[17/04/2019] О русской науке замолвите слово
Олег
Л. Фиговский, академик (Израиль)
Мне
как академику Европейской Академии Наук и иностранному члену двух Российских
академий – РААСН и РИА с душевной болью приходиться наблюдать за состоянием и
перспективой развития науки и технологий в сегодняшней России. Информационный
повод. В конце марта 2019 года в газете «Троицкий вариант» была опубликована
статья профессора Михаила Гельфанда «Богословие
как точная наука».
*** Надо отдать должное гражданскому
мужеству профессора Гельфанда – сейчас в России мало кто осмелится
публично выступать против активного вхождения в жизнь общества, включая и его
научную составляющую, религиозного мировоззрения.
Если сверху и сбоку на всех нас посмотреть, то наука и религия – это два
подхода к познанию таинств мира, в котором нам выпало счастье обретаться.
Разница в постулатах.
Наука постулирует, что истинно лишь то, что мы ощущаем и понимаем. Новое знание
должно быть подтверждено экспериментально. Если теория не подтверждена
экспериментом, то это гипотеза – проблеск чьего-то ума, к реальной жизни
отношение не умеющий, покуда на его основе не свершится какое-то материальное
деяние (поставлен эксперимент, одним из обязательных условий которого является
повторяемость, получение аналогичных результатов всеми другими
исследователями).
Религия проповедует, что все от бога, человек слаб душой и немощен разумом,
чтобы через свое знание постичь таинства мира. На то есть бог, чтобы открыть
знание неразумным. Только эти знания должны приниматься на веру, ибо неверие
делает их ересью – блужданием в потемках истины.
Вера в процессе познания мира во все времена, и наше не исключение, вовсю
эксплуатируется всякого рода мздоимцами и проходимцами, которые извлекают
материальную выгоду из духовных устремлений отдельного индивидуума к приобщению
к знаниям. Но их нечестивые деяния – так, плесень на черствой горбушке знаний.
Гораздо большую беду несет нам мракобесие.
Оно как бы разгул мракобесия в нашем царстве-государстве еще не просматривается
во всей его убойной силе времен Средневековья, когда чрезмерное знание каралось
по всей строгости законов инквизиции, но все предпосылки к тому имеются. Одним
из таких настораживающих факторов является скрытое нежелание открыто обсуждать
эту тему в научных кругах: можно выносить на публичное обсуждение любые
проблемы отечественной науки и общества, но на клерикализм наложено табу.
Позиция подавляющего числа членов научного сообщества понятна – лучше это
осиное гнездо не ворошить, только неприятности наживешь.
Бороться с мракобесием неимоверно сложно, оно зиждется на людском невежестве,
забирается в самые сокровенные уголки человеческого сознания, опирается на
многовековый опыт порабощения душ. Универсального безотказного оружия в битве с
ним нет. Но есть отдельные проверенные временем инструменты, методы, приемы,
способы противостояния мракобесию. Один из них – популяризация, проповедование
научных знаний.
Взять к примеру инновации. По общепринятой сейчас во всем цивилизованном мире
схеме работы с инновациями, одним из краеугольных камней системы являются
бизнес-ангелы, взваливающие на себя самый тяжелый этап работы – первичную
материализацию идей, их отрыв от земли и доведение до понятных всему
бизнес-сообществу коммерческих проектов.
Но в представлении обывателей бизнес-ангел – сумасброд, не знающий, куда деньги
девать, а изобретатель – чудак, занимающийся ерундой. Все бы ничего. Пусть бы
себе тешились этой детской наивью, да вот беда – обыватели-то они везде
прижились, в том числе и в структурах, от которых в значительной мере зависит
судьба изобретений. И сидит такое вот, как выразился в свое время Владимир
Владимирович (но не Путин), мурло на принятии решений, и бизнес-ангелы с
изобретателями для него – скукотища смертная.
То ли дело бандиты или бандитствующие супермены! Во, жизнь! Роскошные виллы,
доступные красотки, шикарные автомобили. Стрельба-пальба для повышения
адреналина. Мордобой в качестве самого весомого аргумента в споре хозяйствующих
по этой жизни субъектов. Вот с кого жизнь-то надо делать! Вот с кем не
соскучишься и прелести рая в земной юдоли вкусишь! И все мы благодаря
обывательской политике чинуш и воротил от теле- и кинобизнеса стали, как рыбки
в том анекдоте: «Какая красивая смерть», – судачили меж собой рыбки в аквариуме
ресторана, с завистью глядя на осетра, картинно застывшего в янтарной глади
заливного.
А все почему? Потому что – кино! Дело добровольное: хочешь – смотри, не хочешь
– тоже смотри, потому что другого не дадут. А то, что жизнь бандита пуста,
бестолкова и бессмысленна, а супермен по жизни мышей боится и в самолете
писается, так это за кадром остается. Важнейшее из искусств делает наш мир
таким, каким мы видим его на экране.
К чему все это? К тому, что кино и телевидение – мощнейший инструмент для
формирования общественного мнения. И грех бизнес-ангелам и изобретателям этим
инструментом не попользоваться себе на пользу, обывателям во благо. Создать
образ успешного бизнеса, процветающего на ниве инноваций, благодаря таланту
изобретателей и предприимчивости бизнес-ангелов, чтоб детишки с гордостью
говорили: «А мой папа – изобретатель!», а бизнесмены и чиновники за спиной
бизнес-ангела не пальцем у виска крутили, а вздыхали с завистью.
Самыми захватывающими действами на телевидении являются сериалы – нужно
запускать сериалы об изобретателях и их покровителях. Сюжеты на основе наиболее
ярких бытовых событий из их жизни (это привлечет внимания обывателей, материала
в истории предостаточно, надо лишь ярко подать). В конце каждой серии –
закадровый текст с описанием наиболее значимого достижения героев в период
жизни, отображенный в серии.
Самыми захватывающими фильмами являются фильмы-катастрофы – нужно ставить
фильмы на эту тематику, в которых героями будут не супермены, а изобретатели и
инвесторы, и кульминационным моментом явится не катастрофа, а ее предотвращение
или предотвращение ее губительных последствий. Не падение астероида, а его
уничтожение. Не наводнение, а укрощение водной стихии. Не землетрясения и
цунами, а их предупреждение и спасение людей. И все это силой изобретательской
мысли, преумноженной материальными возможностями бизнес-ангелов. Во всех фильмах
– красной нитью: мир спасают не супермены, а изобретатели, потому как для этого
мозги нужны. Безмозглые порождают катастрофы, умные их предотвращают. Сейчас,
если судить по продукции Голливуда, все наоборот.
И надо всеми средствами привлекать в науку молодых. Привлечь в науку
талантливых и энергичных молодых людей можно через развитие инновационной
деятельности. В основе всех инноваций – наука. Наука – это идеи, многие из
которых уже сейчас можно трансформировать в товары. Товары – это материальное благополучие.
Хотим мы того или нет, материальное благополучие – сильный стимул для многих
людей, в том числе и молодых. Через инновации вполне можно сделать так, чтобы
бизнесмены стояли в очередь к молодым ученым, на лету ловили их идеи и всеми
средствами заманивали к себе на работу выпускников вузов, предлагая им самые
выгодные условия для занятий наукой. Здесь проблема – дистанцироваться от
оборонки, уйти от практики: чем у нас в науке не занимайся, все равно ружье
получается. Если оставить, как есть – все будет секретиться и гинуть в пыльных
архивах. Это беда даже не научных работников, а всей цивилизации.
Если вернуться к телевидению, как средству привлечения общественного внимания,
то нельзя игнорировать ток-шоу. Надо организовывать ток-шоу на научную тематику,
но не в виде степенной беседы двух академиков о таинствах Вселенной, а в
формате прилюдной разборки или, по научному, дискуссии, благо разборок в
научной среде хватает. Если нет возможности организовать свое, работать через
уже закрепившиеся на экране шоу. Не брезговать ничем. Форма определяет
содержание, но талантливое содержание может трансформировать и видоизменить
саму форму.
Про документалистику, ныне у нас забытую, и говорить не стоит. Этот мощный
инструмент популяризации необходимо восстанавливать. Не смотря на вроде бы
полное отсутствие в документалистике коммерческой составляющей. Но это если
тупо под ноги смотреть. Ведь даже десяток способных ребят, пришедших в науку
благодаря профессионально поставленному научно-популярному фильму, который у
них интерес вызовет и тягу к знаниям пробудит, могут дать экономический эффект,
который никакими деньгами не измеришь.
Самое сложное – привлечь внимание власти. Логических доводов здесь будет явно
недостаточно. Гром не грянет – власть не вздрогнет. Отдаленные раскаты уже
слышны: землетрясения, наводнения, цунами, новые эпидемии, нефтяной кризис,
пролеты астероидов (комету Шумейкера-Леви забыли, а надо бы всем и не один раз
показать, что она натворила с Юпитером) и т. п. Надо развернуть политиков лицом
к этим проблемам. Терроризм – это, конечно, неприятно, но есть вещи
посерьезнее. Лидеров надо сунуть носом в эти вещи. Играть на отеческих
чувствах, амбициях, корысти, прочих низменных чувствах и страхах, пусть они
послужат во благо человечества. Если ума не хватает, надо пугать.
Ну и, конечно, работать, работать и работать. Даже при полном равнодушии
общества и власти. Ведь мировоззренческую основу современного общества
составляют базовые научные принципы, а они изучены еще не в полной мере, да и
открыты далеко не все. А возможностей для плодотворной работы предостаточно.
Компьютерное моделирование плюс современная наука, плюс талантливый теоретик, и
рождается, если еще и не Бог, то уже полноправный Творец, элегантным движением
мысли возвращающий мирозданию его первозданную красоту.
Одна из основных задач популяризации инноваций не столько просветительская, в
смысле ознакомления широкой общественности с техническими новинками, сколько
публицистическая, в плане формирования в обществе благовосприимчивой к инновациям
атмосферы. Ко всему прочему, конечно, необходимо формировать еще и
благовосприимчивое к инновациям законодательство. Но это уже несколько другая
история, в которой популяризации отводится роль посредника, а не активного
участника процесса.
Обращаясь к вопросу о популяризации научных знаний среди представителей бизнеса
стоит заметить, что неумение или нежелание работать с новейшими теоретическими
разработками, хоть в физике, хоть в любой другой области естествознания – это
упущенная предпринимателями выгода от опережающего старта в новых сферах
бизнеса. Пренебрежительное отношение к собственным молодым и талантливым ученым
– это упущенная бизнесменами выгода от привлечения в свой бизнес свежих сил.
Многие наши молодые таланты проявили себя отнюдь не на Родине, а далеко за ее
пределами. А мы их прозевали, торгуя левыми нефтепродуктами, контрабандными
спиртными напитками и ввезенными к нам по хитроумным схемам нашими же
автомобилями. Хотя многие успели в школе прочитать чеховскую «Попрыгунью».
Чеховская героиня одного талантливого ученого рядом с собой не заметила. Наш
бизнес – целое поколение. И это беда не отдельного одаренного индивидуума. Это
беда всего нашего общества, которое упустило шанс подняться еще на одну ступень
своего развития.
И беда эта не пройдет, если мы не уделим должного внимания вопросам
популяризации науки. Популяризации профессиональной, броской, зажигательной.
Людей – обывателей, бизнесменов, чиновников – надо зажигать. Чудо им явить. А
отчетами, над которыми сами авторы засыпают, никого не зажжешь. Обращаться надо
не к разуму, а к чувствам. Бить не на цифры, а на эмоции. Цифры потом
потребуются. Для отчетности. От которой все чертыхаются, но которая всем нужна.
Зачем? – мало кто знает. Так положено. В природе не существует ни одного
проекта, осуществленного в полном соответствии с предшествовавшим ему
бизнес-планом. В проекте каждый должен увидеть или интерес, когда удовольствие
получаешь от самого процесса, или цель, когда получаешь удовольствие от
достигнутого результата. А это уже задача популяризации науки среди будущих
ученых – пробудить интерес к научному поиску у наших молодых современников.
Возвращаясь к насаждению религиозных воззрений в научных кругах, следует
вспомнить слова пастора Мартина Нимёллера, человека огромного личного мужества,
чудом выжившего в нацистском концлагере, «Когда нацисты пришли за коммунистами,
я молчал – я же не коммунист. Потом они пришли за социал-демократами, я молчал
– я же не социал-демократ. Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал
– я же не член профсоюза. Потом они пришли за евреями, я молчал – я же не
еврей. А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог
протестовать». То же самое может произойти с нашими научными работниками, если
молча созерцать на наступление религии по все фронтам необъявленной войны за
человечьи умы и души. Как точно подметили молодые Стругацкие в своем романе
«Трудно быть богом»: Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят
черные».
Черные за учеными пока не приходят, за ними приходят серые.
Информационный повод.
Опять же газета «Троицкий Вариант», статья Наталии Деминой «Дело
Кудрявцева: Закрыть глаза и зажмурить совесть».
*** Президент
РАН Александр Сергеев обратился с письмом к Уполномоченной по правам человека с
просьбой отпустить Кудрявцева под домашний арест. Татьяна Москалькова переслала
письмо в Генпрокуратуру, откуда пришел ответ, что за здоровьем Виктора
Викторовича хорошо следят. Письмо из РАН в адрес Москальковой также вызвало
интерес у ФСБ, оттуда в Академию пришел запрос, мол, а почему вы интересуетесь,
ведь Кудрявцев — не член РАН?
Что тут можно отметить? Дело физика Кудрявцева уже далеко не прецедент в череде
привлечения ученых к ответственности за свою работу на ВПК, напрямую или
опосредствованно. И, по всей видимости, этим делом пересечение интересов ученых
и правоохранителей не завершится. Причин тому, если оставить в стороне явный
шпионаж, что все-таки имеет место быть в реалиях жизни, по большому счету две.
Первая – отступничество самих ученых в битве за своих коллег, безосновательно
попавших в жернова следственных органов, что побуждает правоохранителей
продолжать порочную практику назначения виновных в тонких делах научной
конкуренции, промышленного шпионажа и конкурентной разведки. Вторая –
некомпетентность высшего руководства в вопросах науки и технологий, круто
замешенная на амбициях в верхах и деньгах из бюджета.
Когда, к примеру, высшее лицо государства на весь мир заявляет, что мы ведем
разработки оружия, аналогов которого в мире нет и в обозримом будущем не предвидится,
а на самом деле оказывается, что наши потенциальные противники успешно делают
то же самое, а то и круче, кто-то должен за конфуз ответить. Духу, признать,
что дали маху, когда на самом верху рапортовали о своих недостижимых
достижениях без учета работ зарубежных ученых, у ответственных товарищей не
хватает, и вместо того, чтобы, объяснить первым лицам, что при паритетном
состоянии науки и техники в том же военном деле рождаются похожие технические
решения, начинают искать шпионов, а при отсутствии оных приказывают нижестоящим
чинам назначить виновных из числа причастных к работам. Ну, а рядовые
следователи тоже люди, у них свое начальство, у которого тоже начальство, с
которого спрашивают на самом верху, выявлен ли источник утечки информации и как
наказан, чтобы всем другим неповадно было. Они просто делают свое дело,
руководствуясь общей ситуацией и помятуя о своей карьере, родных и близких.
Хватка у них крепкая по профессии, да и сознание давит, что их по головке не
погладят, если они следствию обратный ход дадут. Просто так попавшего в оборот
не отпустят. И если почувствуют, что сопротивление с противной стороны слабеет,
деловито доведут дело до конца, ну а суд, где судьи тоже люди со своим ворохом
личных проблем и суровым начальством, довершит вершение правосудия по понятиям.
Выход тут один – не молчать, бороться за каждого своего коллегу при четком
представлении о его невиновности, не опуская руки, чтобы пресечь практику
назначения виновных в чужих разборках. Иначе получится так, что прийти среди
ночи или с утра пораньше смогут к любому, и никто не встрепенется.
Но порой, не молчать неимоверно трудно, когда в систему врос по самое не
балуйся. Так врос, что могут прийти среди ночи или с утра пораньше, но не как к
коварному разведчику, а как к закононепослушному бизнесмену или банальному
коррупционеру. Про последнее разговор особый.
Коррупция – использование должностным лицом своих властных полномочий и
доверенных ему прав, а также связанных с этим официальным статусом авторитета,
возможностей, связей в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и
моральным установкам. Питательная среда для коррупции – гражданская позиция «не
подмажешь – не поедешь»: у подавляющего большинства наших граждан отношение к
задабриванию должностных лиц на всех уровнях власти и бизнеса, как к должному,
давать у нас все равно, что дышать. Что развращает чиновников и запитывает
коррупцию снизу: сначала должностное лицо может даже стесняться, потом во вкус
входит, кончается тем, что без заноса оно и пальцем не пошевелит.
Что с этим делать, как от этой напасти избавиться? Рецепт-то простой, как одна
из Десяти заповедей – «Не давай». Ни чиновнику, ни сыне его, ни доче его, ни
теще его, ни всякому скоту его, ни пришельцам от него. Ну и другим тоже не
давай, даже если очень просят.
На просящих до обнагления, помимо суда Божьего, есть службы собственной
безопасности и прочие правоохранительные органы. К ним и иди, ежели достали.
Чтобы там не судачили в кулуарах, не преподносили в прессе, не обсуждали в
интернете, система то правоохранительная у нас есть, и работают в ней в
большинстве своем нормальные вменяемые люди. И в их служебные обязанности
входит рассмотрение любого сигнала о всякого рода отклонениях от закона.
Да только кто ж у нас заповедям следует? Тот же бизнес взять. Чтобы там не
говорили про нашу коррупцию, она снизу, а не сверху растет и множится. И
множится по причине не соблюдения другой заповеди ведения бизнеса: «Не
нарушай». Блюди требования закона – и давать не придется. Практикуется другой
принцип: «Авось пронесет, а не пронесет, так откупимся». Дешевле нарушить
всякие там требования законов и подзаконных актов и заплатить из черной кассы
штраф с придачей на лапу проверяющему, нежели укомплектовать штат
специалистами, следящими за соблюдением закона в своем бизнесе.
А чтобы из этого месива выйти, надо… Законы блюсти надо, как божии, так и
государевы. А у нас каждый перец норовит всех и вся кинуть, да еще при том этим
и кичится: «Круче меня только яйца». Хотя его самого за яйца держат.
Не подставляйся, и никто до тебя не докопается. А на особо ретивых есть управа
в органах. Если не помогает, то в этих органах есть свои внутренние органы,
которым за благо будет взять за органы отбившихся от закона товарищей. Такой
вот рецепт избавления от коррупции просматривается.
Но самое главное: «Не давай». Даже если и залетел. Что делать, см. выше. Иначе,
дашь – присосутся, не отдерешь. Да и в привычку войдет. Тебе – давать, им – за
данью приходить по каждому поводу в своей личной жизни. В твой бизнес, как к
себе домой.
Применительно к науке, коррупция вредна и опасна тем, помимо чисто бытовой
составляющей, что при таком положении вещей, сколько денег в науку не вливай,
все мало будет. Толку от вливаний, имеется в виду, потому как не на науку
деньги пойдут в основной своей массе, а на счета причастных к распределению
научных денег ответственных и безответственных лиц.
Борьба с коррупцией в науке – дело сложное, особенно, если ее с себя начинать.
Не у каждого духу хватит, руку клюнуть, с которой кормишься, тем более, что та
рука и шею свернуть может, если не туда голову повернешь. К примеру, напрямую
выйдешь на инвестиции от зарубежных фондов, минуя «смотрящих за инвестициями».
Это поляна, заходить на которую можно только с небескорыстного благословления с
самых верхов властной вертикали, о чем рассказали в своей статье «Под пыльным
ковром иностранных инвестиций» журналисты издания «Аргументы недели» Александр
Чуйков и Олег Говоров. Информация к сведению.
***
Причина столь незавидного положения дел, когда и инвестиции как бы есть, а
прока с них, в общем-то, не особо много, раскрывается в статье Александра
Трушина «Территория полуприцепов», напечатанной в «Огоньке».
«Правительство утвердило Стратегию пространственного развития Российской
Федерации до 2025 года. Документ вызвал недоумение в экспертном сообществе.
«Огонек» попытался понять, почему.
Разговоры о необходимости создания национальной стратегии пространственного
развития начались еще на старте нулевых. Уже тогда ученые-экономисты
настаивали: без стратегического планирования, без внятного целеполагания страна
не может успешно развиваться. Прислушались к ним, правда, не сразу: жили за
счет высоких нефтяных цен, ничто «не капало»…
Но потом грянул кризис, и вскрылись огромные разрывы в развитии разных
регионов, в уровне и условиях жизни людей. Оказалось, что вопрос, в какой
стране мы живем, какой она должна быть через пять, десять, двадцать лет,
перестал быть риторическим для власти и стал остроактуальным — в 2014 году был
принят федеральный закон о стратегическом планировании в Российской Федерации.
Экспертное сообщество восприняло его позитивно, а о том, как должна измениться
страна, с энтузиазмом рассуждали ведущие экономисты. Например, об этом говорил
Михаил Дмитриев, президент партнерства «Новый экономический рост». Он
рассказывал, в частности, что экспертная команда под его руководством «закончила
разработку сценариев пространственного развития, которую мы выполняли по заказу
Минэкономразвития. Такого рода работа вообще делается в России впервые. Мы
исследовали огромный массив данных по муниципалитетам и конкретным предприятиям
— количество занятых, объемы выручки и прочее, вплоть до географических
координат…» И вот в конце февраля пришла новость: стратегия пространственного
развития утверждена правительством. Неужто свершилось?
Увы: документ в самом деле имеется, только вовсе не такой, каким его ожидали
увидеть эксперты. Начать
с того, что уже первое предложение утвержденной правительством стратегии ставит
профессиональных людей в тупик: «Целью пространственного развития Российской
Федерации является обеспечение устойчивого и сбалансированного
пространственного развития Российской Федерации». Получается, целью развития
является развитие?
Вопросы по ходу знакомства с текстом множатся и дальше: предлагается
«обеспечить целостность», «содействовать межрегиональному сотрудничеству»,
«обеспечить комплексный подход», встречаются такие понятия, как агломерация,
геостратегическая территория, агропромышленный центр, минерально-сырьевой
центр… Но лишь упоминаются, без объяснений, что с ними надо делать и как это
повлияет на качество жизни людей. Много написано о том, что у нас плохие авто-
и железные дороги. И даже предлагается добиться, чтобы грузы от Владивостока до
Калининграда шли семь дней. Но как это сделать — не объяснено. И опять
возникает вопрос: зачем? Чтобы быстро перевозить китайские товары в Европу? И
мы от этого будем лучше жить? Среди основных направлений стратегии на первом
месте стоит «ликвидация инфраструктурных ограничений федерального значения».
Задача, несомненно, важная, но как-то мелковато для национальной стратегии. Во
всяком случае, не складывается представление о том, какой будет наша страна в
2025 году.
Словом, по прочтении этого документа возникает много вопросов.
Редакция обратилась с ними к заведующему кафедрой финансовой стратегии
Московской школы экономики, руководителю Центра стратегических исследований МГУ
Владимиру Квинту. — Как можно оценить принятый документ? — Конечно же, это не стратегия. При разработке любой стратегии, но особенно
общегосударственного и регионального уровня, должны учитываться три важнейших
постулата: любая стратегия может предлагать к реализации только приоритеты,
отражающие национальные и региональные интересы, и при этом они должны быть
полностью обеспечены всеми видами трудовых, материальных, финансовых, а также
инфраструктурных ресурсов. Причем только те приоритеты принимаются к
реализации, которые обеспечены конкурентными преимуществами. Но для этого нужно
было провести гигантскую работу, выявить, где какие существуют предприятия,
какие трудовые ресурсы в регионе или в городе и многое другое. Ничего этого нет
в стратегии. Я назвал бы представленный документ набором пожеланий, и не всегда
полезных для страны и ее субъектов. — Но ведь там подробно описаны многие проблемы нашей инфраструктуры… — А это уже серьезная методологическая ошибка. Стратегия, будь то стратегия
страны или города или предприятия, создается для достижения перспективных
приоритетов, а не для латания дыр. Проблем в России много, и их решение — это
нормальная текущая деятельность федеральных, региональных и муниципальных
органов власти. Но нельзя делать все сразу: денег и других ресурсов не хватит.
Национальные стратегические приоритеты должны быть сформулированы в стратегии
пространственного развития страны. Однако данный документ прописывает массу
второстепенных задач, которые органы власти в субъектах и так решают. Так что,
увы… — Известны ли авторы этого документа? — Они не названы. Известно только, что готовился документ в Министерстве
экономического развития (МЭР), где в последние годы департаменты стратегической
ориентации то ликвидировались, то опять создавались. Понятно, что над данным
документом работали прежде всего департамент стратегического развития и
инноваций, департамент планирования территориального развития , но и другие
структуры МЭР. Судя по всему, представлены некие результаты проделанной работы.
Должен сказать, не слишком профессиональной. Как сложилась бумага, понятно:
сначала МЭР собирало предложения от федеральных министерств, затем
согласовывало их с регионами, которые должны были выбрать себе специализации по
видам экономической деятельности — где и что будут производить. К полученному
приписали некое обоснование, со специализацией регионов не связанное. Вот,
собственно, и все… — И что же в итоге получилось? — Достаточно привести один пример. В стратегии есть приложение №1, называется
«Перечень перспективных экономических специализаций субъектов Российской
Федерации». Так вот, у 39 регионов на первом или втором местах стоит в нем
производство автоприцепов или полуприцепов. Не знаю, насколько в нынешней
экономической ситуации выгодным для страны и регионов оказалось производство
этой продукции, но почему-то этот приоритет стал сногсшибательно важным. Только
представьте: половина регионов страны будет заниматься выпуском полуприцепов! — А как должна была разрабатываться стратегия «в идеале»? — Прежде всего должны быть определены и сформулированы национальные интересы.
Например, в стратегии много говорится о проблемах инфраструктуры. Но зачем надо
ее развивать, для реализации каких стратегических интересов и приоритетов — нет
ни слова. Стратегические интересы — это очень большие, обобщенные ориентиры, их
надо декомпозировать в более частные приоритеты, пригодные для достижения
(через отраслевые ведомства и регионы). Дальше нужно в каждом конкретном случае
смотреть, как национальные приоритеты могут локализоваться на данной
территории, как при этом будут использоваться региональные преимущества, каковы
ресурсы для их достижения, как приоритеты декомпозируются в цели и реализуются
на основе целевых программ, проектного финансирования и технологических
платформ. Кстати, они были утверждены правительственной комиссией в 2011 году.
Но об этом в данном документе не слова… — То есть соответствуют ли амбиции амуниции? — Именно. Главная проблема большинства российских стратегий, особенно
региональных, в том, что они никак не связаны с предприятиями. Как будто их
нет. А ведь недостаточно указать вид экономической специализации, например
животноводство и растениеводство в Смоленской области. Кому будут адресно
выделять ресурсы? — Сразу напрашивается: правительству области… — Как раз напрашивается другое: если мы говорим о национальном приоритете,
значит надо думать о конкретных предприятиях, на которых будет эта задача
решаться. Ведь не правительству области, а предприятиям потребуются средства
для модернизации оборудования, покупки современной техники, подготовки и
переподготовки кадров. И только обобщив все эти «надобности», можно верстать
программы специального финансирования для территориальных субъектов
стратегирования. Кстати, в значительной степени, хотя и не полностью, именно
такой подход отражен в стратегии социально-экономического развития
Санкт-Петербурга. Отдельный и, наверное, самый сложный вопрос — отбор
приоритетов. На мой взгляд, акцент надо делать на конкурентные преимущества
регионов, где возможна быстрая и качественная отдача, где есть ресурсы,
обеспечивающие наиболее эффективное достижение национальных интересов. Кстати,
в стратегии вопросы эффективности выделяемых средств и их достижения вообще не
упоминаются. — Можете ли вы на каком-нибудь примере объяснить, как национальные интересы
могут коррелировать с возможностями, условиями, ресурсами регионов? — Есть у России конкретный национальный интерес, совершенно не вызывающий
сомнений и справедливо акцептированный в последние годы руководством страны,—
это экономическое освоение Арктики. Для его реализации надо определить и
выделить приоритеты. Например, условно, это могут быть развитие научных
исследований Арктики, создание ледокольного флота, развитие портов и прибрежных
территорий и так далее. Дальше давайте смотреть, в каких регионах есть условия
для реализации этих приоритетов. Среди научных центров, занимающихся Арктикой,
самый крупный, безусловно, в Санкт-Петербурге. И вообще, региональная
специализация этого города связана с огромным вкладом науки в региональный
валовый продукт, этот вклад самый высокий в стране — 48%. Значит, город должен
обеспечиваться ресурсами именно для реализации этого национального приоритета,
тем более что ледокольный флот для Арктики в подавляющей части строят здесь же
— в Санкт-Петербурге. Вот вам и сочетание национального интереса и
регионального. Затем вокруг эпицентра реализации этого приоритета нужно
развивать научную и социальную инфраструктуру целевого стратегического
финансирования, иначе стратегию не реализуешь…
Впрочем, если речь вести конкретно об этой территории, то есть и другие сферы с
серьезным потенциалом развития — туризм, например, в котором у Петербурга
неоспоримые конкурентные преимущества мирового уровня, а еще связь и
информатика. Значит, в общенациональной стратегии эти позиции должны быть
учтены, на них и надо сосредотачивать федеральные и региональные ресурсы. — И что, в стратегии, о которой мы говорим, все это предусмотрено? — Ни словом. В перечне перспективных специализаций Петербурга на первом месте
стоит опять же производство полуприцепов. Строительство ледоколов просто
отсутствует. Наука стоит на предпоследнем месте. А производство табачных
изделий оказалось для Петербурга важнее, чем информатика и связь. Это абсолютно
абсурдный документ. — Какое-то объяснение этому существует? — У меня есть своя версия: причина неудачи в том, что нарушен закон — ФЗ-172 «О
стратегическом планировании в Российской Федерации» от 28.06.2014. В его ст. 9
перечислены участники стратегического планирования на федеральном уровне:
президент РФ, затем Федеральное собрание, правительство, Совет безопасности,
Счетная палата, Центральный банк и т. д. Определены и участники стратегического
планирования на региональном и муниципальном уровнях. А в случае, который мы
разбираем, разработчик оказался единственный — МЭР. И утверждающая инстанция
одна — правительство. То есть получился полуфабрикат, к тому же не обязательный
для исполнения.
— А в регионах стратегии разрабатывали?
— Конечно. И тут мы попали в большую засаду: в стране почти нет специалистов по
стратегическому планированию. На нашей кафедре финансовой стратегии МГУ (первой
в стране и по сути единственной) за 12 лет подготовлено около 400 экономистов и
финансистов со специализацией на изучении процессов стратегирования. Есть две
проблемы. Во-первых, для страны это ничтожно мало, потому что стратеги нужны и
на каждом большом предприятии, и во всех органах федеральной и региональной
власти. А во-вторых, в дипломах у них пишут «экономист», а не
«экономист-стратег». Не предусмотрена такая квалификация. Нужен новый
образовательный стандарт. В результате разработка региональных стратегий
превратилась в профанацию. По стране с начала 2000-х стали разъезжать команды
мошенников, предлагавших под копирку одну и ту же стратегию для разных
регионов. Я сам читал один такой документ, в котором в нескольких местах забыли
вычеркнуть название предыдущего региона, где они продали свои «труды».
— Как-то странно получается: написан и утвержден правительством документ,
который никто не сможет исполнить. Зачем писали?
— Как-то все делается наоборот, не так, как следовало бы. Например, в
постановлении правительства об утверждении стратегии сказано, что МЭР должно
подготовить планы ее реализации. Получается, стратегия есть, а планов нет. А
когда начнут создавать планы, выяснится, что на все ресурсов не хватит. И что
тогда делать? Зачем же так дискредитировать важные документы. Стратегия по
смыслу своему должна иметь целостную систему стратегического управления реализацией,
и схему финансирования, и мотивацию исполнителей. Но ничего этого нет. А если у
людей, предприятий и регионов нет мотивации, если они не понимают, зачем они
это делают, как они будут исполнять то, что там написано?
Вообще авторы умудрились написать стратегию без всяких цифр. Лишь в последнем
приложении (№5) «Целевые показатели пространственного развития Российской
Федерации» приводятся среднегодовые темпы роста валового регионального продукта
субъектов РФ к 2025 году. Даются два варианта: инерционный 2,6, целевой 3,7%.
Непонятно, зачем нужен первый: ведь инерция и есть главный враг стратегии, они
несовместимы. А разница между сценариями всего 1,1%. У мировой экономики нет
глобальной стратегии, она сама по себе, инерционно растет темпами около 3% в год.
Так стоило ли ради этого вообще городить огород? Как говорил две с половиной
тысячи лет назад великий стратег Сунь Цзы, «стратегия без тактики — самый
медленный путь к победе. Тактика без стратегии — это суета перед поражением».
Для полноты картины пробелов при стратегическом планировании в нынешней России,
что и на науке отражается, стоит ознакомиться с публикацией ответственного
редактора приложения «НГ-Наука» «Независимой газеты» Андрея Ваганова «Какая
доля прожектерства нужна в науке». Мнение Андрея Ваганова.
«Говорят, в свое время в США перед входом в Диснейленд висел огромный плакат:
«Мы и наша страна можем все, единственное, что нас лимитирует, это границы
нашего воображения». По существу, одной из главных функций государства в XX
веке было как раз формулирование перед научным сообществом задач на грани
воображения. В СССР – электрификация, индустриализация, создание атомной бомбы,
запуск спутника и человека в космос, проект переброски стока сибирских рек; в
США – тот же атомный проект, лунная программа, Стратегическая оборонная
инициатива, тотальная компьютеризация, создание вакцины от СПИДа…
Похоже, что сегодня российское государство не понимает – и даже не может
придумать! – что ему нужно от науки. (Кроме, конечно, военной тематики.)
По экспертным оценкам, 30% российской экономики убыточно. По данным
исследования «Деловой климат в российской науке – Doing Science» Института
статистических исследований и экономики знаний НИУ ВШЭ, текущие и
прогнозируемые оценки ситуации в науке выглядят соответственно так: главные
проблемы связаны с финансированием исследований и разработок (2,68 и 3,24) и
институциональными условиями (2,89 и 3,25). Оценки по пятибалльной системе. То
есть непосредственные исполнители научных исследований весьма умерены в оценке
своих перспектив и еще более пессимистичны в оценке своего настоящего. Остается
только мечтать, строить прожекты… Но и это, оказывается, небезобидное занятие.
23 января на совещании о финансово-экономическом состоянии госкорпорации
«Роскосмос» и подведомственных ей организаций премьер-министр РФ Дмитрий
Медведев раскритиковал Роскосмос за прожектерство и недостаточную эффективность
использования инвестиций. «Хотел еще обратить внимание, это бросается в глаза,
надо заканчивать с прожектерством. Хватит болтать, куда мы полетим в 2030 году,
надо работать, меньше говорить и больше делать, активно заниматься
коммерциализацией космической нашей отрасли и увеличением доли России на
международном рынке», – заявил премьер-министр.
Что же «бросилось в глаза» Дмитрию Медведеву?
За неделю до процитированного заявления главы правительства, 15 января, на
заседании президиума РАН директор департамента стратегического управления
Роскосмоса Юрий Макаров сообщил, что может быть создан 13-й нацпроект по защите
от астероидов и даже 14-й «в области космической деятельности». Он выделил два
аспекта: «Это высотная энергетика в космосе и вопрос мониторинга околоземного
космического пространства и дальнего космоса на предмет в том числе парирования
угроз астероидно-кометного плана и техногенного засорения космоса».
А спустя неделю после медведевского заявления, 29 января, научный руководитель
Института космических исследований РАН, академик Лев Зеленый, выступая на 43-х
академических Королёвских чтениях, отметил: «На Луне есть избыток редких
металлов: титана, урана и тория… Конечно, надо исследовать технологию добычи,
экономику, но в тот момент, когда на Земле ресурсы редкоземельных металлов, а
без них промышленность задыхается, будут исчерпаны или почти исчерпаны, нам, я
думаю, придется обратить внимание на Луну и, может быть, на некоторые
металлические метеориты».
Мало того, академик Зеленый считает, что Луна интересна ученым и в качестве
площадки для астрономических наблюдений, которые нельзя провести на Земле. «На
Луне нет атмосферы, поэтому там идеальный астроклимат. Особенно интересна Луна
с точки зрения радиоастрономии, – подчеркнул Лев Зеленый. – Луна, особенно с
обратной стороны, это идеальный оазис, там абсолютная электромагнитная тишина».
Очевидно, что мечты об идеально тихом астроклиматическом оазисе на обратной
стороне Луны никак не вписываются не то что в текущие, но даже и в
перспективные планы правительства. Как сообщила вице-премьер Татьяна Голикова,
до 2021 года включительно на комплексные научно-технические программы инновационного
цикла будет направлен 21 млрд рублей. (Кстати, строительство штаб-квартиры
Национального космического центра (НКЦ) «Роскосмоса» обойдется в 25 млрд
рублей. Небоскреб будет выполнен в виде ракеты к 2022 году.)
Так что мечты о 13-м и 14-м нацпроектах и добыче редких металлов на Луне пока
придется отложить. Правда, вице-премьер напомнила, что правительство принимает
меры по повышению эффективности российской науки. Стоит задача сделать так,
чтобы научные результаты были востребованы у бизнеса. Вице-премьер знает, что
говорит: с 2000 по 2015 год вклад бизнеса как источника финансирования научных
исследований уменьшился с 33 до 27%.
***
Переводя
все вышеизложенное в плоскость перспектив российской науки, необходимо
подчеркнуть, что наивно ждать, что вот вдруг по щучьему велению,
правительственному постановлению российской научной общественности явится
грамотно составленная, четко сформулированная, конкретно расписанная Программа
развития науки в Российской Федерации до 20… года.
Программу-то наше правительство и администрация президента составить могут, и
деньги под ее реализацию в бюджет вписать им по силам, и даже отчитаться о ее
исполнении, точнее об освоении средств отпущенных на ее реализацию, смогли бы,
если б дотянули до отчетного года. Только вот народонаселение России вряд ли
ощутит плоды реализации такой программы. Без активного непосредственного
участия в ее составлении, распределении бюджета, проверки исполнения по
контрольным точкам широкой научной общественности, а не только руководителей
высшего научного звена любая программа, связанная с развитием науки превратится
в профанацию. И одна из задач российских ученых – отстоять перед принимающими
решения свое право принимать реальное участие в разработке, принятии и
реализации правительственных программ, связанных с наукой. Пока их держат чисто
за исполнителей, право голоса не имеющих за исключением особо приближенных.
Полный
текст статьи доступен по ссылке: http://nizi.co.il/novosti-sajta/o-russkoj-nauke-zamolvite-slovo.html
|