Вышла в свет книга Б.И.Нигматулина и В.А.Пивоварова «Реакторы с тяжелым жидкометаллическим теплоносителем. История трагедии и фарса». Подробнее 

Нас всех постигла тяжелая утрата. На экраны ТВ вновь вылез Николай Карлович Сванидзе. На этот раз – с циклом, каждая серия которого посвящена одному году истории России в XX веке. Умиляет анонс на сайте канала «Россия-1»:

« … взвешенный и объективный взгляд на новейшую российскую историю рождается на наших глазах. Именно поэтому появление на телеэкранах нового исторического цикла телеканала "Россия" актуально и своевременно»[1]

Нет, господа! На наших глазах ничего нового и тем более ничего объективного не рождается. Если говорит и показывает Николай Сванидзе – значит, с экрана опять льется грязь, ложь и безграмотная демагогия.

*   *   *
Дело даже не в том, что Николай Карлович – антикоммунист. Есть антикоммунисты, у которых  можно учиться, чьи книги нужно читать с карандашом в руках. Например, Уинстон Черчилль.

Николай Карлович Сванидзе – это не Черчилль. Николай Карлович Сванидзе – это диагноз. Это, как выразился один булгаковский персонаж, человек, который или тяжко болен, или ненавидит окружающих.

Или, как говорил про себя другой персонаж, чеховский, «…   ничего не знающий…, очень умный и необыкновенно важный…, желтый, серый, плешивый, брожу я по Москве из дому в дом, задаю тон жизни и всюду вношу что-то желтое, серое, плешивое...»[2]

Если человек несет в жизнь серое, желтое и плешивое, то уже неважно, за красных он или за белых.

Так вот, дело даже не в том, что Николай Карлович – за белых.

Поэтому давайте даже не будем обсуждать его антибольшевистские перлы, давайте послушаем и посмотрим, как он рассказывает про белое дело, про белый Крым в 1920 году, и как он при этом остается халтуршиком и невеждой.

*   *   *
Николай Карлович показывает на своем примере, что человек, прочитавший одну книгу, более невежествен, чем человек, не прочитавший ни одной.

Книга, на которую Николай Карлович опирается как на основной источник, это «Записки» Петра Николаевича Врангеля. Что без этих «Записок» не обойтись – совершенно ясно.



Но как, рассказывая про 1920 год, обойтись без книги В. Шульгина, которая так и называется «1920»?
 


Как обойтись без книги, которая называется «Белый Крым. 1920 г.», и которая принадлежит перу генерал-лейтенанта Якова Александровича Слащёва, «Слащёва-Крымского» , «генерала Яши», не пустившего красных в Крым зимой 1919-1920 года?



Почему воспоминания генерал-лейтенанта Врангеля Николаю Карловичу Сванидзе кажутся более ценным историческим источником, чем воспоминания генерал-лейтенанта Слащёва?
Почему он не обращается к воспоминаниям А. Валентинова «Крымская эпопея», В. Оболенского «Крым при Врангеле», Г. Раковского «Крым при белых»?

Вот именно потому, что Николай Карлович – не историк, именно потому, что он историю не изучает, а препарирует, действуя по принципу «нам нужна такая история, которая нам нужна».

Поэтому Николай Карлович врет даже тогда, когда он говорит правду – то есть когда правильно называет даты и имена и точно цитирует документы. Он врет - потому что он тщательно подбирает одни факты и столь же тщательно умалчивает о других.

Обратись Николай Карлович к текстам Шульгина, Валентинова, Оболенского, Раковского, я уж не говорю – Слащёва, я уж не говорю – советских или современных российских историков, таких, как Александр Широкорад, – и от его схем и выводов не останется ничего.

*   *   *

К чему вообще Сванидзе упомянул про Слащёва – непонятно. Никаких продолжений из упоминания об этом человеке в фильме нет. Этот клочковато-клиповый стиль, кстати, вполне по-сванидзевски: сказал, лишь бы сказать, – и поскакал дальше.

Упомянут факт: Слащев был человеком, который оборонял Крым и был здесь старшим начальником до прихода Врангеля.

Озвучена обширная цитата из Врангеля: Слащёв был хорошим строевым командиром, но зазнался, распоясался, подвержен алкоголю и наркотикам, неврастеник.

И дальше видеоряд: генерал Хлудов из «Бега» в исполнении Владислава Дворжецкого. Точно: наркоман и неврастеник бомжеватого вида.

Стоп, Николай Карлович. Ты что, с генералом Слащёвым под забором валялся?

Образ генерала Хлудова пусть остается на совести писателя Булгакова и кинорежиссёров Алова и Наумова.

Но почему Николай Сванидзе, показывая нам генерала Хлудова, говорит, что вот таким и был генерал Слащёв? 

Почему мнение генерал-лейтенанта Врангеля о генерал-лейтенанте Слащёве Сванидзе приводит, а мнение генерал-лейтенанта Слащёва о генерал-лейтенанте Врангеле – нет?

Вот в этом – весь Сванидзе. Мнение Слащёва о Врангеле разрушает схему и пафос его фильма.

Образ Слащёва- неврастеника Николаю Сванидзе нужен ровно затем, зачем этот образ был нужен самому Петру Николаевичу Врангелю.

*   *   *
Вскоре после завершения эвакуации из Крыма, 29 ноября 1920 года собрание Русских Общественных Деятелей выпустило воззвание: продолжить борьбу с большевизмом и обеспечить преемственность власти, сплотившись вокруг генерала Врангеля.

1 декабря генерал Слащёв пишет председателю собрания, что генерала Врангеля продолжают окружать люди, виновные в потере Крыма, и что невозможно планировать дальнейшую борьбу, не обсудив причины поражения, не разобрав допущенные ошибки.

21 декабря письмо генерала Слащёва рассматривает суд офицерской чести. Генерала увольняют из армии с лишением права ношения мундира.

26 декабря Слащёв пишет личное письмо Врангелю. Дескать, Ваше высокопревосходительство и милостивый государь Пётр Николаевич, что это за суд? Суд офицерской чести избирается общим собранием офицеров, а собрания и выборов не было.
Заочный суд – это нарушение права обвиняемого на защиту и права на отвод членов суда, а в числе судей были как раз те, кого я обвиняю в поражении. Лишить мундира меня, обладателя Георгиевского оружия, можно только лишив меня наград. Наград офицера может лишить только окружной, а в наших условиях – военно-полевой суд.

И наконец, в чем я конкретно виноват? Я призываю разобраться в том, почему нас выбили из Крыма; почему укрепления, объявленные неприступными, противник преодолел за три дня. Надо, Ваше высокопревосходительство, иметь гражданское мужество признать ошибки и взыскать с виновных.

Его высокопревосходительство генерал Врангель оставил письмо без последствий и без ответа, вернув его адресату.

*   *   *
«Требую суда общества и гласности» - так генерал Слащев озаглавил подборку документов по истории обороны Крыма: приказы, донесения, письма, карты, таблицы. Брошюра вышла в свет 14 января 1921 года. Так воплотил опальный генерал своё право на защиту.



Кстати, помните, как Николай Карлович цитировал Врангеля о том, что на смотру люди шли кто без рубахи, кто без штанов, в одних кальсонах?

О том, что было дальше, Николай Карлович умолчал.

А дальше разбираться с материальным обеспечением, со штанами и с денежным содержанием, которого не хватало даже на еду, Врангель поручил генералу Слащёву. И тот, разобравшись, написал, что нужно привлечь частный капитал, что богатые должны делиться.

«Все имущие слои населения должны сознательно отдать половину своего состояния, в чем бы оно ни заключалось…» - писал генерал Слащёв в докладе от 30 августа 1920 года. Нормально – так делалось при формировании нижегородского ополчения в 1612 году.

Далеко оказалось барону Врангелю до князя Пожарского! Он ничего не ответил. И ничего не сделал. И написал в мемуарах, что генерал Слащёв, не довольствуясь ролью строевого командира, «засыпал ставку всевозможными проектами и предположениями, одно другого сумбурнее…».

Так почему святое белое дело потерпело поражение? Не потому ли, что имущие слои делится не хотели? И вели себя, как Парамон Ильич Корзухин в пьесе и в фильме «Бег». А русские офицеры ходили по Севастополю, по Константинополю и по Парижу в одних кальсонах. Что же Николай Карлович своим видеорядом не напомнил нам, как выглядит подлинный русский буржуа?

Кстати, одно из умопомрачений Николая Карловича – это его мечты о «капитализме с человеческим лицом».

Доклад о мерах по улучшению материального положения армии и о мобилизации частного капитала в числе прочих документов приведен в сборнике «Требую суда и гласности». Этот сборник разыскивался и изымался контрразведкой, обнаружение этого сборника у обитателей Галлиполийского лагеря приравнивалось к государственной измене.

Не упоминает и об этом докладе, и об этом сборнике, и о развернувшейся в эвакуированной из Крыма армии охоте на ведьм и поборник чести Николай Сванидзе.

*   *   *
В 1924 году генерал Слащёв издал труд: «Белый Крым. 1920 г.: мемуары и документы».

Генерала Врангеля он характеризует как человека, оставшегося на уровне командира эскадрона; такими же, не способными мыслить стратегически, были его помощники, провалившие и Днепровскую (Каховскую) и Кубанскую операции.

Врангеля как человека генерал Слащёв рисует властолюбцем и интриганом, копавшим под Деникина, заслуженно отправленным за это в отставку и вновь всплывшим только благодаря разгрому Добровольческой армии.

Эту обстановку интриг и борьбы властолюбий и тщеславий, царившую в Крыму в 1920 году, генерал и называет «врангелевщиной».

Генерал Слащёв несправедлив? Генерал Слащёв  субъективен и пристрастен? Может быть, генерал Слащёв действительно алкоголик и неврастеник?

Может быть. Но генерал Слащев – это участник и свидетель. Разобраться в свидетельствах и найти истину – в этом и состоит работа историка. Кстати, книгоиздатели замечательно «примирили» двух генерал-лейтенантов, издав воспоминания Петра Николаевича Врангеля и Якова Александровича Слащёва под одной обложкой. Читайте, думайте, сопоставляйте, делайте выводы!



Думать и сопоставлять - задачи, для Николая Карловича Сванидзе совершенно непосильные. Замалчивая свидетельства генерала Слащёва и других участников и очевидцев, Николай Карлович Сванидзе разоблачает себя как конъюнктурщик, как манипулятор, как примитивный «пропагандон».

А в целом то, что делает Николай Сванидзе на канале «Россия», его кураторы и спонсоры – это не просто издевательство над историей. Это культурный геноцид, это холодная гражданская война.