Цифровизация

Гость

«Эрнест и гиперболоиды» о мессенджере MAX:

"Самое смешное здесь то, в мессенджере макс просто НЕТ КАНАЛОВ, в чем может убедиться любой, кто установит себе мессенджер макс на телефон (чего я делать не советую, потому что мессенджер макс сразу после установки начинает лезть, куда его не просят). В документации каналы есть, а в приложении нет. Не допилили.
При том, что мессенджер макс на самом деле и не мессенджер макс никакой, а мессенджер ТамТам, просто с другим дизайном. Два года делали приложение, которое уже существует. Эджайл, суперапп, ИИ. Охуилиард рублей ввалили. Путин поддержал. НЕ ДОДЕЛАЛИ. " Rolling Eyes

Гость

Гость

НЕЗЫГАРЬ (в реестре иноагентов)

Свыше 1,1 миллиарда интернет-пользователей Китая производят самый большой объем данных в мире. Этому способствует не только онлайн-активность, но и физическая инфраструктура — от обширной сети камер с распознаванием лиц до беспилотных автомобилей и дронов, собирающих информацию в реальном времени. В ближайшем будущем именно данные станут основным стратегическим ресурсом, определяющим конкурентоспособность на мировой арене.

Председатель Си Цзиньпин назвал данные основополагающим ресурсом «с революционным воздействием» на международную конкуренцию. Масштаб этого видения не имеет себе равных, затрагивая все: от гражданских свобод до прибылей интернет-компаний и стремления Китая к лидерству в области искусственного интеллекта.

С 2021 года Китай начал внедрять правила, вдохновлённые европейским GDPR. Однако на практике он быстро начал расходиться с западными нормами. Все уровни власти теперь обязаны инвентаризировать и классифицировать свои массивы данных. Государственные компании проходят переоценку, где данные рассматриваются как активы, подлежащие учёту в балансах или торговле на биржевых платформах. 3 июня 2025 года был опубликован новый норматив, обязывающий все государственные органы обмениваться информацией между собой.

Следующий шаг — цифровое удостоверение личности, запуск которого намечен на 15 июля. В рамках этого процесса центральные органы власти смогут контролировать реестр веб-сайтов и приложений каждого человека. Для крупных технологических компаний, которые раньше управляли системой, станет сложнее связать имя человека с его онлайн-активностью— им останется только обезличенный цифровой идентификатор. Но именно у государства появится возможность выстроить прозрачный и тотальный механизм онлайн-наблюдения за гражданином.

В долгосрочной перспективе Пекин строит то, что можно назвать «национальным океаном данных» — систему, охватывающую не только потребительскую сферу, но и промышленное производство, логистику, энергетику и госуправление. Преимущества такой системы очевидны: масштабируемость, удешевление ИИ-разработок, снижение барьеров для стартапов. Но риски столь же значимы. Китайское государство имеет сомнительную репутацию в вопросах защиты персональных данных — громкий случай с утечкой миллиарда записей из базы полиции Шанхая тому подтверждение. Утрата контроля над данными может также лишить частные компании стимула к инновациям: без монетизации данных теряется бизнес-модель.

Схема цифровой идентификации, возможно, заменит более хаотичную и избыточную систему наблюдения, где решения часто принимаются низовыми исполнителями. Но новая модель куда более централизована и технологически изощрённа. Она может стать не просто инструментом управления, а основой цифровой автократии.

Опыт Китая становится вызовом для всего остального мира. В США обсуждается возможность привлечения частных подрядчиков, таких как Palantir, к консолидации государственных баз данных. Европейский союз, вероятно, пересмотрит правила GDPR. Индия с её системой Aadhaar делает ставку на цифровую идентичность, но пытается сохранить баланс между конфиденциальностью и экономическим развитием.

В западных странах задача сложнее: здесь необходимо не только обеспечить эффективность, но и встроить в систему сдержки и противовесы, защищающие частную собственность, права человека и свободу. Китай может позволить себе меньше внимания уделять таким вещам и построит эффективную и антиутопическую систему наблюдения. Десятилетиями он был «быстрым последователем» западных инноваций. Если Китай сейчас вырвется вперед, показывая финансовую ценность своего национального океана данных, его метод централизации станет не только экономической проблемой, но и политической.

Эта модель бросит вызов самой идее того, как должны быть устроены государство, рынок и свобода в XXI веке.

В Кремле понимают: управлять страной без большого массива цифровых данных о гражданах уже нельзя. В последние годы обсуждается идея создания единой базы данных — максимально подробной, централизованной и подконтрольной.

Такая, чтобы учитывать всё: место жительства, предпочтения, потребительские привычки, политические настроения и даже вкусы. Пример под рукой — Китай, где государство системно собирает и использует данные о 1,4 миллиарда человек. Там это считается не просто элементом внутреннего контроля, но и стратегическим преимуществом в глобальной экономике.

В России во многом ориентируются на Китай, который на государственном уровне создает такой океаны данных и рассматривает это как свое стратегическое преимущество в том числе и в плане международной торговли и взаимодействия с транснациональными корпорациями.

В России с этим пока сложно. Единый реестр населения, с трудом, но запущен. Теоретически туда поступает вся базовая информация о гражданах — от ФНС до ЗАГСов. Но в реальности система работает в полуручном режиме. Например, смену адреса нужно подтверждать не только в ЕРН, но и в военкомате. А обмен информацией между ведомствами — по-прежнему на уровне «по запросу». Автоматического обмена, по словам источника, не существует — и не только из-за технических сложностей (IT решения до сих пор не самая сильная область в России).

Причина — внутриэлитные конфликты. Силовые структуры — МВД, ФСБ, Следственный комитет — традиционно держат свои базы при себе. Обмен — дозированный и избирательный. В случае создания общего «океана данных» силовики теряют эксклюзивный доступ к информации. А с ним — и часть своего влияния. Кто будет контролировать эту мегабазу? Ответ на этот вопрос сегодня важнее самого технического решения. Источник предполагает: номинально — Администрация президента, но скорее всего — ФСБ.
Но в Кремле не спешат устанавливать монополизм со стороны Лубянки: традиционно считается, что надо создавать противовесы - поэтому и решения нет.

Конкуренция между группами влияния тормозит проект, но, одновременно, страхует от полного китайского сценария.

При этом риски, о которых в Китае предпочитают не говорить, в России уже проявились. Утечки персональных данных — регулярны. В 2025 году хакеры заявили о похищении 1 ТБ информации из Росреестра — ведомство опровергло, но специалисты подтвердили факт взлома. Аналогичные случаи были с базами Департамента информационных технологий Москвы. Масштабный недоверие к цифровым системам выражается даже в цифрах: 12 миллионов россиян оформили самозапрет на получение кредитов — чтобы мошенники не использовали их персональные данные.
От действий хакеров пострадали российские суды и ВГТРК.

Гость

"Развязанная пиарщиками Кириенко промокампания будущего национального мессенджера MAX вылилась на данный момент не столько в рост его популярности, сколько в разговоры о продажности блогеров. Ну и в откровенную войну с мессенджером, который пока находится в стадии бета тестирования и никаких особо полезных функций, кроме звонков и базовых чатов не имеет.

Некоторые пользователи уже скачивают приложение, чтобы поставить в магазине приложений ему единицу или написать негативный отзыв, а потом удалить его с сообщением об этом в соцсети. Телеграм-каналы полны результатами тестирования мессенджера, сопровождающимися подробными разъяснениями, почему им пользоваться опасно, и рекомендациями в случая принуждения к пользованию установки этого творения VK только на пустые телефоны.

И если с блоком цукерберговских соцсетей и YouTube у властей всё прошло, как по маслу, блокировка любимых россиянами мессенджеров в пользу MAX может вызвать серьезные затруднения, а имидж главнацмессенджера уже, мягко говоря, подпорчен. Это, конечно, никого не остановит. Бюджеты выделены и должны быть освоены, соответственно бюджетников уже погнали в MAX создавать аудиторию.

В результате можно с уверенностью предсказать, что с его внедрением получат широкое распространение два тренда. Народ для продолжения пользования привычными мессенджерам будет запасаться большим количеством VPN и скакать от одного к другому по мере их блокировки РКН. Одновременно резко вырастут продажи в сегменте самых дешёвых смартфонов. Заодно кто-то денег заработает." (Р)