[15/02/2007] Ижорские заводы способны ежегодно производить оборудование для двух блоков
Е.М.Пакерманов, генеральный директор Ижорских заводов
Атомное машиностроение считается одним из узких мест ФЦП по развитию ядерно-энергетического комплекса. И это вполне объяснимо. В ходе непродуманной приватизации машиностроительный комплекс России оказался в руках людей, не сумевших эффективно адаптировать его к рыночным условиям.
В результате часть предприятий уже не в состоянии выполнять ответственные заказы. Трудности у всех выживших одинаковы: износ производственных мощностей, старение квалифицированных кадров, отсутствие последовательной политики государства в области строительства АЭС. Эти проблемы в полной мере касаются Ижорских заводов – единственного отечественного предприятия, способного изготавливать оборудование первого контура АЭС. О том, какие задачи стоят перед ижорцами в связи с перспективами развития российской атомной энергетики, мы беседуем с генеральным директором Ижорских заводов Евгением Пакермановым.
Биография:
Пакерманов Евгений Маркович – генеральный директор Ижорских заводов.
Родился в 1973 году в Свердловске. В 1996 году закончил Гуманитарный университет (Екатеринбург). С 1995 года работал в Екатеринбургском банке Сбербанка России.
С 2002 года – начальник финансового управления Уралмашзавода. Затем – директор по финансам и экономике Уралмашзавода.
С 2004 года – финансовый директор Ижорских заводов.
С 2006 года – генеральный директор Ижорских заводов.
О компании
ОМЗ – одна из крупнейших компаний тяжелого машиностроения в России, специализируется на инжиниринге, производстве, продажах и сервисном обслуживании оборудования и машин для атомной энергетики, горной промышленности, а также производстве спецсталей и предоставлении промышленных услуг.
Производственные площадки дивизионов ОМЗ находятся в России («Уралмашзавод» и «Ижорские заводы») и Чехии (Skoda Steel и Skoda JS). Уставный капитал ОМЗ составляет 3 млн 823 тыс. рублей, он разделен на 35,48 млн обыкновенных и 2,75 млн привилегированных акций номиналом 0,1 рубля.
Основной акционер ОМЗ – ЗАО «Форпост-Менеджмент» (принадлежит более 75 процентов акций). Стратегический финансовый партнер – АБ «Газпромбанк» (ЗАО). Акции ОМЗ обращаются в России и на биржах Лондона, Берлина, Мюнхена, Нью-Йорка. В ОМЗ работает 16500 человек, из них на Ижорских заводах – около 2500 человек.
– Среди атомщиков распространено мнение, что ИЗ являются сегодня одним самых «слабых» звеньев в реализации масштабных планов развития атомной энергетики. От былого промышленного гиганта остались жалкие крохи. Вы согласны с такой оценкой?
– Категорически не согласен. ИЗ – единственное предприятие на постсоветском пространстве, сохранившее свой основной профиль и изготавливающее реакторное оборудование для атомных станций. Да, сейчас бывшие ИЗ поделены на большое количество юридических лиц. Часть зданий и земли ижорской производственной площадки сегодня не принадлежит ОМЗ. Можно по-разному относиться к этим реформам. Однако была проделана большая работа по выделению того, что необходимо для производства корпусов, и реализации лишнего, того, что не приносит дохода. Общая площадь раньше составляла более 800 га. На территории ИЗ было 120 км железнодорожных путей. Все это в сумме давало огромные накладные расходы и основания считать машиностроение проблемным звеном в цепочке сооружения энергоблока.
– Какие проблемы стоят перед вами наиболее остро, что критично и ограничивает возможности «атомного» направления?
– На ИЗ, как на любом крупном промышленном предприятии, существует проблема старения основных фондов, дефицит рабочих и служащих надлежащего профессионального уровня и компетенции, старения персонала. Тем не менее, в течение последних восьми лет ИЗ ежегодно производят и поставляют традиционную и нетрадиционную номенклатуру оборудования для строящихся атомных станций в Иране, Китае, Индии. Сейчас идут поставки на Ростовский блок. Требования к качеству и безопасности оборудования только ужесточаются. В связи с разработкой для Индии и Китая систем пассивной безопасности, ИЗ освоили много нового оборудования. Сейчас готовится к отгрузке основной шлюз для АЭС Куданкулам. Испытывается оборудование для откатных ворот транспортного портала хранилища топлива для той же станции. Насколько мне известно, серьезных претензий по качеству к ижорскому оборудованию нет.
– Но были претензии по срокам поставок?
– Ни одно машиностроительное предприятие, в том числе и европейское, не может похвастаться отсутствием изменений в сроках поставок.
Одно дело серийно производить, к примеру, небольшие двигатели, совсем другое – уникальное оборудование, причем зачастую до согласования технического проекта. Тем не менее, в Индию все оборудование отгружено в контрактные сроки, а какое-то даже раньше. По проекту «Куданкулам» мы отгрузили два корпуса за один год. Это к вопросу о возможностях ИЗ обеспечить выполнение ФЦП. Перенос сроков мы, как правило, согласовываем с Заказчиком.
– На днях в прессе прошла информация, что достигнута договоренность о слиянии предприятия «ЭМА-Альянс-Атом», контрольный пакет в котором принадлежит ОАО «Атомэнергомаш», с ИЗ и Skoda. Как вы можете прокомментировать эту информацию?
– СП еще не создано, консолидация активов под эгидой «Атомэнергомаша» не завершена. Нет согласованной конфигурации, пока идет процесс обсуждения, согласований, процесс инвентаризации имущества.
– Какова ваша роль как генерального директора ИЗ в проекте создания совместного предприятия с ОАО «Атомэнергомаш»?
– Мне как директору необходимо обеспечить вхождение ИЗ в СП. Любая смена лиц несколько нарушает устоявшийся режим работы предприятия. Вхождение, с одной стороны, должно произойти в установленные сроки, с другой – предприятие не должно в этот переходный период ухудшить свои текущие показатели. Задача директора – сохранить полноценную работоспособность предприятия в этот период. Вторая краткосрочная задача – увеличение объема портфеля заказов. Сегодня на ИЗ есть дефицит заказов, и они не сбалансированы по мощностям: где-то перегруз, где-то недогруз, есть свободные люди и свободные мощности.
– Но вкладываться в модернизацию конкретного оборудования было бы логично под выполнение условий конкретных заказов.
– Естественно. Причем время ограничено – и не только потребностями в модернизации наших мощностей, но и сроками реализации самой ФЦП.
– Почему же не подписываются контракты? Возможно, потенциальный заказчик не определился, будет ли он заказывать корпуса ИЗ или найдет другого поставщика?
– Этот вопрос как раз сомнений ни у кого не вызывает. Но есть определенные нормативные ограничения, которые мешают быстро оформить заказ оборудования. Во-первых, проблема финансирования. Первые деньги в ФЦП заложены только на 2007 год, соответственно начать финансирование можно только с этого года. Во-вторых, есть много документов, которые ограничивают возможности Росэнергоатома в плане заказа оборудования: нет согласованного технического проекта, не получены лицензии на строительство станций и т.д. Это довольно сложные бюрократические процедуры.
– А какие меры предпринимаются сейчас?
– В данный момент мы вырабатываем совместно с Ростехнадзором и Росэнергоатомом совместное решение, которое позволит оформить заказы на изготовление длинноциклового оборудования. Надеюсь, что это решение будет принято в ближайшие месяцы.
– Газпромбанк, который является стратегическим финансовым партнером ОМЗ, заявил в СМИ о намерении оказывать содействие в развитии выстраиваемого Росатомом машиностроительного комплекса. О каких именно проектах идет речь?
– Это финансирование Газпромбанком упреждающего запуска производства длинноциклового оборудования для АЭС на Ижорских заводах. С этим предложением наш финансовый партнер с марта 2006 года неоднократно обращался в Федеральное агентство по атомной энергии. Но, к сожалению, необходимые решения Росатомом так до сих пор и не приняты. А ведь реализация этой инициативы позволила бы обеспечить загрузку Ижорских заводов и значительно сократить сроки реализации ФЦП.
Другой стратегический проект в рамках федеральной программы – это строительство новой 120тонной печи на ОМЗ-Спецсталь, которая должна выплавлять заготовки для корпуса реактора.
– На энергоблок «Калинин-4» у вас есть контракт?
– Заказа на корпус у нас нет, и он, по всей видимости, не планируется. Очевидно, на калининском блоке в большей степени будет использоваться имеющееся готовое оборудование. Изготовление корпуса реактора занимает 36 месяцев, в любом случае в имеющийся график мы не вписываемся.
– Для какой АЭС Ижорские заводы будут изготавливать первый корпус реактора?
– На сегодняшний день у нас есть контракт только на корпус реактора для плавучей АЭС. Это особое направление. Там небольшие деньги, но оно для нас достаточно значимое, и мы очень серьезно относимся к этому заказу. Это первое изделие, которое, как предполагается, откроет серию.
– Ну а очередной корпус для большой энергетики куда пойдет, может быть, на АЭС «Белене»?
– Это один из вариантов, куда может пойти длинноцикловое оборудование. АЭС «Белене» и первые проекты по ФЦП совпадают по времени. Сейчас есть возможность запустить производство универсальных заготовок. Для нас не принципиально, куда пойдет очередной корпус. Само реакторное оборудование мало чем отличается. Различия содержатся в технических проектах станций и касаются в большей степени вспомогательного оборудования. Собственно, не АЭС является нашим заказчиком.
– Таким образом, в настоящий момент ваши главные мощности простаивают?
– Мы делаем оборудование для достройки Ростовской АЭС. Отправили туда корпус реактора, но остальное крупногабаритное оборудование будет изготавливаться в течение 2007 года.
Наполнение портфеля заказов – это важная часть работы, которая должна привести к стабилизации работы компании на ближайший год, как минимум. Еще одна задача – завершение тех проектов и тех структурных реформ, которые начаты в течение прошлого года. Сюда входит изменение системы планирования, балансирование продаж и спроса, системы закупок и т.д. Это так называемый проект по S&OP, который реализуется на ИЗ с привлечением зарубежных консультантов.
– Почему прибегли к помощи иностранцев?
– Иностранные компании за последние годы ушли далеко вперед как в части теории и практики внедрения систем планирования, так и по уровню автоматизации. Хотя в принципе эта теория во многом основана на здравом смысле, многие ее элементы использовались в социалистической системе планирования во времена СССР.
– Из каких средств финансируется проект?
– Проект финансируется за счет текущей деятельности. Входит в наши накладные расходы.
– Сомнительным представляется то, что можно отладить систему планирования на одном отдельно взятом предприятии, если оно в значительной степени зависит от дисциплины поставок. Будет ли работать идеальная модель в реальных условиях?
– Но мы же говорим о том, что в ближайшем будущем будем работать в стабильной макроэкономической системе. Это необходимое условие для выполнения таких масштабных проектов, как Федеральная целевая программа развития ядерно-энергетического комплекса. Ее реализация зависит от четкого среднесрочного и долгосрочного планирования. Для оценки возможностей выполнения ИЗ этой ФЦП мы и проводили детальный анализ.
– Вы изготавливаете крупногабаритное оборудование для нефтегазовой отрасли. Как в процентном соотношении распределяются эти заказы и оборудование для атомной энергетики?
– Это соотношение сильно варьируется год от года и зависит от структуры продаж. С началом реализации ФЦП доля нефтехимии будет минимальна. Она и сейчас составляет примерно 15%. По технологии изготовления нефтегазовое оборудование не сильно отличается от атомного. Те же большие емкости для работы под давлением. Думаю, мы должны поддерживать определенный объем этих заказов для того, чтобы сохранить позиции на этом рынке. Кроме того, мы не можем на 100% зависеть от заказа атомщиков.
– От нефтехимиков заказы поступают более ритмично?
– Да, там есть постоянный спрос, но на этом рынке серьезная конкуренция. Корпуса для атомных реакторов – это монопольная позиция, в части нефтехимии и газового оборудования есть несколько производителей, и нам приходится бороться за эти заказы.
– Вы чувствуете себя комфортно в положении монополиста и готовы использовать это преимущество?
– Не все так однозначно. Допустим, отсутствие конкурента – это плюс, но заказчиком для атомной отрасли выступает государство. А это означает очень жесткий подход к ценообразованию. Есть нормативы, сметная документация, прибыль тоже нормирована. К примеру, увеличение стоимости никеля – это не обязательно повод для изменений в смете. В бюджете заложена определенная сумма, и никто править бюджет не будет. Это оборотная сторона положения монополиста.
– Но вы готовы достойно ответить на вызов, заложенный в ФЦП?
– ИЗ и все предприятия ОМЗ, работающие в кооперации с нами, способны серийно производить оборудование традиционной номенклатуры в объеме, необходимом для оснащения двух блоков в год. Т.е. на имеющихся мощностях мы обеспечим два блока в год. Естественно, потребуется увеличить отчисления на текущий и капитальный ремонт, на модернизацию и частично на закупку нового оборудования.
– На каком этапе сейчас находится сооружение новой электропечи, о которой вы говорили. Оно близко к завершению?
– Строительство новой сталелитейной печи необходимо как для наращивания объемов, так и для улучшения качества больших слитков. Печь строит «ОМЗ-Спецсталь» – самостоятельная структурная единица, входящая в ОМЗ. На завершение уйдет около двух лет, но это не значит, что мы будем стоять. Повторюсь – два блока мы обеспечим и на имеющемся оборудовании. В соответствии с ФЦП, начиная с 2009 года, нам необходимо увеличивать объемы, чтобы к 2011 году выйти на три и более блоков. Инвестиции для этого мы должны спланировать сегодня. Если запускаем этот процесс в 2007 году, то к 2009 выходим на обновленные мощности. К этому времени металлурги должны ввести в строй новую печь.
– О каком объеме инвестиций идет речь?
– По нашим подсчетам, требуется примерно 100 млн долларов. Это тот объем, который необходимо освоить до 2009 года «Спецстали» и ИЗ. Примерно половина инвестиций, может быть, чуть больше, пойдет на ИЗ. Все эти деньги будут потрачены на увеличение пропускной способности предприятия, с тем чтобы обеспечить выпуск трех и более комплектов оборудования в год. Замена станков на большие обрабатывающие центры, для обслуживания которых требуется меньше людей, естественно, увеличит объем инвестиций.
– Если мы вас правильно поняли, для технологической революции 100 млн долларов недостаточно?
– Смотря что считать революцией. Например, строительство новой печи на ОМЗ-Спецсталь – если не революция, то большой шаг вперед. Поймите меня правильно, мы не планируем одновременно заменить все оборудование, такое не под силу ни одному предприятию. Будем заменять постепенно, но приобретать только самое современное.
– Россия делает серьезную заявку на четверть мирового рынка строящихся АЭС. Вы можете сравнить по уровню оснащенности ИЗ с зарубежными предприятиями аналогичного профиля?
Отгрузка оборудования для зарубежных АЭС
– На предприятиях группы AREVA я не был. Но хорошо знаю чешскую Skoda. Хотя ИЗ в нынешнем состоянии сравнивать со Skoda некорректно. Skoda, хоть и аналогична по составу оборудования, но принципиально отличается по номенклатуре производимой продукции и, соответственно, по структуре продаж. ИЗ производят в основном тяжелое крупногабаритное оборудование. Skoda располагает современными производствами приводов, контейнеров для хранения и перевозки топлива. У чехов традиционно сильные сервисные направления, кроме того, сейчас Skoda изготавливает для той же AREVA внутрикорпусное оборудование – это тонкое и сложное производство.
– На внешнем рынке вы уже не монополисты, там, чтобы обеспечить себе конкурентные преимущества, нужно внедрять научные разработки в области технологий, применяя новые материалы. Ученые-материаловеды одного крупного питерского НИИ утверждают, что ИЗ не проявляют интереса к их разработкам. Это так?
– В составе ОМЗ есть научно-инженерный центр, по сути дела научно-исследовательский институт, который располагается здесь, на площадке ИЗ. Он обладает уникальными кадрами, особенно в части металло- и материаловедения. Он и ведет НИОКРовские работы. Да, в последние годы финансирование их осуществлялось очень слабо. Потому что стоял вопрос выживания. Следовательно, и глобальных научных прорывов не было. Но работы по мере сил ведутся. Наши изделия должны обеспечить более длительный срок эксплуатации – не 40 лет, как было раньше, а 60. Следующий корпус будем строить, исходя из этой задачи. Будут изменения и в конструкции, и в технологии, но материалы останутся те же самые. Сейчас никто в России не примет решение о применении новых материалов для проекта «АЭС-2006». Цена вопроса слишком велика.
– А уровень культуры производства на ИЗ? Насколько соответствует он современным требованиям?
– Внешний вид цехов оставляет желать лучшего. Поддержание ИЗ в последние годы достаточно дорого обходилось акционерам. С конца 80-х годов, кроме экспортных заказов, Росэнергоатом практически ничего нам не заказывал, кроме Ростовской АЭС. Объемы производства упали, все средства шли на сохранение оборудования и персонала. Во внешний вид вкладывали очень мало. Тут мы пока отстаем от мировых стандартов. Сейчас мы подготовили программу, целью которой будет повышение привлекательности, престижности работы на ИЗ. Одно из направлений – культура труда. Тут есть над чем поработать, но это требует денег. Я недавно был в Китае на новом образцово-показательном заводе. Там есть чему поучиться. Идеальная чистота, спецпокрытия для полов, бумажные полотенца – вместо ветоши, которой пользуются наши рабочие. Последнее, конечно, мелочь, но из ряда тех, что создают общий фон и характеризуют уровень культуры труда. В этот китайский завод вложены большие деньги, причем государственные. В ИЗ никто государственных денег не вкладывает.
– Для ИЗ, как и для любого крупного промышленного предприятия, кадровый вопрос наверняка стоит очень остро. Какие специалисты особенно востребованы?
– Есть проблемы с привлечением технологов и конструкторов, не хватает станочников.
– Сколько платите молодым конструкторам?
– Наша служба по персоналу имеет абсолютно четкие грейды, и в каждом конкретном случае вопрос оплаты адекватно увязан с квалификацией и потенциальными возможностями соискателя. Правда, резко поднять зарплату до рыночного уровня всем мы сейчас не в состоянии.
– Что делается в плане подготовки кадров?
– Активно взаимодействуем с образовательными учреждениями, разработали специальную программу подготовки кадров. У нас в Колпино есть лицей, филиал профильного института, собственный образовательный центр «Профессионал», которые готовят кадры для предприятий ОМЗ. Мы понимаем важность кадровой проблемы, и мы ей занимаемся.
– Как вы считаете, когда у ИЗ появится возможность отбирать работников на конкурсной основе?
– Само декларирование ФЦП развития атомной энергетики положительно сказалось на имидже ИЗ как работодателя. В целом репутация предприятия на достаточно высоком уровне, но как работодатель на рынке труда мы несколько утратили свои позиции.
Люди надеются на подъем ИЗ и готовы идти к нам работать. Молодые и опытные специалисты, которые раньше уходили, поработав в других компаниях, возвращаются на ИЗ. Такая тенденция наметилась в последние несколько месяцев. Если будет ритмичная загрузка, мы сможем обеспечить рыночную заработную плату, и люди пойдут к нам с большой охотой.
Беседовали Надежда Королева,
Людмила Селивановская
(Журнал «Атомная стратегия» № 28, февраль 2007 г.)
|