Кризис – это прививка от воинствующих дилетантов
Дата: 28/03/2009 Тема: Атомная энергетика
Судорожные реакция нашего правительства на кризис не приносит пока никакого результата. Минэнерго собирается скорректировать Генеральную схему размещения энергообъектов в России до 2020 года, подготовленную РАО ЕЭС и Росатомом и принятую правительством всего год тому назад, с учетом изменившегося спроса на рынке электроэнергии. Профессор Б.И.Нигматулин предлагал сделать это задолго до появления каких-либо признаков ухудшения экономической ситуации. Он утверждал, что «лишние» энергоблоки, даже если они останутся виртуальными, реально повысят цену на электроэнергию. Похоже, его прогнозы сбываются. Обратимся к нему за комментариями по поводу некоторых недавних событий, которые вместо чувства «глубокого удовлетворения» оставляют ощущение, что аплодировать еще рано.
- Недвусмысленный сигнал о влиянии экономического кризиса на атомные планы пришел из Подольска, куда глава Росатома сопровождал премьер-министра. Кириенко заявил буквально следующее: «Срок, когда потребуется три-четыре комплекта оборудования для АЭС в год, будет сдвинут, но не отменен с учетом изменения спроса на электроэнергию». Прокомментируйте, пожалуйста, этот тренд. - Вследствие кризиса спрос на электроэнергию в ноябре, декабре, январе, феврале упал на 5-7% по отношению к этим месяцам предыдущего года. В годовом разрезе 50-60 млрд кВт-ч, что соответствует простою10-12 ГВт установленных мощностей. Большинство экспертов прогнозируют спад и стагнацию экономики на 2-3 года и, соответственно, отсутствие роста потребления электроэнергии на этот же период. Объем производства, отвечающий такому спросу, будет не более 980 млрд кВт-ч в год. Для справки: в 2008 году произведено 1 037 млрд кВт-ч электроэнергии. Если считать, что выход из кризиса начнется в 2011 году, то к 2020 году потребуется не более 1 250 млрд кВт-ч в год – это с запасом и без учета мероприятий по энергосбережению. Хочу напомнить, что в соответствии с Генсхемой к 2020 году предполагалось довести производство электроэнергии по базовому сценарию до 1 700 млрд кВт-ч, а по оптимистическому – до 2000 млрд кВт-ч. Еще год тому назад было ясно, что это абсолютно не реально, сейчас это понимают даже разработчики Генсхемы, которой они дали амбициозное название «план ГОЭЛРО-2». Несколько дней тому назад организаторы конференции по электроэнергетике газеты «Ведомость» пригласили Чубайса, он ответил, что этим уже не занимается и ему это не интересно, он хотел бы, чтобы его ассоциировали с нанотехнологями. Воистину: наблудили и разбежались! Но завышенные планы строительства - это не безобидные вещи, они неизбежно трансформируются в увеличение тарифов на электроэнергию. Применительно к атомной энергетике – инвестиционные надбавки к тарифу выросли с 34,2 млрд руб до 51,7 руб, т.е. в полтора раза. Это дополнительно к многомиллиардным средствам из федерального бюджета, предусмотренным на инвестпрограмму Росатома. Таким образом, с 1 января тариф отпуска электроэнергии, вырабатываемой на АЭС, повысился на 23 % при общей инфляции 13 %. Причем, преференции получили только две государственные компании Росатом и РосГидро, для тепловой генерации этого нет. Это тем более повышает ответственность руководителей за эффективное использование средств. Инвестиционные планы спонсирует потребитель, т.е. мы с вами. Три-четыре атомных энергоблока в год, как я уже говорил ранее, – это утопия. Эти планы не подкреплены ни возможностями производства, ни спросом на электроэнергию. Но под утопическую программу расходуются деньги из нашего с вами кармана.
- После корректировки бюджета государственная поддержка Росатома уменьшится в этом году на 16%. Как, по Вашему мнению, следует использовать оставшиеся после секвестрования средства? - Прежде всего, пересмотреть Генсхему с учетом сегодняшних реалий. Что надо сохранить: достройку блока №2 Волгодонской АЭС, блока №4 Калининской АЭС, и включить в план достройки блоки №5 и №6 (с реактором ВВЭР) Курской АЭС. Продолжить начатое строительство ЛАЭС-2. Не начинать новое строительство в ближайшие 5 лет: закрыть неэффективные проекты Северской и Южно-Уральской АЭС. Пример вопиющей некомпетентности команды Кириенко – история с достройкой 5 и 6 блоков Курской АЭС. С 2005 года в течение 3-х лет можно было бы достроить и пустить пятый блок. Для шестого блока может быть использована инфраструктура пятого блока, а это 20% капитальных затрат. Но мимо Курской АЭС средства ушли на новое строительство Нововоронежской АЭС-2. У этих станций общий потребитель – московский регион, расстояние от Курской АЭС даже чуть ближе. Поэтому цена сооружения ЛЭП примерно одинаковая. Однако, цена достройки курских блоков на 100 млрд рублей дешевле при равной установленной мощности. У Росатома нет воли признать эту очевидную ошибку. Слишком дорогое заблуждение: 100 млрд руб. покрываются из тарифа и федерального бюджета, это растрата наших с вами средств. Мелкие ошибки управленца легко увидеть сразу, а крупные, государственного уровня, к сожалению, проявляются только со временем. Поэтому так трудно привлечь к ответственности тех, кто их совершил. Элементарный расчет показывает, что каждый из 100 млн жителей Европейской части России должен платить за эту ошибку в течение 5 лет по 200 рублей в год. - Но ведь Вы были у руля отрасли, когда было принято решение о достройке третьего блока Калининской АЭС, а не Курского пятого. - Тогда весной 2001 года мною осознанно был сделан выбор в пользу 3 блока Калининской АЭС, т.к. в это время начиналась реконструкция первого и второго блоков на Курской станции. Я опасался, что молодой тогда директор Юрий Слепоконь не справится одновременно и с реконструкцией, и с достройкой. Но мне в страшном сне не могло присниться, что пятый Курский блок так и не будет достроен. Тем более, что он может выполнять функцию промышленного реактора до 2055 года, когда все блоки с РБМК будут уже выведены из эксплуатации (последний из них – третий Смоленский - выводится в 2035 году). До прихода Кириенко, еще в 2005 году я задавал прямой вопрос И.Каменских: почему вы не поддерживаете достройку пятого Курского блока, где вы возьмете тритий после остановки промышленных реакторов? Ответ: после 2015 года планируем строительство нового промышленного реактора, в тех ценах $2,5 млрд. Зачем, если есть пятый блок Курской АЭС? Эту расточительность команды Румянцева усугубляет сегодня некомпетентность команды Кириенко.
Он заявил, что для экономии бюджетных ресурсов будет искать частных инвесторов для развития атомной энергетики, в частности для достройки пятого блока КуАЭС. Это чистая хлестаковщина! Где они? Их не было до кризиса, тем более их нет сейчас. Частные инвестиции предполагают долю собственности, но АЭС у нас принадлежат государству. Пока же мы видим, что госинвестиции и инвестиционная составляющая в тарифе используются бездарно, в результате чего отодвигаются сроки начала достройки пятого блока, а сам блок разрушается. - Разве не может быть возврата инвестиций в виде фиксированной цены на отпускаемую электроэнергию?
- Но где формула цены на электроэнергию в длительной перспективе? Кто может прогнозировать цену при неизбежном росте цены на газ в России? Надо четко понимать, что на свободном рынке цена электроэнергии на АЭС будет следовать за ценой на электроэнергию ТЭС на газе. Учтите, что сегодня на оптовом рынке у нас киловатт-час электроэнергии, произведенной на АЭС, стоит 2,6 цента, а в США – 1,7 цента. В Германии, например, по оценкам Рейнско-Вестфальского института мировой экономики, произвести сегодня один киловатт-час на атомной станции стоит менее одного 1,3 цента.
Эта разница – как раз и является инвестиционной надбавкой к тарифу и демонстрирует желание Правительства поддержать развитие атомной энергетики. Но контроль за эффективным использованием этих средств полностью отсутствует. Все отдано под обещания Кириенко, которым грош цена. И вся несостоятельность сегодня прикрывается экономическим кризисом. - Итак, Ваш прогноз потребления после завершения кризиса: какие мощности понадобятся, чтобы удовлетворить спрос?
- Рост потребления (производства) электроэнергии к 2020 году будет в три раза меньше, чем нарисовали Чубайс и Кириенко. К 2020 году необходимый общий прирост составит не 700 ГВт а 250, а строительство (реконструкция) генерирующих мощностей не 186 ГВт по базовому или 238 ГВт по оптимистическому сценариям, а всего 60 ГВт (из них 40 ГВт – реконструкция, 20 ГВт – достройка и новое строительство). Суммарно 5-6 ГВт в год, начиная с 2012 года. Именно столько вводилось в РСФСР в последнее доперестроечное десятилетие. А в целом в СССР вводилось в строй 8,2 ГВт в год, из которых атомных – 2,3 ГВт. В программе Чубайса-Кириенко заложено атомных мощностей 32 ГВт. Реально может быть пущено 8-10 ГВт. И это потребует огромного напряжения усилий всей отрасли. Сегодня ключевым моментом развития электроэнергетики России является уже не опережающее строительство атомных станций в Европейской части России, тем более по таким запредельным ценам, а реконструкция газовых паротурбинных блоков, в первую очередь серийных мощностью 200 и 300 МВт, с переводом их на парогазовый цикл. Для этого в существующих помещениях требуется установка газотурбинных надстроек (мощностью 2х200 МВт и 2х285 МВт). В результате КПД блока увеличивается с 30-38% до 45-55 %, что обеспечит снижение потребления газа на производство одного киловатт-часа в полтора раза. Цена за установленный кВт реконструируемой мощности в 1,6-2 раза меньше, чем при строительстве новых парогазовых блоков. Ничего подобного не было в Генсхеме имени «стратегов» Чубайса-Кириенко. Такое внедрение парогазового цикла в российскую электроэнергетику – это, я бы сказал, наша «нанотехнология».
- Получается, что российский потребитель электроэнергии около 30% доплачивает за неэффективный менеджмент и очень сложную структуру госкорпорации, которая только затрудняет принятие решений. Кроме того, все мы: предприниматели, ученые, инженеры, рабочие фермеры, и пенсионеры оплачиваем немалые зарплаты руководства госпорпорации. - Когда есть реальные результаты, когда люди эффективно управляют огромными средствами, не жаль денег и на большую зарплату. Но 1,6 млн руб. в месяц можно платить только за впечатляющий конечный результат и за эффективное управление. Существующая структура громоздка и затратна, огромное количество дублирующих функций и структур на верхнем и нижних этажах управленческой иерархии. Структура управления госкорпорацией требует детального анализа и это тема отдельного интервью. Мы можем поговорить об этом в следующий раз.
- А как Вы относитесь к альянсу с Сименсом? Каковы в связи с этим перспективы отечественных турбостроителей и разработчиков АСУ ТП для АЭС? - Отнесся бы положительно, если бы сотрудничество с Сименсом позволило снизить цену оборудования машзала АЭС. При условии, что мы не окажемся по отношению к немцам «младшими братьями». Во всех текущих проектах Сименс свое возьмет, как на АЭС «Белене», где будет немецкая турбина, а не изделие «Силовых машин».
Однако, если бы я принимал решение, то в первую очередь организовал бы СП с украинцами. Исторически у нас общий атомный энергомашиностроительный комплекс. В последние десятилетия существования СССР были сделаны огромные инвестиции в харьковский «Турбоатом», Сумские насосные заводы и другие профильные украинские предприятия. Руководство Росатома вместо равноправного диалога с украинцами по созданию такого СП, предложило выкупить контрольный пакет акций «Турбоатома», который, кстати, имеет четыре тихоходные турбины разной степени готовности для блоков с ВВЭР-1000. Украина, естественно, не захотела расстаться со своим национальным достоянием. Где же логика и последовательность – мы же не ставим вопрос о покупке контрольного пакета турбинного дивизиона Сименса.
Если бы развивался наш проект ВВЭР-1500, в альянсе был бы смысл, так как Сименс имеет в активе турбину на 1,7 ГВт. Это СП имело бы достаточный объем заказов, если бы программа Кириенко по форсированному строительству 32 ГВт мощностей была реальной, но т.к. она уменьшается в 4 раза, то потребности как внутреннего, так и внешнего рынков вполне способны закрыть «Силовые машины».
- Полтора года тому назад пафосно, как о свершившемся факте, говорили о союзе с Альстомом по поводу тихоходных турбин. - Теперь об этом уже никто не вспоминает. Через год, возможно, забудется и история с Сименсом. Проект с Альстомом заморожен, потому что в ближайшей перспективе нет заказов. Новые блоки Нововоронежской и Ленинградской АЭС-2 будут оснащаться быстроходными турбинами «Силовых машин». Непоследовательность, непредсказуемость действий характерна для нынешнего руководства Росатома - ведут себя как избалованные, капризные дети. - Но может быть, основные выгоды сулит нам сотрудничество в части АСУ ТП? - Нашим разработчикам и так не хватает работы. На этом рынке жесточайшая конкуренция. За последние 6-7 лет российские разработки стали вполне конкурентоспособными. АСУ ТП – это мозги блока, в них сидит многолетний опыт его эксплуатации. Норма прибыли у разработчиков АСУ ТП значительно выше, чем у разработчиков энергооборудования. Ни одна страна мира, кроме России не строит АЭС с чужими АСУ ТП.
Сименс вышел из совместного предприятия с Аревой, где имел треть акций, т.е. был младшим партнером. В СП с Росатомом он получил половину акций, а мы останемся при своем комплексе неполноценности в отношении АСУ ТП.
- Тогда какой сегмент рынка есть у Сименса в российской электроэнергетике?
- Мое мнение: самый главный рынок для Сименса это производство газовых турбин для парогазовых блоков для ТЭС. Общий объем этого рынка огромен – 80 ГВт, в первую очередь – для газовых турбин мощностью 285 МВт и 200 МВт. Для российской электроэнергетики очень важно развитие совместного производства этих турбин на базе «Силовых машин» в Санкт-Петербурге.
- Разделяете ли вы оптимизм по поводу нашего выхода на новые внешние рынки при технологической поддержке Сименса? - Нет, не разделяю. Давайте посмотрим, какие новые рынки мы имеем на перспективу до 2020 года: Россия 6-8 ГВт, Украина – до 6, ГВт. Белоруссия - 2 ГВт, Китай – до 30 ГВт, Индия – до 20 ГВт, Иран – до 5-7 ГВт, Турция – 4 ГВт, Вьетнам – 2-4 ГВт. Те, кто закрепятся на этих рынках, будут участвовать и в дальнейшем развитии мировой атомной энергетики. Посмотрим, какие шансы у России. Собственный рынок – здесь будут быстроходные турбины «Силовых машин» и Сименс здесь не нужен. То же можно сказать и о белорусских двух блоках.
Что мы сейчас видим в Китае? Там разворачивается серийное строительство энергоблоков с реактором АР-1000 разработки Вестингауз, у которого реакторное отделение проще и дешевле чем наш ВВЭР-1000. Зная китайцев, можно предположить, что большая часть оборудования уже третьего блока из серии будет изготавливаться на китайских заводах, включая турбогенераторы. В ближайшей перспективе китайцы планируют на основе проекта АР -1000 разработать собственный проект реактора мощностью 1400 МВт при поддержке американцев. То есть программа совместной разработки с китайцами ВВЭР-1500 трансформировалась в их разработку с Вестингаузом.
- То есть, Вы считаете, что мы теряем китайский рынок, за исключением развития на площадке Тяньваньской АЭС и подписанной 2-3 года тому назад декларации о строительстве 2-х блоков с БН-800? - Китайский рынок мы уже потеряли. Что до второй очереди Тяньваньской АЭС – мне не известно о наличии такого контракта. Возможно, их не устраивают наши цены. Или Китай уже близок к тому, чтобы самостоятельно строить тысячники. А по строительву блоков с БН-800 руководство атомной отрасли Китая уже высказало мнение, что они не будут их строить, т.к. считают этот проект устаревшим и бесперспективным.
Теперь об Украине. Украинцы - наши естественные партнеры, у них недостаточно нефти, и газа, поэтому Украина обречена развивать атомную энергетику. Там мы имели гарантированный рынок для строительства атомных энергоблоков совместного производсива с ВВЭР. Но Росатом сделал все возможное, чтобы на украинский ядерный рынок пришли наши конкуренты. На разработку месторождений урана уже пригласили французов, а новые энергоблоки скорее всего будет строить Вестингауз. Украинцы вместо нас создадут СП с Вестингаузом, как это сделал Китай. Создать серийный блок с украинцами – дешевле, практичнее и надежнее, чем с Сименсом. Но так, как мы сейчас проектируем и строим станции, как выстраиваем отношения с соседями – нас вытеснят с наших традиционных рынков. Я не удивлюсь, если через 10-12 лет уже в России будут строить АЭС по зарубежным проектам. Но тогда без работы останутся российские конструкторы и проектировщики, мы потеряем атомное машиностроение, и в конечном итоге последует потеря статуса энергетической сверхдержавы. В Германии, в отличие от Украины, нет рынка строительства АЭС для этого СП. Немцы не увеличат спрос на наши энергоблоки, Таким образом, Сименс в потенциале может приобрести какие-то заказы, а мы потеряем.
- Что вы думаете по поводу завершения строительства бушерского блока? Состоится ли энергетический пуск к иранскому Новому 2010 году? - Странно, что рутинная операция - тестирование АСУ ТП энергоблока - вызвала такой резонанс в российских СМИ. Мне понятны мотивы иранской стороны: там это весомый аргумент действующей власти в предвыборной гонке. Кроме того, иранцы одновременно с этой технологической операцией на блоке испытали нервы своих оппонентов в регионе и мире. Но зачем эта шумиха понадобилась Росатому? В профессиональной среде известно, что до выхода на опытную эксплуатацию энергоблока нужно проделать следующие пусконаладочные операции: холодная обкатка, первая ревизия, горячая обкатка, вторая ревизия, начало подготовки к физпуску, загрузка ТВС в активную зону, собственно физический пуск, т.е. работа реакторной установки на нулевой мощности, и энергопуск с постепенным выходом на проектную мощность. Все эти операции для серийного блока занимают до года. Но бушерский блок – не серийный: значит, велика вероятность удлинения пусконаладочного этапа из-за неожиданных проблем с интеграцией российского оборудования с немецким, смонтированным еще в конце 80-х. Кроме того, до сих пор не смонтирована холодильная установка. Без нее невозможна горячая обкатка и последующие пусконаладочные операции – летом на площадке Бушерской АЭС температура воздуха достигает 50 градусов. По моим прогнозам этот блок выйдет на проектную мощность не ранее, чем через 2 года.
Мой молодой коллега, услышав про «победу» Росатома в Бушере, укорил меня за постоянную критику в его адрес. Когда я попытался ему объяснить, чем нынешнее «завершение строительства» отличается от энергетического пуска, мне пришел на ум пример сравнения бесконтактного секса с естественным. Когда я был в Мюнхене в 1982 году, первый стоил 15 марок и оставлял потребителя глубоко разочарованным. За полное удовлетворение требовали 200 марок. Оголтелый пиар дутых побед опасен тем, что порождает равнодушие - «пофигизм», и, как следствие, снижение ответственности, технологической дисциплины и, в конечном счете брак работе. Думаю, что атомщики во всем мире были немало удивлены шумовыми эффектами, сопровождавшими этот рядовой этап сооружения энергоблока.
- Однако, отчего-то не слышно о проведении хотя бы такой же операции на Куданкуламе, где тоже пуск планировался в этом году.
- Первоначально пуск первого блока АЭС «Куданкулам» планировался в 2006 году, а второго – в 2007. Сейчас в отношении этих блоков – полная тишина. Не хочу думать о плохом, но отсутствие прозрачности в сроках завершения строительства может лишить нас конкурентных преимуществ и на индийском рынке. В отличие от Ирана, где политический расклад, эмбарго, пока избавляют нас от конкурентов, в Индии после отмены ограничений Группы стран - ядерных поставщиков нам на пятки наступают американцы и французы. Да и Китай, в ближайшей перспективе, может вмешаться в спор поставщиков атомных услуг. Известно, что существует декларация о намерениях еще на четыре блока на площадке АЭС «Куданкулам», но она вряд ли станет контрактом, пока не сданы первые два блока. Я обращаюсь к руководству Росатома: скажите, наконец, когда произойдет физпуск и когда первый блок выйдет на проектную мощность?
- Цены на услуги Атомстройэкспорта растут стремительно, контракт на четыре блока первой турецкой АЭС «потянет» на $18-20млрд – такую цифру озвучили официальные источники информации. Что Вы думаете о рентабельности этого проекта? - Как я понял, условия контракта таковы, что мы строим им станцию за свои деньги, после чего берем ее в эксплуатацию на определенный срок, кажется 15-20 лет, а и Турция обещает покупать электроэнергию. Строительство АЭС будет кредитовать либо российский бюджет с процентной ставкой не ниже 13 % - ставка рефинансирования Центробанка, либо коммерческие банки – не ниже 15% годовых, именно по этой ставке берут сегодня кредиты наши обнищавшие олигархи на покрытие своих долгов. Расчет таков: цена одного блока $5 млрд, кредит – 15% годовых, 8 лет продлится строительство – стандартное время с момента подписания контракта до пуска блока. Стоимость блока с учетом процентов по кредиту составит минимум $7,7 млрд. Выработка блока составит 7,5 млрд кВт-ч в год. Только процент по кредиту составит $1,150 млрд в год. Он соответствует всей выручке от продажи электроэнергии по сверхвысокой цене 15 центов за киловатт-час с шин станции без учета транспорта и налогов. А где взять средства на эксплуатацию и топливо? Можно, конечно, предположить что после кризиса процентная ставка кредитования упадет, но тем не менее окупаемость составит не менее 20 лет. Этот проект очень низкой рентабельности. Хочу обратить внимание, что при строительстве АЭС в Турции не менее 50% от суммы контракта будет потрачено на услуги турецкого подрядчика, т.е. на рабочие места внутри Турции. Таков сегодня бизнес по-росатомовски! Двадцать миллиардов долларов во время кризиса предлагается взять в кредит под российские гарантии. Разве у нас хватает средств на важнейшие инвестпроекты внутри страны?
При этом следует учесть, что мы проложили газопровод «Голубой поток» пропускной способностью 16 млрд кубометров в год. В настоящее время он используется только на половину мощности, и затраты Газпрома на него до сих пор не окупились. Построив АЭС, мы снизим ее потребность Турции в газе, поэтому на турецком рынке Росатом должен согласовывать свои действия с Газпромом. Условия контракта таковы, что все риски – наши, причем значительная часть кредита идет в развитие экономики Турции. Отсюда ясно, почему из тендера вышли остальные участники. Цена, которую требует Атомстройэкспорт за своё строительство, т.е. $5 млрд за блок, – безумие!
Вспоминаю, что почти 8 лет назад за контракт на строительство АЭС в Турции была жесткая конкуренция. Отсутствие межправсоглашения не позволило нам тогда участвовать в тендере. Участвовали Westinghouse, Siemens&Framatom и GE&Toshiba. Тогда победил франко-германский альянс. Но был коррупционный скандал, и результаты тендера отменили. Почему на этот раз Атомстройэкспорт оказался вне конкуренции? Потому что остальные игроки не захотели предложить таких выгодных для Турции условий!
- Но первые два блока Тяньваньской АЭС тоже не принесли прибыли. - Два блока в Китае мы строили за счет федерального бюджета. Они не принеси прибыли, даже оказались убыточными, но тогда благодаря этому контракту мы спасли российское атомное энергетическое машиностроение. Сегодня заказов достаточно, поэтому я говорю, что инвестировать в Турцию на таких условиях – безумие. Очень хотелось бы получить разъяснение, может быть, есть какие-то дополнительные преференции.
- На днях Росатом подтвердил, что Россия не намерена продлевать действие Соглашения ВОУ-НОУ на период после 2013 года. Очевидно, что ценность оружейного урана несоизмерима с доходами от этого контракта. Можно ли было как-то минимизировать потери, найти какие-то юридические зацепки?
- Давайте вспомним, когда был подписан этот контракт – в 1993 г. Тогда это было серьезным подспорьем для бюджетного финансирования всей атомной отрасли. Сегодня ситуация изменилась, доход от этого контракта идет в федеральный бюджет, и доля его не является заметной по сравнению с экспортом газа, металла и других наших экспортных товаров. С другой стороны, ВОУ – это стратегический запас ядерного топлива для атомной энергетики на несколько десятилетий. В сегодняшних условиях для России это не бизнес, это все равно, что мы бы продавали свой золотой запас. ВОУ – это золотой запас отрасли. Этот контракт надо было прекратить еще в 2005 году, но лучше поздно, чем никогда. Сейчас нужно ставить вопрос о прекращении или хотя бы снижении поставок, используя любые юридические возможности.
Эта новость позитивна еще и потому, что заявление Росатома наверняка согласовано с другими ведомствами, отвечающими за безопасность страны. Значит есть еще в России умные и профессиональные люди.
- В конце февраля Кириенко сообщил, что Росатом рассматривает 10 площадок для плавучих АЭС в России. Как Вы считаете, можно ли решить там проблемы энергодефицита менее затратным способом?
- Совсем недавно вице-премьер Сергей Иванов говорил о двадцати плавучих АЭС, должно быть, их количество скорректировал кризис. На плавучие АЭС отвлекаются дефицитные ресурсы судостроителей. За бюджетные деньги, которые не менее дефицитны, строят мощности, установленный кВт которых будет стоить более $10 тыс. Хотел бы ошибиться, но думаю, что частных инвесторов под этот проект найти невозможно. У меня была неудачная попытка привлечь средства «Норильского никеля» на поддержку атомного ледокольного флота. Не дали ни цента, ходя ледоколы им были нужны для сопровождения их же грузов.
Что есть такого в Певеке, что нельзя осветить и обогреть существующими мощностями? Какое производство там способно обеспечить возврат вложенных в строительство плавучей АЭС денег? Для базы ТОФ в Вилючинске, когда туда, наконец, подтащат газопровод, тоже энергетические проблемы будут решены, причем, значительно меньшей ценой. Уверен, что Минобороны никогда не согласится оплатить затраты плавучей АЭС в Вилючинске за счет своих средств. А так, пожалуйста, – любой каприз за государственные деньги.
Уверен, что нет ни одного места, где плавучка будет конкурентоспособна. Где экономическое обоснование этого проекта, где квалифицированное его обсуждение? Нет защиты от неэффективного расходования средств – система не отторгает глупости, значит она неустойчива. Рыночные регуляторы не работают, отсутствует независимый контрольно-экспертный орган, который существовал в СССР. Хотя даже в то время могучий Минсредмаш смог продавить через Госплан и Правительство сооружение Билибинской АЭС не так далеко от Певека. А сегодня мы имеем абсолютно убыточную, дотационную станцию, которая загружена максимум на 30% – нет потребителей.
- Совсем свежая новость: четыре плавучих блока АТЭС с реакторами АБВ-6М заказала Якутия.
- По озвученной информации получается, что установленный киловатт этой ПАТЭС будет стоить не менее $14 тыс. Опыт эксплуатации Билибинской АЭС показал, что атомная энергетика в Заполярье требует дотаций до 60%. Сотрудники станции, по сути, работают на свои собственные потребности. Любой частный инвестор поинтересовался бы сроком окупаемости этого проекта, сравнил бы со стоимостью угольной станции, учитывая, что из-за потепления климата продолжительность навигации для северного завоза увеличилась в два раза. Хочу еще раз отметить, что в стране нет ни независимого экономического обоснования проектов, ни контроля за финансированием при реализации этих проектов. Все конечно касается проектов, фининсируемых за счет государства, в то время как частный инвестор все детально считает или нанимает независимых экспертов, иначе он прогорит. Сейчас эти вопросы отданы на откуп госкорпорациям, что ведет к развращению отраслей и разорению страны.
- Похоже, с Вами полностью солидарен совет при Президенте, который предлагает упразднить госкорпорации как форму юридических лиц.
- Любой профессиональный контроль выявит неэффективность расходования денег Росатомом. Он получил полномочия, аналогичные тем, что имел Минсредмаш, при полном отсутствии контроля за расходованием средств. Аудит Счетной палаты – как мертвому припарки. У меня есть яркий пример – аудит 3-го блока Калиннской АЭС: при перерасходе утвержденной мною сметы затрат на достройку в два раза - на $ 500 млн, они не нашли никаких нарушений. Поэтому мы можем строить Северскую АЭС рядом с Кузбассом, можем тратить деньги на блок с БН-800 до решения технологических проблем по замыканию ЯТЦ. Отсутствует какая-либо ответственности руководства Росатома за соблюдение сроков ввода мощностей, никто с них за это не спрашивает. Совмещение функций органа госуправления и производственно-коммерческой структуры – это было в плановой системе. Но тогда был жесткий финансовый, партийный и народный контроль, заставляли следить за издержками и сроками реализации проектов. Сейчас бюджетные деньги выделяются под доброе имя главы госкорпорации, единственная гарантия эффективности – его честность, профессионализм, умение управлять. А этого набора качеств, к сожалению, не просматривается. Кризис потребует окупаемости и возврата инвестиций. Денег в стране уже не остается, в то же время развивать экономику все равно необходимо, поэтому руководство страны будет вынуждено призвать настоящих профессионалов и организовать действенный контроль.
- Надеюсь, кризис потребует и возвращения гласности, широкого обсуждения принимаемых решений. В своей работе мы постоянно натыкаемся на искусственные препоны. Объясните мне, с какой целью вводятся жесткие ограничения на контакты руководителей предприятий с прессой? - Это показывает слабость, неустойчивость и профнепригодность руководства: «не все спокойно в нашем королевстве». Я, как один из руководителей отрасли и помыслить не мог о таком запрете. Мы всячески пытались продемонстрировать максимальную открытость для преодоления постчернобыльского синдрома, поощряли выступления руководства предприятий в СМИ.
Внутри отрасли не работает НТС, коллегия, которая в наше время собирались раз в неделю, сегодня они выродились в парадные мероприятия. Но с другой стороны, что будут решать на этих коллегиях люди, которые умеют лишь контролировать финансовые потоки, и то не эффективно, если исходить из государственных интересов? Удивительно, но факт: у руля люди, чей карьерный взлет связан с периодом гласности. Сейчас, когда власть получена, гласность забыта, на повестке дня только жесткая цензура. Почему? Потому что сами тратят, сами контролируют расходы, сами у себя покупают, сами же проводят экспертизу проектов и разработок при ручном надзоре и карманных фирмах-поставщиках.
Закручивание гаек при затратном управлении тащит нас к беде. Не хочу каркать, но в дочернобыльские времена ходя бы внутри отрасли было полноценное обсуждение технических вопросов на и НТС и на коллегиях. Но тем не менее руководство Минсредмаша не терпело критики от других ведомств. Так в 1973 году мой учитель директор ВТИ проф. В.Е.Дорощук и главный инженер Теплоатомэнергопроекта В.Н.Татарников, предприятий, подчиненных Минэнерго, написали разгромное письмо в ЦК КПСС об опасности строительства АЭС с недоработанным проектом РБМК, где они предупреждали о возможности катастрофической аварии. Минсредмаш мало что сделал для исправления проекта, а в 1986 году – Чернобыль. Ценой огромного ущерба для всей мировой атомной энергетики и значительно бОльших затрат проект все-таки был доработан.
Сегодня в Росатоме руководству говорят лишь то, что оно хочет услышать. Боятся за руководящие кресла, большие зарплаты, надеются – авось рассосется. Нет, коллеги, не рассосется – отрасль потеряем!
- Сдается мне, что дозированное общение с прессой стало основой корпоративной политики Росатома. Но тогда и СМИ останутся только карманные.
- В официальных СМИ – одна похвальба. У людей вложивших жизнь в отрасль, это вызывает отторжение. Уже потеряли шесть лет в динамике развития, ни одна отрасль не может пережить без ущерба такую потерю. Необходимо, чтобы наряду с пустыми реляциями росатомовских пиарщиков в высоких кабинетах было услышано мнение профессионалов. Стратегические провалы прикрываются цифрами, за которыми ничего не стоит. Сегодня мы говорим о четырех блоках в год, а реально достроим два блока за семь лет. В 10 раз меньше. Дутые цифры, исходящие из Росатома и озвученные руководителями страны, подрывают к ним доверие людей. И в этом прямая вина руководства Росатома – Кириенко, Травина, Обозова, Щедровицкого, Ельфимовой и других из их команды, которые свои фантазии несут в Правительство. Очевидно, что и Президент Д.А.Медведев и Премьер-министр В.В.Путин хотят усилить отрасль, это подтверждается в принимаемых ими документах и публичных выступлениях. - Но почему намерение усилить отрасль реализуется практически без учета мнения профессионалов? Мы не слышим голосов людей, конкретными делами доказавших свою состоятельность, пользующихся авторитетом в отрасли.
- Я считаю своим гражданским долгом использовать любую возможность указать на ошибочные действия, которые чреваты негативными последствиями для отрасли. Атомная отрасль – становой хребет нашего государства, она надежная опора власти. При этом сама отрасль может безопасно и гармонично развиваться только в сильной и стабильной стране. Я хорошо помню безвременье при слабой власти, его разрушительное влияние на отрасль. Поэтому выступаю сам и призываю высказаться всех, кто понимает, куда ведет сегодня атомную отрасль команда Кириенко. Пока руководство Росатома поражения выдает за победы, мы стремительно приближаемся к точке невозврата. Мы уже потеряли рынок для ВВЭР-1500, теряем азиатские рынки тысячников, а самое досадное – сами отдаем Украину в руки конкурентов. Все сроки реализации проектов отодвигаются на несколько лет., Не говорится об эффективности: снижении издержек, стоимости конечной продукции, удельных расходов материальных и физических параметров. Любая попытка разобраться в этих вопросах натыкается на коммерческую тайну. Как сказал бы применительно к нашей ситуации Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин: “Горе – думается мне – той госкорпорации, в которой и завод, и институт и руководство безнужно скулят о том, что коммерческая тайна священна! Наверное, в сей госкорпорации имеет место произойти неслыханное воровство”.
Беседовала Л.Селивановская
|
|