День инженер-механика на флоте отмечают 10 января. Этот праздник был утвержден главнокомандующим Военно-морским Флотом России в 1996 г. Нет на корабле человека, лучше него знающего корабль, его корпус, механизмы, двигатель или силовую установку, основные и вспомогательные корабельные системы, все, что называется «устройство корабля». Этот человек - командир электромеханической боевой части, «дед», «стармех». На гражданских судах малого и среднего водоизмещения иностранных флотов к категории «офицеры» относят только двух членов команды - капитана и старшего механика. На военном корабле должность командира БЧ-5 почетна, уважаема и обязывает ко многому.
От механиков зависит, даст ли корабль ход и в каких пределах; погрузится ли на заданную глубину подводная лодка и как долго сможет эту глубину выдерживать; в сколь комфортных условиях будет находиться экипаж; достаточно ли пресной воды, электроэнергии. Командир электромеханической боевой части несет прямую ответственность за эксплуатационную безопасность корабля, а в случае повреждения корабля он со старпомом возглавляет борьбу за живучесть корабля. От его знаний, опыта, решительности зависит судьба корабля и жизнь экипажа. Командир БЧ-5 возглавляет одно из самых многочисленных корабельных подразделений, куда входят три дивизиона: движения, живучести и электротехнический, их группы, команды, отделения. Во всех вопросах, касающихся борьбы за живучесть корабля, эксплуатации корабельных систем, командир БЧ-5 - начальник для всего личного состава корабля. Кажется, что одному человеку невозможно освоить все корабельные инструкции, описания, чертежи, схемы, правила эксплуатации и многое другое, а «деду» это удается. Любой «отказавший» механизм, стоит к нему прикоснуться «деду», оживает, прилаживается к работе и работает, по крайней мере, до прихода в базу. Но и в базе командиру БЧ-5 нет покоя - корабельные механизмы продолжают функционировать по другим корабельным расписаниям. Надо привести в безопасное состояние главную энергетическую установку, запустить в работу и проверить вспомогательные механизмы.
На подводных лодках существовала традиция: командир электромеханической боевой части носил на кителе командирскую «лодочку» - нагрудный знак, свидетельствующий о допуске к самостоятельному управлению подводной лодкой. Этим подчеркивалось особое уважение к должности и обязанностям «деда».
В данной статье речь пойдет не об инженерах-механиках вообще, а о конкретном человеке, достойном представителе славного племени подводников, 55 лет посвятившего Военно-морскому флоту России. 29 мая 2012 г. нашему постоянному автору и, надеемся, другу, помогающему освещать подводную тему, - Николаю Ярехтовичу Щербине исполняется 75 лет.
Будучи инженер-механиком, специалистом в области управления, эксплуатации и технического обслуживания ядерных энергетических установок атомных подводных лодок (ПЛА) трех поколений, по отсекам субмарин он, наверное, не единожды обогнул Земной шарик. Командир группы дистанционного управления 1-го дивизиона БЧ-5 с 1962 по 1969 г., командир дивизиона живучести БЧ-5 до марта 1971 г. на К-38 - головной ПЛА второго поколения проекта 671. До сентября 1978 г. командир БЧ-5 К-147 - второго серийного корпуса ПЛА этого же проекта Непосредственная служба на инженерных корабельных должностях составила более 16 лет.
Участвовал в строительстве первой атомной подводной лодки на Адмиралтейском заводе, в швартовных, заводских ходовых и государственных испытаниях, в длительных походах в Норвежское море и Атлантику. Участвовал в форсировании подо льдами Датского пролива и учении «0кеан-70». За освоение новой боевой техники в 1970 г. был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Принимал участие в походах под льдами Арктики, в испытаниях и выхаживании установленного на К-147 многоканального информационно-вычислительного комплекса «Тукан» по изучению океанических явлений, связанных со следностью ПЛА в глубинах Мирового океана.
В качестве флагманского инженера-механика походного штаба 3-й дивизии на борту одновальной ПЛА К-454 в августе-сентябре 1974 г. обеспечивал ее переход с Севера на Камчатку подо льдами Северного Ледовитого океана.
С образованием при СРЗ «Нерпа» дивизиона ремонтирующихся атомных подводных лодок назначен первым дивизионным инженером-механиком. В течение двух лет работал над созданием организации службы в дивизионе и в электромеханической службе. Следующие шесть лет - заместитель начальника электромеханической службы 1-й флотилии ПЛА Северного флота. Это было время интенсивного перевооружения флота подводными лодками второго и третьего поколений. На флотилии электромеханической службой осваивались ПЛА 671ртм, 705 и 705к, 941, 945, 949, 685 проектов. Практически на ПЛА всех проектов выходил в море на учения и испытания в качестве флагманского инженера-механика походного штаба флотилии. Наиболее ответственными и важными были испытания, связанные с проведением (впервые) четырехракетного залпа тяжелым крейсером стратегического назначения проекта 941 («Акула»), испытания на рабочей глубине работы ядерных энергетических установок и вооружений на ПЛА проектов 945, 949 и 685 («Барракуда», «Гранит», «Плавник»). Были достигнуты глубины погружений в 500 и 800 метров. В феврале 1986 г. в качестве флагманского инженера-механика походного штаба флотилии участвовал в испытании маневра «Аварийное всплытие» на глубоководной ПЛА К-278 («Комсомолец») с продуванием части главного балласта ПЛА пороховыми газами на глубине 800 м. Подводная лодка всплыла с рабочей глубины на поверхность за 4 минуты 56 секунд. За непосредственное участие в локализации и ликвидации происшествий, связанных с распространением радиоактивности на ПЛА был награжден орденом «Мужества».
После четверти века службы на атомных подводных лодках занимается исследованиями проблемы живучести кораблей ВМФ на кафедре устройства и живучести Высшего Военно-Морского инженерного училища им. Ф.Э. Дзержинского, а затем в Проблемной научно-исследовательской лаборатории ВМИИ. В 1992-1998 гг. по приглашению Главной военной прокуратуры в качестве эксперта участвовал в расследовании причин катастрофы ПЛА «Комсомолец». Неоднократно работал в комиссиях по разработке концепции живучести ПЛ ВМФ.
Кроме научно-технических отчетов, связанных с предупреждением аварийности: «Причины и факторы предопределяющие аварийность на ПЛ ВМФ», «Система предупреждения аварийности в объединении ПЛ», монографии «Основы методологии инженерной экспертизы аварийных происшествий на ПЛ ВМФ» и ещё более сотни научных трудов, Николай Ярехтович написал трилогию «Лики атомной подводной эпопеи» - настоящую летопись подводной службы, сохранившую для будущих поколений моряков тысячи имен их предшественников.
Одна из новелл трилогии посвящена коллегам Николая Ярехтовича - инженерам-механикам атомных подводных лодок.
Инженеры-механики подлодок
Инженеры-механики подлодок - большие труженики. Может, не всегда у них все получается как следует, но на все воля Божья...Об инженерах-механиках, беззаветных тружениках подлодок, можно говорить очень много. Каждый из них был по-своему чем-то приметен.
Общение с субмаринами-малышами 705 проекта с жидко-металлическим теплоносителем (ЖМТ) позволило близко познакомиться с командирами, старшими инженерами БЧ-5, в ведении которых находилась уникальная ядерная энергетическая установка. Бывший командир БЧ-5 ПЛА с ЖМТ капитан 2 ранга А. Ерохин был настоящим докой в части особенности функционирования его установки на жидком металле. Отличная подготовка и основательные знания своей специальности позволили ему стать заместителем флагмеха В.Долгова.
Большие надежды ЭМС дивизии и флотилии связывала с механиком одной из субмарин с ЖМТ капитаном 2 ранга В.Пяташкиным. Однако слабая воля при других положительных данных этого инженера-механика не позволила ему продвинуться вверх по служебной лестнице. Капитан 2 ранга В. Годунов, закончивший с отличием «Дзержинку» и прошедший первичную школу на лодке с ВВР, нес службу в качестве механика на лодке с ЖМТ. Со временем он окончил академию, стал флагмехом одной из дивизий.
Механик атомохода капитан 2 ранга В. Додзин со старшим инженером капитаном 3 ранга Д. Зимогорским запомнились по тому, когда я впервые увидел, что такое течь первого контура на паро-производящей установке (ППУ) с ЖМТ. Делали это они не специально для меня, просто по одному из клапанов обнаружилась течь металла. Если на ППУ с ВВР вода под давлением в полторы сотни атмосфер сквозь трещину может запросто превратиться в пыль, то на ППУ с ЖМТ все выглядит совершенно иначе: металл застывает в виде лепешки.
За время усиленной подготовки к инспекции ядерной безопасности Минобороны, с помощью механиков-старожилов дивизии - офицеров Д. Малыхина, М.Петровского, Б. Крошкина, Л. Жука и В. Федорца и их старших инженеров Г. Воронина, А. Виляйкина, А. Новикова, А. Некрасова я сумел многое узнать об их субмаринах и особенностях их эксплуатации. Спустя годы вспоминаю их помощь с большой благодарностью.
С капитаном 3 ранга Г. Ворониным пришлось не один час проторчать, и стоя, и лежа, у злополучного навешенного питательного насоса, крыльчатку которого никак не удавалось снять с ее посадочного места. Элементарный дефект практически выводил лодку из строя. А что такое подлодка не в строю, когда планов «громадье» и «трещат» проценты боеготовности, для людей, знающих дело, объяснений особых не требует. Исключительное неудобство размещения насоса для демонтажа его деталей рождало всякие теории вплоть до «диффузионного срастания металлов». В конце концов, выстрогав крыльчатку варварским способом, проблему решили, но сколько было высказано при этом «каленых» слов калужским турбостроителям, одному Богу известно. Досталось и проектантам, и конструкторам, технологам и строителям, руководителям, начальникам, кому только не досталось...
На лодке с экипажем командира капитана 1 ранга В.Т. Булгакова механик капитан 2 ранга Б. Крошкин и старший инженер капитан 3 ранга А. Виляйкин в апреле 1982 г. в Атлантическом океане вынуждены были в результате аварийной ситуации ГЭУ принять нелегкое решение о ее «замораживании». Борьба за живучесть установки с 3 по 8 апреля оказалась бесплодной.
Апрель вообще какой-то роковой месяц для подводников ВМФ. В 1970 г. в первых числах апреля на ПЛА К-8 возник пожар. 12 апреля атомоход ушел навечно на дно Бискайского залива, прихватив с собой 52 подводника. 7 апреля 1989 г. разыгралась трагедия с подводной лодкой «Комсомолец» в Норвежском море.
Комиссия, расследовавшая происшествие на лодке с экипажем В. Булгакова на борту, под руководством контр-адмирала М.М.Будаева, заместителя начальника НИИ, человека в аварийных делах тертого, так и не смогла точно определить первопричину аварии. При окончательном определении степени причастности к аварии техники и/или людей копий было поломано немало. Все переругались, напрочь.Разругались и два адмирала. М.М.Будаев защищал промышленность, науку и «верхи», его коллега Л. Б. Никитин - передовую, ее «окопы». Каждый из уважаемых профессионалов-подводников видел первопричину происшествия по-своему. Большой лист с кривыми изменения основных параметров работы паро-производящей установки К-123 (от начала развития аварийной ситуации до финиша), построенными по горячим следам Виляйкиным, Крошкиным и Долговым, хранятся в моем архиве до сих пор. На замену паро-производящей установки на этой ПЛА потребовалось около десятка лет. Придя на флот, через несколько лет она была выведена из эксплуатации по причине утилизации...
Чтобы флагмеху Владимиру Долгову и его ЭМС не было «скучно» только с этими лодками, им «подбросили» четыре модифицированные лодки проекта 671рт. Они были укомплектованы опытными командирами БЧ-5, капитанами 2 ранга: А. Полуевым, И. Лесниковым, В. Мусалитиным. Опытными командирами дивизионов движения БЧ-5 были у них офицеры Михайлов, Володин, Никольский, Химич, Бабенко.
Перебирая свои архивы и вспоминая своих коллег инженеров-механиков, неоднократно натыкаюсь на записи о предыдущей службе на СРЗ «Нерпа» в дивизионе ремонтирующихся атомных подводных лодок в должности дивизионного инженера-механика. Переезд из Вьюжного в Западную Лицу на должность заместителя начальника ЭМС флотилии, где все знакомо, был лучшим продолжением воинской службы.
Кроме В.Долгова с его ЭМС, под началом флагмеха А.Иванова (оба сослуживца по К-38) там проходили службу более двух десятков механиков и комдивов, известных мне в силу служебной подчиненности. Более глубокое знакомство с ними происходило при проверке их готовности к выходу в море, к инспекции по ядерной безопасности и пр.
Не забываем механик Ю.Кожечкин, решивший в одну из суббот, когда по распорядку дня в дивизии парко-хозяйственный день, с небольшой группой убыть на корабль с целью осушения гидроакустической выгородки (ОГА) для последующего осмотра оборудования специалистами-акустиками. Вечером накануне он сдал подводную лодку дежурно-вахтенной службе с открытым съемным люком над реакторным отсеком, где в течение двух недель производились ремонтные работы.
Сдавая лодку дежурно-вахтенной службе, он оставил в журнале письменное предписание о необходимости соблюдения мер безопасности, чтобы не изменять посадку ПЛ.
Прибыв на корабль, и заняв руководящее место на мостике, без объявления повышенной готовности по кораблю и соблюдения мер безопасности он отдал команду на осушение выгородки ОГА, что привело к росту дифферента на корму.
Ближе к корме подлодки был вскрыт тот самый люк, через который начала поступать вода из-за борта в реакторный отсек.
Когда я прибыл на борт подводной лодки по аварийной вводной, реакторный отсек благополучно был заполнен. У люка реакторного плескалась вода, там же стоял готовый провалиться сквозь землю «отличник боевой и политической подготовки» Ю.Кожечкин.
Подводную лодку спас дежурный по главной энергетической установке А.Саблин. Оценив ситуацию, он герметизировал реакторный отсек, не дав распространиться воде по ПЛ. Затем, убыв в кормовой отсек и оказавшись отрезанным от носовых отсеков заполненным реакторным отсеком, он продул топливно-балластную цистерну, заполненную водой замещения топлива. Это мужественное и грамотное действие офицера позволило после заполнения ОГА уменьшить дифферент лодки на корму, поднять верхний срез съемного люка на несколько сантиметров над водой и начать осушение отсека погружными насосами пожарного катера.
Как раз перед этим на ТОФе в бухте Саранной затонула подводная лодка К-429 такого же проекта. Весь Военно-Морской Флот «стоял на ушах», чтобы поднять подводную лодку. Шли грозные телеграммы с приказаниями осмотреться на местах, прекратить выходы в море. А тут «отличник БП и ПП» при совершеннейшем «затмении» чуть не затопил лодку прямо у пирса.
Перечислять имена инженеров-механиков с их достоинствами и недостатками можно бесконечно. Главное то, что на их плечи в те годы пришлась колоссальная нагрузка по обеспечению интересов нашего Отечества в глубинах Мирового океана. Они безвылазно морячили: боевая служба, санаторий или отпуск, боевая подготовка и опять боевое дежурство или очередная боевая служба. И так до бесконечности в калейдоскопе напряженных будней. В этой обстановке главная забота у ЭМС была не допустить неоправданной гибели людей в мирное время. Ради этого можно было пойти на многое, в том числе, и на чрезмерную строгость при проверках кораблей и экипажей перед выходом в море.
То был период сверхчеловеческого напряжения. И важно было, не перегибать палку. При всей строгости спроса на первом месте оставались справедливость и внимание к судьбам людей.
Бурное пополнение флотилии подлодками второго поколения, а затем и третьего, приводило к быстрому перемещению офицерского состава с должности на должность. Перечислить всех причастных ко времени и событиям тех лет на флотилии нет никакой возможности. Пусть простят мне те инженеры-механики и их подчиненные, а их сотни и тысячи, кого я здесь не упомянул, да сами наберутся смелости и восполнят этот пробел...
Продолжение по существуВ один из дней последней декады ноября 1984 г. меня вызвал командующий флотилии и приказал разобраться с шумностью тяжелого крейсера - головной «Акулы», находившейся в Северодвинске.
По докладам из Северодвинска, лодка не удовлетворяла спецификации на определенных частотах.
По моим представлениям для корабля, сданного ВМФ в свое время с превышением норм шумности и стоящего на акватории завода-строителя, можно было бы предпринять меры для приведения этой самой шумности в соответствие со спецификацией. Хотя, это и не так просто
. После завершения стоянки в Северодвинске под погрузкой боезапаса корабль должен будет уйти в море на ракетные стрельбы. Оттуда, не возвращаясь в Северодвинск, атомоход начнет выполнение задач в море в течение нескольких месяцев. В базу он вернется не скоро. В руководящих документах указано, что в море шумящему кораблю делать нечего. Решай, как хочешь...
По связи ВЧ связался с И.Д.Спасским (ЦКБ МТ «Рубин»). Он предложил переговорить со специалистом по шумности, но на корабле от этих теоретических переговоров ничего не могло измениться. Затем Игорь Дмитриевич сообщил, что в Северодвинск вылетает генеральный конструктор проекта С.Н. Ковалев, с которым на месте можно будет принять взвешенное решение.
Зная, что корабль с таким превышением норм принят ВМФ, и за его состояние уже более года несет ответственность флотилия, я подготовил шифр-телеграмму на подпись командующему для рассылки по инстанциям, от которых может зависеть решение, быть или не быть длительному походу головной «Акуле» с той шумностью, которую она имеет.
В назначенный день штаб флотилии в количестве около двадцати офицеров во главе с командующим Е.Д.Черновым прибыл в Северодвинск для проверки готовности тяжелого крейсера. Прибыв на заводскую территорию, члены штаба спустились внутрь корабля-гиганта. Командир БЧ-5 тяжелого крейсера В.Кисеев принял меня любезно, предоставив для работы свою каюту.
Первым вопросом к нему был вопрос о шумности корабля. Командир БЧ-5 доложил, что формуляр шумности находится на корабле, измерявшем физические поля, но который пока еще пребывает на полигоне.
К вечеру в кают-компании крейсера были собраны офицеры корабля и дивизии, ответственные за подготовку его к ракетным стрельбам и к походу, здесь же был штаб флотилии. Крейсер должен был осуществить имитацию полного залпа четырьмя практическими ракетами. После докладов проверяющих специалистов штаба флотилии очередь дошла до меня. За стандартным докладом о том, что личный состав БЧ-5 укомплектован и допущен к исполнению своих обязанностей, материальная часть в строю, запасы полные, я добрался до пункта о состоянии физических полей, сообщив о том, что корабль по уровню шума на определенных частотах не удовлетворяет требованиям норм. Доклад я завершил выводом о том, что ГКП ПЛ и личный состав экипажа по вопросам борьбы за живучесть подготовлены, однако корабль не может быть отправлен в длительное плавание по причине превышения норм шумности.
Повисшая гробовая тишина оборвалась вопросом адмирала Чернавина: «Кто у нас за этот вопрос отвечает?» «Крайним» оказался представитель 1-го ЦНИИ МО Петров. На вопрос Чернавина: «Что будем делать?», Петров предложил «подготовить совместное решение ВМФ и МСП о допуске корабля на стрельбы. Другого выхода в создавшейся обстановке нет. Выход спланирован, средства обеспечения стрельб на удаленных полигонах начали развертывание, корабли и суда вышли в морские районы, где предполагается падение головных частей практических ракет».
Так завершился разбор готовности тяжелого крейсера к длительному плаванию и к выходу его на ответственную стрельбу.
Перед залпомГлавная энергетическая установка на крейсере была введена в действие накануне. Поутру после окончательного приготовления корабля к бою и походу - маршрут один, в полигон, а там долгожданный выстрел, который где-то очень ждут. Большие гости после стрельбы сойдут на корабль обеспечения, нас у острова Кувшин в Мотовском заливе высадят для следования в Западную Лицу. «Акула» после этого надолго нырнет в пучину Мирового океана.
Демонстрируя хорошую выучку, экипаж А.В.Ольховикова четко и организованно выполнил все мероприятия по приготовлению корабля к бою и походу. После этого со старпомом В.Ивановым и механиком В.Кисеевым мы прошли по девятнадцати отсекам этого «монстра» для проверки его готовности к выходу в море.
В просторном Центральном посту, рядом с командным пунктом командира БЧ-5, было интересно наблюдать за тем, как взаимодействует расчет Главного командного пункта при проходе узкости, остальной личный состав экипажа - в отсеках по боевой тревоге. В Центральном посту не только расчет ГКП, но и другие действующие лица. За пультом управления общекорабельными системами командир дивизиона живучести Л.Воронков, за своим пультом командир ракетной боевой части Яковлев. На ходовом мостике кроме командира А.В.Ольховикова, осуществлявшего управление кораблем, присутствовали адмирал Чернавин, представитель ЦК, С.Н.Ковалев, обсуждавшие предстоящий четырехракетный залп, имитирующий залп полным боекомплектом ракет.
Больше всего меня интересовало, как поведет себя корабль при отстреле около ста тонн веса, скажется ли это на изменении крена или дифферента. В уме быстро решалась задача о равенстве действия и противодействия. Отношение веса даже такой громадной ракеты к подводному водоизмещению ПЛ как один к пятистам.
В отсеках безлюдье при стремительно вращающихся мощных агрегатах. Во времена моей лодочной службы на головной подводной лодке мы добились расширения штата с таким расчетом, чтобы в каждом отсеке было как минимум пара человек: и для усиления бдительности, и для отвлечения от сна, к которому непременно клонит основательно убаюкивающее мерное жужжание множества приборов, которыми нашпигован отсек атомохода.
Еще раз решил спуститься с модуля управления, где расположен Центральный пост, в отсек корпуса правого борта на пульт ГЭУ, чтобы удостовериться, что все работает нормально. Командир дивизиона О.Василевич обстоятельно доложил обстановку. Василевич офицер скромный. Дело свое знает великолепно, в чем я убеждался неоднократно. Исключительно требователен к себе и никакого спуску не дает своим подчиненным. Пожелав Олегу Василевичу и Юрию Бондаренко - оператору пульта ГЭУ «ни пуха ни пера», спешу в Центральный пост, где скоро наступит час священнодействия - выход в ракетную атаку.
ЗалпСколько раз на скольких проектах ПЛА приходилось погружаться, трудно сосчитать. Это были и обычные, и срочные погружения, разница между которыми во времени или стремительности погружения. При обычном - все размеренно и без особой тревоги в душе, так как последовательно осуществляется прием главного балласта сначала в концевые группы цистерн главного балласта, затем - в среднюю.
Некоторые проекты ПЛА без хода и рулей, да на хорошей волне, не так просто оторвать от поверхности и загнать под воду при обычном погружении. Маневр «срочное погружение» имеют право осуществлять отработанные экипажи, то есть экипаж отработал в полном объеме первую и вторую курсовые задачи и маневр «срочное погружение» отрабатывался неоднократно с высокой оценкой.
Срочное погружение опасно тем, что в одну из цистерн предварительно принимается значительное количество воды, утяжеляющее подлодку. При стремительном приеме балласта это может привести к провалу на глубину, если вовремя не продуть воду из той самой цистерны быстрого погружения и не одержать лодку ходом и рулями. Хорошая морская практика не рекомендует после перерыва в плавании первое погружение производить с использованием маневра «срочное погружение».
При наличии высоких гостей на борту и некотором перерыве в плавании А.В. Ольховиков не стал испытывать судьбу и обычным способом «элегантно» ушел на глубину сорок метров. Белое море спокойно приняло в свои объятия до пятидесяти тысяч лишних кубических метров. Перед этим маневром заняли полигон для стрельб, а где-то за час до этого с дальнего аэродрома вылетел самолет для телеметрии.
Время залпа приближалось. Накануне в центральных газетах было опубликовано сообщение ТАСС о закрытии для судоходства ограниченного района Тихого океана, куда улетит одна из баллистических ракет. Там уже находится корабль ВМФ, отслеживающий ее полет. Головные части ракет ждут на полигонах Северного побережья СССР, на Камчатке, в акватории Тихого океана. Пытаюсь представить траектории полета МБР. Какая силища и что за чудо-средства управления поведут их туда. Кто-то не только владеет всей этой информацией, но и управляет ими.
На ракетную стрельбу на лодке вышла большая группа гражданских специалистов, расставленных по отсекам у наиболее ответственного оборудования ракетного комплекса. Многие с хронометрами, видимо, для контроля процессов управления, с возможностью вмешательства, если что-либо пойдет не в соответствии с программой. А как же без них потом при самостоятельном плавании, чтобы сработало без сбоев? Размышления прерывает сигнал боевой тревоги по выходу в ракетную атаку. Объявляется тридцатиминутная готовность, взоры гостей Центрального поста обращаются в сторону ракетного кудесника Яковлева, на дисплеях пульта которого пошли отображения происходящих процессов в ракетном комплексе. Меня более всего интересует завершение процесса управления с выходом первой ракеты, как при этом поведет себя подлодка, будет ли изменение положение атомохода.
Ранее наблюдать ракетную стрельбу мне не приходилось, от этого и ожидания чего-то неестественного. Раздался гул, корабль слегка содрогнулся, что, по моим понятиям, должно было изменить его положение в водной среде. Однако за выходом первой ракеты ровно через четырнадцать секунд прошел доклад о выходе второй, затем третьей и четвертой ракет, но ничего сверхъестественного с атомоходом не произошло. Содрогание атомного «монстра» при ракетном залпе напомнило глухое «откашливание» пасущейся на лугу в летний зной коровы.
В Центральном посту стали поздравлять друг друга. После импровизированного митинга поздравили экипаж по громкоговорящей связи, и атомоход устремился на всплытие.
Как покорялись глубины Мирового океана советским подводникам – многое об этом можно узнать из летописи-трилогии Н.Я.Щербины. Читая её, видимо, по ассоциации, вспоминаются строчки о дельфийском летописце из стихотворения А.Кушнера «Ваза»:
На античной вазе выступает
Человечков дивный хоровод.
Непонятно, кто кому внимает,
Непонятно, кто за кем идет.
Глубока старинная насечка,
Каждый пляшет и чему-то рад.
Среди них найду я человечка
С головой, повернутой назад.
Он высоко ноги поднимает,
Он вперед стремительно летит,
Но как будто что-то вспоминает
И назад, как в прошлое, глядит.
Что он видит? Горе неуместно.
То ли машет милая рукой,
То ли друг взывает — неизвестно!
Потому и грустный он такой.
Старый мастер, резчик по металлу,
Жизнь мою в рисунок разверни, —
Я пойду кружиться до отвалу
И плясать не хуже, чем они.
И в чужие вслушиваться речи,
И под бубен прыгать невпопад,
Как печальный этот человечек
С головой, повернутой назад.
Наш юбиляр – человек очень оптимистичный. Непосредственной службой на флоте и литературным трудом ему удалось очень многое сделать для Военно-морского флота страны. И это ещё не вечер. Семь футов под килем, Николай Ярехтович!