Город (не) потерянных надежд
Дата: 28/01/2010
Тема: Социальная политика


Денис Тарасенко, «Литовский курьер»

За спорами о закрытии Игналинской АЭС, в связи с подорожанием электроэнергии, открытием электробиржи и борьбой между поставщиками электроэнергии затерялась настоящая трагедия людей небольшого городка энергетиков Висагинаса, все население которого прямо или косвенно было связано с работой атомной станции. Остановка Игналинской АЭС для многих стала сломом. Кто-то нашел в себе силы и сумел перестроиться, кто-то ушел в никуда.


Чтобы понять, что происходит в Висагинасе и какие там настроения, надо провести в городе энергетиков весь день, а поэтому дорога из Вильнюса началась ранним утром, когда улицы еще тонули во мраке. Символично, но именно в тот день в столице впервые пошли на эксперимент и отключили полгорода. Один из самых длинных городских проспектов, проспект Саванорю, отключили полностью, хотя именно он в Вильнюсе считается самым криминальным. Позже в мэрии скажут, что отключение целого проспекта – это все же перебор. Надо оставить работать хотя бы один фонарь из трех. По мнению чиновников, этого хватит. Мол, вокруг лежит снег, от него отражается свет, чего в принципе хватает. Кто-то пошутил, что с такой логикой источником света в бюджет города можно вписать и луну – ее свет же тоже отражается. Вот пусть чиновники и рассчитывают лунные фазы, а в зависимости от них регулируют количество работающих фонарей.

Лунный свет может стать единственным источником и для другой категории литовских граждан – заключенных. Такие мысли пришли, когда проезжали Лукишкскую площадь, за деревьями и заборами которой спряталась тюрьма. Недавно литовский парламент принял поправки к Кодексу исполнения наказаний, согласно которым осужденные сами должны оплачивать расходы на электроэнергию в тюрьмах. У должников электроприборы будут изыматься вплоть до уплаты ими долга. То есть не заплатил – отдай электробритву. Обычными станками с лезвиями пользоваться нельзя – острые предметы запрещены. Видимо, скоро в тюрьмах будут ходить сплошь бородачи.

Создают рабочие места

Такая же темная дорога и в сам Висагинас. Это самый молодой город Литвы, который построили посреди леса буквально в курортной зоне. Вышел из дома, прошел сто метров – в лесу. Еще сто метров – озеро. А своими широкими проспектами город с населением в 25 тысяч может дать фору и Вильнюсу. Раньше этот город был самым прогрессивным в стране. Сегодня – самый депрессивный.

- Настроения в городе разные, - дипломатично говорит мэр Висагинаса Витаутас Рачкаускас -  у людей, которые не видят, где им дальше работать со своим образованием и профессией, а это особенно касается работников атомной электростанции, поскольку у них специфическое образование, которое они нарабатывали по 10-20 лет, а применить его на сегодняшнем рынке просто негде, настроения никакие. Тем, кто начали решать вопрос своего трудоустройства заранее, сейчас полегче.

По словам мэра, опасность безработицы нависла над городом еще в 2000 году, когда станцию окончательно решили закрывать. Что-то надо было срочно делать и власти сделали ставку на создание новых рабочих мест и развитие мелкого и среднего бизнеса.  Кое-что удалось. Была расширена территория самоуправления, куда вошли промышленная зона и сама атомная станция. Позже был создан регион Игналинской АЭС. Прямым результатом этих действий стало появление около 500 новых рабочих мест. Заработало предприятие по изготовлению мебели. Общий уровень безработицы удалось удержать ниже, чем средний показатель по Литве.

- Жалко, что в 2009 году часть программ застряла, - продолжал градоначальник. - Не все проекты получилось реализовать. Сейчас – тяжело. Давит еще и то, что после остановки станции примерно в четыре раза поднялась цена на отопление.

Раньше из-за близости с атомной станцией в городе было самое дешевое отопление в Литве. АЭС закрыли – цены стали как везде. Счета повергли население в шок. В мэрии образовались настоящие очереди из людей, которые стали обращаться за социальной помощью и компенсацией части коммунальных услуг.

В конце прошлого года посмотреть собственными глазами на ситуацию приехала президент Даля Грибаускайте, которая в срочном порядке распорядилась создать план по выводу города из кризиса. Главная задача – создать альтернативы, чтобы город выжил промежуток в четыре-пять лет, пока не началось строительство новой АЭС. Такой план раньше уже был. Он действовал с 2004-го по 2009 год. В прошлом году нужно было создавать следующий план, но власти об этом забыли.

- Поменялось правительство. Министерство хозяйства разделилось на два министерства: хозяйства и энергетики, - вспоминал Витаутас Рачкаускас. - Раньше было проще – можно было обращаться в одно учреждение. Сейчас сложнее. Часть функций у одного министерства, часть у другого. А у нас все сведено в один узел. Из-за этого они и не были готовы сделать новый план – его не подготовило ни Министерство хозяйства, ни Министерство энергетики.

Сейчас в самоуправлении не знают, кто будет готовить новый план. Мэрия со своей стороны еще до нового года отослала в Вильнюс свои предложения. Ничего нового в тех предложениях нет.

- Мы просим продлить те дела, которые были начаты: создать условия для мелкого и среднего бизнеса, различные инфраструктурные проекты и проекты по сбережению энергии. До этого мы не могли конкурировать в проектах по сбережению энергии. Цены у нас были низкие, поэтому окупаемость реновации домов была долгой. Если другие самоуправления могли хотя бы частично запустить проекты реновации домов и получить для этого средства, у нас таких возможностей не было, - говорил градоначальник.

Специалисты уезжают

Увольнения на Игналинской АЭС идут поэтапно. Некоторые специалисты подсуетились заранее и нашли себе работу за границей. Впрочем, мэр Висагинаса отрицает массовую волну.

- У меня нет данных, что специалисты с атомной станции массово уезжают из Висагинаса, - говорил он. - Все-таки сокращения идут поэтапно. Я знаю и такие случаи, когда работники станции после увольнения идут в бизнес. Но эмиграция, естественно, есть. Думаю, что эта волна в этом году увеличится.

По словам главы города, большинство людей все же хотят остаться в Висагинасе. Все-таки город очень красивый – он построен в лесу. Уровень загрязнения низкий. Радиационный фон в Вильнюсе и Каунасе гораздо выше, чем в Висагинасе, а люди заботятся о своем здоровье. Большинство не хочет уезжать, большинство хочет работать. Но они все равно будут вынуждены ехать в командировки, искать другую работу. Многие проекты даже по закрытию опаздывают и создается промежуток, о котором говорила Даля Грибаускайте: 3-4 года люди не будут знать, что делать, и им надо будет чем-то заняться.

Витаутас Рачкаускас не питает иллюзий, что тот же состав специалистов дождется начала строительства новой АЭС.

- На это не стоит надеяться. Многие уже в возрасте, - заключил он.

Живой пример подтверждения слов градоначальника – Александр и Елена Болгаровы. Оба проработали на станции всю жизнь. «27 лет 7 месяцев и 15 дней», - не задумываясь говорит Елена о своем стаже работы на ИАЭС.

- Я сократилась 28 декабря. Решила, что не хочу закрывать станцию и на всем этом присутствовать, - рассказывала инженер-химик технолог биологически активных веществ. Ее супруг Александр Болгаров работал тоже с запуска станции в должности ведущего инженера управления реактором. Сейчас он получил работу за границей от российской компании, а Елена старается не вдаваться в подробности новой работы своего мужа. Видимо, чтобы не сглазить. Александр уволился еще год назад. Полгода искал работу в Европе, но даже специалисту такого уровня работу оказалось найти сложно – муж Елены гражданин России и это стало главной трудностью. Таких смешанных семей в Висагинасе много. После развала СССР Александр взял себе российское гражданство, а Елена – литовское. Супруги сознательно пошли на такой шаг, чтобы дать возможность своим детям право выбора где жить. В итоге старший сын выучился в Санкт-Петербурге и занимается сейчас бизнесом в Киеве, а младшая дочка  заканчивает университет в Англии. Как и Александр, Елена не связывает свою судьбу с Висагинасом.

- Саша получил распределение сюда, - вспоминала Елена о своем переезде в Висагинас. - Тогда только пускали блок. У нас народ прагматичный. Обидно было, но была надежда, что правительство одумается, что рубит сук, на котором сидит. Я не могу сказать, что для людей было шоком, когда закрыли первый блок в 2004 году, потому что оставалась еще надежда. Были разговоры о строительстве новой станции. Вера еще теплилась.

- Будем жить там, где будет работа, но квартиру продавать не собираемся, - шутя добавляет бывший работник ИАЭС.

Кажется, что она шутит и говорит с улыбкой всегда. Несмотря на грустные глаза. Такой взгляд едва ли не у всех бывших и действующих сотрудников станции. Не то грустный оптимизм, не то веселый пессимизм.

Как и многие специалисты ИАЭС, Болгаровы решили уезжать из Литвы практически сразу, как над ними нависла угроза сокращения.

- Нас брали в очень неплохое место в России. Мы решили сокращаться, но грянул кризис и место, на которое мы рассчитывали, накрылось, - рассказывала Елена. - Отменять сокращения мы не стали. Было ясно, что станцию закроют, а поскольку муж гражданин России, то он был бы одним из первых кандидатов на сокращение.

- Грустно? Смотря как на это посмотреть. Я ничего страшного в этом не вижу. Конечно, начинать новую жизнь в 50 с лишним лет тяжело. Не тридцать же. Ситуация такая, что если теряешь оптимизм, то остается только или спиться или руки на себя наложить, - снова полушутя, полусерьезно говорит женщина.

По ее словам, никакой надежды на продление станции специалисты ИАЭС не питали. То, что решение не отменят даже прошедшим в 2008 году референдумом, было ясно. Инженер-химик говорила, что многие сокращенные сотрудники станции ушли в никуда. Основная часть людей, которым некуда уходить, продолжают работать.

- Я не знаю, насколько долго это будет продолжаться. Скорее всего, не долго, но они пока работают и интенсивно что-то себе подыскивают. Мои знакомые – все ищут. Вчера я в городе встретила товарищей из реакторного цеха. Некоторые навсегда уезжают в Россию, - продолжала Елена Болгарова.

- То, что я скажу, конечно, не красиво с моей стороны, но однажды был такой момент, когда я отдыхала в Паланге. Я разговаривала с людьми и тогда уже поняла, что наш народ просто не понимает, что имеет. Они скорее этого боятся, - говорила она. - И им уже так мозги заполоскали, что пользы от станции они просто не видели. Я пыталась их убедить, говорила, что, вы же поймите – это же хорошо. Но это то же самое, что в бетонную стену кидать теннисный мячик. Мне никогда не казалось, что в Литве с этой точки зрения можно что-то изменить.

Инженер-химик не верит и в возвращение специалистов в Литву, если новую станцию вдруг действительно начнут строить. Впрочем, и в само строительство женщина не верит. По ее словам, то, что это «пустой звук», было ясно уже в начале кризиса.

«Я не пропаду», - прощаясь, сказала Елена, в очередной раз пошутив, что успокаивает себя тем, что «ты замечательно моешь полы и посуду, пойдешь домработницей к миллионеру». 

«Спасите лебедей»

Несмотря на обрушившуюся реальность жизни без Игналинской АЭС, жителей Висагинаса пока еще полностью не накрыла апатия. Население по-прежнему отзывчивое, но на Новый год у многих навернулись слезы на глаза. Люди спонтанно собрались на главной площади города и зажгли фонарики в воздушных куполах, которые запустили в небо. Несмотря на то, что ночь была безветренной, десятки фонариков полетели в сторону станции.

«В эту ночь, как никогда прежде, сотни людей необычно рано пришли к городской елке, оторвавшись от новогоднего застолья. Пришли, чтобы проститься с ИАЭС. Никогда у нас не было такого Нового года. Не звучала музыка, не было веселья. Только ребятня, еще не понимающая того, что произошло, играла около снежной крепости, на которой возвышались три факела – издали они были похожи на свечи на могиле», - так о праздновании Нового года напишут в городской газете Sugardas.

В эти дни весь город как один организм, кажется, для того, чтобы отвлечься, решает совсем другую проблему. О ней впервые рассказал директор Игналинской АЭС Виктор Шевалдин еще год назад, в январе 2009-го во время конференции «Экстремальное положение литовской энергетики» в Вильнюсе. «Я вам для разрядки расскажу историю. Уже много лет в озере Друкшяй живет большая популяция белых лебедей. Они не улетают на зиму, потому что озеро не замерзает. Бедные лебеди еще не знают, что в следующем году, когда станцию остановят, они умрут» - перед началом обсуждения тяжелых энергетических вопросов сказал Виктор Николаевич. Прошел год и слова гендиректора ИАЭС начали сбываться. В сливном канале, который никогда после запуска станции не замерзал из-за того, что водами озера охлаждался реактор, прижилась не просто большая популяция – огромная стая. Больше сотни лебедей и несколько сотен уток. 31 декабря 2009 года реактор остановили, вода стала охлаждаться и канал начал замерзать. Некоторые лебеди инстинктивно стали улетать, но у некоторых птиц инстинкт самосохранения от комфортных условий напрочь пропал. Спасать стаю стали всем городом.

- Мы опубликовали банковский счет для спасения лебедей, - рассказывала редактор газеты Sugardas Инна Негода. – Но не ожидали такой реакции. Нас буквально завалили звонками с просьбами не забывать о судьбе лебедей.

В итоге на счет хлынул поток денег. И в редакции газеты и на самой станции уже стали беспокоиться, что если так будет продолжаться, то денег окажется гораздо больше, чем нужно для спасения всех птиц. Придется решать, что с ними делать. Впрочем, Инна говорит, что в этом пожертвовании весь характер висагинцев, которые всегда, даже в самые трудные времена, откликаются на несчастье других.

О тупике знали

По словам генерального директора ИАЭС Виктора Шевалдина в прошлом году со станции сократили рекордное число работников – 641 человека. Сейчас на станции работает 2,5 тыс. специалистов. В этом году уволят еще полтысячи. Должно остаться примерно 1900 сотрудников. И то это число буквально отбили боем. Со стороны может показаться, что так много людей просто не нужно на неработающем объекте.

- Та волна сокращений, она не последняя и чувство «останусь или не останусь», оно есть, - рассказывал еще работающий на ИАЭС Геннадий Васильевич Осадчий. Имя этого специалиста мы по его просьбе изменили. Те, кто еще работают, не так разговорчивы, как сокращенные специалисты, поэтому соглашаются на откровенный рассказ при условии остаться неизвестными.

- Хотела бы администрация станции или нет, но сокращать персонал придется все равно. И я не уверен, останусь ли я после следующей волны сокращений, - продолжал он.

Геннадий Васильевич считает, что тупиковая ситуация вокруг ИАЭС возникла еще в середине девяностых. Всему виной отсутствие новых работников.

- Когда станция строилась, сюда приехали специалисты 25-35 лет, - вспоминал еще пока действующий сотрудник АЭС.  - И они остались, они все очень квалифицированные и замечательные, но у нас нет ротации. Они подходят к пенсионному возрасту – такие как я. Через пять лет все будут на пенсии. А кто закрывать станцию будет? Кто будет проводить работы по закрытию?

По рассказам Геннадия Осадчего для того, чтобы проводить все эти работы, надо хорошо знать оборудование. Нынешние специалисты знают каждую трубу, каждый выключатель, они по сто раз ощупали каждую деталь. По его словам, если бы пять лет назад начали остановку и дали знающим людям гарантию, что они будут до пенсии работать и получать нормальную зарплату, то использовать этих людей можно было бы эффективнее.

- Молодые специалисты не приходят, у них нет опыта, - продолжал атомщик. - Ведь для того, чтобы стать специалистом, надо не просто закончить институт, надо минимум 2-3 года работать на станции, чтобы приобрести опыт. Но вся Литва отгородилась от станции, она сказала, что станция не нужна, ротации не было, поэтому – тупик.

Геннадий Васильевич подтверждает слова Елены о том, что обычные граждане Литвы просто не понимают, что у них было, и чего они лишились. Среди сотрудников ходит реальная история про одного английского журналиста, который много лет назад приехал в Литву рассказать о готовящемся закрытии.

- Еще в Вильнюсе этот журналист решил пообщаться с населением, - вспоминал он. - Подошел к одному из прохожих, представился. Начали говорить. Журналист спрашивает этого литовца, как вы относитесь к Игналинской станции? Тот говорит: ой, плохо, она такая-сякая, опасная, радиация. Журналист отвечает: понятно, но когда ее закроют, то откуда вы электричество будете получать? Этот прохожий не задумываясь ответил: как откуда, из розетки!

Ушла эпоха, которая не вернется

Ровно в 23 часа 31 декабря многие работники станции, находящиеся дома, подняли бокалы. Тост – не за Новый год, а за Игналинскую АЭС, ушедшую в те минуты в историю.

- Действительно этот момент был душещипательным и многим бы хотелось находиться на блочном щите управления, но руководство решило не драматизировать, - вспоминал день остановки Геннадий Васильевич. - Это стало рядовой остановкой. И это не происходит, как себе многие не знающие специфики представляют, что нажали кнопку, и станция остановилась. Вначале снижаются параметры, давление, температура, нагрузка, и только когда остается самая минимальная мощность, то тогда нажимают кнопку и все стержни до конца входят в зону и реактор прекращает вырабатывать тепло. Но вода остается под давлением, дальше идет процесс расхолаживания, который занимает еще два-три дня.

Работники станции рассказали, что начальство в тот день решило никого не пускать на блочный щит управления. Никакой драматизации. Все делали так, как будто ИАЭС останавливается на плановый ремонт.

По словам энергетика, это был грустный момент, но никто не драматизировал. Это не было неожиданностью и все много раз обговаривалось, обсуждалось, поэтому люди, наверное, уже просто перегорели.

- Очень символично получилось. В Кремле была полночь, а здесь остановлена станция, - рассуждал собеседник.

Геннадий Васильевич называет время пуска станции не иначе, как легендарным. По его словам, это эпоха, которая уже никогда не повторится, даже если начнут строить новую АЭС.

- Время пуска станции для нас было не менее тяжелым и легендарным, чем гражданская война, - говорит он. - По переживанию людей - настолько напряженным и изматывающим. Было столько много недоделанного, остановки, дефекты, крайне напряженно. Тогда за несколько месяцев все руководители попали в больницы. У всех обострились болезни – у кого почки, у кого еще что-то. Люди жили на пределе своих возможностей. Жизнь тогда была другая. Было другое состояние. Многие работники в те дни по трое суток не отходили от рабочего места.

- Ушла эпоха, а новая возможна? – Спросил я под конец Геннадия Васильевича.
- Нет.
- Почему?
- Партии нет, - пошутил он, а потом уже серьезно добавил:
- Нет такой мотивации. Сейчас другой подход.

Опубликовано на сайте Литовский курьер on-line 28.01.2010





Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=2151