[13/09/2021] Какая АЭС больше подходит для Казахстана
Экс-руководитель
«Казатомпрома» Мухтар
Джакишев рассказал Forbes.kz о том, насколько безопасен мирный атом,
какой опыт у Казахстана есть в этом направлении, какие АЭС можно построить в
республике и во сколько это обойдется.
Forbes.kz
представляет вашему вниманию продолжение большого интервью с Мухтаром Джакишевым,
которое он дал бизнесмену и издателю Forbes в Грузии и Казахстане Арманжану Байтасову
для YouTube-канала Baitassov Live. Мы уже рассказывали,
как гость программы говорил о том, почему Казахстану необходимо вводить в строй
атомные электростанции. Сегодня мы опубликуем ту часть беседы, в которой
говорится о потенциальной безопасности АЭС, их видах и наличии в стране базы
для создания этой индустрии.
– Когда люди в качестве контрдоводов атомной энергетики
начинают приводить в пример аварии на Фукусиме или в Чернобыле, то нужно
понимать, что эти АЭС были старого поколения. Сегодня в мире эксплуатируются
реакторы совсем другого, более надежного типа. Объясню предельно упрощенно
принципы работы атомных станций, пусть атомные энергетики меня простят за эту
попытку. Сегодня есть атомные реакторы двух типов. Первый – это когда в
кастрюле с кипящей водой в роли кипятильника выступает ядерное топливо. Топливо
нагревает воду в кастрюле, она нагревает пар, который раскручивает турбину, и
идет выработка энергии. Фактически этот принцип работы ничем не отличается от
угольной или газовой станции. Второй тип – это водо-водяной. Есть маленькая
кастрюля с водой, которая находится в кастрюле с еще большим объемом воды. И
именно маленькая кастрюля выступает в роли кипятильника. Если оценивать опыт
атомной энергетики, то за последние 60 лет в мире использовались оба вида
атомных реакторов примерно в равной пропорции. И могу сказать, что ни одной
крупной аварии с водо-водяными атомными реакторами не происходило. Все
инциденты происходили с атомными реакторами первого типа. Да и вообще, аварии
чаще всего происходят за счет человеческого фактора, как, например, это и было
в Чернобыле, – рассказал Мухтар Джакишев.
Он
отметил, что это были реакторы поколения 2 или 2+. Сегодня уже вводятся в строй
в основном реакторы поколений 3 или 3+. И в целом стран-производителей атомных
станций не так много – в мире есть всего несколько основных игроков на этом
рынке. Например, «Росатом», который строит и в России, и в других странах
реактора ВВЭР (водо-водяной энергетический реактор).
–
Это проверенный реактор, который в России существенно модернизировали. Он
действительно рабочий и очень надежный. Россияне считают, что этот реактор
относится к поколению 3+. На самом деле это не 3+, а 3. Грубо говоря, это
автомобиль «Победа», который апгрейдили, но он все равно от этого не стал
Tesla. Но, повторюсь, он очень надежен и неплох, – подчеркнул Джакишев.
Еще
один тип реакторов строят в Китае по французской лицензии. Он также солидно
модернизирован и массово вводится в эксплуатацию в КНР.
–
Если продолжать аналогии с автомобилями, то этот вид реактора можно сравнить с
автомобилем из ГДР – «Трабант». Он также очень надежен и немного более
комфортен, но уже устарел, – добавил спикер.
В
мире существуют и два реактора поколения 3+. Первый из них – это AP1000 от
компании Westinghouse.
–
Он спроектирован очень надежно. Там, где можно было заменить электронные
решения на механические, это было сделано. Он стал проще и при этом очень
надежным. Я очень хотел привезти этот реактор к нам, в Казахстан, чтобы мы его
построили у нас, а затем могли бы начать строить и по всему миру. Но
Westinghouse продал всю документацию в Китай, который спустя время
модернизировал его под свои возможности и планировал массово вводить в строй у
себя. Китайцы под него даже разработали специальную программу. Теперь он носит
название CAP1400 с увеличенной мощностью на 400 мегаватт. Пока в Китае он
построен в единственном экземпляре – были свои технологические проблемы. В США
же их еще даже не начинали строить, – отметил экс-глава «Казатомпрома».
Также
к реакторам поколения 3+ можно отнести более дорогостоящий французский EPR,
который французы давно планировали ввести в строй в Финляндии, но он
превратился в долгострой и был введен в эксплуатацию совсем недавно. При его
строительстве также были трудности из-за переоснащения систем безопасности
электронными системами.
–
Это все, что есть на рынке из более-менее современных реакторов. Построить
также могут южнокорейцы, но они используют уже совсем устаревшие французские
реакторы. И это не самая главная проблема для Казахстана. Ключевой является
мощность – 1 000 мегаватт мы никак не сможем вписать в нашу энергосистему,
такие реакторы для нас слишком мощны. Именно этот вопрос всегда и возникал,
когда мы в прежние годы обсуждали возможность строительства АЭС на Балхаше.
Если строить станцию мощностью в 1 000 мегаватт, и включать ее в нашу систему,
то нужно иметь зарезервированные 600 мегаватт. Так утверждали в KEGOC. А они
понадобятся при, например, периодической замене ядерного топлива или при
аварийном срабатывании. Повторюсь, не при аварии, а именно аварийном
срабатывании систем безопасности. Это обычная ситуация для АЭС, когда системы
безопасности начинают отключать блоки в случае даже малейших сбоев. На станцию
мощностью 1 000 мегаватт наши энергетики не согласятся категорически, а
реакторов с меньшей мощностью сегодня практически нет, – заявил Мухтар Джакишев.
По
его словам, строить АЭС мощностью в 1 000 мегаватт и использовать только 70%
или 80% от ее мощностей будет абсолютно нерентабельно либо тариф на
электричество придется поднимать очень высоко.
Для
Казахстана в настоящий момент наиболее оптимальным вариантом является
строительство небольших по мощности АЭС на 100-200-300 мегаватт. И такие
примеры есть.
Например,
в 2003 году в структуру «Казатомпрома» был передан «Мангистауский атомно-энергетический
комбинат» (МАЭК). К тому времени он уже на протяжении как минимум десятилетия
был в перманентно предубыточном состоянии. В его составе, помимо классических
ТЭЦ, был также завод производства дистиллята и промышленного тепловодоснабжения
с опреснительными установками, использующими пар от реактора БН-350. Напомним,
что у Актау нет природных источников питьевой воды и до сих пор город
снабжается питьевой водой, переработанной из соленых вод Каспийского моря.
БН-350
был первым в мире (введен в эксплуатацию в начале 70-х годов)
опытно-промышленным энергетическим реактором, работающим на быстрых нейтронах.
Основным источником топлива является не классический уран, который
устанавливается для АЭС, а двуокись урана (обогащенный уран). Это была уникальная
установка – на протяжении столь длительного периода больше никто в мире не мог
удачно эксплуатировать в гражданском секторе реактор, работающий на быстрых
нейтронах.
–
В 1999 году эта установка была остановлена согласно международным соглашениям.
Никто не хотел, чтобы несколько тонн ядерного топлива, обогащенного урана,
которое можно использовать в создании ядерного вооружения, могло оказаться в
руках у каких-либо террористов, – отметил гость программы.
Вскоре
после прихода «Казатомпрома» на МАЭК было решено рассмотреть возможность о
строительстве в городе атомного реактора небольшой мощности. Специалисты начали
изучать рынок и пришли к выводу, что разработки по созданию атомного реактора
малой мощности ведутся в России на нижегородском предприятии. Там пытались
спроектировать АЭС мощностью 75 мегаватт, что идеально подходило для нужд
Актау. Совместно с «Казатомпромом» было создано совместное предприятие,
Казахстан должен был профинансировать этот проект до финальной стадии, что
давало ему права на использование этой разработки. Однако сделать это по разным
причинам так и не удалось, а вскоре россияне выкупили казахстанскую долю.
–
Не могу сказать, как обстоит ситуация с этим проектом сегодня. Но на мой взгляд,
для нашей страны подобные станции подходят лучше всего. Можно построить,
условно говоря, станции по 75 мегаватт каждая, что в сумме дает 300
мегаватт. Каждая из станций в принципе строится не так долго, они обойдутся
нашей стране гораздо дешевле, чем если мы начнем строить одну станцию в 1 000
или больше мегаватт. Плюс – всегда можно пристроить рядом еще одну или две АЭС
подобной мощности. Ну и управлять АЭС более малой мощности проще, они в разы
безопаснее. Другой вопрос, что их в мире, насколько мне известно, по сути еще
нет. Они нигде не эксплуатируются. Нам нужно привезти в страну испытанный,
надежный проект, а не экспериментальный образец. Опытов над нами устраивать не
нужно. Я знаю, что в США также ведутся разработки по созданию АЭС мощностью от 100
до 300 мегаватт, и они находятся на стадии сертификации. Плюсом реакторов малой
мощности является также то, что они являются «маневровыми», то есть при
необходимости их нагрузку можно спокойно снижать на 50% – конструкция это
позволяет. С крупными станциями на 1 000 мегаватт такое в теории также можно
делать, но на практике такое вряд ли кто-то будет проводить постоянно – слишком
высокие риски, – уточнил собеседник.
Он
также рассказал, что в нашей стране еще есть люди, которые обладают знаниями и
компетенциями в области атомной энергетики и строительства.
–
Например, Тимур Жантикин – бывший председатель Агентства по атомной энергии. Он
уже ушел с госслужбы, у него своя компания, которая занимается вопросами
атомной энергетики. Это один из лучших профессионалов своего дела, которые у
нас есть, – заверил герой передачи.
Что
касается стоимости АЭС, а также сроков строительства, то здесь все
индивидуально. Где-то можно построить атомную станцию всего за несколько лет,
как это произошло при строительстве россиянами АЭС для Беларуси, на которую
ушло всего несколько лет, а значит, и сопутствующие затраты были минимальными.
–
Белорусам повезло, что им возвели проект в рекордные сроки. Насколько я знаю,
значительная часть оборудования, материалов и комплектующих была уже готова.
Россия их приготовила для какого-то другого проекта, но там что-то не срослось,
поэтому они перекинули все это для Беларуси, отсюда и рекордная скорость. Но
есть и другие примеры. Например, Франция планировала построить для Финляндии
свою АЭС за три года, строительство должно было обойтись в 3 млрд евро. Это
оказалось полной чушью, потому что в итоге затраты оказались в районе 10 млрд
евро, а строили около 12 лет. AP1000 Китай также строил у себя слишком долго и
им этот проект обошелся около $8 млрд, – сказал Мухтар Джакишев.
Forbes.kz, 13.09.2021
|