Может ли военно-морская техника быть безопасной?
Дата: 08/12/2006
Тема: Атомный флот


Н.Г.Мормуль, контр-адмирал, к.т.н., начальник Технического управления Северного флота

О состоянии атомного подводного флота России, его становлении и эксплуатации мы беседуем с Н.Г.Мормулем, стоявшим у истоков создания атомного подводного флота, связавшего с ВМФ всю свою жизнь. Во временном измерении судьба тесно переплела становление атомного подводного флота России и яркую, сложную жизнь неординарного человека, бредившего морем буквально с люльки.

Краткая биографическая справка
Контр-адмирал, кандидат технических наук, начальник Технического управления Северного флота, с которым было связано 33 года жизни. Родился на Дону, в станице Милютинской, закончил школу с серебряной медалью, поступил в престижную «Дзержинку», которую успешно закончил в 1956 г.
Тогда же получил назначение в экипаж первой советской атомной подводной лодки. Прошел путь от командира группы до начальника Технического управления Северного флота. На протяжении десяти лет занимался испытанием атомных подводных лодок. Награжден двенадцатью государственными наградами. Автор шести книг об атомном подводном флоте, подвигах и катастрофах в его истории.


– Николай Григорьевич, когда и кем было принято решение о создании атомного подводного флота в СССР?

– Перед Великой Отечественной войной СССР располагал одним из самых мощных подводных флотов в мире – 218 лодок. Но за время боевых действий советские подводники понесли большие потери в Черном море и на Севере. В результате в 1945 г. картина была печальной, особенно по сравнению с набиравшими мощь ВМС США. У них к концу второй мировой войны в строю находилось 236 подводных дизель-электрических лодок.

В Германии в течение шести военных лет действовало 1160 единиц подводных лодок (ПЛ). Их потери составили 749 ПЛ.

Сталин прекрасно знал, что несколько десятков немецких подлодок чуть не поставили на колени Великобританию, потопив около 2700 судов. Современнейшие линкоры проигрывали единоборство скромным субмаринам.

Именно поэтому после создания атомной бомбы в СССР приоритет был отдан массированному строительству подводных лодок для нейтрализации морской угрозы. По некоторым источникам, первоначальный сталинский план предусматривал сооружение 1200 лодок.

Ограниченные возможности дизель-электрических подводных лодок были очевидны. По данным разведки: американцы строили подводный атомоход, с появлением которого изменится стратегическая картина будущей войны.

9 сентября 1952 г. И.В.Сталин подписал Постановление Совета Министров СССР № 4098-1616 «О проектировании и строительстве объекта № 627», а 3 июля 1958 г. первая советская атомная подводная лодка вышла в море.


Окончание строительства ПЛ. Так на современных судоверфях «спускают на воду» подводные лодки XXI века (фото из личного архива Н.Мормуля)

– Какие организации были задействованы в этом проекте?

– Заказ первой АПЛ был выдан не ВМФ, а Министерству среднего машиностроения, которое тогда возглавлял В.А.Малышев.

Главным конструктором реактора был назначен Н.А.Доллежаль, а самой лодки – В.Н.Перегудов, научным руководителем проекта стал А.П.Александров. Для работы над проектом были собраны лучшие силы страны. Впоследствии в проектировании и строительстве атомных ПЛ участвовало более 350 НИИ, КБ и заводов.

Конструкторскому бюро Перегудова удалось создать принципиально новый подводный корабль, каплевидным носом, обводами корпуса напоминающий кита, что позволило значительно превысить скорость первой американской атомной подводной лодки.

– Какому предприятию поручили строительство первой АПЛ?

– Подводная лодка с тактическим номером К-3 (заводской № 254) строилась в Северодвинске. Одновременно, еще на стадии проектирования началось формирование и подготовка ее экипажа. Формировалось сразу два экипажа. Но тогда об этом никто не знал.

Экипаж прибыл к месту строительства ПЛ в марте 1957 г. и принимал участие в ее создании. В это же время проводилась интенсивная подготовка сдаточной команды. 9 августа 1957 г. подводная лодка была спущена на воду. Несмотря на дождливую погоду и меры по маскировке и режиму, события собрало множество народа. Присутствовали Председатель Государственного комитета СССР по судостроению Б.Е.Бутома, Главком ВМФ адмирал С.Г.Горшков. Бутылку шампанского били не только о форштевень лодки, но, с соответствующими предосторожностями и в реакторном отсеке. Эту почетную процедуру выполнял командир БЧ-5 Б.А.Акулов.

В августе произвели загрузку технологических каналов в реакторе и физический пуск, смонтировали все оборудование после загрузки ТВЭЛ в реакторном отсеке и начали интенсивную подготовку к швартовым испытаниям. 12 марта 1958 г. приехал академик А.П.Александров, который возглавил комиссию по проверке знаний и допуску всей сдаточной команды к управлению.

5 июня 1958 г. комплексные испытания энергетики и швартовые испытания АПЛ были закончены. 1 июля 1958 г. экипаж вселился на подводную лодку. По прибытии Главкома за несколько минут до захода солнца состоялся подъем флага. Даже по прошествии почти полувека те события воспроизводятся в памяти членов экипажа с точностью до минуты.

Из гавани на отрытый рейд вышли под буксирами. В район испытаний пошли дизельгенераторами, одновременно вводя атомную энергетику. Ввод энергетической установки обоих бортов прошел успешно. 4 июля в 14.30 при 40-процентной мощности реакторов обе турбины были включены на винт в надводном положении. Море было на редкость спокойным. Впервые подводная лодка без грохота дизелей и выхлопных газов свободно шла, используя энергию атома. Перешли в подводное положение. На пульте управления главной энергетической установкой под руководством командира дивизиона движения В.А.Рудакова несли вахту два управленца и киповец. На комингсе двери в пульт сидел Анатолий Петрович Александров.

– Николай Григорьевич, в каком дивизионе «К-3» вы выходили в этот первый поход АПЛ?

– Я входил в группу автоматики и телемеханики дивизиона движения, вместе с товарищами нес вахту в реакторном отсеке. Так начиналась подводная служба, надолго связавшая мою жизнь с судьбой подплава Северного флота. На протяжении двенадцати лет в различных должностях я принимал участие в испытаниях вновь строящихся атомных подводных лодок, начиная с первой «К-3» («Ленинский комсомол»).

– Лодки каких проектов довелось вам испытывать?

– В должности заместителя начальника электромеханической службы соединения участвовал в испытаниях первой подлодки с жидкометаллическим теплоносителем в реакторе «К-27».

К 50-летию советской власти 4 ноября 1967 г. подписали акт о приемке в состав ВМФ головной подводной лодки стратегического назначения «К-137». Аббревиатура РПК СН расшифровывалась как ракетный подводный крейсер стратегического назначения. До середины 1970 г. участвовал в испытаниях тринадцати кораблей подобного типа, а также кораблей проектов 658, 675, 705 и уникальной ПЛА «К-162» проекта 661. Строительство РПКСН различных модификаций продолжалось вплоть до середины 1980-х годов. В этот период был создан и мощный подводный флот с крылатыми ракетами на базе атомных и дизельных ПЛ.

В начале 1980-х годов наш Военно-морской флот получил головные ПЛА третьего поколения с твердотопливными баллистическими ракетами («Тайфун») и многоцелевыми крылатыми ракетами.

Параллельно шло строительство крупных надводных кораблей. К 1975 г. вступил в строй головной тяжелый авианесущий крейсер «Киев», через пять лет – головной атомный ракетный крейсер «Киров». В 1990 г. сошел со стапелей тяжелый авианесущий крейсер нового поколения «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов».

– Какой боевой мощью обладал ВМФ СССР в те годы?

– В боевой состав ВМФ СССР ежегодно вливалось около полусотни новых кораблей. В создании атомных подводных лодок было задействовано 1200 предприятий страны, в создании авианосцев – более полутора тысяч. К началу 1990-х объем производства военного кораблестроения СССР составлял около трети мирового. 1970–1980-е годы были «звездными» для флота России. За 1970 г. один только цех № 50 Северного машиностроительного предприятия построил шесть ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. За свою трехвековую историю российский флот не достигал такого могущества в Мировом океане.


Реакторный отсек ПЛА «К3». Последний командир БЧ5 «К3» Н.В.Федоренко, контр-адмирал Н.Г.Мормуль

– Как перестроечные настроения в верхних эшелонах власти сказались на развитии ВМФ страны?

– Со второй половины 1980-х годов интенсивность боевой службы резко снизилась не только из-за изменения внешнеполитического курса СССР, но и начавшегося экономического кризиса. Потенциальная угроза страны с океанских направлений сохранялась.

С началом рыночных перемен в России стал неуклонно снижаться объем ассигнований ВМФ. Реформирование армии и флота свелось лишь к уменьшению численного состава. К 1997 г. корабельный состав ВМФ сократился в два с половиной раза.

Уровень производства в оборонно-промышленном комплексе страны катастрофически сократился до пятой части «застойных» объемов. Отсутствие финансирования привело к деградации судоремонтной промышленности. Практически прекращено строительство новых подводных кораблей.

Самое печальное, что Россия, вступая в XXI век, не имела государственной кораблестроительной программы. И до сих пор ее не имеет.

В то же время большинство развитых стран мира планирует в ближайшие годы увеличить свой военный флот на 20–30%. И основная ставка делается на подводные лодки.

Предполагалось, что ударную силу российского ВМФ составят тяжелые ракетные подводные крейсеры стратегического назначения «Акула», система «Тайфун» в количестве шесть единиц, семь РПКСН проекта 667БДРМ и двенадцать – проекта 667Б. Имеющиеся на флоте ракетоносцы необходимо заменить новейшими кораблями четвертого поколения типа «Юрий Долгорукий».

– Каково состояние Военно-морского флота России сегодня?

– При сохраняющемся уровне финансирования ВМФ в боевом составе России останется меньше десятка устаревших единиц с выработанным ресурсом. Так мы утратим главное, на чем держится паритет и наша безопасность – морские стратегические ядерные силы.

Мы не просто пассивно отстаем от США, а теряем многие передовые технологии и школы, опытнейшие кадры. Ведь стратегия совершенствования подводных сил в будущем сводится к одному: скрытность, скрытность и еще раз скрытность. Военспецы США признают, что сейчас лучшие российские подлодки гораздо бесшумнее лучших американских, а наши РПКСН четвертого поколения типа «Юрий Долгорукий» они считают кораблями XXI века.

– А какие-то новые разработки в этом направлении ведутся нашими учеными, конструкторами?

– Авторитетный научный сборник «Dekade» (Вашингтон) в 1995 г. констатировал следующее: «многие научные программы России в области военных вооружений свернуты, но те, которые разрабатываются, намного сложнее и прогрессивнее разрабатываемых в США».

За тридцать лет существования атомного флота в развитых странах было построено: более четырех сотен подводных лодок:

• СССР – 235 АПЛ, 2 тяжелых ракетных крейсера, 6 ледоколов;

• США – 150 АПЛ, 6 атомных авианосцев, 9 атомных крейсеров;

• Великобритания – 18 АПЛ;

• Китай – 10 АПЛ;

• Франция – 11 АПЛ.

(Данные из журнала «Woldwide Submarine proliferation the coming DECADE», Washington, 1995 г.).

– У экипажей этих субмарин накопился огромный опыт по эксплуатации сложнейшей техники, заполняющей все пространство АПЛ. Вы свою диссертацию посвятили проблеме эффективной эксплуатации атомных энергоустановок на подводных лодках. Николай Григорьевич, почему при таком огромном опыте подплава до сих пор происходят аварии на подводных лодках?

– Создать безотказные технические средства невозможно, как невозможно добиться полного совершенства в умении их использовать. Пятидесятилетний опыт эксплуатации атомных энергетических установок на флоте показал, что, несмотря на применение новейших достижений науки, современных технологий и материалов, не удалось избежать аварий и катастроф с гибелью личного состава.

Потенциальные причины аварийных ситуаций на подводных лодках надо искать в самой их конструкции и условиях, в которых они используются. Сравнительно малый замкнутый объем прочного корпуса подводной лодки до предела энергонасыщен. Для распределения электроэнергии по кораблю и обеспечения питания механизмов проложены сотни километров кабельных трасс, установлены сотни электродвигателей, сотни тысяч коммутирующих устройств. Тысячи приборов, ЭВМ, пневмогидроустройств, наличие взрывоопасных выделяющихся газов с токсичными примесями, повышенная влажность, возможное появление радиоактивности, высокие параметры энергоустановки, присутствие на борту ядерного и обычного оружия – в таких условиях несут боевую службу люди, эксплуатируется техника. И этот сконцентрированный конгломерат людей и техники находится в миллионнотонных тисках океана, от которого людей и технику защищает прочный корпус.

Для прохода различных коммуникаций, кабельных трасс в прочном корпусе проделаны тысячи отверстий, герметичность которых обеспечивается сальниковыми вводами. При пожаре, когда выгорают сальниковые вводы, забортная вода под большим давлением поступает внутрь лодки, что вызывает лавину дополнительных коротких замыканий в электросети и механизмах. При больших поступлениях воды теряется остойчивость и плавучесть. Корабль тонет.

– Сколько лодок пострадало от аварий за время существования атомного флота?

– За послевоенный период в мире погибло более 30 подводных лодок. По одному и тому же сценарию происходили аварии, связанные с неконтролируемым выходом на мощность реактора. Технической причиной служило перепутывание фаз питания электродвигателей и аппаратуры, обеспечивающих компенсирующие органы реактора, во время ремонтных работ. Известно пять таких ситуаций. Такие аварии случались там, где не прогнозировались потенциально опасные ситуации в период пусконаладочных или ремонтных работ, не координировались действия штатного и привлеченного персонала.

– Но ведь существуют целые системы контроля и предотвращения нештатных ситуаций на столь сложных технических объектах?

– Теоретически военная техника должна быть безупречной. Изделия и устройства оборонных предприятий, идущих в спецтехнику, принимаются не только работниками ОТК, но и представителями заказчика, проходя целый ряд испытаний. При сдаче ПЛ в эксплуатацию осуществляется четверной контроль. Во всех испытаниях и пусконаладочных работах участвуют представители конструкторского бюро, завода-изготовителя, заказчика (военная приемка) и экипажа, которому предстоит плавать на этой лодке.

Каждый из членов экипажа стремится устранить малейшие недостатки на доверенном ему участке.

В дальнейшем безопасность эксплуатации атомоходов зависит от профессиональной подготовки экипажа.

– Деятельность экипажа при эксплуатации лодки, по-видимому, тоже строго регламентирована?

– Действия экипажа в различных ситуациях детально предписываются множеством инструкций. На каждой атомной подводной лодке ведется журнал аварий, в который заносятся все нештатные ситуации и технические отказы. Обо всех серьезных происшествиях информируются все заинтересованные организации. Информация поступает и в учебные центры, вводится в тренажеры для практической отработки. При такой продуманной антиаварийной системе возникновение аварий теоретически невозможно. Но на практике все происходит иначе.

– Почему не срабатывает столь всеобъемлющая система предотвращения аварий на борту подводных атомоходов?

– Первое десятилетие эксплуатации атомных подводных лодок было весьма напряженным. Малый ресурс оборудования, низкая надежность отдельных узлов и механизмов сказались во время первых же выходов в море. Хронический характер в те годы приобрела течь парогенераторов. Это объяснялось и неудачным выбором металла, и качеством сварных швов, и высокими параметрами среды. Именно течь парогенератора послужила причиной первой отечественной аварии атомной энергоустановки в море.

– Это произошло на первой АПЛ «К-3»?

– Нет. Эта авария произошла на ПЛ «К-8» – третьей по счету атомной субмарине Советского Союза. Корабль был построен на Северном машиностроительном предприятии в Молотовске (ныне Северодвинск) и успешно прошел испытания на Белом море. В декабре 1959 г. АПЛ совершила переход к постоянному месту базирования – в губу Западная Лица в Кольском заливе.

В базе «К-8» дополнительно оснастили навигационным оборудованием, эхоледомерами, подкрепили ограждение рубки. Лодке предстояло совершить плаванье во льдах Арктики. В 1958 г. американский «Наутилус» уже покорил Северный полюс, совершая переход с Берингова пролива в Северную Атлантику.

Наша АПЛ «К-3» в ноябре 1959 г. предприняла попытку подледного плаванья, завершившуюся неудачей. Повредив при всплытии во льдах перископ, лодка вынуждена была вернуться в базу. А на обратном пути потек и парогенератор. В результате «К-3» встала на длительный ремонт.

В этом походе я участвовал в качестве командира группы автоматики и до сих пор помню чувство досады, которое долго переживал экипаж.

– Проблемы с парогенератором начались уже на первой атомной подлодке?

– Течь парогенератора на «К-3» была самым тревожным «звонком». Ученые, конструкторы, специалисты ВМФ усиленно трудились над решением этой проблемы. Недостатки первенца «К-3», то и дело выявляющиеся в процессе эксплуатации корабля, предстояло осознать его создателям.

Понятно, что в конструкции третьего по счету советского атомохода «К-8» недоработки еще не были учтены. Позже флот выделит науке для ресурсных испытаний несколько лодок с парогенераторами из разных материалов. И с этой опасной «болячкой» АПЛ к концу 1960-х гг. сумеют разобраться.

– Так удалось «К-8» покорить Северный полюс?

– 13 октября 1960 г., после предварительного обследования на самолете маршрута предстоящего похода, командир «К-8» В.П.Шумаков вывел субмарину в море. Через 7 часов похода в системе второго контура по правому борту были обнаружены большие протечки питательной воды. Командиры 1 дивизиона и турбинной группы со своими командами приступили к ликвидации аварии.

Еще через два часа на «К-8» произошла еще одна, куда более серьезная авария. В первом контуре реактора левого борта до критического уровня упало давление. Оператор вынужден был вывести его из действия. Вместе с паром в отсек стал поступать активный газ первого контура – гелий.

Произвести проливку реактора для предотвращения перегорания урановых стержней в активной зоне не удалось из-за заглушки в трубопроводе, оставленной строителями во время испытания системы на герметичность.

По аварийной тревоге все отсеки были герметизированы. Смертельная опасность угрожала членам экипажа в турбинном и реакторном отсеках. Командир лодки Шумаков вывел личный состав из наиболее пострадавших отсеков, произведя все необходимые в подобных ситуациях отключения.

Лодка, получив «добро» на возвращение в базу, в надводном положении на моторах легла на обратный курс.

Командир 1-го дивизиона Л.Б.Никитин предложил осуществить проливку реактора обыкновенной пресной водой, что категорически запрещалось инструкциями. Но другого выбора не было. Температура в реакторе начала быстро снижаться… Почти у всех начали проявляться признаки лучевой болезни – рвота, головная боль. Больше всех переоблучились руководители энергетических отсеков – командир БЧ-5 капитан III ранга Е.П.Бахарев и командир 1-го дивизиона капитан-лейтенант Л.Б.Никитин. Председатель межведомственной комиссии, расследовавшей причины аварии, потребовал госпитализировать личный состав энергетических отсеков. Однако позднее посчитали достаточным обычное санаторное лечение… Спустя почти сорок лет четырнадцати членам неудавшегося похода на Северный полюс были вручены ордена Мужества. К сожалению, это была не последняя радиоактивная авария на борту советских АПЛ. А лавры покорительницы Северного полюса достались «К-3», той самой лодке которая уже ломала свой перископ об арктические льды в ноябре 1959-го.

– Николай Григорьевич, надеюсь, что в следующих выпусках журнала мы продолжим обсуждение темы эффективной эксплуатации атомных судов и их энергетических установок.

(Журнал «Атомная стратегия» № 26, ноябрь 2006 г.)





Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=750