«Великая Россия, добро пожаловать домой!» — провозглашает один из президентских советников по науке и образованию перед «утекшими» на Запад учеными, не сильно-то спешащими возвращаться к тому, от чего уехали. Другой известный деятель, чиновник с необъяснимо широкими полномочиями, публично обещает пригласить в Сколково «носителей более высокой культуры».

В конце концов, это оскорбительно. В России даже после всех катаклизмов минувшего двадцатилетия сохранились очаги науки мирового уровня. Появляются, пусть пока и в скромном количестве, успешные инновационные компании, выпускающие конкурентоспособную наукоемкую продукцию. И вот вместо того чтобы помочь своим ученым вытягивать страну из отсталости, российская бюрократия принялась перераспределять скудные средства, выделяемые на фундаментальную науку, в пользу заемных «силиконовых долин» и прочих имитационных начинаний.

Во всем виновата РАН?

На дверях моего подъезда в новосибирском Академгородке висит примечательное объявление: «Обучаем китайскому языку детей, начиная с 4-месячного возраста». По случайности мне известно, кого благодарить за то, что эти уроки пока не стали обязательными и повсеместными. В частности, академика РАН Геннадия Викторовича Саковича из наукограда Бийска в Алтайском крае, разработчика твердого топлива для ракетных комплексов стратегического назначения. По мнению новоявленных критиков РАН, он какой-то неправильный ученый, поскольку почти не имеет зарубежных публикаций и не блещет высокими индексами цитирования. Но это его крайне убедительные «хирши» стоят на боевом дежурстве от Калининграда до Чукотки, заставляя наших соседей уважать границы России.

Уже одной этой заслуги хватает для того, чтобы оправдать финансирование РАН на много лет вперед. Но в последнее время именно на Академию наук пытаются возложить вину за дефицит российских инноваций.

Вышеупомянутый кремлевский чиновник с безразмерными полномочиями не так давно вызывал руководителей РАН «на ковер» и требовал представить список готовых к внедрению разработок, снабженных бизнес-планами и перечнем деловых партнеров.
Идея заставить академиков сочинять бизнес-планы провалилась ввиду явной нелепости, но атака на РАН была продолжена по другим направлениям. Академию наук обвиняли в «советскости», мракобесии, в засилье пенсионеров (словно это они виноваты в том, что среднее поколение ученых массово свалило за рубеж, а в российской науке, как в тыловой деревне, остались старые да малые), в низкой научной результативности. А с чего бы ей быть высокой, на самом деле?

Конкуренты российских ученых в развитых странах не обедали в 90-е годы супом из селедочных голов, не мастерили «на коленке» необходимые в работе сверхсложные приборы, не изворачивались ужом на спецкомиссиях, доказывая, что отправленная за границу статья «не содержит принципиально новых сведений». Они не получают неимоверные тюремные сроки за «измену Родине», когда хотят заработать на продаже собственных, давно опубликованных научных результатов. Кстати, если бы красноярский физик Данилов согласился в свое время перебраться в Штаты, куда его звали в начале 90-х, то сейчас наверняка проходил бы по разряду «Великая Россия», а не «зэка». Этот человек первым в мире решил нетривиальную задачу по защите геостационарных спутников от неблагоприятных космических воздействий, чем сэкономил Родине миллиарды бюджетных рублей. Она отблагодарила его сполна…

До сих пор вся РАН финансируется на уровне одного приличного американского университета. Но это не мешает «модернизаторам» считать, что невысокая публикационная активность российских ученых связана не столько с хроническим недофинансированием, сколько с устаревшим способом управления наукой, — ведь нигде в мире нет структуры, подобной РАН. Уже не тайна, что Академия наук приговорена к «раскулачиванию» в пользу американской модели организации науки, которая там издавна развивается при университетах и не имеет централизованного руководства и гарантированного госфинансирования. При этом реформаторов почему-то совсем не смущает тот факт, что американская наука органично вписана в определенные экономические, политические и социальные реалии США, очень далекие от российских. «Высокая» наука в России уже триста лет существует в форме РАН, и на то есть серьезные причины.

Главный принцип взаимодействия между российской властью и научным сообществом был внедрен еще Петром Великим и с тех пор не претерпел существенных изменений — «дай ученым денег и отойди». Просвещенный монарх прекрасно понимал, что чиновники не способны проверить по существу, чем занимаются профессиональные исследователи, поэтому доверил руководство наукой самим ученым, немного позднее объединенным в подобие средневекового цеха, или, если по-нынешнему, саморегулируемой организации. В ином варианте в России была бы не наука, а сплошное Лукоморье: дай чиновникам волю, они всю казну изведут на волшебные скатерти-самобранки, продвигаемые ловкими мошенниками. Это свойство российской бюрократии неискоренимо, судя хотя бы по бойкой торговле средством для прочистки чакр на недавнем форуме Роснано… Еще один аргумент в пользу централизации науки — неуемные аппетиты «эффективных менеджеров», которые уже нашли наилучшее применение сотням российских высокотехнологичных предприятий и ведомственных НИИ, превратив их в торговые и офисные центры. 

 Разумеется, РАН не идеальная структура. У активной части российского научного сообщества, объединившейся вокруг издания «Троицкий вариант» (см. http://trv-science.ru/), есть немало серьезных претензий к нынешнему руководству Академии наук. Но было бы безумием добровольно отказываться от национальной традиции «отделения науки от государства», от академических свобод. Тем более что нет никаких доказательств того, что американская система университетской науки окажется работоспособной в России. Начать с того, что высшее образование в США платное, вузы финансово самостоятельны и поэтому могут развивать исследования. У нас от силы 10% семей могут позволить себе платное образование для детей.  

 «Вернем науку в университеты»

Беспрецедентные гонения на РАН можно объяснять по-разному. Есть конспирологическое объяснение: неким враждебным внешним силам выгодно разрушить нашу фундаментальную науку — то немногое, что еще связывает Россию с сообществом развитых стран. Есть внутриполитическое: РАН не вписывается в «вертикаль», а голосованием Общего собрания Академии наук трудно управлять. Третье объяснение: интерес к академической недвижимости. Но возможно и четвертое: кому-то, положим, действительно кажется, что будет лучше, если отнять научные деньги у не слишком эффективной и не очень прозрачной РАН и передать их такому выдающемуся образцу прозрачности и эффективности, как Министерство образования и науки.

«Модернизаторы» лукавят, когда выдвигают лозунг «Вернем науку в университеты!». Формально говоря, наука оттуда не уходила. Еще остались энтузиасты, которые за одну нищенскую зарплату совмещают исследовательскую и преподавательскую деятельность. Им бы помочь, поддержать конкретные исследовательские коллективы, но и здесь «модернизаторы» предпочли иностранцев, заманивая их в Россию программой «мегагрантов». Нет худа без добра: если приезжие светила смогут создать успешные лаборатории фактически на ровном месте, то это докажет, что для развития науки в России не хватает исключительно денег. А если в ужасе разбегутся, то станет понятно, что наши бедные, погрязшие в коррупции вузы — в большинстве случаев не лучшее место для развития современных научных исследований.

Зачем государство, которое не может нормально содержать одну фундаментальную науку, решило завести еще и вторую, параллельную? Или заменить одну на другую? Похоже, руководство страны введено в заблуждение некомпетентными советниками, которые считают, что современную науку можно сделать самоокупаемой или хотя бы менее затратной за счет бесплатного труда студентов. В пользу этой версии говорит тот факт, что исследовательским университетам выделили немалые средства на закупку дорогого научного оборудования, но при этом не увеличили фонд зарплаты. Теперь современные приборы простаивают, потому что невозможно найти специалистов, готовых работать на них за мизерное жалованье. Соответственно, некому научить и студентов. 

Есть ли в России инноваторы?

Призыв к модернизации, прозвучавший в статье президента Медведева «Россия, вперед!», вызвал позитивный отклик у мыслящих сограждан. Впрочем, нетрудно представить, что будет с нашей «великой энергетической державой», когда нефть закончится или выйдет из употребления благодаря мировому научно-техническому прогрессу. Что тогда продавать будем, на что выменивать необходимые блага цивилизации? Соревноваться с Китаем в массовом производстве ширпотреба бессмысленно. Остается одна потенциальная ниша: новые высокотехнологичные товары с высокой добавленной стоимостью.

Казалось, дальнейшие действия властей предсказуемы. Они обуздают любителей «покошмарить» бизнес, которые угнетают в России любое предпринимательство, не говоря уж об инновационном. Прекратят, наконец, откровенное безобразие, когда российскую высокотехнологичную продукцию дискриминируют при госзакупках, потому что для наших компаний непосильны вымогаемые чиновниками чудовищные откаты. А главное — чиновники будут искать по всей стране точки роста экономики знаний и всеми силами поддерживать их.

В России есть собственный опыт успешной инновационной деятельности, приобретенный малыми предприятиями. Соберите их, спросите, чего им не хватает для превращения в транснациональные корпорации под российским флагом, помогите вырасти! К примеру, есть в Новосибирске компания «Техноскан», которая разрабатывает, производит и продает в самые передовые страны уникальные лазерные системы. В частности, сибирскими лазерами оснащаются подразделения метрологической службы США. Мозговой центр «Техноскана» одновременно является Лабораторией лазерных систем Новосибирского госуниверситета, и в этом качестве давно и успешно сотрудничает с учеными российского происхождения из британского университета Астон. Вместе они инициировали многообещающую программу по созданию лазера на углеродных нанотрубках. Честь будущих открытий могла бы принадлежать России, если бы наша страна поддержала эту программу, но профессор из университета Астон Сергей Турицын не получил «мегагрант», на который претендовал вместе с новосибирцами. Теперь проект стал международным и финансируется Евросоюзом, соответственно, и коммерциализировать результаты будут, скорее всего, европейцы.

Немногие знают, что в новосибирском Академгородке в последние годы «самозародились» и успешно развиваются около 300 частных инновационных предприятий с общим годовым оборотом 11 миллиардов рублей. 

«Государевы люди», однако, ничего интересного в стране не обнаружили. Президент Медведев недавно был вынужден заявить, что в России не удалось отыскать перспективную модель инновационной системы, поэтому приходится начинать в чистом поле с чистого листа. Реально существующим российским инноваторам советуют подождать, пока «модернизаторы» воспроизведут в Подмосковье американскую инновационную систему, состоящую из «города будущего», супер-университета, эрэнди-филиалов крупных иностранных компаний, частных бизнес-ангелов и венчурных фондов. Сделать это не проще, чем преобразовать Россию в Штаты, но процесс настолько увлекателен, что заинтересованные лица наверняка постараются продлить его как можно дольше. 

Если уж так необходимо что-то заимствовать, то гораздо более реалистичный пример инновационной системы существует в Финляндии. Двадцать лет назад экономика наших соседей, ориентированная на поставку традиционных товаров в Советский Союз, вместе с ним потерпела крушение. Теперь Финляндия — лидер инновационного развития среди стран Евросоюза. Там нет никаких колоссальных «силиконовых долин», зато современные университеты и технопарки выросли едва ли не в каждом райцентре. Успешность работы вузов оценивается по количеству возникших стартапов, причем каждый студент, придумавший интересную новинку, имеет шанс начать собственный бизнес. Для этого достаточно обратиться в местный филиал государственного фонда TEKES. Он не имеет задачи заработать на инноваторах, зато обязан бесплатно провести экспертизу предлагаемого проекта, и в случае положительной оценки профинансировать «инкубирование» нового предприятия. За счет качественной первичной оценки выход успешных бизнесов в этой системе — 85%! В Финляндии вставшие на ноги инновационные компании никаких налоговых льгот не имеют, поэтому бюджеты всех уровней заинтересованы в наращивании «экономики знаний» на своей территории.

«Псевдомодернизация» особенно вредна тем, что вводит в заблуждение талантливую молодежь. В конце минувшего года президент Медведев вручил Национальные премии лучшим молодым инноваторам России, среди которых был один из авторов нового высокоточного метода ранней диагностики рака груди, 23-летний сотрудник Института химической биологии и фундаментальной медицины Сибирского отделения РАН Владислав Милейко. Премия составила один миллион рублей, а на доведение перспективной идеи до ума требуется минимум 30. Кремль мог бы легко отыскать такие деньги хотя бы ради пропагандистского жеста — «президент спасает жизни российских женщин», но ничего подобного не произошло.

«С миру по нитке»

Тем временем молодые инноваторы из Москвы и Новосибирска, уже прошедшие все круги бесплодного общения с российскими «институтами развития», решили, что надеяться можно только на себя, и создали благотворительное интернет-сообщество «С миру по нитке». Там любой желающий может разместить свой проект, а другие посетители сайта, которым проект понравился, имеют возможность профинансировать его вскладчину. В случае если не удается собрать запрашиваемую сумму к оговоренному сроку, деньги возвращаются жертвователям.

Кроме шуток — если все женщины РФ скинутся по рублю на работу Милейко, то смогут надежно обезопасить себя от страшной болезни, ведь на ранних стадиях рак груди излечим. Боюсь, другого способа поддержать новосибирскую разработку просто нет. По большому счету, финансировать науку и здравоохранение обязано государство, но оно «заигралось в Америку» и достижений собственных ученых в упор не замечает.

Владислав Сурков неоднократно заявлял, что «Сколково» — в первую очередь политический проект. Если цель затеи состоит в том, чтобы окончательно скомпрометировать идею модернизации, а заодно и ее главного носителя, то успехи налицо: даже сами инициаторы «иннограда» периодически оговариваются, произнося его название с мягким знаком: «Скольково? — Стольково! И еще полстольково».

На подмосковном «поле чудес» пока что ничего нет, там зайцы скачут и метели метут. Может, лучше не закапывать туда сотни миллиардов рублей, а поискать для них более полезное применение?