Экономические предпосылки поражения Германии. Окончание
Дата: 08/08/2016
Тема: Экономика


Б.И.Нигматулин, д.т.н.

Начало 
Пехотинец Первой мировой войны, Гитлер продолжал хранить верность хорошо знакомой винтовке Маузер  образца 1898 г., которая к тому времени была на вооружении в Германии более 40 лет. Летом 1942 года он не дал разрешения на производство уже разработанной модели автомата, так как считал, что винтовки для пехоты гораздо удобнее.


Сразу же после возвращения из Лапландии Шпеер попытался устранить этот дисбаланс. В начале января 1944 г. программу производства стрелкового оружия поддержали и дополнили Главный штаб сухопутных сил и командующий резервной армией генерал Фромм. Однако Гитлер, мнивший себя экспертом по вопросам вооружений, тянул шесть месяцев, прежде чем одобрил данное предложения на совещании 28–29 июля 1944 г. Однако и там он еще раз подтвердил свою убежденность в том, что винтовки для пехоты гораздо полезнее автоматов и  решительно заявил, что согласится на производство автоматов, только в том случае, если они будут оснащены обычными винтовочными патронами. Для того чтобы хотя бы частично ликвидировать это превосходство противника, был предусмотрен значительный рост производства стрелкового оружия. Этим объясняется начало массового производства автоматической винтовки (в середине 1943 г. производилось 100 шт. в месяц, а в августе 1944 г. – уже 30 тыс. шт.), увеличение вдвое производства пулеметов в течение года, начало производства огнеметов «Фм. В. 41» и увеличение их выпуска в 7 раз и т.д.

Впоследствии Гитлер постоянно обвинял министерство Шпеера в том, что оно не можем добиться запланированных показателей роста производства автоматов в намеченные сроки. Однако, за девять месяцев были достигнуты значительные успехи: выпуск автоматов увеличился в 20 раз, хотя это можно было сделать на два года раньше, если бы не были вынуждены отдать большую часть производственных мощностей под тяжелое вооружение, а ведь имеено Гитлер способствовал внедрению тяжелых артиллерийских орудий и танков в ущерб производству автоматического стрелкового оружия.



4. Не удалось упростить управление ВПК из-за отсутствия способностей и желания Гитлера вникнуть  в экономические и социальные проблемы Германии во время войны.

Шпеер в своих мемуарах отмечает, что: «Всякий раз, когда я докладывал Гитлеру о своих организационных планах, он демонстрировал отсутствие всякого интереса к ним. У меня складывалось впечатление, что он неохотно [выделено - Авт.]  занимался подобными вопросами и что в определенных областях он был не способен [выделено - Авт.] отличить главное от второстепенного. Не любил [выделено - Авт.]  он также и четкого разграничения полномочий. Иногда он намеренно давал каким-нибудь инстанциям или лицам аналогичные или схожие задания. «А там, — нередко и с удовольствием говаривал Гитлер, — пробьется более сильный».

В своих выступлениях и письмах Гитлеру с весны 1942 г. и до конца 1944 г. Шпеер постоянно выступал с предложениями упростить управление ВПК и усилить его (Шпеера) единоначалие в принятии решений. Утром 20 июля 1944 г., за несколько часов до покушения на Гитлера, Шпеер написал ему: «русские и американцы  научились добиваться большего эффекта более простыми организационными средствами, тогда как мы не добиваемся соответствующих результатов из-за устаревших организационных форм. Данная война — это война двух систем управления [ВПК, - Авт.]: «борьба нашей, консервативной системы управления, против гибкой системы у противника». Если мы не перейдем к другой системе управления, то будущие поколения признают, что наша устаревшая, скованная традицией и ставшая громоздкой система управления [обязательно, - Авт.] должна была проиграть».

Шпеер пытался указывать Гитлеру на очевидные стратегические просчеты и на нерациональность его окружения: «Однако Гитлер остался глух к моим доводам, и снова все мои попытки ор­ганизовать эффективное военное производство закончились провалом из-за его непостоянства»[1]. Например, еще 19 декабря 1942 г., за восемь месяцев до первого авианалета на Швайн­фурт, Шпеер разослал директиву на все предприятия военной промышленности, в которой предупреждал: “Нарастающая интенсивность вражеских авианале­тов вынуждает нас усилить подготовку к передислокации важнейших военных производств”. Однако Шпеер встретил повсеместное сопротивление. Гауляйтеры не желали размещения новых заводов на подвластных им территориях, так как бо­ялись нарушить безмятежную тишину своих городков. При этом директора оборонных предприятий не проявляли инициативу и старались остаться в стороне от внутриполитической борьбы. В результате практически ничего не было сделано. Как это разительно отличалось от деятельности первых секретарей обкомов ВКП(б) по организации работы эвакуированных промышленных предприятий в 1941-1942 гг. на Урале, в Сибири,  Казахстане и Средней Азии.

Когда начались интенсивные бомбежки немецких городов союзной англо-американской авиацией, гауляйтеры начали направлять доклады Гитлеру о масштабах разрушения. Эти доклады явно шокировали Гитлера, правда, не столько жертвы среди населения и разрушения в жилых кварталах, сколько уничтожение ценных зданий, особенно театров. Как и в своих довоенных проектах «обновления немецких городов», он в первую очередь интересовался представительской архитектурой и гораздо меньше — нуждами и несчастьями людей, а потому требовал немедленно восстановить сожженные здания театров. Шпеер несколько раз пытался напомнить ему о других, более важных задачах строительной индустрии, да и местные власти вовсе не пылали желанием выполнять столь непопулярные приказы. Во всяком случае, Гитлер, поглощенный военной ситуацией, редко спрашивал, как продвигается строительство. Он настаивал на восстановлении оперных театров только в Мюнхене, своем втором доме, и в Берлине, на что потребовалось огромное количество рабочих и денег. Заявляя, что «театральные спектакли необходимы для поддержания морального состояния людей», Гитлер демонстрировал поразительную неосведомленность о жизни и настроениях народа — горожанам-то уж точно было не до театров.

5         Не удалось приостановить излишнее строительство в различных округах Германии.

Шпеер полагал, что руководителям нацисткой партии следует немедленно начать мобилизацию всех резервов. Ведь сам Гитлер, 1 сентября 1939 г. в день объявления войны с Польшей, торжественно заявил в рейхстаге, что нет таких лишений, которые он не был бы готов разделить лично. И в самом деле, он распорядился заморозить строительство всех опекаемых им объектов, даже в Оберзальцберге (резиденции Гитлера в Баварских Альпах). На это распоряжение сослался Шпеер через две недели после вступления в должность в своей речи перед самой трудной для него аудиторией — перед гауляйтерами и рейхсляйтерами (руководителями отдельных направлений в центральном аппарате нацистской партии и правительстве, назначаемых лично Гитлером - 18 человек в 1942 г.). Шпеер заявил: «Недопустимо, чтобы на наши сегодняшние [выделено. – Авт.] решения оказывали влияние планы наших будущих мирных работ. У меня имеется указание фюрера докладывать ему о всех подобных, безответственных помехах, чинимых нашей военной промышленности».Нынешнее военное положение требует приостановки [выделено. – Авт.] всех излишних строительных работ в округах (гау). Наш долг — подать хороший пример, даже в тех случаях, когда экономия рабочей силы и материалов будет незначительной.

У Шпеера была полная уверенность в том, что каждый из присутствующих последует его призыву. Однако после выступления его окружило много гауляйтеров и рейхсляйтеров, старавшихся получить в виде исключения разрешение на продолжение строек на своих подотчетных территориях или курируемых отраслях экономики. Первым среди них был сам рейхсляйтер Борман, который успел заручиться согласием у подверженного колебаниям Гитлера на продолжение строительства Оберзальцберге. Через три недели после совещания Шпеер настоял на новом приказе Гитлера о консервации этой стройки. Но тем ни менее стройка в Оберзальцберге продолжалась до конца войны.

За Борманом протиснулся гауляйтер Заукель, он хотел продолжить строительство здания «партийного форума» в Веймаре. И эта стройка, несмотря на возражения Шпеера, также продолжала строиться до конца войны. Роберт Лей сражался за свинарник в своей образцово-показательной усадьбе и т.д. Да и сам Гитлер уже после призыва Шпеера распорядился (помимо продолжения работ в Оберзальцберге) начать перестройку обветшавшего замка Клесхайм под Зальцбургом в роскошную резиденцию для гостей — проект стоимостью в несколько миллионов рейхсмарок. Гиммлер же сооружал для своей любовницы огромную виллу недалеко от Берхтесгадена в такой тайне, что Шпеер об этом узнал лишь в последние недели войны. Гитлер сам поощрил одного гауляйтера (это было уже после 1942 г.) к перестройке замка Позен, одного отеля да еще и к строительству личной резиденции, и все это с огромным расходом фондируемых материалов! Еще в 1942—1943 гг. продолжалось строительство персональных поездов для Лея, Кейтеля и прочих, что требовало немало дефицитных материалов и квалифицированной рабочей силы. Индивидуальные строительные замыслы верхушки нацисткой партии оставались Шпееру по большей части неизвестными.

При всевластии рейх- и гауляйтеров Шпеер не мог добиться над ними контроля, и ему лишь редко удавалось наложить вето на тот или иной проект, да и то с ним не считались. Даже летом 1944 г. Гитлер и Борман поставили Шпеера в известность, что некая мюнхенская фирма по изготовлению багетов и рам не должна привлекаться к военным заказам. Впрочем, еще несколькими месяцами ранее от производства для армии опять же по их указанию были освобождены «фабрики и приравниваемые к ним художественные промыслы», занятые изготовлением ковров и штофных материалов для послевоенных сооружений Гитлера.

Шпеера возмущало нежелание руководителей Германии идти на жертвы, которых они требовали от немецкого народа; их по-прежнему роскошный образ жизни в такое трудное военное время, их вечные интриги и безнравственное поведение даже по отношению друг к другу.

Шпеер вспоминает, как: «после полудня 7 ноября 1942 г. я сопровождал Гитлера в спец-поезде в Мюнхен. В былые времена Гитлер обыкновенно во время остановок появлялся в окне своего вагона перед народом. Теперь же контакты с внешним миром, казалось, были ему нежелательны. Шторы на окнах со стороны перрона были опущены. Как-то мы с Гитлером поздним вечером сидели в его отделанном палисандровым деревом вагоне-ресторане за обильным ужином. И никто из нас сначала не обратил внимания, что на соседнем пути стоял товарняк; из телячьих вагонов на нас и наш стол пристально смотрели немецкие солдаты, возвращавшиеся с Восточного фронта, измученные, отощавшие, многие раненные. Приподнимаясь со стула, Гитлер вдруг увидел мрачную картину всего в двух метрах от своего окна. Ни приветствия, ни вообще какой-либо реакции. Приказ порученцу немедленно опустить шторы. Так во второй половине войны закончилась одна из редких встреч Гитлера с фронтовыми солдатами, такими же, каким он был сам 24 года назад».

В своих воспоминаниях Шпеер отмечает: «Всего за девять лет пребывания у власти нацистская верхушка стала столь безнравственной, что даже в критический период войны я не смог ограничить их запросы и вынудить отказаться от роскошного образа жизни. Будто бы для “представительских целей” они обзаводились виллами, охотничьими домиками, поместьями и дворцами, множеством слуг и огромными запасами изысканной еды и отборных вин»132([2]).

«Забота о собственных удобствах доходила до абсурда. Сам Гитлер, куда бы он ни направлялся, прежде всего, издавал указ о строительстве бункеров для своей защиты. Толщина перекрытий возрастала с увеличением веса применяемых противником бомб и достигла 5 метров. Постепенно надежные системы бункеров появились в Растенбурге, Берлине, Оберзальцберге, Мюнхене, гостевой резиденции близ Зальцбурга, в Ставке в Наухайме и на Сомме. А в 1944 году Гитлер приказал построить в горах Силезии и Тюрингии две подземные Ставки, для чего пришлось мобилизовать сотни специалистов-горнопроходцев и взрывников и тысячи рабочих, незаменимых на военных объектах» 133([3])
Это хорошо описано в знаменитом романе Э. Ремарка «Время жить. Время умирать», на примере комфортной жизни, которую вел партийный нацистский руководитель в небольшом немецком городке.

-
6. Не удалось провести тотальную мобилизацию трудовых ресурсов в Германии.

Шпеер писал: «Поразительно, но Гитлер предъявлял к своему народу гораздо меньше требо­ваний, чем Сталин, Черчилль и Рузвельт к своим народам. Пропасть между тоталь­ной мобилизацией трудовых ресурсов в демократической Англии и пренебрежи­тельным отношением к этому вопросу в авторитарной Германии указывает на то, что нацистский режим опасался [выделено.– Авт.] любых изменений общественного мнения. Немецкие лидеры не желали ни приносить [выделено.– Авт.] в жертву себя и идти на лишения, ни требовать[выделено. – Авт.]жертв от народа. Они пытались поддерживать боевой дух на­ции путем бесконечных уступок [выделено.– Авт.]. Гитлер и большинство его политических после­дователей принадлежали к поколению солдат Первой мировой войны, ставших свидетелями ноябрьской революции 1918 г. и не изживших страх перед гневом народных масс. В частных разговорах Гитлер отмечал, что, пережив ту револю­цию, трудно ее забыть. Ради предотвращения недовольства все больше усилий и средств — гораздо больше, чем в демократических государствах, — тратилось на производство товаров народного потребления, военные пенсии и компенсации женщинам, чьи мужья служили в армии. В то время как Черчилль обещал свое­му народу только кровь, пот и слезы, [а Сталин безжалостно мобилизовал все людские, духовные, материальные силы советского народа, для победы над врагом - Авт.] мы на протяжении всей войны и в самые тяжкие ее моменты слышали лозунг Гитлера: “Мы уверены в нашей окончатель­ной победе”. Это было равносильно признанию в политической слабости и свиде­тельствовало о страхе перед потерей популярности, что, в свою очередь, могло привести к взрывам народного недовольства»[4]

В мирное время в экономике Германии в год поступало на работу около 600 тысяч молодых людей. Это уравновешивало отток рабочей силы по возрасту или смерти. Теперь же не только они, но и частично промышленные рабочие призывались в вермахт. В 1942 г. военной промышленности Германии не хватало более миллиона рабочих. Поэтому первоочередной задачей, которая встала перед Шпеером после его назначения – обеспечение рабочей силой предприятия военной промышленности.

В середине марта 1942 г., как-то поздно вечером, Шпеер посетил одно из ведущих берлинских предприятий по производству вооружения «Райнметалл-Борзиг», цеха которого были оснащены ценнейшим  оборудованием. Он увидел, что в цехах нет рабочих, так как для вечерней (второй) смены  их просто не хватало. Такая же ситуация была и на других оборонных заводах Германии. Кроме того в дневное время, когда работали все заводы и фабрики в стране возникал дефицит электроэнергии, а в вечернее и ночное время нагрузка на энергосистему существенно снижалась. В Германии во время войны 90% всех рабочих работали в первую смену, 7% во вторую и только 3% работало в третью[5].

Значительное количество рабочих отвлекалось на строительство новых промышленных предприятий, с общим объемом капитальных вложений около 11 миллиардов рейхсмарок (или 11% от расходной части бюджета 1941/42 финансового года). Для этих вновь строящихся предприятий не было возможности изготовить оборудование. Поэтому Шпеер подписал директиву у Гитлера, о сокращении объемов незавершенного строительства, но только до 3 миллиардов и консервации оставшихся объектов. Например, Гитлер не согласился с консервацией долгосрочных строительных объектов топливной промышленности стоимостью около одного миллиарда марок. Ему хотелось всего и сразу, и свой отказ он мотивировал следующим образом: «Допустим, война с Россией закончена. Но у меня есть и далеко идущие планы, а для этого мне нужно больше синтетического горючего, чем сейчас. Новые предприятия должны строиться, даже если срок их сдачи через несколько лет».Годом позднее, 2 марта 1943 г., Шпеер еще раз обратил внимание Гитлера, что не имеет смысла строить заводы под будущие программы развития страны, если их строительство завершиться после 1 января 1945 г. Ошибочное решение Гитлера в начале 1942 г. ограничивало производство вооружений в Германии вплоть до сентября 1944 г., когда произошло резкое ухудшение положения на фронтах и строительство новых объектов было прекращено.

Тем не менее, Шпееру удалось высвободить несколько сотен тысяч строительных рабочих, которых можно было переключить на военное производство. Но тут возникло новое препятствие. Руководитель группы по трудовым ресурсам в рамках четырехлетнего плана министериаль-директор д-р Мансфельд без обиняков заявил Шпееру, что у него не хватает власти, чтобы сломить сопротивление гауляйтеров, несогласных с направлением освобождающихся строителей из одного гау (округа) в другой. И в самом деле, гауляйтеры при всех их интригах и соперничестве моментально выступали как единая команда, как только возникала угроза их «суверенным правам». В Советском Союзе во время войны, да и после войны при плановой экономике такая ситуация была просто немыслима. Лозунг «Все для фронта, все для Победы» объединял усилия всех руководителей областных партийных (коммунистической) организаций, под жестким контролем Сталина –  Председателя ГКО и одновременно  Генерального секретаря ВКП (б).

Шпееру было ясно, что, несмотря на его тогда очень сильные позиции и мощную поддержу Гитлера, в одиночку с гауляйтерами ему не справиться. Он попросил Гитлера прикомандировать к нему специального уполномоченного из гауляйтеров, чтобы через его особые полномочия от имени Гитлера преодолеть и эту трудность. К сожалению, для Шпеера таким уполномоченным был назначен Заукель, его полный антипод.

При вручении приказа о назначении Заукеля, Гитлер указал, что проблемы нехватки рабочих рук просто не существует, и повторил примерно то же, что уже говорил 9 ноября 1941 г.: «На территории, работающей прямо на нас, проживает 250 миллионов человек. Ни у кого не должно быть сомнений, что мы сумеем этих людей полностью запрячь в работу». Гитлер уполномочил Заукеля самым решительным образом заполнять незанятые рабочие места за счет депортации жителей из оккупированных стран. Сам Заукель пообещал Гитлеру и Шпееру расширить все узкие места с рабочей силой и самым пунктуальным образом заполнять места немецкий мужчин, призванных в вермахт. Однако Заукель не смог выполнить своего обещания, да и надежды Гитлера на 250 млн. человек потенциальных рабочих не оправдались отчасти из-за неповоротливости немецких властей в оккупированных странах, отчасти от того, что местные жители, подлежащие депортации в Германию, предпочитали бежать в леса и присоединяться к партизанам». В последующие два с половиной года Шпеер засыпал Заукеля требованиями о поставках иностранной рабочей силы для принудительного труда в военной промышленности.

На оборонных предприятиях, на самых ответственных производственных участках, где был самый большой дефицит немецких квалифицированных рабочих, имеющих бронь, их стали заменять иностранными рабочими. Это естественно вызвало протесты директоров этих предприятий, которые они постоянно высказывали Шпееру. С другой стороны, ими же было предложено в большей степени задействовать немецких женщин. Шпеер отмечает[6], что «мне были предоставлены статистические данные, согласно которым в Первую мировую войну значительно шире, чем сейчас, использовался труд немецких женщин. Они показали мне фотографии потока рабочих после окончания рабочей смены на одном и том же заводе боеприпасов в 1918 г. и в 1942 г.: тогда это были преимущественно женщины, теперь же — почти исключительно мужчины. Приложили они и иллюстрации из американских и английских журналов [в Советском Союзе на промышленных предприятиях работало более 50% женщин, от общей численности работников и более 1 млн. подростков (около 10% от общей численности) (раздел ХХХ), - Авт.], доказывавшие, что в этих странах на всех военных заводах женщины составляют более значительную часть рабочих коллективов, чем у нас». По данным[7] да же в январе 1945 г. из 41-42 млн. женского населения Германии занятыми в экономике числилось не более 16 млн.

Когда в начале апреля 1942 г. Шпеер потребовал от Заукеля более широкого привлечения немецких женщин на военные предприятия, он с порога заявил, что вопрос, откуда и каких брать рабочих, а также где их использовать, относится всецело к его компетенции; как гауляйтер, он подчиняется только Гитлеру и только перед ним несет ответственность. В заключение он предложил оставить решение этих вопросов на усмотрение Геринга как Генерального уполномоченного по четырехлетнему плану. Шпеер отмечает, что «во время совещания, которое состоялось в резиденции Геринга, он был чрезвычайно этим польщен. К Заукелю он обращался с преувеличенной любезностью и гораздо холоднее ко мне. Мне едва удалось изложить свои взгляды — Заукель и Геринг все время перебивали меня. Самый веский аргумент Заукеля заключался в том, что заводской труд несет в себе опасность нравственного ущерба для немецкой женщины, от него пострадает не только «душевная и эмоциональная жизнь», но и ее репродуктивные функции [выделено. – Авт.]. Геринг со всей решительностью присоединился к этим доводам. Чтобы уйти со спокойной душой, Заукель сразу же после обсуждения связался без моего ведома [выделено. – Авт.] с Гитлером и заручился его поддержкой».

Это было первым ударом по позиции Шпеера, до того считавшейся неуязвимой. О своей победе Заукель оповестил своих коллег-гауляйтеров в особом письме, в котором между прочим подчеркивалось: «Для существенного облегчения перегрузок, которым подвергаются немецкие домохозяйки, и в первую очередь многодетные матери, а также в целях охраны их здоровья, фюрер дал мне указание доставить из восточных областей в Рейх примерно 400—500 тысяч отборных, здоровых и сильных девушек» [в первую очередь из Украины, выделено и добавлено, – Авт.]. В то время как в Англии в 1943 г. численность прислуги уменьшилась на две трети, в Германии она оставалась практически неизменной до конца войны — 1,4 млн. человек. Сверх того, немалая доля от полумиллиона украинок, которые были насильно вывезены в Германию, работала прислугой у партийных функционеров, о чем вскоре в народе и начали  шептаться.

На заседании кабинета министров 8 января 1943 г. Заукель продолжал утверждать, что может набрать любое количество требуемых от него рабочих, в том числе квалифицированных, за пределами рейха, и поэтому вовсе нет необходимости мобилизовывать немецких женщин, поскольку трудовых ресурсов в стране пока еще достаточно.

В Советском Союзе большинство трудоспособных женщин работали в экономике страны. Это было связанно также с тем, что по продуктовым карточкам для иждивенцев отпускалось заметно меньше продуктов, чем по аналогичным карточкам для рабочих и служащих. В то же время, приобрести продукты питания на колхозных рынках было затруднительно, так как их стоимость была на порядок выше, чем отпускаемых по карточкам.


7.       Не удалось  увеличить производство вооружений за счет существенного ограничения производства потребительских товаров.


Шпеер стремился превратить экономику Германии, включая ВПК, из рыночной в мобилизационную, тотально ориентированную на производство военной продукции. Задача  заключалась в том, чтобы увеличивать объем производства военной продукции за счет снижения соответствующего объема гражданской продукции до такого уровня, чтобы не возникало сбоев в производстве военной продукции  из-за ее нехватки и недостаточного снабжения населения.

В Советском Союзе мобилизационная экономика начала формироваться, с первой пятилетки с 1928-1932 гг., поэтому  перевести ее  на военные рельсы было значительно проще, чем в Германии. Именно это начало делать  руководство Советского Союзас первых же дней Великой Отечественной войны (см. 2.1.3).А главный призыв, который мобилизовывалвесь советский народ в тылу был:«Все для фронта, все для Победы!».

Шпеер прилагал усилия к тому, чтобы добиться резкого сокращения производства потребительских товаров, тем более что в начале 1942 г. легкая промышленность производила всего на 3% меньше, а за весь  1942 г. всего на 12%, чем в мирное время. Такое небольшое снижение произошло потому, что Гитлер пожалел, что он согласился с предложением Шпеера «переструктурировать промышленность в интересах производства вооружений» и 28—29 июня

1942 . постановил «возобновить выпуск продукции для общего снабжения населения» в полном объеме. Шпеер протестовал, приводя в качестве аргумента соображение, что «такая установка побудит к новому сопротивлению против нынешней линии всех тех, кто до сих пор хотя и с неудовольствием, но все же придерживался приоритета производства вооружения». Он недвусмысленно имел в виду гауляйтеров. Возражения Шпеера остались без ответа.

Шпеер понимал, что для увеличения выпуска вооружения, к которому призывал Гитлер, требовались значительные жертвы со стороны немецкого народа. Только для компенсации колоссальных потерь на Восточном (советско-германском) фронте зимой 1942-1943 гг. предстояло мобилизовать на военную службу 800 тысяч относительно молодых квалифицированных рабочих. А каждое сокращение трудовых ресурсов усугубляло трудности промышленности. При этом очередной раз проявилась непоследовательность Гитлера: с одной стороны 8 января 1943 г. Гитлер отдал приказ о мобилизации, а через три недели он же призвал резко увеличить производство танков.

Почти через полтора года, после назначения министром,6 октября 1943 года Шпеер выступил с речью перед руководителями нацисткой партии: рейхсляйтерами и гауляйтерами. Он попытался раскрыть глаза политическому руководству Германии на истинное положение дел. Шпеер заявил о необходимости коренным образом изменить структуру экономики страны, которая все еще не полностью переведена на военные рельсы. Так из шести миллионов человек, занятых в производстве предметов потребления, необходимо немедленно полтора миллиона перевести в военную промышленность. При этом дополнительное производство предметов потребления для Германии планируется производить во Франции, что, несомненно, улучшит стартовые позиции Франции в послевоенный период. После этого Шпеер заявил оцепеневшим слушателям: «Однако я считаю, что если мы хотим победить в этой войне, то в первую очередь должны пойти на жертвы. Прошу вас принять к сведению: мы более не можем, и не будем терпеть своеволие гауляйтеров, которые препятствуют прекращению производства товаров народного потребления в своих округах. Отныне, если в каком-либо округе мои распоряжения не будут выполнены в течение двух недель, я своим приказом закрою предприятия. И смею вас уверить, я любой ценой готов заставить вас признать авторитет имперского правительства! Я имел беседу с рейхсфюрером СС Гиммлером и отныне, в случае невыполнения приказов, буду применять самые решительные меры».

Две последние фразы очень сильно встревожили и разозлили гауляйтеров и куда больше, чем вся обширная программа Шпеера. Несколько человек на повышенных тонах, тут же обвинили его в том, что он угрожал им концентрационным лагерем.В тот же день Борман доложил Гитлеру об этой ссоре, и Гитлер впервые не поддержал Шпеера,и дал ему понять, что все гауляйтеры в ярости. Доверительным тоном близкого друга Гитлер посоветовал Шпееру избегать всего, что могло бы настроить против него гауляйтеров. Он сказал, что:«Не следует недооценивать их власть, дабы не осложнять себе жизнь и он сам прекрасно осведомлен об их недостатках. Большинство из них — простодушные хвастуны, весьма грубые, зато преданные. Мне приходится принимать их такими, какие они есть». Как это разительно отличалось от взаимоотношения Сталина с первыми секретарями обкомов ВКП (б) во время войны (раздел 2.9.1),да и в послевоенный период.

В результате Шпеер так и не смог добиться существенного снижения производства предметов потребления в пользу военной промышленности (раздел.2.4.2 рис. 2).


8.       Не удалось снизить расходы на государственный аппарат, увеличить продолжительность рабочего дня, понизить уровень жизни высшего (богатого) класса.

В своих мемуарах Шпеер пишет, «события под Сталинградом потрясли нас. Это была трагедия не только солдат 6-й армии. Проблема была гораздо глубже: как при Гитлере могла случиться такая катастрофа? До сих пор на каждое отступление обязательно приходился какой-нибудь успех. Новый триумф сглаживал все провалы или, по крайней мере, заставлял забыть о них. Теперь же впервые мы испытали горечь ничем невозместимого поражения».

В начале 1943 г. Геббельс в беседах со Шпеером, ссылался на донесения своих информаторов о растущем беспокойстве и недовольстве среди населения. Люди требуют наложить запрет на все излишества, которые не помогают победить в войне, в этом он (Геббельс) видит великую готовность немецкого народа напрячь все свои силы для достижения победы и отмечает: «если мы хотим возродить доверие к руководству страны, то значительные ограничения – настоятельная необходимость». 8 января 1943 г. на заседании кабинета министров Геббельс призвал руководителей нацистской партии отказаться от их почти безграничных привилегий. Однако ничего не изменилось.

В это же время Шпеер вместе с Геббельсом долго убеждали Гитлера провести кардинальные изменения в управлении и социально-экономической жизни Германии. Предложили значительно упростить административную систему,  существенно сократить управленческий аппарат, уменьшить затраты на потребление, ограничить культурную сферу. Убеждали Гитлера, что жизнь без ресторанов, увеселительных заведений, домашнего комфорта и всестороннего удовлетворения многих ежедневных нужд — вполне возможна. Шпеер предложил Гитлеру поручить Геббельсу возглавить организацию этих изменений. Однако Борман, боявшийся усиления власти соперника, был начеку и необходимые полномочия получил доктор Ламмерс (см. раздел 2.2.1) союзник Бормана по «комитету трех». Ламмерс был начисто лишен инициативы и воображения, зато ревниво пекся об интересах священной для него бюрократии. Через «комитет трех», начиная с 1943 г. проходили все распоряжения и приказы, требующие подписи Гитлера. В него  входили Борман, Ламмерс и Кейтель.

С января 1943 г. Ламмерс председательствовал вместо Гитлера на заседаниях кабинета министров и приглашал на эти заседания только тех членов правительства, которых непосредственно касались вопросы повестки дня. Заседания проводились в кабинете министров, и это доказывает, какую огромную власть захватил или собирался захватить «комитет трех».

После нескольких заседаний в рейхсканцеляриии Геббельсу, и Шпееру стало ясно, что все их усилия увязли в трясине бессмысленных мелочей. Ни Борман, ни Ламмерс, ни Кейтельне собирались способствовать росту военной промышленности Германии.

А ведь Шпеер предложил целую программу для увеличения трудовых ресурсов в военной промышленности за счет сферы услуг. В ней предусматривалось большее доверие к населению. Оказалось, что после авианалетов, даже в серьезно пострадавших городах продолжалась нормальная жизнь.

- налоговые агентства исправно получали платежи, несмотря на то, что была уничтожена вся документация финансового ведомства. Поэтому  имелась возможность возложить на налогоплательщиков ответственность за достоверное заполнение деклараций и переоценку облагаемого налогом дохода и налоговые отчисления; с другой стороны если ежемесячно на войну тратятся миллиарды рейхсмарок, то не имеют большого  значения несколько сотен миллионов, не поступивших в бюджет  из-за нечестности некоторых налогоплательщиков.

- пассажиры в общественном транспорте продолжали платить за проезд, хотя все билеты сгорели в пожарах. Поэтому можно было сократить число работников на транспорте и т.д.;

-бизнес и банковская сфера вполне моглиработать, даже при значительном сокращении персонала.

Шпеер оценил, что сокращение штатов в контролирующих, управленческих органах, в бизнесе и банковской сфере позволила бы высвободить около трех миллионов человек для военной промышленности.

Кроме того, Шпеер предложил увеличить рабочую неделювсех правительственных чиновников до продолжительности рабочей недели в военной промышленности, которая достигала максимум 50,3 часа в сентябре 1941 г.[8] Одна эта мера могла высвободить для нужд военной промышленности  около 200 тысяч чиновников. Более того,  он предложил  еще один источник рабочей силы: резко понизить уровень жизни высшего класса, например, в разы сократить численность домашней прислуги.

26 января 1943 г. На совещаниив Управлении по централизованному планированиюпри Генеральном управляющем по четырехлетнему плану, по вопросу о«переводе одного миллиона немцев на военные заводы»выступил Шпеер со своимипредложениями. Завершая свое выступление, он заявил: «предложенные мной меры означают, что на период войны, если она продлится еще длительное время, мы должны, грубо говоря, пролетаризироваться!» Однако к его доводам не прислушались.

В таблице 1 показана структура занятости населения в сфере услуг в Германии в мае 1943 г. и в мае 1944 г.


Сфера услуг

Май 1943 г.

Май 1944 г.

Торговля, банки, страхование

3 100 000

2 900 000

Управление

2 800 000

2 800 000

Транспорт

2 300 000

2 300 000

Ремесла, художественные промыслы

3 400 000

3 300 000

Сфера обслуживания населения

1 000 000

900 000

Домашняя прислуга

1 400 000

1 400 000

Итого

14 000 000
13 600 000

Видно, что за год, с мая 1943 г. по май 1944 г., число работников, занятых в сфере услуг в Германии сократилось всего на 400 тыс. человек. Скорее всего,  это было связано с уходом пожилых людей на пенсию и призывом молодежи в вооруженные силы. Из табл. ХХ видно, что минимум 6 млн человек – около половины работников, могли быть использованы на производстве  вооружения во время войны. Это увеличивало бы количество работников занятых в промышленности на 60% (раздел 2.5.4) и обеспечило организацию вторых смен на военных заводах.

12 июля 1944 г. Шпеер снова изложил свои аргументы Гитлеру о необходимости перевода работников из сферы услуг в военную промышленность. Но он так и  не смог его убедить.



Внешние причины сокращения производства вооружения в Германии

Внешними причинами сокращения производства вооружения в Германии, в 1944 г. и до конца войны и особенно со второй половины 1944 г. являются:

во-первых – территориальные потери Германии: освобождение Красной Армией оккупированных территорий Советского Союза и Польши, освобождение союзных Германией стран: Румынии, Болгарии, Венгрии; выход из войны Финляндии; освобождение союзными англо-американскими войсками Франции, Бельгии, Дании, Голландии, Люксембурга, Норвегия и т.д.; оккупация Красной Армией и союзными англо-американскими войсками соответственно восточных и западных регионов Германии.

во-вторых – начиная с мая 1944 г., разрушительные бомбардировки англо-американской авиации транспортной инфраструктуры и предприятий, производящих сырье и промышленные материалы, а так же военной промышленности.

Территориальные потери. 22 июня 1944 года, примерно в то же время, когда англо-американские войска вторжения добились первых ошеломляющих успехов, началось наступление Красной Армии, в ходе которого было разгромлено двадцать пять немецких дивизий. Теперь вермахт уже не в силах был остановить даже летнее наступление Красной армии. В те недели, когда рушились Западный и Восточный фронты, а в небе господствовала англо-американская авиация, Гитлер проявил поразительное самообладание и стойкость. [9]

В начале Восточной кампании, Гитлер, в соответствии со своей теорией о «неполноценности славян», считал войну с Советским Союзом детской игрой. Однако чем дольше длилась война, тем большим уважением он проникался к русским. Он был потрясен мужеством, с которым они воспринимали свои первые поражения. Он с восхищением говорил о Сталине, особо подчеркивая схожесть его положения со своим, а опасность, нависшую над Москвой зимой 1941 года, сравнивал со своими нынешними неприятностями.


Отступление Вооруженных сил Германии с оккупированных ею стран и с части территории самой Германии и имели тяжелые последствия для промышленного производства. Незанятые советскими войсками восточные регионы (Восточная Пруссия, Данциг, Западная Пруссия, Познань) в июле 1944 г. приходилось почти 1/7 всех промышленных рабочих Германии. С мая 1944 г. по январь 1945 г. (перед началом последнего большого наступления Красной Армии) Германия потеряла 15% всех мощностей промышленности и это даже без учета таких важных отраслей, как угольная, горнорудная, строительная.

12 января 1945 г. началось новое наступление Красной Армии. Это привело к потере Верхней Силезии, которая, как и Познань – Западная Пруссия и район Варты, имело решающее значение в производстве артиллерийских орудий. Декабрьские планы военного производства наI квартал 1945 г. оказались устаревшими: в январе планы военного производства были выполнены всего на 58%. И такое сильное всеобщее недовыполнение проявилось уже в первый месяц после составление очень ограниченного плана!

Потеря оккупированных западных стран (Франции, Бельгии, Голландии, Дании, Люксембурга) существенно сказалась в производстве сырья, в поставках материалов и полуфабрикатов для военной промышленности, а также в выпуске предметов потребления. Здесь следует отметить, что перебои в работе промышленности выходили далеко за пределы количественных сокращений, так как нарушалась кооперация между промышленными предприятиями различных отраслей, а также предприятиями внутри каждой отрасли. Так, например в 1944 г. сокращение производства автомашин, морского и артиллерийско-стрелкового вооружения в значительной степени определялось снижением поставок комплектующих из оккупированных западных стран.

Недостаток основных видов сырья (например, стали) усиливал трудности в снабжении, создавшиеся в результате воздушных налетов, а с прекращением поставок предметов потребления из оккупированных западноевропейских стран снабжение гражданского населения еще более ухудшилось. Затем начались потери территорий и промышленных объектов в западных регионах Германии.


Воздушная война. Война пришла на территорию Германии вместе с бомбардировками англо-американской авиации. Теперь немцы ежедневно ощущали ее дыхание в горящих, разоренных городах, и это побуждало их делать все от них зависящее, чтобы снизить ущерб от этих бомбардировок.

С начала 1940 г. по май 1945 гг. на Германию с присоединёнными, оккупированными и союзными ею странами было сброшено, около 1,8 млн. метрических тонн бомб (мины, фугасные и зажигательные бомбы); из них 1,12 млн.т., или 62%, приходилось на последние 10 месяцев войны (июль 1944 г. - апрель 1945 г., или  менее чем на 16% охваченного учетом периода). Почти половина из указанных 62% общего веса бомб была сброшена на транспортную инфраструктуру и предприятия нефтяной и топливной промышленности. В первом полугодии 1944 г. вес сброшенных бомббыл почти в 1,5 раза больше, чем за весь период 1940 - 1943 гг.

На рис. 5 показаны индексы военного производства в Германии (по данным рис. Рис. ХХХ. «Индекс военного производства Германии») вес бомб (в метрических тоннах), сброшенного англо-американской авиацией на территорию Германии с присоединёнными, оккупированными и союзными ею странами по месяцам в период  с января 1942 г. по март 1945 г.



Рис. 5 Индексы военного производства в Германии (по данным рис. Рис. ХХХ.«Индекс военного производства Германии») вес бомб (в метрических тоннах), сброшенного англо-американской авиацией на территорию Германии с присоединёнными, оккупированными и союзными ею странами по месяцам в период  с января 1942 г. по март 1945 г.

Из рис. 5 видно, как постоянно нарастала интенсивность бомбардировок англо-американской авиацией Германии с присоединёнными, оккупированными и союзными ею странами по годам. Общий вес бомб, сброшенных в 1942 г. составил 45,8 тыс. тонн (в среднем 3,8 тыс. тонн в месяц);в 1943 г. – 187 тыс. тонн (в среднем 15,6 тыс. тонн в месяц) или 4,1 раз больше, чем в 1942 г.; в 1944 г. – 1090 тыс. тонн (в среднем 91 тыс. тонн в месяц) или в5,8 раз больше, чем в 1943 г.;в 1945 г. – 436 тыс. тонн (в среднем 109 тыс. тонн в месяц) или в 1,2 раза больше, чем в 1944 г.

Первый крупный воздушный налет на Германию произошел ночью 30 мая 1942 года, когда почти вся бомбардировочная авиация Великобритании — 1045 бомбардировщиков — совершила налет на Кёльн, немцы впервые получили представление о том, какие беды ждут их в будущем.

В протоколах совещаний у Гитлера, от 18 июня 1943 г. отмечено: «Обратили внимание фюрера на необходимость его личной инспекционной поездки по Руру. Гитлер сказал, что отправится в поездку, как только найдет время». Времени он так и не нашел. Месяц спустя Геббельс записал в своем дневнике (25 июля 1943 г.):«Больше всего в письмах спрашивают, почему фюрер не посещает районы, подвергшиеся интенсивным бомбардировкам».

В последнею неделю июля 1943г.  было совершено несколько массированных воздушных налетов на Гамбург: 25 июля 1943 г., сразу после полуночи, 791 британский самолет совершил налет, а днем 25 и 26 июля город бомбили 235 американских бомбардировщиков. 27 июля состоялся второй ночной рейд 787 британских самолетов и 29 июля — третий ночной рейд, в котором участвовали 777 британских самолетов. Эта серия интенсивных бомбежек закончилась 2 августа налетом 750 британских бомбардировщиков. В результате целые жилые кварталы города превратились в сплошные развалины.

Из рис. 5 также видно, что резкое нарастание интенсивности бомбардировок произошло в период с ноября 1943 г. (17,6 тыс. тонн)  по май 1944 г. (100,9 тонн)  или в 6 раз. А далее до I квартала 1945 г. включительно, оставалось примерно на одном уровне 100 - 120 тыс. метрических тонн в месяц.

Конечно и до ноября 1943 г., англо-американская авиация совершала налеты на транспортные и промышленные предприятия, однако нападению с воздуха подвергались больше отдельные объекты, например сортировочные станции, авиационные заводы, предприятия по производству синтетического бензина, а сами налеты на них наносили, так сказать попутный характер. В целом убыток, причинявшийся транспорту и промышленности, был незначителен; обычно дело шло о потерях, связанных с приостановкой производства при приближении самолётов противника.

В одном из официальных отчетов Управления военно-хозяйственного планирования за 1943 г. отмечалось, что падение выпуска основных видов сырья и материалов под влиянием воздушных налетов колебалось от 1,2% в добыче каменного угля до 6,4% в производстве стали, то есть было сравнительно небольшим. Последствие крупных налетов на авиационные заводы  еще в феврале 1944 г. также были скоро ликвидированы.

Однако бомбардировки англо-американской авиации не ослабили моральное состояние немецкого народа, не смогли сломить дух его сопротивления и решающим образом снизить выпуск военной продукции, вплоть до самого конца 1944 г. (рис. 5 Индексы военного производства в Германии). Потери в промышленности от воздушных налетов удалось значительно сократить, благодаря рассредоточению и перемещению многих строительных и сборочных заводов в другие районы. Стратегически важные предприятия были спрятаны под землю и уже в первой половине 1944 года стали давать продукцию.

За периодом бомбардировок густонаселенных городов последовал период налетов на предприятия ключевых отраслей военной промышленности (танковые, моторостроительные, шарикоподшипниковые, автомобильные и другие заводы).

С начала 1944 года главным объектом воздушных налетов стали авиационные заводы. В феврале 1944 года в течение нескольких дней воздушным атакам подверглось 50% авиационных заводов, причем многие из них были почти целиком разрушены. Но благодаря огромным усилиям дирекций заводов и рабочих коллективов каждый раз удавалось вновь восстанавливать производство или перемещать заводское оборудование в другое место. Правда, выполнение программы замедлялось, но производство, несмотря на сыпавшийся сверху град бомб, непрерывно возрастало и достигло максимального уровня в июле 1944 года. Зачастую заводы продолжали выпуск продукции в таких условиях, в которых в мирное время всякая работа была бы прекращена.

Производство вооружений в 1944 году находилось на таком уровне, который в нормальной обстановке позволял обеспечить любые потребности Вооруженных сил Германии. Но в это время Красная Армия на советско-германском фронте, и союзные англо-американские войска на западном фронте нанесли вермахту совершенно небывалый урон. Отступая, немецкие войска бросали на поле боя огромное количество боевой техники. Наряду с созданием полных комплектов вооружения для новых крупных формирований приходилось уделять большое внимание вопросам пополнения и замены вышедшей из строя техники. Несмотря на эти крайне неблагоприятные обстоятельства и огромную дополнительную нагрузку от бесконечных воздушных налетов противника, индекс военной производства в Германии увеличился в 1944 году в среднем на 25% по сравнению с 1943 годом (по данным рис. Рис. 5.«Индекс военного производства Германии»).По данным[10] валового объема военной продукции 1944 года вполне хватило бы на то, чтобы полностью вооружить и оснастить 225 пехотных и 45 танковых дивизий.

Исход воздушной войны был решен, когда в конце апреля 1944 года англо-американская авиация начала бомбить электростанции и заводы по производству синтетического бензина, аммиака и синтетического каучука. Эти предприятия были наиболее уязвимыми, так как они в противоположность военным предприятиям концентрировались по преимуществу в одном весьма небольшом по площади районе.К этому присоединились еще и систематические воздушные налеты на транспортную инфраструктуру.

На рис. 6 показаны индексы объемов производства основных видов сырья и материалов в Германии, по годам в период 1940-1943 гг. и в среднем в первое полугодие 1944 и помесяцем июль 1944 г. по февраль 1945 г.

Рис. 6 Индексы объемов производства основных видов сырья и материалов в Германии, по годам в период 1940-1943 гг. и в среднем в первое полугодие 1944 и по месяцам июль 1944 г. по февраль 1945 г.

Из рис. 6 видно, что с июль 1944 г. по февраль 1945 г. (8 месяцев) объем производства сырья снизился почти в 3 раза и составлял 37% от уровня июля 1944 г. или 1942 г.

В мае 1944 г., начались воздушные налеты на важнейшие предприятия по производству жидкого топлива в Германии, которые в первую очередь приводили к уничтожению гидрогенизационных заводов. На них в I квартале 1944 г. производилось 92% авиационного бензина, а остальные 8% - поставки по импорту.

Так 12 мая 1944 г., когда 935 дневных бомбардировщиков 8-й американской воздушной армии разбомбили несколько заводов по производству жидкого топлива в Центральной и Восточной Германии, было уничтожено 14% производственного потенциала. Через шестнадцать дней  28—29 мая, лихорадочных восстановительных работ, когда как раз было достигнут прежней уровень производства, 15-я воздушная армия США нанесла второй бомбовый удар. На этот раз всего 400 бомбардировщиков сбросили вдвое больше бомб, чем во время первого налета, на основные нефтеперегонные заводы в Плоешти, в Румынии, и выпуск жидкого топлива сократился наполовину.

На рис 7, показан объем производства важнейших видов топлива (авиабензин, автобензин, дизельное топливо) по месяцам в период – январь 1944г. – март 1945 г.



Рис. 7 Объем производства важнейших видов топлива (авиабензин, автобензин, дизельное топливо) по месяцам в период – январь 1944г – март 1945 г.

Из рис. 7 видно, что начиная с мая 1944 г. производство авиационного бензина упало в 3 и более раз по сравнению с предыдущими месяцами, автобензина в 2 и более раз, дизельного топлива в 1,5 раза.

Германии было отпущено всего две недели, в течение которых англо-американская бомбардировочная авиация в основном была задействована для поддержки вторжения союзных войск во Франции. Затем начались новые авианалеты, и многие заводы по производству жидкого топлива были разрушены, а уцелевшие после 22 июня предприятия могли выпускать лишь одну десятую обычного количества авиационного горючего: 630 тонны ежедневно.

На Германию во втором квартале 1944 г. ежемесячно в среднем сбрасывалось 100 тыс.  метрических тонн бомб. В мае на предприятия топливной промышленности была сброшена 1/20 этого количества (около 4,7 килотонн), в июле – 1/5 (20 килотонн). В октябре 1944 г. на предприятия топливной промышленности попала лишь 1/17 часть из сброшенных британской авиацией бомб, и 1/3 от всех бомб сброшенных американской авиацией. Британские ВВС в ночных авианалетах использовали как зажигательные, так и фугасные бомбы — сочетание, особенно губительное для заводов, выпускающих жидкое топливо, — но до ноября так и не воспользовались прекрасным шансом поразить более уязвимые цели в Руре и на побережье.

В сентябре 1944 г. на восстановлении заводов по производству горючего трудилось 150 тыс. человек. Из них подавляющее большинство составляли квалифицированные рабочие, чей труд был так незаменим в военной промышленности. К концу осени 1944 года на восстановлении заводов уже работало 350 тыс.

 Бомбардировки англо-американской авиации лишили Германию 1,15 млн. тонн авиационного бензина, что вдвое превышало стратегические резервы вермахта. Теоретически этих резервов должно было хватить только до августа 1944 г., поскольку объемы производства упали в 10 раз, по сравнению с апрелем 1944 г. Германские ВВС растянули запасы авиабензина до 1 сентября 1944 г., но лишь потому, что сократили количество самолетовылетов до угрожающей цифры. Соответственно резко снизился уровень подготовки немецких летчиков. Из рис. VV видно, что в октябре-декабре 1944 г. еще производилось немного авиабензина.

В конце сентября Шпеер написал Гитлеру: «Более 37 истребителей, базирующихся в Крефельде, в течение двух суток не могли совершать боевые вылеты, несмотря на прекрасную погоду. Лишь на третий день эта часть получила горючее, но его хватило лишь двадцати самолетам на короткий вышет в Аахен». Несколько дней спустя на аэродроме Бернойхен близ Берлина командир учебной роты сообщил Шпееру, что его курсанты из-за недопоставок горючего могут летать лишь час в неделю.

Помимо нехватки авиабензина, вызывало большое беспокойство также дефицит автобензина и дизельного топлива. В июле 1944 г. Шпеер сообщил Гитлеру, что именно по этой причине к сентябрю все тактические перемещения сухопутных войск станут невозможными. Этот прогноз подтвердился. В конце октября Шпеер доложил Гитлеру, что «наткнулся на колонну из 150 грузовиков, каждый из которых тащила упряжка из четырех быков. Многие грузовики буксировались танками и тракторами». В начале декабря Шпеер выразил озабоченность тем, что «обучение водителей танков оставляет желать лучшего», поскольку опять же не хватает горючего.


Полностью глава 2.2.2 дополненного издания книги «Великая Отечественная война» в формате docx


[1] Там же.

[2] Шпеер А. Воспоминания. – Смоленск: Русич; Прогресс, 1997. – 324 с.

[3] Там же.


[4] Шпеер А. Воспоминания. – Смоленск: Русич; М.: Прогресс, 1997. – 324 с.

[5]Промышленность Германии в период войны 1939–1945 гг. = DieDeutscheIndustrie

imKriege 1939–1945 / подред. Г.С. Согомоняна. — М.: Иностранная литература, 1956. стр.84.

[6]Шпеер А. Воспоминания. – Смоленск: Русич; М.: Прогресс, 1997.

[7]Промышленность Германии в период войны 1939–1945 гг. = DieDeutscheIndustrie

imKriege 1939–1945 / подред. Г.С. Согомоняна. — М.: Иностранная литература, 1956. стр.127

[8]Промышленность Германии в период войны 1939–1945 гг. = DieDeutscheIndustrie

imKriege 1939–1945 / подред. Г.С. Согомоняна. — М.: Иностранная литература, 1956. стр. 67

[9]Шпеер А. Воспоминания. – Смоленск: Русич; М.: Прогресс, 1997.

[10]Шпеер А. Воспоминания. – Смоленск: Русич; М.: Прогресс, 1997.







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=6926