Эти противоречия обострились с кончиной бессменного авторитарного лидера страны Иосипа Броза Тито и еще более усилились в связи с крахом СССР и кризисом мировой социалистической системы, где СФРЮ занимала особое внеблоковое место.

Между тем, сегодня  мало вспоминают о том, что после 1948 года отношения югославского руководства с Советским Союзом ухудшились вплоть до объявления Кремлем режима Тито «фашистским». Сталин и Тито круто разошлись во взглядах на создание так называемой социалистической «Балканской федерации» в составе Югославии, Болгарии, Албании, а в максимальном варианте – еще Румынии и даже Греции (в случае прихода там к власти коммунистов). Это фантастическое образование Белград рассматривал в дискурсе доминирования «Великой Югославии». Понятно, что советский вождь никак не мог примириться с появлением еще одного коммунистического лидера с мощным геополитическим влиянием. Со смертью Сталина этот кризис во взаимоотношениях был преодолен, тем более, что никакой «Балканской федерации» так и не появилось. Тем не менее, СФРЮ, продолжая проводить независимую от Москвы политику неприсоединения, не пожелала вступать в Организацию Варшавского договора во главе с СССР. В 1950-е – начале 1960-х годах главными поставщиками вооружения Югославии были США и Великобритания. В последующем СФРЮ также приобретала военную и «двойную» технику или лицензии на ее производство во Франции, Западной Германии, Италии, Австрии, Швейцарии, Швеции и Канаде. 

Несмотря на нормализацию отношений и возобновленные с 1960-х гг. крупные поставки в Югославию советского вооружения, Белград, по-своему учитывавший события в Венгрии в 1956 г. и в Чехословакии в 1968 г., никогда не переставал рассматривать в качестве вероятного противника не только НАТО, но и Советский Союз. Публично это, разумеется, не декларировалось, но в югославских масс-медиа неизменно подчеркивалась готовность национальных вооруженных сил противостоять «любому агрессору», имея в виду не только Североатлантический блок.

В качестве средства сдерживания «любого агрессора» и обеспечения прочных позиций СФРЮ как государства, проводящего сильную самостоятельную политику, не исключалась возможность обладания собственным ядерным оружием. И не просто не исключалась.

Когда улыбнулся Будда

Следует отметить, что в 1970 году СФРЮ ратифицировала международный Договор о нераспространении ядерного оружия, что публично было обозначено в качестве важнейшей основы проводимой Белградом внешней и оборонной политики. Но в мае 1974 года крупнейшая держава, входящая в Движение неприсоединения – Индия – произвела испытание ядерного оружия, известное как «Операция «Улыбающийся Будда». Это произвело большое впечатление на югославов, конкурировавших с индусами в лидерстве среди неприсоединившихся стран. Вскоре после «улыбки Будды» Тито провел секретное совещание в Генеральном штабе Югославской народной армии, в котором участвовали и физики-ядерщики. На совещании рассматривался вопрос об осуществлении отечественной военной ядерной программы. Он поднимался и в ходе аналогичной встречи в конце того же года. Прикрытием программы должны были служить исследования в области мирного атома.  Речь шла не о начале данной программы, а, скорее, о ее форсировании.

Научно-технический потенциал в области ядерной энергии у СФРЮ имелся. Еще в 1948 года в Белграде был создан институт ядерных исследований «Винча», кроме того, к соответствующим исследованиям приступили в институтах имени Йозефа Стефана в Любляне и имени Руджера Бошковича в Загребе (словенский и хорватский физики соответственно 19 и 18 века, причем Бошкович известен своими атомистическими воззрениями. – Ред.).

По некоторым сведениям, уже именно тогда югославская ядерная программа имела определенную военную составляющую, и разговоры об этом среди политического истеблишмента Белграда и ученых-ядерщиков ходили еще в 1949 году. Как бы то ни было, но югославы обзавелись необходимым для осуществления программы оборудованием - ускорителем частиц Кокрофта-Уолтона, бетатроном, электростатическим генератором Ван де Граафа и циклотроном. Весь этот инструментарий был введен в эксплуатацию в упомянутых научных центрах.

Важное значение для югославских ученых имело сотрудничество с норвежскими коллегами из Института ядерной энергии в Хьеллере (ныне Институт энергетических технологий - IFE), где в 1951 году начал работать первый в Норвегии ядерный реактор JEEP. Посланцы Белграда появились в Хьеллере в 1952 году. Югославы изучали здесь, например, технологию химической экстракции плутония. Норвежцы также помогли им обзавестись лабораторной установкой по извлечению плутония из облученного ядерного топлива по технологии PUREX. Есть сведения, что югославам удалось контрабандой доставить в «Винчу» некоторое количество высокообогащенного урана из Хьеллера. Эти пикантные моменты югославско-норвежской научной кооперации вкупе с проведенными югославами исследованиями по обогащения урана (в частности, электромагнитным методом) могут свидетельствовать как раз о военной направленности их ядерной программы. Любопытно и то, что в середине 1950-х годах Союзную комиссию по ядерной энергии возглавил шеф титовской госбезопасности Александр Ранкович (интересная аналогия с Лаврентием Берия как главным администратором советского атомного проекта), что говорит о значимости и секретности деятельности комиссии.

Ранкович был активным сторонником восстановления после смерти Сталина отношений с СССР (но без вовлечения страны в советский блок). И, может быть, неслучайно, что к концу 50-х годов институт «Винча» обзавелся именно с помощью СССР тяжеловодным реактором «РА», и еще один реактор, тоже тяжеловодный - «РБ» - был создан югославами самостоятельно.

Это, конечно, не говорит о том, что Белград игнорировал мирную ядерную энергетику. Единственным ее объектом стала одноблочная АЭС «Кршко», вступившая в строй в 1981 году и до сих пор действующая в независимой ныне Словении. Станция с электрической мощностью 730 МВт оснащена водо-водяным ядерным реактором типа PWR американской фирмы Westinghouse.

Между «А» и «Б»

Тито скончался в 1980 году, однако это не привело к свертыванию военной ядерной программы СФРЮ, энтузиастом которой стал выступать министр обороны адмирал Бранко  Мамула. Собственно, военная «программа «А» осуществлялась параллельно с «программой «Б» в сфере атомной энергетики, которая играла роль публичного прикрытия первой и в то же время была связана с ней научно-технически. Координацию обеих программ осуществлял Военно-технический институт (ВТИ). Головной организацией «программы «А» был институт «Винча», в ней также участвовали ученые института физики Белградского университета.

«Программа «А» была нацелена на создание собственно ядерных боеприпасов. Министерством обороны СФРЮ отрабатывались и задачи создания средств доставки. В качестве таковых рассматривались ракетные и авиационные. По-видимому, именно в целях отработки возможностей ракет класса «земля-земля» в СССР были закуплены четыре пусковые установки тактического ракетного комплекса «Луна-М» с неизвестным количеством ракет к ним. Поскольку ракеты этой системы, запускавшиеся на дальность 65 километров, были неуправляемыми и имели неважную точность, применение их в обычном снаряжении априори рассматривалось как малоэффективное, а вот с ядерной боевой частью считалось в самый раз. Собственно, в Советской армии это было штатное ракетно-ядерное оружие танковых и мотострелковых дивизий (диапазон мощности, по американским оценкам, от 3 до 200 килотонн). Понятное дело, что в Югославию были поставлены обычные ракеты, но потенциальной сути дела это не меняло. В страны Варшавского Договора комплекс «Луна-М» поставлялся именно исходя из того, что в случае войны с НАТО эти ракеты получат - с советских баз хранения и под советским контролем - ядерные боевые части.  Ну, а югославы присматривались к комплексу самостоятельно, в расчете на собственные силы.

Еще одним средством доставки ядерного оружия в Югославской народной армии мог стать разработанный в сотрудничестве с Румынией (которая, кстати, вплотную подошла к созданию собственной атомной бомбы) реактивный истребитель-бомбардировщик J-22 «Орао», представлявший собой своеобразный микс технологий обеих стран, а также Великобритании, Швеции и Франции. Боевая нагрузка самолета, поступившего на вооружение ВВС Югославии в 1980 году, гипотетически позволяла доставить к цели одну тактическую ядерную бомбу.   

А в 1987 году Югославия начала получать из СССР новейшие по тому времени сверхзвуковые  фронтовые истребители МиГ-29, в Советских ВВС являвшиеся, по утверждениям западной печати, носителями тактических ядерных бомб РН-40 мощностью 30 килотонн. Конечно, Белграду МиГи были проданы в конвенциональном варианте, да и «программа «А» как раз в 1987 году была закрыта по причине кризисных явлений в югославской экономике. Вслед за этим вскоре последовал и финал «программы «Б».

Такова кратенькая история не состоявшейся югославской атомной бомбы. Хотя кто знает – появись она в свое время, позволили бы себе страны НАТО воздушную операцию «Союзная сила» против Белграда в 1999 году…