Кризис идентификации, или слезы и грозы России
Дата: 30/08/2006
Тема: Энергетическая безопасность




Откуда это творение появилось?
То ли само себя создало, то ли - нет,
Надзирающий над миром в высшем небе,-
Только он знает это. Или не знает.
Ригведа, «Гимн о сотворении мира», 10 в. до н.э.

Энергетика стала глобальной,
энергетическая безопасность – неделимой.
В.В. Путин, 2006 г.


Мы говорим энергобезопасность, подразумеваем – нефть

В рамках подготовки к саммиту большой восьмерки активно обсуждаются вопросы энергобезопасности, под которыми подразумевается, по большей части, стабильность в обеспечении углеводородным сырьем. Роль России здесь для наших западных партнеров прозрачна – сырьевая труба, и их обеспокоенность понятна – призрак дежа вю а-ля Украина бродит по Европе…

Россия обладает уникальной позицией в современной энергетической отрасли мирового хозяйства. В стране, где проживает менее 3% населения мира, сосредоточено около 13% всех мировых разведанных запасов нефти, 34% запасов природного газа, около 20% разведанных запасов каменного и 14% запасов урана [10]. Но «благословенье недр» может обернуться и их «проклятьем», если не будет уравновешено поступательным прогрессом в сфере фундаментальных наук и высоких технологий для энергетики.

Профиль мировой атомной отрасли – отражение амбиций политических лидеров

Самым недооцененным потенциалом на сегодня с точки зрения вклада в энерговыработку России обладает атомная энергетика. Для мировых лидеров развитая национальная атомная отрасль является не просто генерирующим источником, но свидетельством высокого уровня научно-технического прогресса страны.

Современное развитие мировой экономики требует перманентного наращивания мощностей в сфере электроэнергетики. Именно потребление электроэнергии является критическим фактором развития хай-тек производств, что имеет прямую корреляцию с экономическим ростом. Технологическое превосходство стран-лидеров, в свою очередь, тесно переплетается с их политическим весом на мировой арене. Геополитический баланс и взаимосвязь интересов в сферах атомного и нефтегазового развития через призму глобальной энергетической безопасности – центральные вопросы сегодняшнего дня.

Движенье – все, или желтая майка экономического лидера

В нашем мире господствует принцип относительности. В продолжительной исторической перспективе, начиная с 500 года н.э., геоэкономический ландшафт мира менялся несколько раз (рис. 1). Витки спирали исторического прогресса демонстрируют периодическую смену наций-лидеров – географических эпицентров технологического и культурного роста. Доля стран-лидеров средневековья – Китая и Индии, каждая их которых производила до трети совокупного мирового продукта на протяжении 1000 лет, после 16 века начала неуклонно снижаться и достигла своего исторического минимума (исчислявшегося несколькими процентами) в середине двадцатого века. Затем ситуация начала дольно резко меняться, и сегодня доля Китая составляет около 25% (доля Индии – около 15%). Доля же США, появившихся на мировой экономической карте только в начале 19 века, исчислялась сначала считанными процентами, к середине прошлого века выросла до трети мирового ВВП, а к началу нынешнего снизилась (в том числе и за счет бурного роста экономик развивающихся стран) до 20%.


Рис. 1. Изменение геоэкономического ландшафта мира [5, 7]

Сегодня мозаика «глобальной деревни» пестрит противоречивыми национальными и экономическими интересами. Современное мироустройство характеризуется резким численным перевесом населения бедных и развивающихся стран и растущей амплитудой между уровнями жизни стран разных этажей мировой пирамиды. Очередное подтверждение тому – многократные различия в потреблении энергии на душу населения (рис. 2). Одна треть стран мира за высоким забором своего благосостояния не всегда осознают проблем менее обеспеченных стран. Поддержание хрупкого баланса – постоянная головная боль правящей элиты «пассажиров верхней палубы».


Рис. 2. Потребление первичной энергии на душу населения по странам и группам стран относительно США, % [3, 7]

Голодный сытого… разумеет

Обоюдные интересы между странами с различным уровнем развития лежат в сфере распределения природных, технологических, интеллектуальных и др. благ. На базе получения доступа и обмена благами между странами-поставщиками и потребителями ресурсов всех видов строятся альянсы, в которых каждый из партнеров в большей или меньшей степени уязвим со стороны другого. Для преодоления уязвимости предпринимаются следующие действия:

• диверсификация связей;

• развитие собственных субститутов импортируемым благам;

• заключение долгосрочных соглашений с ключевыми партнерами.

Эти основные инструменты применяются и для достижения энергетической безопасности в региональном масштабе. Для обеспечения глобальной энергобезопасности следует реализовывать разнонаправленную балансировку этих инструментов, на трех уровнях анализа, представленных ниже.

Разделяй и властвуй

Развитие мировой энергетической системы и обеспечение глобальной безопасности, с нашей точки зрения, можно исследовать на трех уровнях:

• первый – продуктовый уровень (оборудование);

• второй – системный уровень (технологии);

• третий – геополитический уровень.

Эти три уровня определяют архитектуру глобальной энергетической системы и имеют следующую логику взаимосвязи:

1. На первом уровне действуют производители некоторых продуктов и оборудования для энергетики – отдельных фрагментов некоторой общей системы, а также разработчики этого оборудования. Интегратор разрозненных продуктов находится на следующем, системном уровне технологий, и без его участия воссоздать единый комплекс – конечный объект – невозможно. Широко известны примеры реализации крупномасштабных проектов создания инновационных производственных объектов, в которых производство крупногабаритных комплектующих вынесено в страны с относительно дешевой рабочей силой, а изготовление высокотехнологичных компонентов (например, АСУ) сконцентрировано в высокоразвитых странах, зачастую компании которых разработали весь проект. В результате, производители (разработчики рабоче-конструкторской документации, машиностроители) из стран-сателлитов, даже блестяще освоив производство отдельных компонентов, остаются привязанными к своему партнеру: без его АСУ изготовленное оборудование – просто большая груда железа. При этом распределение прибыли неравномерно: как правило, именно держатели ноу-хау проектов и их интеграторы снимают все сливки при реализации проектов. Но это не самая большая беда: агенты первого уровня – труженики тылов мирового прогресса, оказываются заложниками выбранной технологии и собственной конструкторско-производственной инфраструктуры. Последнее усиливается потребностью пожизненного сервисного обслуживания созданных объектов, для которых интеграторы не заинтересованы в экспорте комплектующих. Как правило, изготовление необходимых для сервиса запчастей переносится в страны-реципиенты устаревших технологий. Это приводит к консервации устаревших требований к конструкторско-производственной базе. В связи с этим особенно важен адекватный информационный канал между первым и вторым уровнем.

2. На системном, втором, уровне, исходя из анализа долгосрочной конъюнктуры и целей развития, определяется конфигурация основных элементов энергетической системы. На данном уровне формируются подходы к выбору путей развития энергетики и устанавливаются приоритеты развития. Типичный вариант такого стратегического вектора развития энергетики: международные проекты в области создания инновационных атомных технологий в формате международных научных форумов или лабораторий экспертов. Инновационные перспективные технологии, в том числе и АЭС следующего поколения, закладывают отличные от современных параметры и требования к агентам первого (продуктового) уровня. Насколько последние окажутся готовы отвечать на вызовы новых технологических систем?

3. Третий, геополитический, уровень имеет всеобъемлющее, хотя и неабсолютное действие на предыдущие два. Политическая воля может переломить ход истории, а может забуксовать, даже не выйдя за стены отраслевого министерства. В случае последовательной реализации политическая воля может определить лидерство страны в развитии определенных перспективных технологий, а впоследствии – формат для системного, и соответственно, продуктового уровней. На третьем уровне наблюдается конкуренция между странами, по своей интенсивности не уступающая конкуренции между агентами первых двух уровней. Доказательство тому – примечательная последовательность в организации международных проектов INPRO и Generation 4. Международный проект по инновационным ядерным реакторам и топливным циклам (International Project on Innovative Nuclear Reactors and Fuel Cycles – INPRO) был развернут МАГАТЭ в ответ на инициативу президента РФ В.В. Путина, выдвинутую им на Саммите тысячелетия в 2000 г., «Об объединении под эгидой МАГАТЭ международных усилий по обеспечению стабильного энергетического развития на основе ядерных технологий». Цель INPRO – развитие инновационных ядерных энергетических систем и ядерных топливных циклов, исключающих использование наиболее «чувствительных» материалов и технологий, экономически выгодных и экологически безопасных. Затем, практически немедленно и во многом в противовес российской инициативе, появились международный проект Generation IV (АЭС и ЯТЦ с ядерными реакторами четвертого поколения) на основе американской инициативы.

Сквозной анализ развития мировой энергетической системы и глобальной энергетической безопасности через призму этих трех уровней обеспечивает всестороннее исследование движущих сил и рычагов воздействия на энергетику, а также рисков развития.

Жизнь в одном мире

Все страны, и богатые, и не очень, заинтересованы в надежном обеспечении энергоресурсами, необходимыми для устойчивого экономического роста, по адекватным ценам и с минимальным ущербом для окружающей среды. Для стран «золотого миллиарда» понятие энергетической безопасности связано, прежде всего, с обеспечением устойчивого роста экономики и поддержанием высокого уровня жизни. Для бедных стран доступ к энергии – жизненная необходимость и предпосылка к выходу из нищеты.

Есть ли у человечества возможность достижения энергетической безопасности, и какими мерами она может обеспечиваться? Сегодня на этот вопрос нельзя ответить однозначно, поскольку не только существуют различные представления о путях достижения энергетической безопасности, но и продолжаются споры о самом термине.

Президент Кембриджской энергетической исследовательской ассоциации (CERA) Д. Ергин дает следующее определение: «цель энергетической безопасности – обеспечить адекватные, надежные поставки энергии по разумным ценам и таким образом, чтобы не подвергать опасности основные национальные ценности и цели» [8]. Другой аналитик, П. Лейби, из американской Национальной лаборатории Оак-ридж дает более краткое определение: «энергетическая безопасность – энергия, доступная там и тогда, когда это необходимо, по предсказуемой цене» [4]. Мировой Энергетический Совет в 1992 г. определил энергетическую безопасность страны как «состояние защищенности отдельных граждан, общества, экономики и государства от угроз надежному топливо- и энергообеспечению» [9]. Это же определение дано и в «Энергетической Стратегии Российской Федерации на период до 2020 г.». Стоит отметить, что эти определения скорее относится к странам, не располагающим достаточными собственными энергетическими ресурсами. Для стран-экспортеров энергоресурсов особое значение имеет также стабильность рынков сбыта.

Осознание проблемы энергетической безопасности в мире впервые произошло в связи с многократным повышением цен на нефть, практически стабильных до этого, из-за израильско-арабских конфликтов конца шестидесятых-начала семидесятых годов прошлого века (рис. 3 и 4). Угроза полного прекращения поставок нефти послужила причиной принятия странами-импортерами радикальных мер по обеспечению энергетической безопасности. Например, Франция переориентировала электроэнергетику на атомную, начала диверсификацию энергоснабжения, улучшила отношения с Алжиром и другими нефтедобывающими странами. Налицо все составляющие рассмотренной выше триединой стратегии обеспечения энергетической безопасности: диверсификация связей; развитие собственных субститутов (т.е. атомной энергетики); заключение долгосрочных соглашений с ключевыми партнерами. Степень энергетической зависимости и доля атомной энергетики в общей выработке электроэнергии Франции представлена на рис. 5. Общеевропейским примером развития энергосубститутов является политика ЕС по стимулированию возобновляемой энергетики, что стало особенно актуально для выполнения требований Киотского протокола.


Рис. 3. Цена сырой нефти с 1961 г.


Рис. 4. Основные события и реальная цена на нефть (в ценах, пересчитанных в 2005 г.), 1970–2005 гг.

Интенсивное развитие атомной энергетики имело место и в США, где мировой энергетический кризис 1970-х гг. повлек за собой бум на сооружение АЭС. В то время генерирующие компании-заказчики переориентировались на атомную энергетику: в табл. 1 представлена динамика заказов на традиционные и атомные электростанции в США с 1969 г. по 1972 г.

Ярким примером развития диверсификации в мировой энергетической отрасли в широком понимании является диверсификация маршрутов доставки энергоносителей до потребителей, что предусматривает не только строительство новых газопроводов, но и развитие производства сжиженного природного газа (рис. 6).


Рис. 5. Степень энергетической зависимости (слева) и доля атомной энергетики в общей выработке электроэнергии Франции


Рис. 6. Потребности в инвестициях в энергетический сектор как доля ВВП страны

Таблица 1. Распределение заказов на традиционные и атомные электростанции в США, 1969–1972 гг.
Год выдачи заказов
Традиционные электростанции
АЭС
Всего,         
МВт

МВт (эл.)
%
МВт (эл.)
%
1969
37 040
86
6 229
14
43 269
1970
29 910
69
13 491
31
43 401
1971
29 372
48
31 810
52
61 182
1972
28 772
45
35 173
55
63 895

Энергетический эгоизм

Добившись обеспечения своих потребностей в энергии, отдельная нация может спровоцировать экологические проблемы, а также политическую и экономическую нестабильность в других странах. Ограниченность такого узкого странового подхода к определению энергетической безопасности проявляется в «побочных» эффектах национальной политики в сфере энергобезопасности: политических, экономических и экологических. Но сегодня практически повсеместно приходит осознание того, что в современном мире «потребительский» подход, ограниченный национальными рамками и «энергетический эгоизм» являются недальновидными.

Первые попытки определить энергетическую безопасность на глобальном уровне связаны с созданием в ответ на кризис 1973-1974 гг. Международного энергетического агентства (МЭИ) – первой межстрановой организации, чьей задачей стало обеспечение энергобезопасности группы индустриально развитых стран Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). МЭИ, однако, свойственна определенная ограниченность подхода, связанная с тем, что данная организация представляет интересы стран-импортеров топливно-энергетических ресурсов (ТЭР), которые не всегда совпадают с интересами других участников мирового энергетического рынка.

Полюса современного мира и евразийский мостик

Профиль мировой арены меняется, и сегодня на ней можно выделить две системообразующий группировки стран:

• США + Западная Европа + Израиль + (до некоторой степени) Япония (если воспользоваться терминологией Дж. Оруэлла – Океания);

• Россия + Азия (Китая, Индия) + Ближний Восток (Иран, Турция) + Латинская Америка (Бразилия, Венесуэла, Боливия, др.).

Россия в данном мироустройстве пытается занять свою нишу. Примеряемое амплуа для России распространяется далее простого гаранта глобальной энергетической безопасности. Россия – «евразийский мостик» ищет компромисс между притязаниями Тегерана по ядерной программе и опасениями Берлина, Лондона и Парижа по нераспространению и терроризму; Россия же исполняет роль арбитра между западным и исламским миром, ведя переговоры с пришедшим к власти ХАМАСом – организацией, которая в США и Западной Европе считается террористической.

«Мы, как страна с такой развивающейся экономикой и социальной сферой, лучше, чем кто-либо другой в «восьмерке», понимаем проблемы развивающихся стран», — заявил В.В. Путин. Тем самым президент впервые позиционировал Россию как своего рода посла развивающихся стран в странах «золотого миллиарда». В плоскости энергетики уникальность роли России также заключается в следующих отправных точках развития:

1. Россия призвана быть стабилизатором на рынке энергоресурсов для традиционных торгово-экономических и политических партнеров в Европе, Северной Америке, Азии, на Дальнем Востоке, гарантом стабильности и уверенности в том, что люди не останутся без тепла и энергии, какие бы события ни происходили в мире.

2. как полноправный член ядерного клуба, Россия является проводником передовых технологий мирного атома для развивающихся стран.

Второй пункт – это уже прямая конкуренция высокотехнологичным производителям индустриально развитых стран. Желание последних ослабить позиции России на мировом рынке ядерных технологий «естественно как дыхание». Однако и у России есть свои козыри. Идти на поводу у голландской болезни – в высшей степени близорукая политика. Использовать свой вес на мировом рынке углеводородов для продвижения своих атомных технологий – здравое обеспечение национальных интересов России на мировой арене.

Но оставим политические батальные зарисовки – рассмотрим профиль мировой энергетической отрасли. За последнее десятилетие произошли существенные изменения архитектуры мировой энергетики. Россия превратилась в стратегического игрока на мировом нефтяном рынке, Китая превратился в нетто-импортера, образовав вместе с Индией новый глобальный центр энергопотребления. В энергетическом секторе также наблюдается распределение стран по векторам развития, аналогичное рассмотренным выше группировкам стран. Так, на пятерку стран: Китай, Россию, Индию, Индонезию и Бразилию, по оценкам, за период 2001–2030 гг. придется около 34% всех мировых инвестиций в сектор электроэнергии ($5 триллионов). При этом показатель инвестиционных потребностей в энергетический сектор, выраженный в доли от ВВП страны, значительно выше для развивающихся стран (рис. 7).


Рис. 7. Рекламный слоган компании Esso «Мы перевозим намного больше газа, не перемещая газ»

Интересное получается распределение: страны с уровнем дохода на душу населения $10–25 тыс. (в долларах США 1999 г.), по оценкам, должны вложить в развитие энергетического сектора за период 1999–2020 гг. менее 2% своего ВВП (на рис. 7 это страны группы А: Южная Корея, Гонконг, Сингапур, Австралия, Япония, Канада, США). Страны с уровнем дохода около $5 тыс. на душу населения, такие как Мексика, Чили, Малайзия, за аналогичный период должны потратить менее 3% своего ВВП (страны группы В – второго эшелона). Страны группы С: Филиппины, Перу, Таиланд, Вьетнам, Россия и Папуа Новая Гвинея – имеют уровень дохода на душу населения в размере $1–3 тыс.; в этой группе стран наблюдается самый широкий разброс с точки зрения инвестиций в энергетику: от 1,5 до 8,5% национального ВВП соответствующих стран.

Балансировку интересов во внешнем мире необходимо сочетать с развитием собственных научно-промышленных компетенций в атомной сфере, где вопросов больше, чем ответов. В начале июня сего года президент РФ Владимир Путин заявил, что недостаточное развитие энергетики стало реальным тормозом экономического роста в стране. «Это уже немножко странно звучит для страны, которая является одним из лидеров в энергетике», – заметил В.В. Путин, добавив, что мощностей для собственного развития у нас по-прежнему не хватает. Еще в феврале 2006 г. В.В. Путин выдал поручения разработать программу мер по привлечению инвестиций в энергетику, а также разработать первоочередные меры по недопущению дефицита электрических мощностей в электрических системах, прежде всего Москвы, Санкт-Петербурга, регионов Западной Сибири [12]. Роль во всех этих мероприятиях атомной отрасли существенна: как известно, президент РФ продекларировал увеличение доли атомной энергетики в общем объеме генерации страны с 16-17% до 25% к 2030 г. Какими мощностями (научно-техническими, проектно-конструкторскими, энергомашиностроительными) будет осваиваться заявленные объемы ввода новых АЭС?

1. EdF Annual Report, 2001 2. IAEA Energy and Economic Database. 2003 3. IEA 2003 4. Leiby. P. Summary of Discussion in Workshop: Security, Economic and Environmental Benefits. Conference on Estimating the Benefits of Government-Sponsored R&D. March, 2002 5. Maddison, 2001, Goldman Sachs, 2003 6. Masaharu Fujitomi. APEC Energy Outlook and Security Issues // The 6th APEC Energy Ministers’ Meeting. Manila, the Philippines. 2004 7. Verberg G. European Security of Supply and Geopolitics // International Gas Union, European Forum Gas. Berlin, 3-4 April 2006 8. Yergin D. Energy security in the 1990s // Foreign Affairs, vol. 67, no. 1, Fall 1988. p. 111 9. Безопасность России. Правовые, социально-экономические и научно-технические аспекты. Энергетическая безопасность (ТЭК и государство). М.: МГФ «Знание», 2000 – 304 с. 10. Митрова Т.А. Проблемы глобальной энергетической безопасности // Центр изучения мировых энергетических рынков ИНЭИ РАН, рабочая группа по энергобезопасности при Экспертном совете Организационного комитета по подготовке и обеспечению председательства России в «Группе восьми» в 2006 г. М. – 2006 11. Петросьянц, А.М. Атомная энергетика зарубежных стран. – М.: Атомиздат, 1974 12. Путин: в неудвоении ВВП России виноват Чубайс // ИТАР-ТАСС. 02.06.06 13. BP Statistical Review of World Energy. London. 06.2005 14. DoE 15. Esso, 2005

Журнал «Атомная стратегия» № 24, август 2006 г.





Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=609