Операторы, управляющие реакторами, столкнулись с одной и той же проблемой - как наладить охлаждение активной зоны реакторов после их остановки, памятуя, что застой теплоносителя в реакторе при остановке циркуляционных насосов («Фукусима») или его утечка («К-19») неминуемо приведет к перегреву и разрушению активной зоны с непредсказуемыми последствиями.
На фоне развивающейся экологической катастрофы мирового масштаба добрым словом хочется вспомнить моряков АПЛ «К-19» - воспитанников Ленинградской школы подводного плавания, ценой своих жизней и здоровья, предотвративших подобную катастрофу в Норвежском море 50 лет тому назад.
Выход подводной лодки «К-19» в 1961 г. был знаковым в том смысле, что впервые за послевоенный период под угрозой атомного удара оказались военно-политические и военные объекты североамериканского континента – потенциального противника СССР.
Это хорошо понимал не только командир корабля, но и все члены экипажа. На подводной лодке создалась какая-то особая атмосфера причастности к Большому событию, которая выльется в последующем в массовый героизм экипажа, возглавляемого командиром - Николаем Владимировичем Затеевым.
Навстречу судьбе
К исходу июня, завершив боевое патрулирование АПЛ «К-19» в соответствии с боевым распоряжением подошла к Датскому проливу между Гренландией и о. Исландия, где столкнулась с целым полем айсбергов. Для избегания столкновения с их подводной частью форсирование пролива осуществлялось на глубине близкой к предельной.
Успешно преодолев пролив и войдя в Норвежское море, 1 июля лодка включилась в двухстороннее учение флота «Полярный круг» на стороне «западных».
Необходимость проведения учения обусловливалась тем, что в 1960 г. на боевом патрулировании в Норвежском море находилась подобная (и тоже головная) американская подводная лодка «Дж. Вашингтон», в зоне досягаемости ракетного оружия которой находилось 16 крупнейших городов в западной части Советского Союза. Был разгар «холодной войны».
К учению на стороне «восточных» привлекалась крупная группировка дизельных подводных лодок и противолодочная авиация Северного флота.
Задача АПЛ «К-19» состояла в том, чтобы скрытно преодолеть противолодочные рубежи «восточных», войти под лед Гренландского моря и выполнить зачетную ракетную стрельбу ракетой в инертном снаряжении по боевому полю. К началу 4 июля ничто не предвещало беды. Лодка шла малошумным ходом на установленной глубине в пределах назначенной полосы. Обе главные энергетические установки (ГЭУ) работали исправно на мощности 50%, давление в реакторах 200 атм, температура циркулируемого теплоносителя в реакторах в пределах 350°.
Настроение в команде было приподнятое. Впереди отдых в базе, кому-то светил отпуск, кому-то в ближайшие месяцы ДМБ.
И вдруг... В 4 часа 07 минут в центральный пост поступает доклад оператора, управляющего ГЭУ правого борта: «Давление в реакторе стремительно падает.
Установка правого борта выводится из заданного режима». А это значит, что вода в аварийном реакторе кипит, и 5 тонн радиоактивной воды в виде пароводяной смеси поступают внутрь подводной лодки, где «зона отчуждения» измеряется не десятками километров (как вокруг «Фукусимы»), а максимум десятками метров.
По кораблю объявляется «Радиационная опасность! Зона строгого режима - реакторный отсек».
Командир проходит в пульт управления главной энергетической установки, где уже находится Главный инженер-механик и командир дивизиона движения.
4.20. Проводится первое совещание. Выводы неутешительные: разгерметизация I контура аварийного реактора, видимо, произошла в необитаемой приданной части реакторного отсека. Туда же поступает и пароводяная смесь.
Циркуляционные насосы работают с перебоем. Температура в стержнях активной зоны повышается, подпиточные насосы с восстановлением давления не справляются. Не исключено, что разгерметизация произошла на напорном участке магистрали, и охлажденная вода в реактор не поступает.
В 4.40 уровень радиации на пульте управления и в турбинном отсеке - 20 р/ч, в реакторном - более 50. Температура в стержнях активной зоны поднимается до 450°.
К 5 часам командир приходит к выводу: охлаждать активную зону нечем. Самостоятельно справиться с аварией не представляется никакой возможности. Нужна помощь флота для эвакуации личного состава. Готовит телеграмму командующему с докладом о сложившейся обстановке. Приказывает всплыть на перископную глубину для передачи радиограммы.
В 5.20 осматривает горизонт. Море пустынное, штиль. И тут очередной «сюрприз»: работать передатчиком дальней связи нельзя. Затекло антенно-фидерное устройство Изоляции ноль. Похоже, что «последний парад наступает!». Приказывает всплывать в надводное положение, а всем не находящимся у работающих механизмов выйти наверх. Открыть носовой и кормовой люки и вентилировать подводную лодку.
Обстановка к 6 часам 4 июля. Лодка продолжает движение прежним курсом в надводном положении. Работает энергетическая установка левого борта. Ход 10 узлов. До базы около 1200 миль, пять суток перехода. Радиационная обстановка ухудшается: в реакторном отсеке 100 р/ч, в турбинном и на пульте - 50! Такая погода может продолжиться недолго.
Людей придется убрать вниз и задраить носовой и кормовой люки. Уровень радиации в остальных отсеках - 10 р/ч. Через двое суток весь экипаж может получить дозу до 500 биологических рентген (бэр), в энергетических отсеках - еще больше. Связи с командованием нет. Помощи в ближайшее время ждать неоткуда. Лодку через 2 -3 суток ожидает судьба «летучего голландца». Температура в активной зоне аварийного реактора растет и после 600° выйдет из - под контроля (стрелка упрется в ограничитель). Через час (а может два) температура может подняться до 1000°. При температуре 1200° начнется разрушение активной зоны и вся эта «прелесть» - отработанный уран, изотопы плутония, стронция, сосредоточившиеся в донной части реактора в количестве 35-40 кг, могут дать такой эффект, что мало не покажется. В лучшем случае - тепловой взрыв и радиационный ожог для всего личного состава (свыше 1000 бэр). Не ясно и как поведут себя термоядерные заряды ракет.
Не дремлет и инженерная мысль. Инженер-механик А.Козырев докладывает предложение, выработанное со своими ближайшими помощниками: монтировать нештатную систему охлаждения от питательного насоса напрямую через воздушный клапан реактора (до чего не додумались конструкторы). Подыскивается гибкий стальной проводник.
Главное сомнение - сумеет ли личный состав справиться с электросваркой (штатных специалистов на подводной лодке не предусмотрено). Но другого выхода нет. Время не ждет. Командир дает «добро» на подготовку задуманной операции, указав, что нужно подобрать для этого только добровольцев.
А сам сосредоточивается над картой, пытаясь разгадать, где могут располагаться завесы своих подводных лодок, понимая, что ближайшая помощь может прийти только от них, и направляет лодку в сторону их возможного нахождения.
Но все не так просто. Подводные лодки из завесы находятся под водой и выходят на связь с командованием только в определенное время. Связисты докладывают, что ближайший сеанс связи в направлении КП флота у подводных лодок - в 10.00 - 10.15. Нужно ждать около 4 часов, чтобы попытаться за 3 - 5 минут до сеанса связи своим маломощным передатчиком передать на них радиограмму о случившемся. А пока дело за инженер-механиками.
Укрощение реактора
В 6.30 инженер-механик докладывает командиру о завершении подготовки работ с реактором и собирает аварийные партии в центральном посту. Командир еще раз напоминает, что дело это добровольное. Однако никто не дрогнул. Командир интересуется, кто будет осуществлять электросварку на крышке реактора. Отвечает лейтенант Б.Корчилов. «Боря, - спрашивает командир, - ты хорошо представляешь, на что идешь ты и твои люди?». Ответ: «Так точно. Но мы знаем, что так надо».
Командир благословляет аварийные партии по-христиански: с Богом! Работы начинаются. В отсеке уровень радиации 150 р/ч, в выгородке реактора температура 60°С. В противогазах и защитном снаряжении на крышке реактора радиусом около метра работать очень трудно. Стекла противогазов запотевают, ничего не видно. Приходится периодически их снимать и дышать аэрозольным воздухом. Смены меняются каждые 15 минут. Работы продвигаются медленно.
Выходящие, не снимая защитные комбинезоны, отдыхают 15-20 минут и снова в отсек. И только к исходу второго часа монтаж заканчивается. Последняя аварийная партия самостоятельно, без помощи, выйти уже не может.
Запускается питательный насос. Реактор «взбрыкивает» от попадания охлаждающей воды (видимо, в нем не меньше 1000°С). Отсек заполняется высокорадиоактивным паром. Уровень радиации поднимается до 500 р/ч. Люди срочно переводятся в ракетный отсек (наверное, это нужно было сделать раньше, но кто же ожидал такой реакции активной зоны!).
Теперь нужно ждать, когда температура активной зоны войдет в контролируемый режим 600°С. Ожидание томительное. Наконец, в 10.00 стрелка термометра очень медленно начала двигаться в сторону уменьшения. Ура! Температура в активной зоне под контролем! Гимн победителям!
Но состояние победителей неважное: тошнота, рвота. Всем организуется постельный режим в первом отсеке. Доктор предлагает сухое вино или разбавленный спирт, но никого это уже не интересует...
Финал
Опыт и интуиция командира не подвели. Курс в направлении ближайшей завесы подводных лодок оказался правильным. Радиограмма, переданная маломощным передатчиком до начала сеанса связи в 9.55, была принята подводными лодками «С-270» (командир Ж. Свербилов) и «С-159» (командир Г. Вассер). Обе лодки устремились на спасение «К-19».
С подходом «С-270» в 14 часов стало уже легче. Находящиеся наверху подводники «К-19» подход лодки Свербилова встретили с восторгом и криком «Ура!».
Сразу же началась эвакуация наиболее пострадавших и передача телеграммы командованию Северного флота средствами связи «С-270». Начался вывод энергетической установки левого борта. К 16 часам на подводную лодку «С-270» было эвакуировано 70 человек, а с подходом «С-159» - еще 50. На «К-19» остались 19 человек для расхолаживания реакторов обоих бортов и поддержания живучести. В 20 часов были эвакуированы еще 13 человек после подготовки подводной лодки к буксировке. В 4 часа 5 июля последние шесть человек перешли на «С-159».
Температура активных зон реакторов - в пределах 150 - 160°С. Дальнейшее расхолаживание переведено от аккумуляторной батареи.
В Никольском морском соборе Санкт-Петербурга на памятной доске навечно занесен состав погибших моряков «первого броска» в борьбе с разъяренным реактором. Вот их имена: Борис Корчилов, Юрий Повстьев, Борис Рыжиков, Юрий Ордочкин, Евгений Кашенков, Семен Пеньков, Николай Савкин, Валерий Харитонов, Анатолий Козырев. Не представляется возможным перечислить весь состав этого героического экипажа, пораженного радиацией в пределах 320 - 1200 бэр.
В отчете о походе командир, почти повторив фразу М.И. Кутузова в донесении Александру I о поведении русских войск в Бородинском сражении, отметил, что в ходе аварии и ее ликвидации на «К-19» трусов не было.
5 октября 2002 г. в Мариинском театре состоялась презентация американского художественного фильма «К-19», оставляющая вдов». «Комсомольская правда» (8.10.2002 г.) писала: «Пока в России клепают халтурные сериалы про бандитов и проституток, Голливуд учит нас, как нужно любить свою Родину и ее доблестных сынов».
В 2003 г. скандинавские журналисты посоветовали представить экипаж «К-19» к Нобелевской премии мира за предотвращение радиоактивного заражения Северных морей и всего Северо-Запада Европы. 23 октября 2005 г. это представление было подано в Нобелевский комитет, и почти год «К-19» была номинантом этой всемирно известной премии.
В 12 часов 4 июля 2011 г. в Николо-Богоявленском морском соборе состоялась поминальная литургия по погибшим и преждевременно ушедшим из жизни морякам крейсерской подводной лодки «К-19», принявшим на себя удар новой энергии и вышедших из этой схватки победителями.
Вечная им слава и память!
В.А.Ваганов, командир атомной крейсерской подводной лодки «К -19» (1961 -1965 гг.)