, а они изучены еще не в полной мере, да и открыты далеко не все. А возможностей для плодотворной работы предостаточно. Компьютерное моделирование плюс современная наука, плюс талантливый теоретик, и рождается, если еще и не Бог, то уже полноправный Творец, элегантным движением мысли возвращающий мирозданию его первозданную красоту.

Одна из основных задач популяризации инноваций не столько просветительская, в смысле ознакомления широкой общественности с техническими новинками, сколько публицистическая, в плане формирования в обществе благовосприимчивой к инновациям атмосферы. Ко всему прочему, конечно, необходимо формировать еще и благовосприимчивое к инновациям законодательство. Но это уже несколько другая история, в которой популяризации отводится роль посредника, а не активного участника процесса.

Обращаясь к вопросу о популяризации научных знаний среди представителей бизнеса стоит заметить, что неумение или нежелание работать с новейшими теоретическими разработками, хоть в физике, хоть в любой другой области естествознания – это упущенная предпринимателями выгода от опережающего старта в новых сферах бизнеса.

Пренебрежительное отношение к собственным молодым и талантливым ученым – это упущенная бизнесменами выгода от привлечения в свой бизнес свежих сил. Многие наши молодые таланты проявили себя отнюдь не на Родине, а далеко за ее пределами. А мы их прозевали, торгуя левыми нефтепродуктами, контрабандными спиртными напитками и ввезенными к нам по хитроумным схемам нашими же автомобилями. Хотя многие успели в школе прочитать чеховскую «Попрыгунью». Чеховская героиня одного талантливого ученого рядом с собой не заметила. Наш бизнес – целое поколение. И это беда не отдельного одаренного индивидуума. Это беда всего нашего общества, которое упустило шанс подняться еще на одну ступень своего развития.

И беда эта не пройдет, если мы не уделим должного внимания вопросам популяризации науки. Популяризации профессиональной, броской, зажигательной. Людей – обывателей, бизнесменов, чиновников – надо зажигать. Чудо им явить. А отчетами, над которыми сами авторы засыпают, никого не зажжешь. Обращаться надо не к разуму, а к чувствам. Бить не на цифры, а на эмоции. Цифры потом потребуются. Для отчетности. От которой все чертыхаются, но которая всем нужна. Зачем? – мало кто знает. Так положено. В природе не существует ни одного проекта, осуществленного в полном соответствии с предшествовавшим ему бизнес-планом. В проекте каждый должен увидеть или интерес, когда удовольствие получаешь от самого процесса, или цель, когда получаешь удовольствие от достигнутого результата. А это уже задача популяризации науки среди будущих ученых – пробудить интерес к научному поиску у наших молодых современников.

Возвращаясь к насаждению религиозных воззрений в научных кругах, следует вспомнить слова пастора Мартина Нимёллера, человека огромного личного мужества, чудом выжившего в нацистском концлагере, «Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал – я же не коммунист. Потом они пришли за социал-демократами, я молчал – я же не социал-демократ. Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал – я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал – я же не еврей. А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать». То же самое может произойти с нашими научными работниками, если молча созерцать на наступление религии по все фронтам необъявленной войны за человечьи умы и души. Как точно подметили молодые Стругацкие в своем романе «Трудно быть богом»: Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные».
Черные за учеными пока не приходят, за ними приходят серые.

Информационный повод. Опять же газета «Троицкий Вариант», статья Наталии Деминой «Дело Кудрявцева: Закрыть глаза и зажмурить совесть».

***

Президент РАН Александр Сергеев обратился с письмом к Уполномоченной по правам человека с просьбой отпустить Кудрявцева под домашний арест. Татьяна Москалькова переслала письмо в Генпрокуратуру, откуда пришел ответ, что за здоровьем Виктора Викторовича хорошо следят. Письмо из РАН в адрес Москальковой также вызвало интерес у ФСБ, оттуда в Академию пришел запрос, мол, а почему вы интересуетесь, ведь Кудрявцев — не член РАН?

Что тут можно отметить? Дело физика Кудрявцева уже далеко не прецедент в череде привлечения ученых к ответственности за свою работу на ВПК, напрямую или опосредствованно. И, по всей видимости, этим делом пересечение интересов ученых и правоохранителей не завершится. Причин тому, если оставить в стороне явный шпионаж, что все-таки имеет место быть в реалиях жизни, по большому счету две. Первая – отступничество самих ученых в битве за своих коллег, безосновательно попавших в жернова следственных органов, что побуждает правоохранителей продолжать порочную практику назначения виновных в тонких делах научной конкуренции, промышленного шпионажа и конкурентной разведки. Вторая – некомпетентность высшего руководства в вопросах науки и технологий, круто замешенная на амбициях в верхах и деньгах из бюджета.

Когда, к примеру, высшее лицо государства на весь мир заявляет, что мы ведем разработки оружия, аналогов которого в мире нет и в обозримом будущем не предвидится, а на самом деле оказывается, что наши потенциальные противники успешно делают то же самое, а то и круче, кто-то должен за конфуз ответить. Духу, признать, что дали маху, когда на самом верху рапортовали о своих недостижимых достижениях без учета работ зарубежных ученых, у ответственных товарищей не хватает, и вместо того, чтобы, объяснить первым лицам, что при паритетном состоянии науки и техники в том же военном деле рождаются похожие технические решения, начинают искать шпионов, а при отсутствии оных приказывают нижестоящим чинам назначить виновных из числа причастных к работам. Ну, а рядовые следователи тоже люди, у них свое начальство, у которого тоже начальство, с которого спрашивают на самом верху, выявлен ли источник утечки информации и как наказан, чтобы всем другим неповадно было. Они просто делают свое дело, руководствуясь общей ситуацией и помятуя о своей карьере, родных и близких. Хватка у них крепкая по профессии, да и сознание давит, что их по головке не погладят, если они следствию обратный ход дадут. Просто так попавшего в оборот не отпустят. И если почувствуют, что сопротивление с противной стороны слабеет, деловито доведут дело до конца, ну а суд, где судьи тоже люди со своим ворохом личных проблем и суровым начальством, довершит вершение правосудия по понятиям.

Выход тут один – не молчать, бороться за каждого своего коллегу при четком представлении о его невиновности, не опуская руки, чтобы пресечь практику назначения виновных в чужих разборках. Иначе получится так, что прийти среди ночи или с утра пораньше смогут к любому, и никто не встрепенется.

Но порой, не молчать неимоверно трудно, когда в систему врос по самое не балуйся. Так врос, что могут прийти среди ночи или с утра пораньше, но не как к коварному разведчику, а как к закононепослушному бизнесмену или банальному коррупционеру. Про последнее разговор особый.

Коррупция – использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав, а также связанных с этим официальным статусом авторитета, возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам. Питательная среда для коррупции – гражданская позиция «не подмажешь – не поедешь»: у подавляющего большинства наших граждан отношение к задабриванию должностных лиц на всех уровнях власти и бизнеса, как к должному, давать у нас все равно, что дышать. Что развращает чиновников и запитывает коррупцию снизу: сначала должностное лицо может даже стесняться, потом во вкус входит, кончается тем, что без заноса оно и пальцем не пошевелит.

Что с этим делать, как от этой напасти избавиться? Рецепт-то простой, как одна из Десяти заповедей – «Не давай». Ни чиновнику, ни сыне его, ни доче его, ни теще его, ни всякому скоту его, ни пришельцам от него. Ну и другим тоже не давай, даже если очень просят.

На просящих до обнагления, помимо суда Божьего, есть службы собственной безопасности и прочие правоохранительные органы. К ним и иди, ежели достали. Чтобы там не судачили в кулуарах, не преподносили в прессе, не обсуждали в интернете, система то правоохранительная у нас есть, и работают в ней в большинстве своем нормальные вменяемые люди. И в их служебные обязанности входит рассмотрение любого сигнала о всякого рода отклонениях от закона.

Да только кто ж у нас заповедям следует? Тот же бизнес взять. Чтобы там не говорили про нашу коррупцию, она снизу, а не сверху растет и множится. И множится по причине не соблюдения другой заповеди ведения бизнеса: «Не нарушай». Блюди требования закона – и давать не придется. Практикуется другой принцип: «Авось пронесет, а не пронесет, так откупимся». Дешевле нарушить всякие там требования законов и подзаконных актов и заплатить из черной кассы штраф с придачей на лапу проверяющему, нежели укомплектовать штат специалистами, следящими за соблюдением закона в своем бизнесе.

А чтобы из этого месива выйти, надо… Законы блюсти надо, как божии, так и государевы. А у нас каждый перец норовит всех и вся кинуть, да еще при том этим и кичится: «Круче меня только яйца». Хотя его самого за яйца держат.

Не подставляйся, и никто до тебя не докопается. А на особо ретивых есть управа в органах. Если не помогает, то в этих органах есть свои внутренние органы, которым за благо будет взять за органы отбившихся от закона товарищей. Такой вот рецепт избавления от коррупции просматривается.

Но самое главное: «Не давай». Даже если и залетел. Что делать, см. выше. Иначе, дашь – присосутся, не отдерешь. Да и в привычку войдет. Тебе – давать, им – за данью приходить по каждому поводу в своей личной жизни. В твой бизнес, как к себе домой.

Применительно к науке, коррупция вредна и опасна тем, помимо чисто бытовой составляющей, что при таком положении вещей, сколько денег в науку не вливай, все мало будет. Толку от вливаний, имеется в виду, потому как не на науку деньги пойдут в основной своей массе, а на счета причастных к распределению научных денег ответственных и безответственных лиц.

Борьба с коррупцией в науке – дело сложное, особенно, если ее с себя начинать. Не у каждого духу хватит, руку клюнуть, с которой кормишься, тем более, что та рука и шею свернуть может, если не туда голову повернешь. К примеру, напрямую выйдешь на инвестиции от зарубежных фондов, минуя «смотрящих за инвестициями». Это поляна, заходить на которую можно только с небескорыстного благословления с самых верхов властной вертикали, о чем рассказали в своей статье «Под пыльным ковром иностранных инвестиций» журналисты издания «Аргументы недели» Александр Чуйков и Олег Говоров. Информация к сведению.

***
Причина столь незавидного положения дел, когда и инвестиции как бы есть, а прока с них, в общем-то, не особо много, раскрывается в статье Александра Трушина «Территория полуприцепов», напечатанной в «Огоньке».

«Правительство утвердило Стратегию пространственного развития Российской Федерации до 2025 года. Документ вызвал недоумение в экспертном сообществе. «Огонек» попытался понять, почему.

Разговоры о необходимости создания национальной стратегии пространственного развития начались еще на старте нулевых. Уже тогда ученые-экономисты настаивали: без стратегического планирования, без внятного целеполагания страна не может успешно развиваться. Прислушались к ним, правда, не сразу: жили за счет высоких нефтяных цен, ничто «не капало»…

Но потом грянул кризис, и вскрылись огромные разрывы в развитии разных регионов, в уровне и условиях жизни людей. Оказалось, что вопрос, в какой стране мы живем, какой она должна быть через пять, десять, двадцать лет, перестал быть риторическим для власти и стал остроактуальным — в 2014 году был принят федеральный закон о стратегическом планировании в Российской Федерации.

Экспертное сообщество восприняло его позитивно, а о том, как должна измениться страна, с энтузиазмом рассуждали ведущие экономисты. Например, об этом говорил Михаил Дмитриев, президент партнерства «Новый экономический рост». Он рассказывал, в частности, что экспертная команда под его руководством «закончила разработку сценариев пространственного развития, которую мы выполняли по заказу Минэкономразвития. Такого рода работа вообще делается в России впервые. Мы исследовали огромный массив данных по муниципалитетам и конкретным предприятиям — количество занятых, объемы выручки и прочее, вплоть до географических координат…» И вот в конце февраля пришла новость: стратегия пространственного развития утверждена правительством. Неужто свершилось?

Увы: документ в самом деле имеется, только вовсе не такой, каким его ожидали увидеть эксперты. Начать с того, что уже первое предложение утвержденной правительством стратегии ставит профессиональных людей в тупик: «Целью пространственного развития Российской Федерации является обеспечение устойчивого и сбалансированного пространственного развития Российской Федерации». Получается, целью развития является развитие?

Вопросы по ходу знакомства с текстом множатся и дальше: предлагается «обеспечить целостность», «содействовать межрегиональному сотрудничеству», «обеспечить комплексный подход», встречаются такие понятия, как агломерация, геостратегическая территория, агропромышленный центр, минерально-сырьевой центр… Но лишь упоминаются, без объяснений, что с ними надо делать и как это повлияет на качество жизни людей. Много написано о том, что у нас плохие авто- и железные дороги. И даже предлагается добиться, чтобы грузы от Владивостока до Калининграда шли семь дней. Но как это сделать — не объяснено. И опять возникает вопрос: зачем? Чтобы быстро перевозить китайские товары в Европу? И мы от этого будем лучше жить? Среди основных направлений стратегии на первом месте стоит «ликвидация инфраструктурных ограничений федерального значения». Задача, несомненно, важная, но как-то мелковато для национальной стратегии. Во всяком случае, не складывается представление о том, какой будет наша страна в 2025 году.

Словом, по прочтении этого документа возникает много вопросов.

Редакция обратилась с ними к заведующему кафедрой финансовой стратегии Московской школы экономики, руководителю Центра стратегических исследований МГУ Владимиру Квинту.

— Как можно оценить принятый документ?

— Конечно же, это не стратегия. При разработке любой стратегии, но особенно общегосударственного и регионального уровня, должны учитываться три важнейших постулата: любая стратегия может предлагать к реализации только приоритеты, отражающие национальные и региональные интересы, и при этом они должны быть полностью обеспечены всеми видами трудовых, материальных, финансовых, а также инфраструктурных ресурсов. Причем только те приоритеты принимаются к реализации, которые обеспечены конкурентными преимуществами. Но для этого нужно было провести гигантскую работу, выявить, где какие существуют предприятия, какие трудовые ресурсы в регионе или в городе и многое другое. Ничего этого нет в стратегии. Я назвал бы представленный документ набором пожеланий, и не всегда полезных для страны и ее субъектов.

— Но ведь там подробно описаны многие проблемы нашей инфраструктуры…

— А это уже серьезная методологическая ошибка. Стратегия, будь то стратегия страны или города или предприятия, создается для достижения перспективных приоритетов, а не для латания дыр. Проблем в России много, и их решение — это нормальная текущая деятельность федеральных, региональных и муниципальных органов власти. Но нельзя делать все сразу: денег и других ресурсов не хватит. Национальные стратегические приоритеты должны быть сформулированы в стратегии пространственного развития страны. Однако данный документ прописывает массу второстепенных задач, которые органы власти в субъектах и так решают. Так что, увы…

— Известны ли авторы этого документа?

— Они не названы. Известно только, что готовился документ в Министерстве экономического развития (МЭР), где в последние годы департаменты стратегической ориентации то ликвидировались, то опять создавались. Понятно, что над данным документом работали прежде всего департамент стратегического развития и инноваций, департамент планирования территориального развития , но и другие структуры МЭР. Судя по всему, представлены некие результаты проделанной работы. Должен сказать, не слишком профессиональной. Как сложилась бумага, понятно: сначала МЭР собирало предложения от федеральных министерств, затем согласовывало их с регионами, которые должны были выбрать себе специализации по видам экономической деятельности — где и что будут производить. К полученному приписали некое обоснование, со специализацией регионов не связанное. Вот, собственно, и все…

— И что же в итоге получилось?

— Достаточно привести один пример. В стратегии есть приложение №1, называется «Перечень перспективных экономических специализаций субъектов Российской Федерации». Так вот, у 39 регионов на первом или втором местах стоит в нем производство автоприцепов или полуприцепов. Не знаю, насколько в нынешней экономической ситуации выгодным для страны и регионов оказалось производство этой продукции, но почему-то этот приоритет стал сногсшибательно важным. Только представьте: половина регионов страны будет заниматься выпуском полуприцепов!

— А как должна была разрабатываться стратегия «в идеале»?

— Прежде всего должны быть определены и сформулированы национальные интересы. Например, в стратегии много говорится о проблемах инфраструктуры. Но зачем надо ее развивать, для реализации каких стратегических интересов и приоритетов — нет ни слова. Стратегические интересы — это очень большие, обобщенные ориентиры, их надо декомпозировать в более частные приоритеты, пригодные для достижения (через отраслевые ведомства и регионы). Дальше нужно в каждом конкретном случае смотреть, как национальные приоритеты могут локализоваться на данной территории, как при этом будут использоваться региональные преимущества, каковы ресурсы для их достижения, как приоритеты декомпозируются в цели и реализуются на основе целевых программ, проектного финансирования и технологических платформ. Кстати, они были утверждены правительственной комиссией в 2011 году. Но об этом в данном документе не слова…

— То есть соответствуют ли амбиции амуниции?

— Именно. Главная проблема большинства российских стратегий, особенно региональных, в том, что они никак не связаны с предприятиями. Как будто их нет. А ведь недостаточно указать вид экономической специализации, например животноводство и растениеводство в Смоленской области. Кому будут адресно выделять ресурсы?

— Сразу напрашивается: правительству области…

— Как раз напрашивается другое: если мы говорим о национальном приоритете, значит надо думать о конкретных предприятиях, на которых будет эта задача решаться. Ведь не правительству области, а предприятиям потребуются средства для модернизации оборудования, покупки современной техники, подготовки и переподготовки кадров. И только обобщив все эти «надобности», можно верстать программы специального финансирования для территориальных субъектов стратегирования. Кстати, в значительной степени, хотя и не полностью, именно такой подход отражен в стратегии социально-экономического развития Санкт-Петербурга. Отдельный и, наверное, самый сложный вопрос — отбор приоритетов. На мой взгляд, акцент надо делать на конкурентные преимущества регионов, где возможна быстрая и качественная отдача, где есть ресурсы, обеспечивающие наиболее эффективное достижение национальных интересов. Кстати, в стратегии вопросы эффективности выделяемых средств и их достижения вообще не упоминаются.

— Можете ли вы на каком-нибудь примере объяснить, как национальные интересы могут коррелировать с возможностями, условиями, ресурсами регионов?

— Есть у России конкретный национальный интерес, совершенно не вызывающий сомнений и справедливо акцептированный в последние годы руководством страны,— это экономическое освоение Арктики. Для его реализации надо определить и выделить приоритеты. Например, условно, это могут быть развитие научных исследований Арктики, создание ледокольного флота, развитие портов и прибрежных территорий и так далее. Дальше давайте смотреть, в каких регионах есть условия для реализации этих приоритетов. Среди научных центров, занимающихся Арктикой, самый крупный, безусловно, в Санкт-Петербурге. И вообще, региональная специализация этого города связана с огромным вкладом науки в региональный валовый продукт, этот вклад самый высокий в стране — 48%. Значит, город должен обеспечиваться ресурсами именно для реализации этого национального приоритета, тем более что ледокольный флот для Арктики в подавляющей части строят здесь же — в Санкт-Петербурге. Вот вам и сочетание национального интереса и регионального. Затем вокруг эпицентра реализации этого приоритета нужно развивать научную и социальную инфраструктуру целевого стратегического финансирования, иначе стратегию не реализуешь…
Впрочем, если речь вести конкретно об этой территории, то есть и другие сферы с серьезным потенциалом развития — туризм, например, в котором у Петербурга неоспоримые конкурентные преимущества мирового уровня, а еще связь и информатика. Значит, в общенациональной стратегии эти позиции должны быть учтены, на них и надо сосредотачивать федеральные и региональные ресурсы.

— И что, в стратегии, о которой мы говорим, все это предусмотрено?

— Ни словом. В перечне перспективных специализаций Петербурга на первом месте стоит опять же производство полуприцепов. Строительство ледоколов просто отсутствует. Наука стоит на предпоследнем месте. А производство табачных изделий оказалось для Петербурга важнее, чем информатика и связь. Это абсолютно абсурдный документ.

— Какое-то объяснение этому существует?

— У меня есть своя версия: причина неудачи в том, что нарушен закон — ФЗ-172 «О стратегическом планировании в Российской Федерации» от 28.06.2014. В его ст. 9 перечислены участники стратегического планирования на федеральном уровне: президент РФ, затем Федеральное собрание, правительство, Совет безопасности, Счетная палата, Центральный банк и т. д. Определены и участники стратегического планирования на региональном и муниципальном уровнях. А в случае, который мы разбираем, разработчик оказался единственный — МЭР. И утверждающая инстанция одна — правительство. То есть получился полуфабрикат, к тому же не обязательный для исполнения.

— А в регионах стратегии разрабатывали?

— Конечно. И тут мы попали в большую засаду: в стране почти нет специалистов по стратегическому планированию. На нашей кафедре финансовой стратегии МГУ (первой в стране и по сути единственной) за 12 лет подготовлено около 400 экономистов и финансистов со специализацией на изучении процессов стратегирования. Есть две проблемы. Во-первых, для страны это ничтожно мало, потому что стратеги нужны и на каждом большом предприятии, и во всех органах федеральной и региональной власти. А во-вторых, в дипломах у них пишут «экономист», а не «экономист-стратег». Не предусмотрена такая квалификация. Нужен новый образовательный стандарт. В результате разработка региональных стратегий превратилась в профанацию. По стране с начала 2000-х стали разъезжать команды мошенников, предлагавших под копирку одну и ту же стратегию для разных регионов. Я сам читал один такой документ, в котором в нескольких местах забыли вычеркнуть название предыдущего региона, где они продали свои «труды».

— Как-то странно получается: написан и утвержден правительством документ, который никто не сможет исполнить. Зачем писали?

— Как-то все делается наоборот, не так, как следовало бы. Например, в постановлении правительства об утверждении стратегии сказано, что МЭР должно подготовить планы ее реализации. Получается, стратегия есть, а планов нет. А когда начнут создавать планы, выяснится, что на все ресурсов не хватит. И что тогда делать? Зачем же так дискредитировать важные документы. Стратегия по смыслу своему должна иметь целостную систему стратегического управления реализацией, и схему финансирования, и мотивацию исполнителей. Но ничего этого нет. А если у людей, предприятий и регионов нет мотивации, если они не понимают, зачем они это делают, как они будут исполнять то, что там написано?
Вообще авторы умудрились написать стратегию без всяких цифр. Лишь в последнем приложении (№5) «Целевые показатели пространственного развития Российской Федерации» приводятся среднегодовые темпы роста валового регионального продукта субъектов РФ к 2025 году. Даются два варианта: инерционный 2,6, целевой 3,7%. Непонятно, зачем нужен первый: ведь инерция и есть главный враг стратегии, они несовместимы. А разница между сценариями всего 1,1%. У мировой экономики нет глобальной стратегии, она сама по себе, инерционно растет темпами около 3% в год. Так стоило ли ради этого вообще городить огород? Как говорил две с половиной тысячи лет назад великий стратег Сунь Цзы, «стратегия без тактики — самый медленный путь к победе. Тактика без стратегии — это суета перед поражением».

Для полноты картины пробелов при стратегическом планировании в нынешней России, что и на науке отражается, стоит ознакомиться с публикацией ответственного редактора приложения «НГ-Наука» «Независимой газеты» Андрея Ваганова «Какая доля прожектерства нужна в науке». Мнение Андрея Ваганова.

«Говорят, в свое время в США перед входом в Диснейленд висел огромный плакат: «Мы и наша страна можем все, единственное, что нас лимитирует, это границы нашего воображения». По существу, одной из главных функций государства в XX веке было как раз формулирование перед научным сообществом задач на грани воображения. В СССР – электрификация, индустриализация, создание атомной бомбы, запуск спутника и человека в космос, проект переброски стока сибирских рек; в США – тот же атомный проект, лунная программа, Стратегическая оборонная инициатива, тотальная компьютеризация, создание вакцины от СПИДа…

Похоже, что сегодня российское государство не понимает – и даже не может придумать! – что ему нужно от науки. (Кроме, конечно, военной тематики.)

По экспертным оценкам, 30% российской экономики убыточно. По данным исследования «Деловой климат в российской науке – Doing Science» Института статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, текущие и прогнозируемые оценки ситуации в науке выглядят соответственно так: главные проблемы связаны с финансированием исследований и разработок (2,68 и 3,24) и институциональными условиями (2,89 и 3,25). Оценки по пятибалльной системе. То есть непосредственные исполнители научных исследований весьма умерены в оценке своих перспектив и еще более пессимистичны в оценке своего настоящего. Остается только мечтать, строить прожекты… Но и это, оказывается, небезобидное занятие.

23 января на совещании о финансово-экономическом состоянии госкорпорации «Роскосмос» и подведомственных ей организаций премьер-министр РФ Дмитрий Медведев раскритиковал Роскосмос за прожектерство и недостаточную эффективность использования инвестиций. «Хотел еще обратить внимание, это бросается в глаза, надо заканчивать с прожектерством. Хватит болтать, куда мы полетим в 2030 году, надо работать, меньше говорить и больше делать, активно заниматься коммерциализацией космической нашей отрасли и увеличением доли России на международном рынке», – заявил премьер-министр.

Что же «бросилось в глаза» Дмитрию Медведеву?

За неделю до процитированного заявления главы правительства, 15 января, на заседании президиума РАН директор департамента стратегического управления Роскосмоса Юрий Макаров сообщил, что может быть создан 13-й нацпроект по защите от астероидов и даже 14-й «в области космической деятельности». Он выделил два аспекта: «Это высотная энергетика в космосе и вопрос мониторинга околоземного космического пространства и дальнего космоса на предмет в том числе парирования угроз астероидно-кометного плана и техногенного засорения космоса».

А спустя неделю после медведевского заявления, 29 января, научный руководитель Института космических исследований РАН, академик Лев Зеленый, выступая на 43-х академических Королёвских чтениях, отметил: «На Луне есть избыток редких металлов: титана, урана и тория… Конечно, надо исследовать технологию добычи, экономику, но в тот момент, когда на Земле ресурсы редкоземельных металлов, а без них промышленность задыхается, будут исчерпаны или почти исчерпаны, нам, я думаю, придется обратить внимание на Луну и, может быть, на некоторые металлические метеориты».

Мало того, академик Зеленый считает, что Луна интересна ученым и в качестве площадки для астрономических наблюдений, которые нельзя провести на Земле. «На Луне нет атмосферы, поэтому там идеальный астроклимат. Особенно интересна Луна с точки зрения радиоастрономии, – подчеркнул Лев Зеленый. – Луна, особенно с обратной стороны, это идеальный оазис, там абсолютная электромагнитная тишина».

Очевидно, что мечты об идеально тихом астроклиматическом оазисе на обратной стороне Луны никак не вписываются не то что в текущие, но даже и в перспективные планы правительства. Как сообщила вице-премьер Татьяна Голикова, до 2021 года включительно на комплексные научно-технические программы инновационного цикла будет направлен 21 млрд рублей. (Кстати, строительство штаб-квартиры Национального космического центра (НКЦ) «Роскосмоса» обойдется в 25 млрд рублей. Небоскреб будет выполнен в виде ракеты к 2022 году.)

Так что мечты о 13-м и 14-м нацпроектах и добыче редких металлов на Луне пока придется отложить. Правда, вице-премьер напомнила, что правительство принимает меры по повышению эффективности российской науки. Стоит задача сделать так, чтобы научные результаты были востребованы у бизнеса. Вице-премьер знает, что говорит: с 2000 по 2015 год вклад бизнеса как источника финансирования научных исследований уменьшился с 33 до 27%.

***

Переводя все вышеизложенное в плоскость перспектив российской науки, необходимо подчеркнуть, что наивно ждать, что вот вдруг по щучьему велению, правительственному постановлению российской научной общественности явится грамотно составленная, четко сформулированная, конкретно расписанная Программа развития науки в Российской Федерации до 20… года.

Программу-то наше правительство и администрация президента составить могут, и деньги под ее реализацию в бюджет вписать им по силам, и даже отчитаться о ее исполнении, точнее об освоении средств отпущенных на ее реализацию, смогли бы, если б дотянули до отчетного года. Только вот народонаселение России вряд ли ощутит плоды реализации такой программы. Без активного непосредственного участия в ее составлении, распределении бюджета, проверки исполнения по контрольным точкам широкой научной общественности, а не только руководителей высшего научного звена любая программа, связанная с развитием науки превратится в профанацию. И одна из задач российских ученых – отстоять перед принимающими решения свое право принимать реальное участие в разработке, принятии и реализации правительственных программ, связанных с наукой. Пока их держат чисто за исполнителей, право голоса не имеющих за исключением особо приближенных.

 

Полный текст статьи доступен по ссылке: http://nizi.co.il/novosti-sajta/o-russkoj-nauke-zamolvite-slovo.html







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=8547