Продолжение «Легенды»
Дата: 11/04/2017
Тема: Безопасность и чрезвычайные ситуации


О.Ю.Новосельский, отставной научный сотрудник

Обсуждение статьи «Легенда об аварийной защите, взорвавшей ядерный реактор» (АС, декабрь 2016) выявило неугасающий интерес к теме, кроме того стала очевидной необходимость детальнее осветить некоторые стороны этого события. Здесь предпринимается попытка прояснить наиболее интересные вопросы, возникшие при обсуждении. В связи с этим пришлось пошире посмотреть на некоторые аспекты техногенных аварий.


Компьютерное моделирование аварии

С первых дней после аварии основная роль в анализе аварийных процессов принадлежала расчетному моделированию, несмотря на неполноту зарегистрированной информации об аварийных процессах и несовершенство расчетных кодов. В исследованиях с помощью расчетных кодов стремились добиться непротиворечивости результатов зарегистрированным данным. Хотя оценки надежности и достоверности этих данных не проводили.

Моделирование чернобыльской аварии с использованием численных моделей реакторной установки принципиально не могло дать ответа на вопрос о том, как все там происходило. Причины этого понятны. Во-первых, модель в том числе и математическая, это лишь «схема какого-либо физического объекта или явления» (Словарь иностранных слов, «СЭ»,М. 1964), т.е объект и/или явление известны, изучены и описаны средствами математики c той или иной степенью подробности (глубины). Если математическая модель применяется для исследования поведения моделируемой системы, то должна быть уверенность в адекватности этой модели исследуемому явлению (объекту). Адекватность доказывается с помощью валидации /верификации модели на точных решениях и экспериментальных данных, имеющих прямое отношение к натурному объекту и процессам в нем. Таких данных нет. «По совокупности исходных событий и условий протекания процессов авария на ЧАЭС не укладывалась в сложившееся понимание о вероятном развитии аварии, а катастрофическое событие развивалось далеко за границами исследованных процессов» [1].

Современные расчетные коды – нейтронно-физические, теплогидравлические и комбинированные – работают в рамках неизменной геометрии моделируемого объекта и в заданных границах свойств материалов. Это значит, что в расчетах агрегатное состояние топлива и конструкционных материалов активной зоны не изменится, несмотря на достижение температур плавления/испарения. Такие ограничения не позволяют моделировать ситуацию с локальным перегревом и разрушением группы топливных каналов – это выход за ограничивающие рамки кода.

Во-вторых, неполнота зарегистрированной информации (например, отсутствие данных о высотном распределении выгорания в топливных каналах) заставляла расчетчиков дополнять эту информацию слабо обоснованными допущениями, либо путем специальных расчетов, достоверность которых целиком на совести авторов.

В-третьих, при использовании в анализах таких сложных, многопараметрических расчетных кодов очень велика роль квалификации и профессиональной честности расчетчика. От этого зависит качество, адекватность численной модели и граничных условий аварии. Расчетчик должен хорошо знать моделируемый объект, все его важные характеристики, алгоритмы работы автоматики и требования регламента по эксплуатации. Например, стоило упустить из вида особенности работы аварийной защиты дочернобыльского РБМК, как масса расчетных исследований у нас и за рубежом принимала непрерывным движение стержней-поглотителей после нажатия кнопки АЗ-5. Это значит, все они моделировали ситуацию, которая реально не могла существовать, а из результатов этих расчетов делались суровые выводы об инициировании разгона за счет «концевого эффекта».

В-четвертых, ни один теплогидравлический код из применяемых в анализе чернобыльской аварии не позволяет моделировать возникновение кавитации и связанный с ней перенос неравновесного пара в потоке недогретой воды, т.е. такой инициатор разгона с помощью этих кодов обнаружить нельзя.

Предыдущие испытания выбега турбогенератора

До испытаний, закончившихся взрывом реактора 26 апреля 1986 г., было три попытки проверить возможность использования энергии выбега турбогенератора для питания электродвигателей питательных насосов в случае аварии с полным обесточиванием энергоблока. Первые две попытки оказались неудачными, так как система возбуждения генератора не позволяла удержать магнитное поле в течение необходимых 35 секунд после прекращения подачи пара на турбину. В 1985 г., наконец, в управление системой возбуждения были внесены изменения, позволявшие удерживать магнитное поле достаточное время для пуска и приема нагрузки аварийного дизельгенератора. Испытания проводились на энергоблоке №3 ЧАЭС, руководил испытаниями заместитель главного инженера по науке Н.В.Карпан. Однако, по свидетельству руководителя испытаний, зарегистрировать результаты испытаний не удалось. Так что работа была проделана, а отчитываться было нечем. Возникла необходимость в их повторении. Что и было запланировано на момент вывода блока №4 в планово - предупредительный ремонт в конце апреля 1986 г.

Нужно заметить, что испытания рассматривались как чисто электротехнические. Никаких согласований программы испытаний с генпроектантом, главным конструктором или с научным руководителем не предусматривалось. Видимо, основанием такого подхода был тот факт, что испытания проводились на остановленном реакторе. По программе испытания начинались с прекращения подачи пара на турбину при тепловой мощности реактора 700 МВт (~ 22% номинала). По факту посадки  стопорно-регулирующего клапана турбины формируется сигнал АЗ-5, происходит заглушение реактора. Так что во время испытаний выбега турбогенератора реактор имел нулевую нейтронную мощность, остаточное энерговыделение (γ- распад) и аккумулированное тепло. В предыдущих испытаниях к выбегающему турбогенератору подключали два ГЦН, по одному с каждой стороны. Вместе с относительно высоким входным недогревом это создавало более мягкие условия для ГЦН с внешним питанием при отключении «выбегающих», не приводило к срыву подачи этих ГЦН. Даже в случае срыва подачи реактору ничего не угрожало, так как естественной циркуляции в контуре РБМК более чем достаточно для отвода остаточного тепловыделения.

Когда была нажата кнопка АЗ-5

Коренной вопрос:  что произошло раньше - рост мощности, затем была нажата кнопка АЗ-5 или наоборот – нажали кнопку АЗ-5, после этого начался рост мощности. В последнем случае можно обвинить неудачную конструкцию стержней СУЗ, хотя все прекрасно понимают, что «после» совсем не значит «вследствие». Тем не менее,  попробуем разобраться.

Итак, первая версия, условно, дятловская: в связи с успешным окончанием испытаний в спокойной обстановке решили остановить реактор. Нажали кнопку АЗ-5, но реактор не заглох, а разогнался. На суде ответы подсудимых и свидетелей на вопрос – когда была нажата кнопка АЗ-5, до или после начала роста мощности – разделились поровну /2/.Кроме того, к этой версии имеются вопросы, на которые нет удовлетворительных ответов. Во-первых, зачем на время выбега турбогенератора реактор оставлен на мощности? Во-вторых, если решили заглушить реактор, кнопку АЗ-5 должны были удерживать 18-20 секунд. А она была отпущена не более, чем через секунду. Стержни-поглотители остановились. В чем дело?

Вторая версия основывается на результатах опросов персонала /3,4/: «через несколько секунд после начала испытаний послышался гул низкой частоты, объемный, похожий на раскат разгрома, зашатались колонны в помещении, послышались мощные удары сверху, с потолка посыпалась штукатурка, крошка, плитка, в машинном зале в районе ТГ7 по ряду Б рухнули  железобетонные плиты кровли, не дойдя до 8-ой машины, после чего потух свет во всем машинном зале, на БЩУ, во всем блоке; через несколько секунд зажёгся аварийный свет; пересиливая шум, окриками операторы пытались выяснить, что произошло». После этого была дана команда на останов и аварийное расхолаживание реактора.  Все эти шумные события имеют объяснимое происхождение, однако не могут быть точно привязаны ко времени. Однако отсюда следует вывод о том, что кнопку АЗ-5 нажали не только после начала роста мощности, но уже и после начала разрушения реактора.

Третья версия – в обсуждаемой статье, она основывается на документальных свидетельствах и косвенных доказательствах типа естественной реакции оператора на неожиданный рост мощности.  Так что существующая информация  говорит за то, что рост мощности предшествовал нажатию кнопки АЗ-5.

 

Малый недогрев теплоносителя на входе топливных каналов

«Малый недогрев не должен был привести к аварии такого масштаба» - может быть, если рассматривать влияние входного недогрева только на теплогидравлику активной зоны. Именно так сначала и рассматривали воздействие недогрева на поведение активной зоны с большим положительным пустотным эффектом реактивности. Рост энерговыделения должен произойти в верхней части активной зоны, где наибольшее количество пара. Поэтому некоторые полагали, что топливные каналы разрушились вверху, вблизи выхода.

Резкий рост давления под верхней плитой (сх.Е)   подбросил её, раскрыв реакторное пространство в атмосферу, при этом только (3-5)%  топлива было выброшено за пределы энергоблока. Большая часть топлива почему-то, несмотря на мощный поток пароводяной смеси снизу, осталась в шахте реактора вместе с графитовым замедлителем, который воспламенился и горел,  пока весь не выгорел. Такие представления об аварии легли в основу  численных моделей, из них наиболее   известная была разработана и использовалась в исследовании сотрудниками академика В.П. Маслова /5/. Была смоделирована аварийная зона, которой нет, и происходящие в ней процессы, которых не могло  быть из-за отсутствия материальной основы. Кроме того в моделях присутствовала засыпка из материалов, сброшенных с вертолётов. Результаты расчётов выбросов радиоактивности по этой  модели удивительным образом совпали с произошедшими, особенно хорошим оказалось совпадение  по времени. Через год, после того как на аварийном блоке была пробурена первая исследовательская скважина с выходом в реакторную шахту, оказалось, что там кроме упавших в неё стеновых блоков ничего нет.

Нельзя сказать, что о возможности появления  неравновесного пара от кавитации при малом недогреве на лопатках насосов /6/, на дроссельных и запорно-регулирующих    клапанах не говорили при поисках причин ввода положительной реактивности. Однако  все эти обсуждения заканчивались уверенными суждениями о том, что на таком длинном пути до входа в каналы активной зоны этот пар сконденсируется. Никому из расчетчиков и в голову не приходило, что применяемые теплогидравлические коды должны быть дополнены моделями кавитации и конденсации неравновесного пара в потоке теплоносителя. Причем наиболее важной представляется именно модель конденсации неравновесного пара.  Если кавитация возникает и при больших недогревах (например, на гребных винтах), то вопрос о пути конденсации пара обычно не стоит, но конденсация в потоке воды с малым недогревом может растянуться  на значительное  расстояние: длина этого пути обратно пропорциональна недогреву, при недогревах менее100С  может составлять более 10м /7/.      

Как же проявился в топливных каналах этот малый недогрев в нашем случае? Обычно считается, что при малом входном  недогреве кипение начнется ближе ко входу топливного канала, однако надо иметь в виду уровень мощности. При тепловой мощности реактора 200 МВт средняя мощность ТК  ~ 120 кВт, что при среднем  расходе 6 кг/с дает подогрев в канале 20 кДж/кг, т.е. развитое кипение при входном недогреве~20 кДж/кг  возможно только на выходе. Это значит, что пар производился только в каналах с мощностью выше  средней. С началом выбега, когда был закрыт стопорно-регулирующий клапан, давление в контуре начало расти, что естественным образом увеличивало энтальпию насыщения (температуру кипения) не менее, чем на 10 кДж/кг за время до взрыва. Таким образом кипение в каналах подавлялось, производство пара сохранялось  только в каналах с мощностью примерно в полтора раза выше средней. Фактически реактор работал в водяном режиме, т.е. создавались наиболее благоприятные условия для проявления положительного пустотного эффекта по теплоносителю. Почти все штатные поглотители из активной зоны удалены. Роль поглотителя играет вода в топливных каналах и каналах охлаждения стержней СУЗ , а также ксенон-135.. Теперь вспомним, что реактор обладает пустотным эффектом по теплоносителю около +5β, по воде в каналах СУЗ  +4β,  полное удаление газообразных продуктов деления из топлива даёт +7β /1/. По «канонической» версии за счет концевого эффекта стержней могло быть введено  -0.2β за первые две секунды движения стержней и +0.6β  или более в последующие три секунды. Чтобы сработал концевой эффект нужно более 5 секунд после начала непрерывного движения стержней, т.е. кнопка АЗ-5 должна удерживаться в нажатом положении. Возросшая к  пятой секунде мощность должна обеспечить производство пара в количестве, достаточном для ввода положительной реактивности, обеспечивающей разгон на мгновенных нейтронах. Т.е необходимое время больше пяти секунд, а его просто нет – к этому моменту реактор перестал существовать. Чтобы удалить газообразные продукты деления, тот самый ксенон-135, не  разрушив топлива перегревом, его можно только «выжечь» в нейтронном потоке, т.е. сначала надо ввести положительную реактивность – поднять мощность.

С холодной водой в каналах СУЗ ничего не происходило, циркуляция не прекращалась, аварийная защита по факту останова насосов  не срабатывала.  Так что для разгона на мгновенных нейтронах оставалась единственная возможность -  появление пара на входе топливных каналов. Условия для его получения были созданы непосредственно перед началом испытаний, когда после прекращения подачи пара на турбину в опускные трубы барабанов-сепараторов начала поступать насыщенная вода. Таким образом, большой положительный эффект по теплоносителю не только обеспечил рост мощности на ~100 номиналов за одну секунду, но также включил эффект удаления газообразных  продуктов деления, «выжигание» ксенона. А в выброшенной из реакторной шахты активной зоне  мог ещё сыграть эффект обезвоживания СУЗ. Концевому эффекту стержней СУЗ в этой ситуации просто нечего делать.


Сельсины-указатели положения стержней СУЗ

«Застывшие навеки сельсины-указатели положения  стержней неопровержимо свидетельствуют ….». Свидетельствуют лишь о том, что стержни двигались, а вовсе не о том, что концевой эффект был инициатором разгона. От кнопки АЗ-5 стержни успели погрузиться всего на 0,3м. В этом состоянии  они вносили малую  отрицательную реактивность, т.е. никак не способствовали разгону. Однако  мощность росла, и через секунду-полторы сработала аварийная защита по превышению скорости роста и уровня мощности. Стержни снова двинулись вниз со скоростью около 0,4 м/с.  После этого оператор обесточил электромагнитные муфты приводов стержней с помощью ключа КОМ. Скорость стержней возросла примерно вдвое: они «падали», увлекаемые потоком охлаждающей воды. Так что до момента выброса активной зоны из шахты (около 1.23.46) стержни могли погрузиться в среднем по реактору на 3.5м, как это было установлено по «Акту осмотра пульта и щита СИУРа э/б №4 ЧАЭС от 07.06.86г.». Так что «застывшие навек сельсины» говорят лишь о движении стержней в процессе аварии, они вносили слишком малую отрицательную реактивнсть, чтобы остановить резкий рост мощности при разгоне в частично разрушенной активной зоне.

 

«Политическая физика» и человеческий фактор

Термин «человеческий фактор» в Большой советской энциклопедии трактуется как понятие, возникшее в связи с изучением и проектированием систем «человек-машина» как функционально целого. Сегодня граница этого понятия сузилась: теперь человеческий фактор проявляется во взаимодействии с технической системой, если человек совершает ошибочное действие или  принимает ошибочное решение.

Такой подход представляется неоправданно упрощенным, зачастую искажающим картину взаимодействия людей с техническими системами. Человек создал и продолжает развивать техническую цивилизацию, он живет в этой искусственной природе. Эта искусственная  природа сделана из естественной и многообразно связана с ней; не все связи поняты, осознаны. Исключительная сложность этих взаимосвязей в системе человек-техника-среда неизбежно приводит к возникновению ситуаций, которые невозможно предсказать заранее /8/. Техника взаимодействует как с естественно-природными факторами, так и с социально-политическими. Так что для безаварийного действия /применения техники недостаточно рассматривать вроде бы до конца понятные факторы внутри технической системы. Хотя и здесь возможны «проколы», особенно при создании принципиально новых технических систем.  Создание любой технической системы начинается с формирования «хотелок», т.е. требований к системе – что она должна делать, в каких условиях и т.п.  Разрабатывается в том или ином виде техническое задание, это первая и важнейшая часть проекта системы. 

Конструкторы говорят, что наилучшее задание выпускается на день раньше  технического проекта. В этом случае возможно наиболее полно  согласовать «хотелки» заказчика с возможностями изготовления и последующего использования системы.  Вот здесь-то разработчик технической системы должен проявить естествопонимание природы действующих сил и характера физических процессов, присущих разрабатываемой системе /9/. Это, можно сказать, первый конструкторский слой человеческого фактора, относящийся к создаваемой технической системе. Ввиду исключительной сложности взаимосвязей внутри и вне системы, а также ограниченности знаний разработчика, что-то оказывается неучтенным, неверно понятым, недостаточно глубоко проанализированным. В процессе испытаний, опытной эксплуатации или даже позже этот первый слой человеческого фактора – в смысле ошибочных решений – может быть выявлен и устранен как возможная причина аварии. А может оказаться и не выявленным полностью.

Вот здесь-то и проявилась «политическая физика», колоссальный авторитет физиков-ядерщиков: они сделали атомную бомбу, с их участием и под их научно-техническим руководством создано новая отрасль промышленности, т.е. они сильно повлияли на расстановку сил в мировой политике. У этих «физиков» в середине 60-х годов был уже большой опыт разработки и эксплуатации промышленных водо-графитовых реакторов.  Так что ответ на вопрос – на каком типе реактора создавать  атомную энергетику – был очевиден. Для водо-водяных корпусных реакторов тогда отсутствовала промышленная база, а для канальных реакторов  большие сосуды под высокое давление не нужны. Так что начинать надо с канальных, водо-графитовых, а водо-водяные подтянутся по мере развития соответствующих производств. Тем более предполагалось строить двухцелевые реакторы, чтобы в случае нужды заменить диоксидное топливо на металлическое и производить плутоний в дополнение к электричеству. В этом случае нейтронно-физические характеристики этих реакторов должны быть аналогичны таковым промышленных реакторов. А там нам все известно! Оказалось, далеко не всё.

Второй, производственный слой человеческого фактора относится к процессу изготовления и монтажа системы, где многообразие взаимодействий и большое количество участников процесса, обладающих различной, но не всегда отвечающей требованиям квалификацией, могут создать условия для будущего развития аварии. Здесь – и несовершенство средств и методов контроля, и нарушение технологического процесса, и неблагоприятные социальные условия, влияющие на отношение человека к работе, и многое другое.

И, наконец,  третий слой человеческого фактора – эксплуатационный. Он наиболее очевиден при расследованиях   аварий и поэтому служит первым, если не единственным основанием для определения её причин. Теперь говорят, что авария – рукотворная.  Однако понимая, что человеческий фактор – категория трехслойная, можно утверждать, что все аварии технических систем рукотворные. Причем «руки», сотворившие аварию, могут находиться как в любом из этих трех слоёв, так и быть результатом взаимодействия «рук» из двух или всех трех слоёв человеческого фактора. В этих случаях авария приобретает катастрофический характер. Хотя иногда и одного первого слоя достаточно для катастрофы.

Типичный случай – авиационная катастрофа из-за самопроизвольного включения реверса одного из двигателей воздушного судна. В мае 1991 г  при вылете из аэропорта Банг-Кока самолет  Boeing 767  заканчивал набор высоты – скорость 800 км/ч на высоте более 5000м – когда самопроизвольно включился реверс левого двигателя. Машину развернуло поперек движения, она устремилась к земле в крутом пике, погибли 213 пассажиров и 10 членов экипажа. По инструкции этот режим не относится к опасным, так как в процессе создания самолета он был испытан. Машина оставалась управляемой. Правда, выяснилось, испытания проводились на высоте не более 2000м при скорости около 600 км/ч.  Т.е. экстраполяция этих результатов оказались совсем не оправданной. Но это только часть первого слоя человеческого фактора. А почему, собственно, включился реверс? Как удалось без вмешательства человека открыть два последовательно установленных клапана на линии гидропривода реверса? Поле разнообразных испытаний макета привода удалось установить, что причиной открытия клапанов было короткое замыкание в  кабелях цепи управления клапанами.  Почему-то исчез участок электроизоляции. Наиболее вероятной причиной могло стать «взаимодействие с тропической фауной». Фактор – известный специалистам фирмы  Boeing. Недоглядели.

После выяснения причин этой аварии стали внедрять различные страховки/блокировки, предотвращающие несанкционированное включение реверса.

Катастрофических последствий не избежать, если взаимодействуют два или все три слоя человеческого фактора. В аварии на АЭС TMI в 1979г. комбинация двух слоев  - конструкторского и эксплуатационного – привела к полному  разрушению активной зоны и реальной угрозе разрушения контейнмента: хорошо, что накопившиеся в контейнменте водород воспламенился, не достигнув взрывоопасной концентрации.

Похожая ситуация и с фукусимской аварией: разработчики проекта посчитали, что достаточно знаний о прошлых цунами для определения высоты защитной стенки и высотных отметок размещения оборудования. Эксплуатация просто упустила драгоценное время после удара стихии, дожидаясь указаний сверху и дав тем самым возможность поработать остаточному тепловыделению, чтобы разрушить как активные зоны двух реакторов, так и топливо в бассейнах выдержки.

В нашем случае комбинация этих же двух слоев человеческого фактора определила катастрофические  последствия  аварии на  4-м энергоблоке ЧАЭС 26 апреля 1986г. Правда, одно дело «изжарить» активную  зону на остаточном энерговыделении,  другое – устроить разгон мощности на мгновенных нейтронах, фактически ядерный взрыв активной зоны. Последствия такой аварии не сопоставимы с последствиями теплоотводных аварий.

Первый слой человеческого фактора  в чернобыльской аварии проявился в таких  проектных решениях, как слишком  большой положительный пустотный эффект реактивности по теплоносителю, низкая скоростная эффективность аварийной защиты и неудачная конструкция стержней –поглотителей  с графитовым вытеснителем. Однако последние в аварии не сыграли решающей роли, как бы этого ни хотелось сторонникам «канонической» версии.

Второй, производственный слой человеческого фактора в этой аварии не проявился – не было отказов оборудования, которые  могли бы инициировать развитие аварии. Зато третий, эксплуатационный слой проявился в полной мере, заставив «работать» первый слой. Так что совместными усилиями аварию довели до вселенской катастрофы.

Любопытна реакция людей, имевших прямое отношение к первому слою человеческого фактора, к той самой «политической физике» -  в июле 1986г появляется  «Перечень  сведений, подлежащих засекречиванию по вопросам связанным с аварией на блоке №4 Чернобыльской АЭС». Здесь и сведения, раскрывающие истинные причины аварии, и сведения о разрушениях и повреждениях оборудования, и о величинах и составе смеси выбрасываемой во время аварии, и о радиационной обстановке на АЭС и в окрестностях. Т.е. никто, не имеющий допуска к секретным  работам, не должен знать, что там произошло.  Авторы  этого произведения  были убеждены, что объявления о трех-пяти процентном выбросе радиоактивности  достаточно, чтобы удовлетворить мировую общественность.  Рассчитывали, что полная секретность и показуха  -  эти два важных принципа советской системы  -  сработают и в этом случае.  Не сработали.  Масштабы события  не позволили. Пришлось в 1989г секретность отменить.

Что же дальше?  Техническая цивилизация прогрессирует. Плохо предсказуемое взаимодействие человека с природой расширяется.  Естественно желание понять, к чему это может привести, например, в атомной энергетике /8/.  После аварии на  TMI  аварий средней тяжести стало меньше, однако более частыми стали тяжелые аварии. Частота аварий на АЭС с конца 70-х годов понижалась, особенно после Чернобыля, она застабилизировалась на уровне (25 – 35)10-4  событий на реакторо – год. По оценке авторов /8/, авария типа TMI  может происходить раз в 10-20 лет, а авария типа Фукусима – раз в 60-150 лет. Это все радиационные аварии, про ядерные аварии типа Чернобыля – никаких прогнозов.

 

Литература

1. Ионов А.И., Никитин Ю.М., Новосельский О.Ю. и др.  10-летний период в исследовании Чернобыльской аварии (аналитический обзор); препринт НИКИЭТ, УЕ-97/36, 1997.

2.  http://www.accidont.ru/

3. Тришев В.А., Самохин Л.Ф., Петренко Э.Т. и др.  Хронология процессов развития аварии на 4-м блоке ЧАЭС и действия персонала по их ликвидации. Отчет ИЯИ АНУССР, Киев, 1990.

4.  Чечеров К.П. Развитие представлений о причинах и процессах аварии на 4-м блоке ЧАЭС 26 апреля 1986г. В сб. Проблеми Чорнобиля. Науково-технiчний збiрник. Выпуск 5, Чонобиль 1999, стр. 176-179.

5. Маслов В.П., Мясников В.П., Данилов В.Г.  Математическое моделирование аварийного блока Чернобыльской АЭС, «Наука», Москва, 1987г.

6. Nuclear News,December, 1987, p. 67-68

7. Р. Кэпп, Дж. Дейли, Ф. Хэммит, Кавитация. «Мир», М.1974

8. S. Wyeatleg, B. Soracod, D. Sornеfte. Of Disasters and Dragon Kings: A Statistical Analysis of Nuclear Power Incidents and Accidents. Risk Analysis, first published  22.03.2016.

9. Поляков В.И. Мироздание для Жизни и Разума. 1 часть. Наука и Мироздание. А.С, ноябрь 2016. Стр.18.







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=7418