Юбилейный День инженера-механика ВМФ
Дата: 29/05/2012
Тема: Время и судьбы


День инженер-механика на флоте отмечают 10 января. Этот праздник был утвержден главнокомандующим Военно-морским Флотом России в 1996 г. Нет на корабле человека, лучше него знающего корабль, его корпус, механизмы, двигатель или силовую установку, основные и вспомогательные корабельные системы, все, что называется «устройство корабля». Этот человек - командир электромеханической боевой части, «дед», «стармех». На гражданских судах малого и среднего водоизмещения иностранных флотов к категории «офицеры» относят только двух членов команды - капитана и старшего механика. На военном корабле должность командира БЧ-5 почетна, уважаема и обязывает ко многому.


От механиков зависит, даст ли корабль ход и в каких пределах; погрузится ли на заданную глубину подводная лодка и как долго сможет эту глубину выдерживать; в сколь комфортных условиях будет находиться экипаж; достаточно ли пресной воды, электроэнергии. Командир электромеханической боевой части несет прямую ответственность за эксплуатационную безопасность корабля, а в случае повреждения корабля он со старпомом возглавляет борьбу за живучесть корабля. От его знаний, опыта, решительности зависит судьба корабля и жизнь экипажа. Командир БЧ-5 возглавляет одно из самых многочисленных корабельных подразделений, куда входят три дивизиона: движения, живучести и электротехнический, их группы, команды, отделения. Во всех вопросах, касающихся борьбы за живучесть корабля, эксплуатации корабельных систем, командир БЧ-5 - начальник для всего личного состава корабля. Кажется, что одному человеку невозможно освоить все корабельные инструкции, описания, чертежи, схемы, правила эксплуатации и многое другое, а «деду» это удается. Любой «отказавший» механизм, стоит к нему прикоснуться «деду», оживает, прилаживается к работе и работает, по крайней мере, до прихода в базу. Но и в базе командиру БЧ-5 нет покоя - корабельные механизмы продолжают функционировать по другим корабельным расписаниям. Надо привести в безопасное состояние главную энергетическую установку, запустить в работу и проверить вспомогательные механизмы.

На подводных лодках существовала традиция: командир электромеханической боевой части носил на кителе командирскую «лодочку» - нагрудный знак, свидетельствующий о допуске к самостоятельному управлению подводной лодкой. Этим подчеркивалось особое уважение к должности и обязанностям «деда».

В данной статье речь пойдет не об инженерах-механиках вообще, а о конкретном человеке, достойном представителе славного племени подводников, 55 лет посвятившего Военно-морскому флоту России. 29 мая 2012 г. нашему постоянному автору и, надеемся, другу, помогающему освещать подводную тему, - Николаю Ярехтовичу Щербине исполняется 75 лет.

Будучи инженер-механиком, специалистом в области управления, эксплуатации и технического обслуживания ядерных энергетических установок атомных подводных лодок (ПЛА) трех поколений, по отсекам субмарин он, наверное, не единожды обогнул Земной шарик. Командир группы дистанционного управления 1-го дивизиона БЧ-5 с 1962 по 1969 г., командир дивизиона живучести БЧ-5 до марта 1971 г. на К-38 - головной ПЛА второго поколения проекта 671. До сентября 1978 г. командир БЧ-5 К-147 - второго серийного корпуса ПЛА этого же проекта Непосредственная служба на инженер­ных корабельных должностях составила более 16 лет.

Участвовал в строительстве первой атомной подводной лодки на Ад­миралтейском заводе, в швартовных, заводских ходо­вых и государственных испытаниях, в длительных похо­дах в Норвежское море и Атлантику. Участвовал в форсировании подо льдами Датского пролива и учении «0кеан-70». За ос­воение новой боевой техники в 1970 г. был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Принимал участие в походах под льдами Арктики, в испытаниях и выхаживании установленного на К-147 многоканального информационно-вычислительного комплекса «Тукан» по изучению океанических явлений, связанных со следностью ПЛА в глубинах Мирового океана.

В качестве флагманского инженера-механика походного штаба 3-й дивизии на борту одновальной ПЛА К-454 в августе-сентябре 1974 г. обеспечи­вал ее переход с Севера на Камчатку подо льдами Северного Ледовитого океана.

С образованием при СРЗ «Нерпа» дивизиона ремонтирующихся атом­ных подводных лодок назначен первым дивизионным инженером-механиком. В течение двух лет работал над созданием организации службы в дивизионе и в электромеханической службе. Следующие шесть лет - заместитель начальника электромеханической службы 1-й флотилии ПЛА Северного флота. Это было время интенсивного перевооружения флота подвод­ными лодками второго и третьего поколений. На флотилии электромехани­ческой службой осваивались ПЛА 671ртм, 705 и 705к, 941, 945, 949, 685 проектов. Практически на ПЛА всех проектов выходил в море на учения и испытания в качестве флагманского инженера-механика походного штаба флотилии. Наиболее ответственными и важными были испытания, связанные с проведением (впервые) четырехракетного залпа тяжелым крейсером стратегического назначения проекта 941 («Акула»), испытания на рабочей глубине работы ядерных энергети­ческих установок и вооружений на ПЛА проектов 945, 949 и 685 («Бар­ракуда», «Гранит», «Плавник»). Были достигнуты глубины погружений в 500 и 800 метров. В феврале 1986 г. в качестве флагманского инженера-механика походного штаба флотилии участвовал в испытании маневра «Аварийное всплытие» на глубоководной ПЛА К-278 («Комсомолец») с продуванием части главного балласта ПЛА пороховы­ми газами на глубине 800 м. Подводная лодка всплыла с рабочей глубины на поверхность за 4 минуты 56 секунд. За непосредственное участие в лока­лизации и ликвидации происшествий, связанных с распространением ра­диоактивности на ПЛА был награжден орденом «Мужества».

После четверти века службы на атомных подводных лодках занимается исследованиями проблемы живучести кораблей ВМФ на кафедре устройства и живучести Высшего Военно-Морского инженерного училища им. Ф.Э. Дзержинского, а затем в Проблемной научно-исследовательской лаборатории ВМИИ. В 1992-1998 гг. по приглашению Главной военной прокуратуры в качестве эксперта участвовал в расследовании причин катаст­рофы ПЛА «Комсомолец». Неоднократно работал в комиссиях по разработке концепции живучести ПЛ ВМФ.

Кроме научно-технических отчетов, связанных с предупреждением аварийности: «Причины и факто­ры предопределяющие аварийность на ПЛ ВМФ», «Система предупрежде­ния аварийности в объединении ПЛ», монографии «Основы методологии инженерной экспертизы аварийных происшествий на ПЛ ВМФ» и ещё более сотни научных трудов, Николай Ярехтович написал трилогию «Лики атомной под­водной эпопеи» - настоящую летопись подводной службы, сохранившую для будущих поколений моряков тысячи имен их предшественников.

Одна из новелл трилогии посвящена коллегам Николая Ярехтовича - инженерам-механикам атомных подводных лодок.


Инженеры-механики подлодок

Инженеры-механики подлодок - большие труженики. Может, не всегда у них все полу­чается как следует, но на все воля Божья...


Об инженерах-механиках, беззаветных тружениках подлодок, можно говорить очень много. Каждый из них был по-своему чем-то приметен.

Общение с субмаринами-малышами 705 проекта с жидко-металлическим теплоносителем (ЖМТ) позволило  близко познакомиться с командирами, старшими инженерами БЧ-5, в ведении которых находилась уникальная ядерная энергетическая установка. Бывший командир БЧ-5 ПЛА с ЖМТ капитан 2 ранга А. Ерохин был настоящим докой в части особенности функ­ционирования его установки на жидком металле. Отличная подготовка и основа­тельные знания своей специальности позволили ему стать замес­тителем флагмеха В.Долгова.

Большие надежды ЭМС дивизии и флотилии связывала с меха­ником одной из субмарин с ЖМТ капитаном 2 ранга В.Пяташкиным. Однако слабая воля при других положительных данных этого инженера-механика не позволила ему продвинуться вверх по служебной лестнице. Капитан 2 ранга В. Годунов, закончивший с отличием «Дзержинку» и прошедший первичную школу на лодке с ВВР, нес службу в качестве механика на лодке с ЖМТ. Со временем он окончил академию, стал флагмехом одной из дивизий.

Механик атомохода капитан 2 ранга В. Додзин со стар­шим инженером капитаном 3 ранга Д. Зимогорским запом­нились по тому, когда я впервые увидел, что такое течь первого контура на паро-производящей установке (ППУ) с ЖМТ. Делали это они не специально для меня, просто по одному из клапанов обнаружилась течь металла. Если на ППУ с ВВР вода под давлением в полторы сотни атмо­сфер сквозь трещину может запросто превратиться в пыль, то на ППУ с ЖМТ все выглядит совершенно иначе: ме­талл застывает в виде лепешки.

За время усиленной подготовки к инспекции ядерной безопасности Минобороны, с помощью механиков-старожилов ди­визии - офицеров Д. Малыхина, М.Петровского, Б. Крошкина, Л. Жука и В. Федорца и их старших инженеров Г. Воронина, А. Виляйкина, А. Новикова, А. Некрасова я сумел многое узнать об их субмаринах и особенностях их эксплуатации. Спустя годы вспоминаю их помощь с большой благодарностью.

С капитаном 3 ранга Г. Ворониным пришлось не один час проторчать, и стоя, и лежа, у злополучного навешенно­го питательного насоса, крыльчатку которого никак не удавалось снять с ее посадочного места. Элементарный дефект практически выводил лодку из строя. А что такое подлодка не в строю, когда планов «громадье» и «трещат» проценты боеготовности, для лю­дей, знающих дело, объяснений особых не требует. Исключи­тельное неудобство размещения насоса для демонтажа его деталей рождало всякие теории вплоть до «диффузионного срастания металлов». В конце концов, выстрогав крыль­чатку варварским способом, проблему решили, но сколько было высказано при этом «каленых» слов калужским турбостроителям, одному Богу известно. Досталось и проектантам, и конст­рукторам, технологам и строителям, руководителям, начальникам, кому только не досталось...

На лодке с экипажем командира капитана 1 ранга В.Т. Булгакова механик капитан 2 ранга Б. Крошкин и стар­ший инженер капитан 3 ранга А. Виляйкин в апреле 1982 г. в Атлантическом океане вынуждены были в результате аварийной си­туации ГЭУ принять нелегкое решение о ее «замораживании». Борьба за живучесть установки с 3 по 8 апреля оказалась бесплодной.

Апрель вообще какой-то роковой месяц для подводников ВМФ. В 1970  г. в первых числах апреля на ПЛА К-8 возник пожар. 12 апреля атомоход ушел навечно на дно Бискайского зали­ва, прихватив с собой 52 подводника. 7 апреля 1989 г. разыгралась трагедия с подводной лодкой «Комсомолец» в Нор­вежском море.

Комиссия, расследовавшая происшествие на лодке с экипажем В. Булгакова на борту, под руководством контр-адмирала М.М.Будаева, заместителя начальника НИИ, человека в аварийных делах тертого, так и не смогла точно определить первопричину аварии. При окончательном определении степени причастности к аварии техники и/или людей копий было поломано немало. Все переругались, напрочь.Разругались  и два адмирала. М.М.Будаев защищал промышленность, науку и «верхи», его коллега Л. Б. Никитин - передовую, ее «окопы». Каждый из уважаемых профессионалов-подводников видел первопричину происшествия по-своему. Большой лист с кривыми изменения основных параметров работы паро-производящей установки К-123 (от начала раз­вития аварийной ситуации до финиша), построен­ными по горячим следам Виляйкиным, Крошкиным и Долговым, хранятся в моем архиве до сих пор. На замену паро-производя­щей установки на этой ПЛА потребовалось около десятка лет. Придя на флот, через несколько лет она была выведена из эксплуатации по причине утилизации...

Чтобы флагмеху Владимиру Долгову и его ЭМС не было «скучно» только с этими лодками, им «под­бросили» четыре модифицированные лодки проекта 671рт. Они были укомплектованы опытными командирами БЧ-5, капитанами 2 ранга: А. Полуевым, И. Лесниковым, В. Мусалитиным. Опытными командирами дивизионов движения БЧ-5 были у них офицеры Михайлов, Володин, Никольский, Химич, Бабенко.

Перебирая свои архивы и вспоминая своих коллег инженеров-механиков,  неоднократно натыкаюсь на записи о предыдущей службе на СРЗ «Нерпа» в дивизионе ремонти­рующихся атомных подводных лодок в должности дивизионного инженера-механика. Переезд из Вьюжного в Западную Лицу на долж­ность заместителя начальника ЭМС флотилии, где все знакомо, был лучшим продол­жением воинской службы.

Кроме В.Долгова с его ЭМС, под началом флаг­меха А.Иванова (оба сослуживца по К-38) там проходили службу более двух десятков механиков и комдивов, известных мне в силу служебной подчиненности. Более глубокое знакомство с ними происходило при проверке их готов­ности к выходу в море, к инспекции по ядерной безопасности и пр.

Не забываем механик Ю.Кожечкин,  решивший в одну из суббот, ко­гда по распорядку дня в дивизии парко-хозяйственный день, с небольшой группой убыть на корабль с целью осушения гидроакустической выгородки (ОГА) для последующего осмотра оборудования специалистами-акустиками. Вечером накануне он сдал подводную лодку дежурно-вахтен­ной службе с открытым съемным люком над реакторным отсеком, где в течение двух недель производились ремонтные работы.

Сдавая лодку дежурно-вахтенной службе, он оставил в журнале письменное предписание о необходимости соблюдения мер безопасности, чтобы не изменять посадку ПЛ. 

 Прибыв на корабль, и заняв руководящее место на мостике, без объявления повышенной готовности по кораблю и соблюде­ния мер безопасности он отдал команду на осушение выго­родки ОГА, что привело к росту дифферента на корму.

Ближе к корме подлодки был вскрыт тот самый люк, через который начала поступать вода из-за борта в реакторный отсек.

Когда я прибыл на борт подводной лодки по аварийной ввод­ной, реакторный отсек благополучно был заполнен. У люка реакторного плескалась вода, там же стоял готовый провалиться сквозь землю «отличник боевой и политической под­готовки» Ю.Кожечкин.

Подводную лодку спас дежурный по главной энергетической установке А.Саблин. Оценив ситуацию, он герметизировал реакторный от­сек, не дав распространиться воде по ПЛ. Затем, убыв в кормовой отсек и оказавшись отрезанным от носовых отсеков за­полненным реакторным отсеком, он продул топливно-балластную цистерну, заполненную водой замещения топлива. Это мужествен­ное и грамотное действие офицера позволило после заполнения ОГА уменьшить дифферент лодки на корму, поднять верхний срез съемного люка на несколько сантиметров над водой и начать осушение отсека погружными насосами пожарного катера.

Как раз перед этим на ТОФе в бухте Саранной затонула под­водная лодка К-429 такого же проекта. Весь Военно-Морской Флот «стоял на ушах», чтобы поднять подвод­ную лодку. Шли грозные телеграммы с приказаниями осмотреться на местах, прекратить выходы в море. А тут «отличник БП и ПП» при со­вершеннейшем «затмении» чуть не затопил лодку прямо у пирса.

Перечислять имена инженеров-механиков с их досто­инствами и недостатками можно бесконечно. Главное то, что на их плечи в те годы пришлась колоссальная нагрузка по обеспечению интере­сов нашего Отечества в глубинах Мирового океана. Они безвылазно морячили: боевая служба, санаторий или отпуск, боевая подготовка и опять боевое дежурство или очередная боевая служба. И так до бесконечности в калейдоскопе напряженных буд­ней. В этой обстановке главная забота у ЭМС была не допустить неоправданной гибели людей в мирное время. Ради этого можно было пойти на многое, в том числе, и на чрезмерную строгость при проверках кораблей и экипажей перед выходом в море.

То был период сверхчеловеческого напряже­ния. И важно было, не перегибать палку. При всей строгости спроса на первом месте оставались справедли­вость и внимание к судьбам людей.

Бурное пополнение флотилии подлодками второго поколения, а затем и третьего, приводило к быстрому перемещению офицерского состава с должности на должность. Перечислить всех причастных ко времени и событиям тех лет на флотилии нет никакой возможности. Пусть простят мне те инженеры-механики и их подчиненные, а их сотни и тысячи, кого я здесь не упомянул, да сами наберутся смелости и восполнят этот пробел...


Продолжение по существу

В один из дней последней декады ноября 1984 г. меня вызвал коман­дующий флотилии и приказал разобраться с шумностью тяжело­го крейсера - головной «Акулы», находившейся в Северодвинске. По докладам из Северодвинска, лодка не удовлетворяла спецификации на определенных частотах.
По моим представлениям для корабля, сданного ВМФ в свое время с превышением норм шумности и стоящего на акватории завода-строителя, можно было бы предпринять меры для приведе­ния этой самой шумности в соответствие со спецификацией. Хотя, это и не так просто. После за­вершения стоянки в Северодвинске под погрузкой боезапаса корабль должен будет уйти в море на ракетные стрельбы. Оттуда, не возвращаясь в Северодвинск, атомоход начнет выполнение задач в море в течение нескольких месяцев. В базу он вернется не скоро. В руководящих доку­ментах указано, что в море шумящему кораблю делать нечего. Решай, как хочешь...

По связи ВЧ связался с И.Д.Спасским (ЦКБ МТ «Рубин»). Он предложил переговорить со специалистом по шумности, но на корабле от этих теоретических переговоров ничего не могло измениться. Затем Игорь Дмитриевич сообщил, что в Северодвинск вылетает генеральный конструктор проекта С.Н. Ковалев, с которым на месте можно будет принять взвешенное решение.

Зная, что корабль с таким превышением норм принят ВМФ, и за его состояние уже более года несет ответственность флотилия, я подготовил шифр-телеграмму на подпись командующему для рассылки по инстанциям, от которых может зависеть решение, быть или не быть длительному походу голов­ной «Акуле» с той шумностью, которую она имеет.

В назначенный день штаб флотилии в количестве около два­дцати офицеров во главе с командующим Е.Д.Черновым прибыл в Северодвинск для проверки готовности тяжелого крейсера. Прибыв на заводскую территорию, члены штаба спус­тились внутрь корабля-гиганта. Командир БЧ-5 тяжелого крейсера В.Кисеев принял меня любезно, предоставив для работы свою каюту.

Первым вопросом к нему был вопрос о шумности корабля. Командир БЧ-5 доложил, что формуляр шумности находится на корабле, измерявшем физические поля, но который пока еще пребывает на полигоне.

К вечеру в кают-компании крейсера были собраны офицеры корабля и дивизии, ответственные за подготовку его к ракетным стрельбам и к походу, здесь же был штаб фло­тилии. Крейсер должен был осуществить имитацию полно­го залпа четырьмя практическими ракетами. После докладов проверяющих специалистов штаба флотилии очередь дошла до меня. За стандартным докладом о том, что личный со­став БЧ-5 укомплектован и допущен к исполнению своих обязан­ностей, материальная часть в строю, запасы полные, я добрался до пункта о состоянии физических полей, сообщив о том, что корабль по уровню шума на определенных частотах не удовлетворяет требованиям норм. Доклад я завершил выводом о том, что ГКП ПЛ и личный со­став экипажа по вопросам борьбы за живучесть подготовлены, однако корабль не может быть отправлен в длительное плавание по при­чине превышения норм шумности.

Повисшая гробовая тишина оборвалась вопросом адмирала Чернавина: «Кто у нас за этот вопрос отвечает?» «Крайним» оказался представитель 1-го ЦНИИ МО Петров. На вопрос  Чернавина: «Что будем делать?», Петров предложил «подготовить совместное решение ВМФ и МСП о допуске корабля на стрельбы. Другого выхода в создавшейся обстановке нет. Выход спланирован, средства обеспечения стрельб на удален­ных полигонах начали развертывание, корабли и суда вышли в морские районы, где предполагается падение головных частей практических ракет».

Так завершился разбор готовности тяжелого крейсера к длительному плаванию и к выходу его на ответственную стрельбу.


Перед залпом

Главная энергетическая установка на крейсере была введена в дейст­вие накануне. Поутру после окончательного приготовления корабля к бою и походу - маршрут один, в полигон, а там долго­жданный выстрел, который где-то очень ждут. Большие гости после стрельбы сойдут на корабль обеспечения, нас у острова Кувшин в Мотовском заливе высадят для следова­ния в Западную Лицу. «Акула» после этого надолго нырнет в пучину Ми­рового океана.

Демонстрируя хорошую выучку, экипаж А.В.Ольховикова четко и организованно выполнил все мероприятия по приготовле­нию корабля к бою и походу. После этого со старпомом В.Ивановым и механиком В.Кисеевым мы прошли по девят­надцати отсекам этого «монстра»  для проверки его готовно­сти к выходу в море.

В просторном Центральном посту, рядом с ко­мандным пунктом командира БЧ-5, было интересно наблюдать за тем, как взаимодействует расчет Главного командного пункта при проходе узкости, остальной личный состав экипажа - в отсеках по боевой тревоге. В Центральном посту не только расчет ГКП, но и другие действующие лица. За пультом управления общекорабельными системами командир дивизиона живучести Л.Воронков, за своим пультом командир ракет­ной боевой части Яковлев. На ходовом мостике кроме командира А.В.Ольховикова, осуще­ствлявшего управление кораблем, присутствовали адмирал Черна­вин, представитель ЦК, С.Н.Ковалев, обсуждавшие предстоящий четырехракетный залп, имитирующий залп полным боекомплектом ракет.

Больше всего меня интересовало, как поведет себя ко­рабль при отстреле около ста тонн веса, скажется ли это на измене­нии крена или дифферента. В уме быстро решалась задача о равенст­ве действия и противодействия. Отношение веса даже такой громадной ракеты к подводному водоизмещению ПЛ как один к пяти­стам.

В отсеках безлюдье при стремительно вращающихся мощных агрегатах. Во времена моей лодочной службы на головной подводной лодке мы доби­лись расширения штата с таким расчетом, чтобы в каждом отсеке было как минимум пара человек: и для усиления бдительно­сти, и для отвлечения от сна, к которому непременно клонит осно­вательно убаюкивающее мерное жужжание множества приборов, которыми нашпигован отсек атомохода.

Еще раз решил спуститься с модуля управления, где распо­ложен Центральный пост, в отсек корпуса правого борта на пульт ГЭУ, чтобы удостовериться, что все работает нормально. Командир дивизиона О.Василевич обстоятельно доложил обстановку. Василевич офицер скромный. Дело свое знает великолепно, в чем я убеждал­ся неоднократно. Исключительно требователен к себе и никакого спуску не дает своим подчиненным. Пожелав Олегу Василевичу и Юрию Бон­даренко - оператору пульта ГЭУ «ни пуха ни пера», спешу в Центральный пост, где скоро наступит час священнодействия - выход в ракетную атаку.


Залп

Сколько раз на скольких проектах ПЛА приходилось погру­жаться, трудно сосчитать. Это были и обычные, и срочные погружения, разница между которыми во времени или стремительно­сти погружения. При обычном - все размеренно и без особой тревоги в душе, так как последовательно осуществляется прием главного балласта сначала в концевые группы цистерн главного балласта, затем - в среднюю.

Некоторые проекты ПЛА без хода и рулей, да на хорошей вол­не, не так просто оторвать от поверхности и загнать под воду при обычном погружении. Маневр «срочное погружение» имеют право осуществлять отра­ботанные экипажи, то есть экипаж отработал в полном объеме первую и вторую курсовые задачи и маневр «сроч­ное погружение» отрабатывался неоднократно с высокой оценкой.

Срочное погружение опасно тем, что в одну из цистерн пред­варительно принимается значительное количество воды, утяже­ляющее подлодку. При стремительном приеме балласта это может привести к провалу на глубину, если вовремя не продуть воду из той самой цистерны быстрого погружения и не одержать лодку хо­дом и рулями. Хорошая морская практика не рекомендует после перерыва в плавании первое погружение производить с использова­нием маневра «срочное погружение».

При наличии высоких гостей на борту и некотором перерыве в плавании А.В. Ольховиков не стал испытывать судьбу и обычным способом «элегантно» ушел на глубину сорок метров. Белое море спокойно приняло в свои объятия до пятидесяти тысяч лишних кубических метров. Перед этим маневром заняли по­лигон для стрельб, а где-то за час до этого с дальнего аэродрома вылетел самолет для телеметрии.

Время залпа приближалось. Накануне в центральных газетах было опубликовано сообщение ТАСС о закрытии для судоходства ограниченного района Тихого океана, куда улетит одна из баллистических ракет. Там уже находится корабль ВМФ, отслеживающий ее полет. Головные части ра­кет ждут на полигонах Северного побережья СССР, на Камчатке, в акватории Тихого океана. Пытаюсь представить траектории полета МБР. Какая силища и что за чудо-средст­ва управления поведут их туда. Кто-то не только владеет всей этой информацией, но и управляет ими.

На ракетную стрельбу на лодке вышла большая группа граж­данских специалистов, расставленных по отсекам у наиболее ответственного оборудования ракетного комплекса. Многие с хронометрами, видимо, для контроля процессов управления, с возможностью вмешательства, если что-либо пой­дет не в соответствии с программой. А как же без них потом при самостоятельном плавании, чтобы сработало без сбоев? Размышления прерывает сигнал боевой тревоги по выходу в ракетную атаку. Объявляется тридца­тиминутная готовность, взоры гостей Центрального поста обращаются в сторону ракетного кудесника Яковлева, на дисплеях пульта которого пошли отображе­ния происходящих процессов в ракетном комплексе. Меня более всего интересует завершение процесса управления с выходом первой ракеты, как при этом пове­дет себя подлодка, будет ли изменение положение атомохода.

Ранее наблюдать ракетную стрель­бу мне не приходилось, от этого и ожидания чего-то неестественного. Раз­дался гул, корабль слегка содрогнулся, что, по моим понятиям, должно было изменить его положение в водной среде. Однако за выходом первой ракеты ровно через четырнадцать секунд прошел доклад о выходе второй, затем третьей и четвертой ракет, но ничего сверхъес­тественного с атомоходом не произошло. Содрогание атом­ного «монстра» при ракетном залпе напомнило глухое «откашли­вание» пасущейся на лугу в летний зной коровы.

В Центральном по­сту стали поздравлять друг друга. После импровизированного митинга поздравили экипаж по громкогово­рящей связи, и атомоход устремился на всплытие.

 Как покорялись глубины Мирового океана советским подводникам – многое об этом можно узнать из летописи-трилогии Н.Я.Щербины. Читая её, видимо, по ассоциации, вспоминаются строчки о дельфийском летописце из стихотворения А.Кушнера «Ваза»:

На античной вазе выступает
Человечков дивный хоровод.
Непонятно, кто кому внимает,
Непонятно, кто за кем идет.

Глубока старинная насечка,
Каждый пляшет и чему-то рад.
Среди них найду я человечка
С головой, повернутой назад.

Он высоко ноги поднимает,
Он вперед стремительно летит,
Но как будто что-то вспоминает
И назад, как в прошлое, глядит.

Что он видит? Горе неуместно.
То ли машет милая рукой,
То ли друг взывает — неизвестно!
Потому и грустный он такой.

Старый мастер, резчик по металлу,
Жизнь мою в рисунок разверни, —
Я пойду кружиться до отвалу
И плясать не хуже, чем они.

И в чужие вслушиваться речи,
И под бубен прыгать невпопад,
Как печальный этот человечек
С головой, повернутой назад.

Наш юбиляр – человек очень оптимистичный. Непосредственной службой на флоте и литературным трудом ему удалось очень многое сделать для Военно-морского флота страны. И это ещё не вечер. Семь футов под килем, Николай Ярехтович!







Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=3798