А.Я. Благовещенский, д.т.н., проф., Заслуж. деятель науки РФ, капитан I-го ранга в/о, Военно-Морской Политехнический Институт ВУНЦ ВМФ «Военно-Морская Академия»

В статьях, посвященных вопросам развития атомной энергетики, опубликованным в журнале «Атомная стратегия»  (№ 93, август 2014 г.; № 134, январь 2018 г.) наш постоянный автор А.Я.Благовещенский, не раз отмечал неблагополучное положение, сложившееся с подготовкой инженерных кадров в российских технических вузах. В связи с важностью проблемы она стала главной темой нашего интервью.

- Анатолий Яковлевич, после окончания служебной деятельности в научно-технических структурах ВМФ в сфере корабельной ядерной энергетики, вы около 40 лет проработали в знаменитом Санкт-Петербургском Политехническом Университете, охватив и доперестроечный период и нынешнее время. Как вы оцениваете эволюцию инженерного образования, которую могли наблюдать изнутри, работая в изменяющихся условиях?

- Вы задали очень крупный вопрос, на который лаконично я не смогу ответить. Аргументировано заявляю, что мягкая терминология «эволюция инженерного образования» в сложившейся ситуации не подходит. Впечатления от «наблюдений изнутри» я отражу ниже. А начну со стартовой позиции. Известно, что в Советском Союзе была самая лучшая в мире система высшего образования и, конкретно, подготовка инженерных кадров по всему широкому спектру отраслевых задач бурно развивающегося народного хозяйства страны. Такую высокую оценку дал даже президент США Джон Кеннеди. Эта система была по-настоящему нашим «национальным достоянием». Трансформируя классическое выражение «Человек – это звучит гордо!» применительно к теме нашей беседы, безусловно справедливой является трактовка «Инженер – это звучит гордо!». Если взять техническую литературу где-то с 1930-х гг., то перед фамилией автора всегда стояла приставка–титул «инж.». Профессиональная деятельность инженера  многогранна:

- создание новейших образцов техники при глубоком знании всего комплекса сложнейших внутренних процессов и их взаимосвязей;

- овладение самыми передовыми технологиями и их научной основой;

- испытания и грамотная эксплуатация с обеспечением максимальной безопасности, особенно, применительно к потенциально опасным объектам;

- организация производственного цикла и руководство коллективом на своем должностном уровне и др.

От уровня профессионализма инженерных кадров в широком плане зависит безопасность и обороноспособность страны. Это показал опыт Великой Отечественной войны. В голодном осажденном Ленинграде трудовые коллективы оборонных предприятий (Кировский завод, Ижорский завод и др.) не прекращали выпуск необходимых для фронта образцов военной техники. Успешно решалась задача экстренного перевода предприятий, выпускавших продукцию гражданского назначения, на изготовление военной техники. Эвакуация промышленного потенциала в восточные регионы страны и восстановление производства оружия почти сразу под открытым небом стали возможными только благодаря высокой квалификации наших инженерных кадров и грамотному стратегическому руководству этим процессом. Показательным является послевоенный период страны, потерявшей 40% промышленности из-за физического разрушения в войну. Консолидируя усилия науки и инженерии, быстрыми темпами был достигнут небывалый прогресс в важнейших направлениях не только восстановления всех отраслей народного хозяйства, но и научно-технической революции.

Советский Союз уже через 9 лет после окончания войны (в июне 1954 г.) ввел в действие Первую в мире АЭС. У меня в памяти сохранилась картинка - завистливые лица американских сенаторов, которым в 1955 г. разрешили посетить АЭС  (тогда в составе экипажа 1-й атомной подводной лодки (АПЛ) я  проходил переподготовку по новой специальности, стажируясь в качестве старшего инженера по управлению ядерным реактором, а их визит совпал с нашей дневной сменой). Мы были первыми в космосе – запуск спутника и космического аппарата с человеком на борту на околоземную орбиту. Нам принадлежит лидерство в развитии атомной энергетики и в создании атомного ледокольного флота. Опережающими темпами по сравнению с нашим вероятным противником шло строительство атомного подводного флота с большими успехами в создании высоконадежных, безопасных и маневренных ЯЭУ АПЛ. Был сделан мощный рывок в авиапроме, полностью обеспечивший наш «Аэрофлот» отечественными высоконадежными самолетами серий «АН», «ИЛ», «ТУ» как для местных авиалиний, так и для дальних перелетов.

Перечень ярких научно-технических достижений нашей страны мог бы быть продолжен, демонстрируя выдающуюся роль в этом процессе системы отечественного инженерного образования. При наличии государственного плана развития народного хозяйства система высшего профессионального образования отслеживала потребности практики. Создавались технические вузы в регионах, где были градообразующие предприятия. Таких примеров очень много. Так, в главном текстильном центре - городе Иваново (моя родина), насчитывавшем более 10 фабрик-производителей тканей различного типа и завод текстильного машиностроения, в довоенное время был создан опорный вуз – текстильный институт, обеспечивавший все потребности отрасли по широкому спектру инженерных профессий. Специальные кафедры были тесно связаны с построенным по последнему слову техники заводом расточных станков с числовым программным управлением (ЧПУ), продукция которого использовалась не только в отечественной промышленности, но и шла на экспорт, включая развитые капиталистические страны.

О том, какую ценность представляли высококвалифицированные инженерные кадры с большим опытом организационной производственной деятельности, свидетельствует следующий факт. По роду служебной деятельности в ВМФ мне приходилось общаться с представителями достаточно высоких партийных инстанций в структурах Ленинградского Горкома, Обкома и ЦК КПСС, курировавших развитие данной оборонной тематики. Характерно, что эти руководящие партийные посты (Секретарь Горкома по оборонной промышленности, заведующий профильным отделом ЦК КПСС и др.) занимали не гуманитарии, а представители соответствующих инженерных профессий с большим опытом руководящей работы (главный инженер или директор крупного завода). Была организована слаженная деятельность всех систем: высшего профессионального образования, науки, развития технологий, производства, которая при грамотном высококачественном централизованном руководстве дала результаты, говорящие сами за себя. Наша страна в доперестроечный период достигла уровня ВВП 20% от мирового и по праву была великой страной.

Возможность изучить систему инженерного образования доперестроечного периода «изнутри» и активно в ней участвовать я получил, приняв приглашение заведующего кафедрой «Реакторо- и парогенераторостроения» Ленинградского Политехнического института им. М.И.Калинина профессора В.В.Померанцева с целью организации и руководства атомным направлением. Был конец 1970-х гг., военную службу по закону можно было вскоре заканчивать, как специалист в области ядерной энергетики со степенью д.т.н. я подходил В.В.Померанцеву. Будучи крупным ученым с международным авторитетом в области процессов горения, он принял решение расширить профиль кафедры «Котлостроение», охватив новое прогрессивное направление в энергетике с изменением ее названия. 

Впечатления от ЛПИ им. Калинина того времени можно выразить одним словом – восхищение! Красота архитектуры и интерьера величественного главного корпуса гармонировала с масштабностью задач, решаемых этим знаменитым вузом. Его десять дневных факультетов и несколько вечерних, насчитывавших около 100 общетеоретических и выпускающих кафедр, охватывали все важнейшие отраслевые направления страны, обеспечивая подготовку высококвалифицированных инженерных кадров. Крупные научные школы и их руководители имели международный авторитет.  Важное место в учебном процессе занимала научно-исследовательская работа студентов  (НИРС), активно функционировала аспирантура и докторантура по подготовке дипломированных ученых.  Помимо работы «на внутренние потребности», институт готовил большое число специалистов для Китая и европейских стран социалистического лагеря.

Тесное сотрудничество с академическими и отраслевыми НИИ, с конструкторскими и проектными организациями приносило взаимополезные результаты – с одной стороны, внедрение результатов вузовской науки способствовало научно-техническому прогрессу в конкретной области, с другой – в учебном процессе динамично учитывались потребности предприятий. Примеров много, конкретно – крупный ученый, профессор И.И.Кириллов, до конца своих дней возглавлявший кафедру «Турбиностроения», был дважды лауреатом Государственной премии за весомый вклад в развитие этого важного направления отечественного энергомашиностроения.

Промышленные предприятия охотно принимали на практику на оплачиваемые рабочие места студентов старших курсов тоже с обоюдной пользой. Высококачественное управление таким сложным механизмом, каким являлся ЛПИ в тот яркий доперестроечный  период,  достигалось профессиональной и человеческой масштабностью первых лиц – ректоров, задающих тональность работе ректората и всех структур, обеспечивающих учебный процесс. Этими качествами обладали в полной мере профессора К.П.Селезнев и сменивший его Ю.С.Васильев (ныне действительный член РАН), культивировавшие уважительное отношение к профессорско-преподавательскому составу и другим категориям сотрудников кафедр. Классическая, проверенная десятилетиями структура вуза:  кафедра; факультет, объединяющий кафедры;  избираемый декан, руководящий факультетом, вникающий в работу кафедр и помогающий им, – функционировала четко и позволяла профессионально, конструктивно, без командной тональности решать возникающие вопросы.

Начиная новую для себя профессиональную деятельность в стенах знаменитого ЛПИ, я ощутил доброжелательную поддержку на всех уровнях, начиная с заведующего кафедрой и ведущих сотрудников, которая способствовала успеху дела. Был сформирован преподавательский коллектив, усиленный специалистами, имеющими опыт работы на действующих ядерно-энергетических объектах, а также в рамках созданного филиала кафедры на базе отдела атомного энергооборудования ЦКТИ им. И.И.Ползунова. Филиал пополнил кафедру преподавателями-совместителями, высококвалифицированными разработчиками оборудования и исследователями-экспериментаторами в данной области. Формированию взаимополезного сотрудничества с ведущими предприятиями атомной отрасли: НИТИ им. А.П.Александрова, ЦКБМ, ОКБ «Гидропресс», ВНИПИЭТ, Ижорский завод - способствовали мои тесные контакты с ними в период службы в ВМФ. Активную заинтересованность в получении наших выпускников – молодых специалистов проявил Санкт-Петербургский «Атомэнергопроект», подкрепив налаживающееся сотрудничество своим участием в учебном процессе, включая НИРС  и дипломное проектирование. Наша научная деятельность, направленная на повышение надежности и безопасности реакторных энергоблоков с ВВЭР-1000 на базе использования естественной циркуляции теплоносителя I-го контура, была активно поддержана Калининской АЭС. Это сотрудничество позволило уже в 1984 г. провести на первом энергоблоке КАЭС специальные натурные испытания, важность результатов которых сохраняется до настоящего времени.

О ранге и авторитете ЛПИ им. Калинина того времени свидетельствует следующий факт. Весной 1983 г. Фидель Кастро обратился к руководству Советского Союза с просьбой обеспечить подготовку специалистов «атомных теплофизиков» для создаваемого в Республике Куба атомного научно-производственного Центра, включающего в себя АЭС советского проекта. Правительство выбрало для этой цели ЛПИ им. Калинина. Руководство института поручило подготовку кубинских специалистов нашей кафедре. Совместно с очень авторитетной в научном мире кафедрой «Теплофизика» мы в течение нескольких месяцев сформировали качественный, сбалансированный, взвешенный учебный план. Без чиновничьей волокиты он был утвержден в Министерстве высшего и среднего специального образования, и уже с 1 сентября мы начали обучать кубинских студентов. Обучение по этому учебному плану, дающему прекрасную специальность, с расширением группы за счет отечественных  студентов и студентов социалистических стран, сохранялось в течение 10 лет  до наступления разрушительных процессов в стране, коснувшихся и научно-технических планов Кубы. Полученный опыт и известность позволили нам при поддержке администрации города, атомной отрасли и ее базовых вузов получить лицензию и аккредитацию по очень нужной инженерной специальности «Ядерные реакторы и энергоустановки» (которая в дальнейшем трансформировалась в «Ядерные реакторы и материалы»).

Наши контакты с другими вузами (которые стали называться техническими университетами), работавшими в интересах атомной отрасли: МИФИ, МГТУ им. Н.Э. Баумана, МЭИ, Нижегородский ГТУ им. Р.Е. Алексеева, Ивановский ГЭУ и др., - подтверждали высокий уровень их активной, важной для государства деятельности. Активный патриотический настрой в деле подготовки инженерных кадров, от профессионализма которых зависит как экономическая безопасность, так и обороноспособность страны, был характерен и для других вузов, работающих в интересах космической отрасли, авиастроения, судостроения, станкостроения, радиоэлектронной промышленности и др.

Такая оптимистичная картина состояния и активной полезной деятельности отечественной высшей профессиональной школы, базирующаяся на «взгляде изнутри», относится лишь к прошедшему времени, после которого достаточно резко наступили далеко не лучшие времена.

- Что Вы имеете в виду, говоря  о таком не эволюционном переходе в системе высшего профессионального образования?

- Этот вопрос в более широком плане мы с вами уже обсуждали в 2018 г. Поэтому повторю буквально пунктиром. Бездумная перестройка, перешедшая в распад Советского Союза с сбрасыванием в омут неуправляемого рынка всего народного хозяйства, включая стратегические отрасли, с потерей нравственных устоев общества и переходом к «культу бабла» разрушили многое, что казалось незыблемым в нашей стране. «Под раздачу» попала и наша лучшая в мире система высшего профессионального образования. А зачем ей сохраняться? Оказалось, что руководителями всех структур, включая целые ведомства, промышленные предприятия разного назначения, энергетические объекты, предприятия высоких технологий и др. могут быть не профессионалы, а экономисты и юристы. Примеров тому достаточно.

Выпускник Торгового института А.Э. Сердюков длительное время возглавлял Министерство обороны, нанеся серьезный ущерб этому ведомству, а с 2019 г. до конца марта 2021 г. возглавлял Совета директоров ПАО «Объединенная авиастроительная корпорация». На  сегодня остаётся индустриальным директором по авиационному кластеру ГК "Ростех". Примеров много, но не доиграться бы! Ведь много предприятий, относящихся к категории потенциально опасных, требуют высочайшего инженерного профессионализма от первого лица, которому экономисты и юристы должны в качестве вторых лиц помогать в нынешних рыночных условиях. О каких приоритетах инженерного образования можно говорить, когда в незрелые головы молодежи еще школьного возраста внедряется мысль об их исключительности и высоком предназначении быть управленцами? Тут не эволюция, а скачок или «разрыв непрерывности».

- На таком общем фоне разрушение системы высшего профессионального образования происходило спонтанно или это был управляемый процесс?

- Это был четко управляемый разрушительный процесс, происходящий под флагом реформирования. Модная терминология допускала проявление широкомасштабного произвола во всех сферах жизнедеятельности страны.  А.А.Фурсенко, возглавлявший Министерство образования и науки РФ с 2004 по 2012 г., свою реформаторскую концепцию озвучил на Молодежном форуме в 2007 г. Ее суть: «недостатком советской высшей школы являлось формирование «человека-творца», а нам нужно взращивать квалифицированного потребителя, способного использовать результаты творчества других». Казалось бы, за одно это А.А. Фурсенко должен был быть отлученным от власти, но этого не произошло, он успешно проводил в жизнь разрушение инженерного образования на практике.

- В чем заключалась практическая деятельность в плане реализации его концепции?

- В тот период было модным восхищаться успехами «дружественного Запада». Если говорить об экономике, то по критерию «цена - качество» рыночникам стало выгоднее вместо развития науки, технологий и улучшения отечественной продукции импортировать ее из-за рубежа. Но «импортировать» можно и систему высшего образования. В странах Запада она двухуровневая, получившая название «Болонской реформы образования» («Болонский процесс»). В этой системе студент, проходивший обучение по программе бакалавриата в течение 4 лет, получает звание бакалавра по выбранному направлению. Далее он может остановиться на этом уровне или поступить в магистратуру с двухгодичным сроком обучения по выбранной программе и получить звание магистра.

Магистратура повышает научный уровень бакалавра, но специалиста из него не делает. Было бы неправильно говорить о каком-то застое зарубежной системы высшего образования. Их ведущие университеты имеют большие успехи в подготовке молодых ученых в сфере фундаментальных и прикладных наук с обеспечением карьерного роста в своих лабораториях и смежных структурах. Речь идет о подтвержденных жизнью преимуществах подготовки высококвалифицированных инженерных кадров в  нашей стране по сравнению с Западом, где отсутствует базовая система образования в этом направлении, что зачастую заставляет промышленные корпорации готовить специалистов-производственников для себя в своих стенах.

В ажиотаже реформирования, деятельность российских реформаторов, по всей вероятности, проявилась в том, что им удалось убедить высшее руководство страны в необходимости «импортировать» западную систему высшего образования как более передовую, и по этому образцу полностью перестроить нашу систему, изменив ее приоритеты.

- Этот переход был осуществлен в жестком директивном формате?

- Технологию внедрения двухуровневой системы я бы назвал утонченной, изощренной и даже коварной. На начальной стадии этой новации двухуровневая система не вызывала никаких опасений ни у руководителей технических вузов, ни у ППС выпускающих кафедр, так как не затрагивала незыблемость специалитета (т.е. подготовку инженеров). Необходимость появления бакалавриата связывали с правилами межвузовского международного обмена – для того, чтобы российский студент мог продолжить обучение в зарубежном вузе, необходим диплом бакалавра. Вопрос решался просто: после 4 лет обучения по инженерному учебному плану студент защищал выпускную работу (на базе выполненных ранее курсовых проектов) и получал диплом бакалавра, а дальше заканчивал вуз (ещё 2 или 3 семестра) по инженерному учебному плану или по магистерской программе (4 семестра). Предметное сравнение этих вариантов показало, что инженерный предпочтительнее, так как на этом финишном участке учебного процесса студент осваивает более важные для практической деятельности дисциплины по сравнению с предусмотренными в магистерской программе.

На нашей кафедре в сфере деятельности в интересах предприятий атомной отрасли эта приоритетность подтвердилась превалирующим добровольным выбором студентов. Но вскоре «мягкое», ничему не мешающее появление двухуровневой системы в учебном процессе превратилось в жесткую, разрушительную для инженерного образования категорию, оформленную выходом в свет новых образовательных стандартов. Эти стандарты оставили в специалитете лишь около 10% прежних инженерных специальностей, переведя все стальное в систему «бакалавр - магистр». Студент двухуровневой системы лишен возможности стать инженером. И неизвестно, насколько узким будет «горло» для поступления в магистратуру на бюджетной основе. В официальных документах появилось новое модное слово «компетенция». Если главной задачей инженерного образования являлось научить студента как можно больше тому, что надо «знать и уметь», то теперь его нужно «начинить» компетенциями в данном бакалаврском направлении и далее в векторе магистерской программы.

- И какие результаты имеем на сегодняшний день?

- В интересах атомной энергетики осталось лишь две инженерных специальности: «Атомные станции, проектирование, эксплуатация, инжиниринг» и «Ядерные реакторы и материалы». По важнейшему оборудованию: гидромашины (уникальные насосы I-го контура), паровые турбины, вакуумно-компрессорная техника, электрические генераторы и двигатели и др., входящему в состав атомного энергоблока, - подготовка инженеров не предусматривается. Сходная ситуация наблюдается и в других отраслях. Атомная отрасль по сравнению с другими находится в лучшем положении, так как еще со времен Минсредмаша в советский период была создана мощная система повышения квалификации. Сейчас это Техническая академия «Росатома» в г. Обнинске и ее филиал в Санкт-Петербурге.

Разрушение системы подготовки инженерных кадров усугубляет положение в экономике (при нынешнем капитализме термин «народное хозяйство» не существует). Из-за ошибок прошлого в этой сфере в условиях рынка и сегодняшней антироссийской «санкционной» деятельности западных стран остро стоит задача «импортозамещения». Но чтобы «импортозамещать», нужно уметь изготавливать продукцию широкого спектра назначения на современном уровне. А кто это сможет делать? Тло, кто владеет «компетенциями», но совершенно не подготовлен к работе в производственной сфере? Нынешний 2021 год объявлен «Годом науки и технологий». Но чем реальным этот лозунг подкрепляется? Или это фарс? То, что планомерно разрушалось, вдруг одномоментно возродится? В этот особый год в Санкт-Петербурге под бульдозер уничтожается четырежды орденоносное НПО радиоэлектронной промышленности «Светлана», известное еще с дореволюционных времен. Земля стала товаром, а здесь она просто «золотая» для постройки жилмассива.

После резкого сокращения инженерных специальностей включились причинно-следственные связи - если ликвидирована специальность выпускающей кафедры, то нет основы для ее дальнейшего существования. Началась вынужденная массовая реструктуризация в технических вузах с объединением кафедр, присвоением названий широкого охвата уже не специальностей, а направлений учебного процесса. В некоторых вузах, в частности в СПбПУ Петра Великого (так теперь называется ЛПИ им. Калинина) кафедра вообще исключена из структуры вуза, перейдя к более крупным объединяющим категориям, например, «Высшая школа атомной и тепловой энергетики». Такое объединение не способствует сохранению успешных научных школ и формированию новых.

Не сохранилась и признанная за рубежом  научная школа профессора Померанцева. В ряде технических университетов ликвидированы факультеты, заменённые структурами, возглавляемыми не деканами, а назначаемыми директорами. В разной степени, в зависимости от позиции первого лица, стала активно проявляться тенденция трансформации ранее малочисленных подразделений ректората, помогавших учебному процессу, в могучую чиновничью надстройку с другими задачами. ППС был самой главной уважаемой категорией сотрудников вуза, от которой непосредственно зависела работа на результат – качество подготовки специалистов. Учебный процесс – это творческая категория, не допускающая жесткого давления на ППС в плане директивного навязывания технологии его осуществления. Заведующий и ППС выпускающей кафедры, высоко зарекомендовавшей себя в промышленности качеством подготовки специалистов, были неуязвимы для каких-либо необоснованных ущемлений со стороны подразделений ректората. 

Главным компонентом качественного образования являлось личное общение преподавателя (профессора, доцента) со студентом. Это позволяло всесторонне прочувствовать потенциальные возможности будущего молодого специалиста и направить их в нужное русло. Сейчас стандарты новой системы не предусматривают в учебных планах даже такого важного вида занятий, как НИРС. Многочисленные отделы, департаменты из вспомогательных служб стали элитной чиновничьей надстройкой, которая, плодя бесконечные директивы, указания, критерии оценки труда преподавателей, превратила ППС в униженную категорию, обеспечивающую ее более чем безбедное существование. Активно культивируется приоритет использования в учебном процессе технических средств, т.е. общение студента с монитором, а не с преподавателем (имею в виду штатные условия, а не сегодняшнюю пандемию). Напрашивается невеселый каламбур: «неучёные учат учёных, как надо учить».

В среде ППС бытует лаконичное выражение, характеризующее сложившуюся ситуацию - «работаем не благодаря, а вопреки». Наблюдая это, талантливая молодежь, в отличие от прошлых лет меньше стремится поступать в аспирантуру. Приоритетным стало удешевление учебного процесса, а не его качество. В этом плане специалитет, даже в урезанном формате, становится неудобным, так как предусматривает отличия в программах общетеоретических курсов (математика, физика, теоретическая механика и др.) в части разделов и часов аудиторной нагрузки, обусловленные спецификой изучения профильных дисциплин.  О сокрушительном морально-нравственном ударе по любви и патриотизму выпускников по отношению к родной кафедре, которая была для них единой семьей (заведующий, сотрудники и студенты), повторяться не буду. Раньше выпускники по знаковым датам приезжали в любимый вуз, давший им путевку в самостоятельную жизнь, а теперь вместо кафедры их встречает «разбитое корыто».

- Этот разрушительный процесс воспринимался научной и педагогической общественностью безропотно? Была ли аргументированная критика?

- Вред этой жестокой «реформы» понимали все: руководство и ППС вузов, ученые, производственники и пытались остановить разрушительный процесс. Когда появилась реальная угроза резкого сокращения специалитета, директор-генеральный конструктор ОКБ «Гидропресс» Ю.Г. Драгунов написал жесткое письмо в Минобрнауки с четкой формулировкой требования: «нам бакалавры не нужны, нам нужны грамотные инженеры». Не исключаю, что именно оно помогло сохранить отмеченную выше вторую инженерную специальность по ядерным реакторам в интересах атомно-энергетической  отрасли.

Ректор СПбПУ М.П.Федоров (академик РАН), сменивший на этом посту Ю.С.Васильева, руководил знаменитым вузом в непростые времена и был активным защитником специалитета. Но противостоять могучему сформировавшемуся лобби сложно. Имея тесные контакты с руководителями ведущих зарубежных вузов, вернувшись из Италии, он поделился своими впечатлениями о существующей там системе образования.  Оказалось, что «Болонский процесс» в отличие от России практически не сковывает деятельность руководителей вузов в формировании инженерной направленности учебного процесса. Примером острой критики Болонской системы в российских условиях может служить яркое выступление крупного ученого, атомного теплофизика из ФЭИ им. А.И. Лейпунского П.Л. Кириллова «Болонская реформа образования» на круглом столе в Обнинске ИАТЭ НИЯУ МИФИ в 2014 г. Там же очень резко, уничтожительно выступил ректор этого вуза Ю.А. Казанский. Но к мнению профессионалов у нас не привыкли прислушиваться. В 2012 г. на посту министра образования и науки А.А. Фурсенко сменил Д.М. Ливанов, продолжавший культивировать новую систему образования. Просвет наметился в 2016 г., когда на этот пост была назначена О.Ю. Васильева - доктор исторических наук. Будучи гуманитарием, она, тем не менее, быстро разобралась, что в техническом секторе образования - «поезд идет не в ту сторону». Где-то через две недели после вступления в должность, в телевизионной передаче она заявила: «бакалавров нужно менять на инженеров». Здорово! Но сразу подумалось – «кто же ей даст?!». Так и получилось.

Снимать с должности как-то не эстетично, поэтому в 2018 г. министерство разделяют на два, вычленив для О.Ю. Васильевой Министерство просвещения (дошкольное и школьное образование). А в 2020-м г. при формировании нового правительства она покидает и этот пост.  С 2020 г. образованное в 2018 г. Министерство науки и высшего образования возглавляет кандидат юридических наук В.Н. Фальков. Вряд ли можно ожидать от министерства поддержки специалитета и расширения числа инженерных специальностей. Известно, что министр является активным сторонником двухуровневой системы и, якобы, работает над ее усовершенствованием в направлении упрощения и удешевления учебного процесса по схеме (2, 2 и 2). В расшифровке эта концепция выглядит так:

- первые два года все бакалавры технических направлений учатся по единому учебному плану, обеспечивающему организацию лекционного процесса большими потоками студентов;

- вторые два года бакалавриата, опираясь на базовый набор дисциплин, дополняют в необходимой степени учебный процесс специфическими дисциплинами данного конкретного бакалаврского направления;

- последние два года набор дисциплин определяется магистерской программой, формируемой также с учетом возможности унификации в определенной части с другими магистерскими программами.

Не исключено, что реализация этой концепции по всем техническим вузам России даст существенную экономию финансовых затрат на образование, но это никак не затрагивает проблему реанимации инженерного образования и ни в какой степени не компенсирует потери от его разрушения, не имеющие финансового эквивалента. Нынешнее состояние инженерного образования стало понятно не только профессионалам.  Генеральный директор киностудии «Мосфильм» Карен Шахназаров, видимо столкнувшись с низкой квалификацией подчиненного технического персонала и рассмотрев ситуацию шире, пришел к выводу, что положение с инженерным образованием в стране настолько катастрофическое, что угрожает ее безопасности. Он считает, что рассмотрение этой ситуации нужно выносить  на высший уровень с обязательным привлечением Совета Безопасности. Эту позицию Шахназаров отразил, выступая в программе «Вечер с В. Соловьевым» 27 апреля с.г. Если не слышат голос профессионалов, может быть выступление авторитетного общественного деятеля не останется незамеченным?!

- Анатолий Яковлевич, вы вернулись в систему высшего военно-морского инженерного образования. Как она выглядит на общем, обрисованном вами, фоне?

- Эта система существует более 220 лет. Ныне она представлена Военно-морским политехническим институтом ВУНЦ ВМФ «Военно-Морская Академия», сформированным на базе двух Военно-морских инженерных училищ (им. Ф.Э. Дзержинского – в Санкт-Петербурге и им. В.И. Ленина (в г. Пушкин) с присоединением Высшего военно-морского училища радиоэлектроники им. А.С. Попова (г. Петродворец).  Институт имеет богатую лабораторную базу, включающую в себя действующее корабельное оборудование и системы различного назначения.

Качество подготовки общетеоретическими и специальными кафедрами всегда было очень высоким в широком спектре знаний и практических навыков эксплуатации сложного  оборудования и систем. Это диктуется жесткими требованиями, предъявляемыми к инженеру-офицеру корабельной службы, не имеющего права на ошибку в принятии быстрого решения в нештатной ситуации ни в мирное время, ни тем более в боевой обстановке. Высокий уровень инженерной подготовки подтверждается опытом эксплуатации надводных кораблей и подводных лодок современного ракетно-ядерного флота. Показательной в этом плане явилась переподготовка на Первой в мире АЭС экипажа головной АПЛ.

Наша группа лейтенантов инженеров-паросиловиков, будучи назначенной на должности командиров групп дистанционного управления (КГДУ) – управленцев ядерным реактором, быстро развеяла начальный дух недоверия к уровню нашей подготовки со стороны сотрудников АЭС и учёных Лаборатории «В» МВД СССР (так назывался в 1954 г. ФЭИ им. А.И. Лейпунского). В сжатые сроки мы усвоили лекционные курсы и прошли все этапы работы под наблюдением и самостоятельно в должности инженера и старшего инженера по управлению ядерным реактором и были введены приказом в состав персонала смены. Приходилось самостоятельно выполнять самую ответственную операцию - «слепой» (не контролируемый приборами) вывод реактора из подкритического состояния на контролируемый уровень мощности.

В период перестройки высшего профессионального образования в стране, затронувшей и Министерство обороны РФ, были попытки ввести двухуровневую систему и в военное (военно-морское) образование. Но вовремя остановились, так как «бакалавр и самолёт угробит, и корабль утопит, и ракета у него не туда полетит».

Отрадно, что в ВМПИ в категории высшего образования существует только инженерная подготовка. С конца 1970-х г.г. я являюсь членом докторского диссертационного Совета в данном вузе, который заканчивал, и с большим удовлетворением и радостью отмечаю стремление молодых офицеров-инженеров в науку. Обращает на себя внимание высокое качество защищаемых кандидатских диссертаций адъюнктами (военными аспирантами). Качественный уровень абитуриентов повышается.

Можно с удовлетворением констатировать, что на нынешнем этапе высшее военно-морское инженерное образование, сохраняя многовековые традиции лучшей системы подготовки высококлассных специалистов-моряков, активно развивается и отвечает возрастающим требованиям, диктуемым потребностями современного ракетно-ядерного флота.

- С удовлетворением разделяю вашу высокую оценку современного состояния военно-морского инженерного образования. Хотелось бы видеть возрождение и развитие инженерного образования для гражданских отраслей России. Реально ли это?

- Невозможно отрицать, что мы сами разрушили лучшую в мире систему инженерного образования, являющуюся краеугольным камнем обеспечения экономической безопасности и обороноспособности страны.  «Дружелюбный»  Запад получил бесценный подарок. Степень разрушения достигла такого размаха, который привел даже к реструктуризации технических вузов. Поэтому в нынешних условиях возрождение и дальнейшее развитие инженерного образования возможно лишь, если эта задача будет признана важнейшей на высшем государственном уровне, с принятием жесткого профессионального руководства по выходу из критического положения и финансовым обеспечением. Видимо,  это является утопией, как и то, что может быть предложено в процедурном плане. В идеале требуется выполнение следующего:

- проведение расширенного заседания Государственного Совета совместно с Советом Безопасности;

- в Совете должны принять участие с правом голоса не только представители руководящего звена системы профессионального образования, но и рядовые сотрудники ППС, а также представители промышленности;

- рядовые сотрудники ППС для свободной критической оценки существующего положения дел и изложения своей позиции должны быть защищены от возможных «репрессий» со стороны руководства (по примеру «Закона о защите свидетелей»);

- восстановление специалитета и выпускающих кафедр в прежнем объеме с принятием в технические вузы студентов для обучения инженерным специальностям по ранее существовавшим стандартам. Эти стандарты не следует считать устаревшими, так как они предусматривают сбалансированный учебный план и учет в программах специальных курсов новейших достижений науки и технологий;

- двухуровневая система переводится в состояние, которое она имела на начальной стадии внедрения, когда бакалавриат не мешал инженерному учебному плану, а использовался только для облегчения межвузовских международных связей.

Вспоминается следующее. Когда проходило заседание Государственного Совета, посвященное защите русского языка, В.В. Путин, не понимая, кто такие бакалавры, задал вопрос: «Они что, могут проводить занятия только в младших классах?». Никакого вразумительного ответа Президент не получил. Если бы удалось провести заседание Государственного Совета в предлагаемом формате, с широким участием представителей научно-педагогической общественности и производственников, со свободным обменом мнениями, то никому не удалось бы обосновать необходимость и полезность  двухуровневой системы в ее нынешнем качестве в техническом образовании для экономической безопасности и обороноспособности Страны.

Тогда можно было бы рассчитывать на восстановление важнейшей для Государства системы, которая подверглась крупномасштабному разрушению.

- Лучше быть идеалистом, чем пессимистом! Спасибо за неравнодушное отношение к проблеме подготовки инженерных кадров для нашей страны.

Т.А.Девятова

Литература

1. Благовещенский А.Я.  Об атомной энергетике России  в год ее большого Юбилея  -   Журнал «Атомная стратегия»  № 93, август 2014 г.

2. Благовещенский А.Я.  О некоторых фрагментах атомной стратегии в отечественной атомной энергетике и немного шире - Журнал «Атомная стратегия»  № 134, январь 2018 г.