Письмо И.И. Линге от 27.04.17 (оригинал имеется в редакции)

Уважаемый г-н В.Н. Комлев, в ответ на Ваше сообщение по электронной почте в ИБРАЭ РАН от З 1.03.2017 сообщаю, что после некоторой путаницы, связанной с Вашим обращением сразу ко многим адресатам, подготовленная Вами статья «Наше вам с гарантией, потомки!» была передана мне на рассмотрение.

Академик Саркисов, к которому Вы обратились по теме размещения ПГЗРО в Красноярском крае, в последние годы глубоко и плодотворно занимается вопросами обеспечения экологической безопасности Арктического региона. Он проинформирован о Вашем обращении и ознакомлен с моим ответом.

Прочитав представленный Вами текст статьи, отвечаю, что не могу рекомендовать его для опубликования в каком-либо научном издании, поскольку он не соответствует требованиям, предъявляемым к научным публикациям, ни по стилю изложения, ни по содержанию. Процедуры размещения материала в иных изданиях Вам, по-видимому, хорошо знакомы.

Может быть я забегаю вперед и должен дождаться опубликования этой статьи с содержащимися в ней вопросами ко мне. Коротко изложу свое личное мнение по существу двух заданных Вами лично мне вопросов.

Вопрос 1. Ответьте по существу на критику и вопросы в связи с обоснованием национальной системы захоронения РАО и ПГЗРО для РАО 1 и 2 класса опасности в Железногорске, которые изложены непосредственно в данной статье и материалах по ссылкам к ней;

Ответ. В полном объеме отвечать на критические замечания, изложенные в Вашем тексте, не вижу смысла в силу их малой содержательности. Ограничусь тремя примерами.

Возьмем, к примеру, Ваш тезис «О системе физической защиты. Вряд ли какой-либо государственный орган уполномочен подтвердить для миллиона лет безопасность могильника путем проверки существующих систем защиты». Похоже, Вы путаете системы физической защиты с инженерными барьерами. Система физической защиты нужна в основном на период сооружения, эксплуатации и закрытия ПИЛ, потом ПГЗРО. И всё, потом она не нужна. Безопасность инженерных барьеров для ПГЗРО должна быть обоснована на десятки и согни тысяч лет. Это принципиально возможно, но требует большой и кропотливой работы, которая в России только начата.

Еще один Ваш тезис «О первичности подземной исследовательской лаборатории для обоснования безопасности захоронения. Право построить и эксплуатировать безопасный могильник на участке «Енисейский» уже дано, значит и доказано (распоряжение Правительства Российской Федерации от 06.04.2016 М 595-р). О каких еще опережающих, затратных и необходимых якобы для доказательства безопасности исследованиях может сейчас идти речь?»

Речь идет о большом комплексе продолжительных по времени работ. На сайте закупок Росатома и Национального оператора можно увидеть, что объявляются конкурсы на исследовательские работы. Участвует в этих работах и ИБРАЭ РАН. По мере проведения исследований будет формироваться развернутая доказательная база безопасности, результаты которой будут публиковаться в научной литературе, а затем в форме информационных материалов для общественности.

Пример третий — тезис «О 20 глубоких скважинах (500-700 м) на участке «Енисейский». Не буду приводить длинную цитату из Ваших рассуждений, скажу только, что классификация зависит от целей бурения. Если речь идет об изыскательских скважинах для строительства, то вполне допустимо, например, ориентироваться на классификацию инженерно-геологических скважин, по которой скважины глубиной более 100 м считаются «весьма глубокими».

Замечу, что я согласен с Вами, например, в том, что правильно писать «Нижнеканский», но, к сожалению, ошибочное написание уже попало в проектную документацию. Что касается ответов на иные Ваши вопросы, повторюсь, для нас приоритетом являются те вопросы и требования, которые содержатся в документах МАГАТЭ:

1.            Захоронение радиоактивных отходов, Конкретные требования безопасности М SSR-5, МАГАТЭ, 2011 г.

2.            Geological Disposal Facilities for Radioactive Waste, Specifc Safety Guide  SSG-14, 1АЕА, 2011.

З. The Safety Case and Safety Assessment for the Disposal of Radioactive Waste, Speciftc safety Guide SSG-23, IAEA, 2012.

Хочу также отметить, что мы достаточно хорошо знаем имеющийся зарубежный опыт — в 2015 году был подготовлен обзор зарубежных практик захоронения ОЯТ и РАО   По мере продвижения вперед получаемые нами ответы в обязательном порядке будут доводиться до научно-технического сообщества. Вопросы представителей обеспокоенной общественности, выходящие за рамки технической экспертизы, рассматриваются на других площадках, в том числе на регулярно проводимых Росатомом общественных форумах-диалогах.

Вопрос 2. Выскажите аргументированно свою личную точку зрения по предложениям сравнить участок «Енисейский» с площадками Кольского полуострова и Краснокаменска.

Ответ. Предлагаемые Вами для размещения ПГЗРО участки на Кольском полуострове и в Краснокаменске не рассматривались как альтернативные по следующим причинам.

В Краснокаменске, где велась и ведется добыча урановых руд, горный массив существенно нарушен, что практически исключает возможность обоснования долговременной безопасности.

В отношении Кольского полуострова, во-первых, хочу отметить, что у меня сложилось впечатление, что Вам симпатичен вариант размещения ПГЗРО рядом с местом проживания. Это отрадно, но кроме приемлемости для местного населения есть еще экономика. Идея размещения ПГЗРО на Кольском полуострове глубоко не прорабатывалась по соображениям транспортной логистики. Так что для сравнения нет основы — на Кольском полуострове было проведено гораздо меньше специальных изысканий в сравнении с участками в районе Железногорска.

В целом позитивно оценивая Ваш интерес к вопросам геологического захоронения РАО, хочу порекомендовать Вам — относитесь к мнению специалистов с большим доверием, а не погружайтесь в кошмары самостоятельного анализа военно-диверсионной и иных опасностей. Ваш жизненный опыт наверняка дал много примеров понимания ценности специальных знаний.

В заключение сообщаю, что задачу привлечения наиболее компетентных специалистов различных специальностей к оценке и обоснованию безопасности пункта геологического захоронения, лично я считаю очень важной и поэтапно решаемой. Также, как и задачу взаимодействия с общественностью по результатам такой оценки. Один из известных мне примеров такого взаимодействия — деятельность рабочей группы общественного совета «Росатома».

Заместитель директора

д.т.н. Линге И.И.

Комментарии

Уважаемый Игорь Иннокентьевич!

Спасибо за письмо. Вы – один из немногих авторов и апологетов проекта могильника ВАО в Железногорске, которые ответили на мои обращения. Заголовки абзацев далее - это обобщённые мной тезисы Вашего письма, которые будут прокомментированы.

Отказ в публикации статьи. Вы – за жесткую форму. Это позволяет уже на подступах исключить из дискуссии аргументы неудобного содержания. Российское атомное сообщество, например, не публикует неудобные статьи вообще без всяких объяснений относительно формы.

В полном объеме отвечать на критические замечания, изложенные в Вашем тексте, не вижу смысла в силу их малой содержательности.Если Вы уже определились с сутью основного материала, извольте подтвердить Ваш выбор аргументами. Если аргументы отсутствуют, пожалуйста, осторожней в словах-определениях и в присвоении себе (официальному лицу, формирующему государственную политику по проблеме) права не отвечать на неоднократно высказанную публично профессиональную критику решений по РАО, подрывающих безопасность России.

Похоже, Вы путаете системы физической защиты с инженерными барьерами. Я ничего не путаю. Это г-н О.В. Крюков (https://drive.google.com/file/d/0Byd1cLeEIVbNYW1LekhINVRCY3M/view) подменил в своем ответе тему обеспокоенности долговременной безопасностью могильника в целом на частную тему его (в формате подземной исследовательской лаборатории) кратковременной физической защиты. Я пытался через иронию это показать. Вы мне помогли более четко подмену выявить. Спасибо!

Еще один тезис «О первичности подземной исследовательской лаборатории для обоснования безопасности захоронения. Право построить и эксплуатировать безопасный могильник на участке «Енисейский» уже дано, значит и доказано… Смысл моего вопроса – зачем дополнительные исследования и кому верить по части доказанности? Правительству, которое утвердило право УЖЕ строить, или желающим ЕЩЕ много-много исследовать? Имеют ли желающие ПРАВО на дополнительные исследования, если они уже убедили правительство в безгрешности своих предложений? Надо бы сначала с этим разобраться. На смысл вопроса Вы не ответили, а подменили его другим. О составе «большого комплекса исследований» я Вас/никого не спрашивал.

Ориентироваться на классификацию инженерно-геологических скважин, по которой скважины глубиной более 100 м считаются «весьма глубокими». Вы не дали ссылку на цитируемую Вами классификацию. Возможно, она регламентирует строительство наземных гражданских объектов. Это не относится к тем объектам, которые Вы лоббируете (уникальные подземные научная лаборатория и могильник на миллион лет). Поэтому, возвращаю Вас к изучению других классификаций, уже упомянутых мной в статье. Рекомендую также на будущее четко знать не только требования к глубине разведки, но и к частоте/сетке бурения. Соответствующих вопросов не избежать. Шведские нынешние, ставящие под угрозу проект в целом, трудности из-за пренебрежения этими вопросамии красноярские будущие проанализированы в (http://www.greenworld.org.ru/?q=rao_211216).

Замечу, что я согласен с Вами, например, в том, что правильно писать «Нижнеканский», но, к сожалению, ошибочное написание уже попало в проектную документацию. Против факта словесной путаницы (пока скажем так) Вы не возражаете. Это уже прогресс в общении. Осталось теперь с государственными геологическими картами разобраться. Возможно, ситуация тогда будет квалифицирована по другим признакам.

Хочу также отметить, что мы достаточно хорошо знаем имеющийся зарубежный опыт. Про «знаем» не знаю. Но важно другое. Не уверен в объективности адаптации зарубежного опыта авторами российской системы захоронения РАО к условиям нашей страны. Если Вы объясните расхождения официальных практических трактовок зарубежного опыта с нашими (например, http://nuclearno.ru/text.asp?18736,http://lawinrussia.ru/content/zahoronenie-radioaktivnyh-othodov-sistemnyy-analiz и http://www.greenworld.org.ru/?q=rao_211216 ), то мы могли бы вернуться к этой позиции.

В Краснокаменске, где велась и ведется добыча урановых руд, горный массив существенно нарушен, что практически исключает возможность обоснования долговременной безопасности. Вы не привели примеры конкретных(существенных!) неприятностей из-за горных работ на территории Стрельцовского рудного поля (Краснокаменск). Это (как и известный мне Ваш профессиональный опыт) не дает надежды на понимание Вами деталей ситуации Краснокаменска, если бы я их начал излагать. Поэтому ограничусь лишь итоговым мнением известных и достойных ученых (http://www.ras.ru/FStorage/Download.aspx?id=bb9c25dd-630b-4f87-8d3e-6fad9a0ba9ca): «Мы сможем решить вопрос утилизации высокорадиоактивных отходов в выработанных урановых месторождениях. Сейчас мы работаем на глубине 1,5 км, и уже можем показать представителям других стран этот способ. Это единственно верный путь» (академик РАН Н.П. Лаверов), «Исследованы геологические объекты, в которых матрицы могут быть захоронены. Это – урановые месторождения» (академик РАН Н.С. Бортников), «В России есть урановые месторождения, которые полностью соответствуют условиям хранения радиоактивных отходов. Необходима поддержка РАН и Росатома в проведении соответствующих исследований» (член-корреспондент РАН В.А. Петров).

Идея размещения ПГЗРО на Кольском полуострове глубоко не прорабатывалась по соображениям транспортной логистики. Логистика – важный фактор. Замечу, что вообще принято оценивать варианты не по одному критерию. Но и с логистикой у Вас, похоже, ошибочка вышла. Если все российские АЭС находятся в европейской части страны, то перевозки ВАО на Кольский полуостров дешевле и безопасней. Про зарубежные планы/перспективыРосатома я как бы молчу – якобы совсем не знаю.

Вам симпатичен вариант размещения ПГЗРО рядом с местом проживания. Не совсем так. Я родился и учился в Сибири. По служебным делам поездил от Салехарда до Ташкента, от Калининграда до Владивостока. А уж в Красноярском крае был не раз и пару раз подолгу. Мне трудно делить регионы на свои и чужие. Просто условия Кольского полуострова профессионально знаю детально. Был бы рад, если бы где-либо была предложена альтернатива лучшеМурмана. Например, весьма сожалею, что ИГЕМ РАН не отстаивает свои наработки по площадкам массивов Стрельцовского рудного поля.

Так что для сравнения нет основы — на Кольском полуострове было проведено гораздо меньше специальных изысканий в сравнении с участками в районе Железногорска. Это, в лучшем случае, глубочайшее заблуждение. В худшем – подлог. Десятилетия интенсивных геологических научных и производственных работ общего плана и на разные полезные ископаемые на относительно небольшой территории, интенсивные горные работы по добыче руд, специальное подземное строительство – нет практически «белых пятен» и слабой детализации знаний. Вы серьезно думаете, что место для Кольской сверхглубокой скважины вслепую выбирали?

Кошмары самостоятельного анализа военно-диверсионной и иных опасностей.Неуместна и странна Ваша ирония на фоне оценок ситуации не мной и действий руководства по укреплению безопасности страны. А также на фоне выводов серьезных политологов. Самое последнее из аналитики - https://www.znak.com/2017-04-17/yadernye_voyny_mogut_stat_obydennostyu_uzhe_cherez_30_let; http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=7471.

Относитесь к мнению специалистов с большим доверием. И я вроде как к таковым принадлежу. Очень чту мнение других настоящих специалистов, понимающих цену профессионального общения, и всегда стремлюсь его узнать. Но доверять тем, кто, чрезвычайно увлекаясь специфическими общественными слушаниями, по каким-либо причинам на большинство вопросов коллег демонстративно не отвечает, а на отдельные вопросы отвечает как-то странно, сам не могу и никому не советую.

Вывод

Вынужден заключить, что Ваши ответы даже на специально отобранные вопросы слабы. И еще. Лучше было бы не тратить время на общие рассуждения, нравоучения и мое научно-популярное образование. Я не позже Вас начал работать по РАО. Например, о геотехнических барьерах безопасности я знаю достаточно. Об этом свидетельствует мое соавторство в пяти монографиях и нескольких десятках авторских свидетельств на изобретения по теме. Вопросы, тем временем, множатся (http://nuclearno.ru/text.asp?18736).