[10/11/2005] Модульно-ядерная революция
Ю.В.Крупнов, председатель общественного движения «Партия России»
«Билль о чистоте» бьет… по чистоте
В январе 2003 года сенаторы Оррин Хатч и Дейв Камп внесли на рассмотрение законопроект о специальных ставках по кредитам на покупку гражданами США автомобилей на перспективных видах топлива. Данный законопроект был назван «Биллем о чистоте». В соответствии с законопроектом под законодательные льготы подпадают автомобили с водородными двигателями, гибриды, электромобили на аккумуляторах и все другие, где в качестве топлива используется альтернативное топливо.
Однако очевидно, что водородные двигатели не спасут атмосферу сами по себе, т.к. все зависит от того, откуда будут получать водород. Если из атомной энергии, то да – это переход к чистой энергетике. Если не из атомной – тогда это не просто продолжение инерции старого грязного углеводородного топлива, но и значительное, в разы, усиление загрязнения. Более того, имеются данные о прямом разрушении озонового слоя при массовом применении водородного топлива.
При внимательном изучении гидрогенной, или водородной, программы приходится признать ее антиэкологичной и попросту варварской.
Ставку на гидрогенную революцию сделал президент США Дж. Буш-младший, поставив в 2003 году перед Америкой цель: перевести к 2020 году все автомобили страны на водородные двигатели.
К сожалению, следует признать, что это по-своему выдающееся и мощное действие государственности США тут же получило обычный отклик в России: не в виде самостоятельной альтернативной программы, а в виде огромного количества желающих поучаствовать в американской программе. В короткое время было создано несколько «ассоциаций» и «консорциумов», которые заявили о своей готовности утилизировать остающиеся в стране «мозги» на дело гидрогенной революции.
Считаю, что наше очередное обезьянничание и попугайничание в ключевой сфере энергетики будет дорого стоить нам, поскольку мы последние силы истратим на обслуживание чужого дела и не выйдем на собственную энергетическую прорывную программу. Есть и другой момент. Следует спросить себя, а откуда брать водород в России? И как жить с водородной энергетикой в условиях северной суровой страны? И что делать, понимая, что эта «водородная энергетика» является всегда вторичной, требующей некоей мощной первичной энергетики, которая и будет источником добычи водородного топлива? Ответ будет прост: только на основе атомной энергетики, других сопоставимых первичных источников получения водорода (если мы принимаем логику водородной программы) нет.
Термояд – дело неблизкого будущего
Непростая ситуация наблюдается и с термоядерной энергетикой.
Сегодня следует признать, что получение термояда при учете всех «поводов для оптимизма» является делом неблизкого будущего – не ранее 2025 года.
Вот здесь и возникает ситуация для энергетической доктрины России.
Экстенсивное развитие массовых генерирующих энергию систем необходимо продолжать, особенно гидроэнергетику, но это не будет кардинально менять ситуацию в энергообеспечении страны, особенно в районах Севера. Запасы нефти и газа ограничены и будут исчерпаны в течение 30–50 лет. Термояд как промышленная массовая энергетика появится не скоро, а все остальные так называемые «альтернативные» энергетики типа водородной на деле являются вторичными и требуют указания первичных источников энергии.
Где же российский путь в энергетике XXI века?
Плавучие АЭС: спасение или угроза?
Энергетический мировой прорыв России, с моей точки зрения, возможен и он будет осуществлен через малую атомную энергетику (МАЭ), через создание индустрии по производству модульных малых атомных энергетических реакторов на заказ.
Лучшим аргументом в пользу МАЭ является факт масштабного финансирования программ «независимых экологических организаций» по подрыву продвижения России в данном направлении. Образчиком таких «исследований» является доклад Российского Зеленого Креста и Центра экологической политики России «Плавучие АЭС России: угроза Арктике, мировому океану и режиму нераспространения».
Для России нет более простого и точного указания на переход от сырьевого к инновационному пути развития страны, чем указание на переход к массовой атомной энергетике и малой, в особенности. Переход к инновационному пути развития лежит в переходе от опоры на энергоресурсы к созданию нового поколения систем по производству энергоресурсов, к индустрии модульной ядерной энергетики.
Состояние малой атомной энергетики
Состояние малой атомной энергетики (мощность от 200 КВт до 50 МВт) является на настоящий момент блестящим. Есть многочисленные проектные заделы на второе и третье десятилетия XXI века при одновременном наличии готовых проектов для быстрой реализации.
Существуют подробные обзоры по МАЭ. Здесь же только отметим следующие проекты:
• Россия: «Елена», «Рута», KLT-40C (ледокольный реактор, в настоящий момент начато строительство плавучей АЭС – ПлАЭС на его основе в г. Северодвинске).
• Китай: HTR-10 (10MW High Temperature Gas-cooled Reactor, произведен на основе проекта немецких ученых).
• Япония: 4S, Rapid-L.
• США: PBMR и HTGR.
Внимательный анализ ситуации с малыми ядерными реакторами показывает одно: во всем мире сегодня началась гонка в этой области за обладание «призом лидера».
В частности, в США, малые АЭС сегодня рассматривают вполне конкурентоспособными с энергоустановками на углеводородах (6 центов/Квт-час), и в настоящее время начинается строительство одной станции на Аляске, а также заявлено о начале строительства 7 реакторов для одного из регионов США, который пока не называется. Южноафриканская компания Escom, получившая права на производство реактора PBMR, заявила в 1999 году о том, что к 2016 году она произведет 216 мини-реакторов, значительная часть которых пойдет на экспорт, а основная часть будет использована для программ развития плохо освоенных территорий.
А Россия, которая еще 10 лет назад уже была по факту здесь абсолютным лидером, похоже, почти упустила свою фору и пятнадцать последних лет попросту потратила зря.
Малая атомная энергетика может и должна стать основой создания децентрализованных систем энергообеспечения. Особенно это касается всех малоосвоенных районов России и мира – Северов, Дальнего Востока, пустынь, океанических островов, а также, как это ни парадоксально, сверхзаселенных мегаполисов.
Так, японские лидеры в разработке миниатюрных ядерных реакторов (создатели реактора Rapid-L) утверждают, что каждое их устройство достаточно для теплового и электрического снабжения жилых домов или офисных небоскребов в мегаполисах. Миниатюрные реакторы, благодаря возможностям локального размещения (в том же подвале зданий или под землей на глубине от нескольких до сотни метров), получат широкое распространение как раз потому, что не требуют дорогого и нередко отсутствующего места для их размещения в мегаполисах. Мини-реакторы, по мнению японских разработчиков, также могут использоваться для компенсации пиковых нагрузок в крупных городских зонах, таких как Токийский залив.
Модульные реакторы имеют хорошие экспортные перспективы.
В России же на сегодня существуют пять типов модельных регионов, развитие которых принципиально невозможно без применения малой атомной энергетики нового поколения (МАЭ-21).
Вот эти регионы:
1. БАМ и нефтегазовые месторождения Восточной Сибири
2. Приполярный Урал
3. Трансконтинентальная евроазиатская магистраль
4. Северный морской путь
5. Мегаполисы
В настоящее время наиболее интересные проекты использования МАЭ связаны с параллельным проектированием поселений, которые получили название «нуклеополисы» (города вокруг ядерной энергетики – по проблеме искусственно создаваемых поселений – полисов – см. главу «Полисы» книги А. Кривова и Ю. Крупнова «Дом в России. Национальная идея» – http://dvr.kroupnov.ru). Один из первых подобных проектов был разработан в 1995 году проектной группой Института учебника «Пайдейя» (рук. проекта – Крупнов Б.В.) и назывался «Фактории – социально-промышленные системы на основе локального атомного энергообеспечения».
Для адресного и адекватного обеспечения локальных энергетических систем (ЛЭС) и малых поселений (нуклеополисы), включая микрорайоны или даже отдельные здания больших городов, необходима энергетика, которая допускает употребление дискретных блоков или модулей – модульная энергетика.
Модульная энергетика похожа на всем привычные «батарейки» или принтерные картриджи – т.е. имеющая автономные достаточно легко заменяемые элементы, которые полностью изготавливаются и собираются на централизованных заводах и в готовом виде доставляются до места назначения, где могут без вмешательства человека работать в течение нескольких десятков лет.
Модульность может быть положена в основу названия той модульно-ядерной революции, которая может быть произведена в случае массового производства малых атомных энергостанций.
Реализация подобной революции требует создания принципиально новой индустрии мирового уровня – индустрии модульной ядерной энергетики, модульных ядерных мини-АЭС.
Время «длинных» людей
Главным возражением против развития модульной ядерной энергетики является экономическая неэффективность. Так, некоторыми высокопоставленными чиновниками неоднократно указывалось (с полным на то основанием), что цена одного кВт/часа малой атомной станции «Елена» в Институте им. И.В. Курчатова составляет почти целый доллар.
Однако по расчетам Министерства энергетики США для станций мощностью в 50 МВт цена кВт/часа уже в настоящее время составляет от 5,4 до 10,7 центов и сопоставима со стоимостью кВт/часа традиционных энергетических установок для Аляски и Гавайского архипелага (аналоги нашего «северного завоза»), которые составляют от 5,9 до 36,0 центов.
В целом, следует указать на абсолютную неосновательность приговоров малой атомной энергетики в плане экономической эффективности. Все зависит от системности подхода к проблеме.
Как указывалось выше, японские ученые и конструкторы разрабатывают малые ядерные реакторы Rapid-L как раз для ЖКХ мегаполисов. Конгресс США финансирует одновременно несколько программ по разработке модульных малых ядерных реакторов разных типов для их размещения в различных регионах США к 2010 году. И такие примеры можно и нужно приводить и дальше.
При правильной организации модульная ядерная энергетика экономически выгодна. Поэтому российская прорывная энергетическая программа «Модульная ядерная энергетика» должна изначально строиться системно. Это, в частности, означает следующее:
• одновременный учет производства не только электричества, но и тепла, так как параллельная теплофикация сама по себе является средством огромной экономии средств;
• серийный индустриальный характер производства модульных ядерных реакторов малой и средней мощности;
• возможность выстраивания новых схем собственности и владения, поскольку малая атомная энергетика, возможно, допускает приватизацию и перевод этой категории АЭС в приватизированные, частные.
Малой атомной энергетике необходимо мощное государство и цивилизованный рынок.
Только мощное государство в состоянии объединить разрозненные финансово-олигархические группы в целях консолидации ресурсов – создания инвестиционных пулов для МАЭ. При этом, как неоднократно указывалось ведущими специалистами и чиновниками ядерной сферы, малая атомная энергетика допускает механизмы смешанного владения продуктами функционирования станций, т.е. электричеством и теплом.
Так, формат американской программы предусматривает, что на эту задачу из бюджета выделяется около 3 млрд долларов, а частные инвесторы вкладывают 10–12 млрд долларов.
Впечатляющим является то, что первыми на призыв Джорджа Буша откликнулись российская академия наук (РАН) и ОАО «Горно-металлургическая компания «Норильский никель», которая обязалась вкладывать в развитие водородной энергетики в ближайшие 5–10 лет в совместную с РАН программу 20–40 млн долларов ежегодно. А может, и нашему президенту В.В. Путину привлечь, как Дж. Буш, в развитие российской малой атомной энергетики средства «Дженерал Моторс» или «Экксон Мобайла»?
Как бы то ни было, очевидно, что МАЭ – это сфера «длинных» денег. Но не только. Это также и сфера «длинных» людей – тех, кто способен мыслить на десятки лет вперед и кто поэтому является подлинным реалистом.
Журнал «Атомная стратегия» № 14, ноябрь 2004 г.
|