[24/01/2019] Информационное заражение
Радиоактивная угроза
или информационный вброс? Как жителей Приморского края подняли на борьбу с
«ядерным могильником», которого нет.
Дмитрий Щербаков
— из Приморья
В первые рабочие дни после новогодних
праздников социальные сети Приморского края содрогнулись: многочисленные
активисты призвали сограждан не допустить появления в регионе «ядерной свалки»
в бухте Сысоева, что примерно в 40 км по прямой морем от городов Находка и
Владивосток.
Появившаяся на сайте change.org
петиция, обращенная к губернатору Приморья Олегу Кожемяко, объявила о якобы
достигнутом Россией и Японией соглашении «построить в Приморье центр для
хранения ядерных отходов обеих сторон».
«Приморье не ядерная помойка Японии! Это касается каждого из
нас!» — заявила в своей петиции Анастасия Гриненко, и к концу первой
рабочей недели ее призыв выразить протест поддержало почти 25 тысяч
человек. Часть жителей региона намерена идти и дальше, собирая через социальные
сети митинг на вечер 26 января. Акция, если она действительно состоится,
стартует с той же площади Борцам за власть Советов, где в прошлом году не
единожды собирались недовольные результатами губернаторских выборов…
О том, чего не было
С чего вдруг Приморье, едва-едва оторвавшись от новогоднего
оливье и фейерверков, уже намерено перекрывать дороги и показывать властям, что
«с мнением людей нужно считаться»? Почему депутат от ЛДПР Андрей Андрейченко
пишет обращение к курирующему Дальний Восток вице-премьеру Юрию Трутневу, грозя
тем, что размещение хранилища радиоактивных отходов близ населенного пункта
вызовет «как минимум массовые протесты, как максимум — глобальный отток
населения»? Зачем, наконец, губернатор Олег Кожемяко срочно едет на место, где
уже начал строиться пресловутый ядерный центр, и там выслушивает объяснения
Константина Сиденко, директора «Дальневосточного центра по обращению с
радиоактивными отходами» («ДальРАО», входит в «Росатом»), из-за
модернизационных планов которого и начался весь сыр-бор?
Ответ на все эти
вопросы до обидного прост: в эпоху взрывного распространения информации без ее
проверки на адекватность жертвами любого информационного вброса в одночасье
становятся тысячи людей.
И эта взрывная информационная волна не щадит никого: ни
простого обывателя, вдруг узнающего о нависшей над ним и его детьми
«смертельной опасности», ни высокопоставленного чиновника, вынужденного
оправдываться за то, чего не было и не будет.
Катализатором нынешнего ажиотажа стало в общем-то безобидное
сообщение ТАСС, чьи журналисты наткнулись на страницах официального
интернет-портала правовой информации, где любые нормативно-правовые акты
появляются первыми, на распоряжение правительства России. В нем было
сказано, что Кабмин одобрил проведение между госкорпорацией «Росатом» и
российско-японским Комитетом по сотрудничеству в целях содействия в области
ликвидации ядерного оружия «переговоров о заключении исполнительного соглашения
о сотрудничестве по строительству Регионального центра кондиционирования и
долговременного хранения радиоактивных отходов в Приморском крае».
Никакого разъяснения смысла переговоров, как и какой-либо
истории Регионального центра кондиционирования и долговременного хранения
радиоактивных отходов, сообщение ТАСС не содержало. А зря.
Спустя всего неделю захваченные информационным шлейфом
несуществующего «ядерного могильника» директор «ДальРАО» Константин Сиденко и
его главный инженер Валерий Панин наперебой вынуждены объяснять (кто
губернатору, а кто и разгневанным жителям Приморья на пикете, спешно
организованном КПРФ): никаких радиоактивных отходов из Японии Россия не ввозила
и ввозить не будет. «Звучащие сегодня заявления о том, что Приморье будет
превращено в "радиоактивную свалку" для приема радиоактивных отходов
из Японии, не имеют под собой никаких оснований. Как минимум это запрещено российским
законодательством»,— говорит Константин Сиденко. «Мы работаем с Японией более
20 лет, имеем большой, колоссальный опыт. И ни разу, никогда ни со
стороны японского правительства, ни его представителей не звучали даже какие-то
намеки, мол, возьмите наши отходы»,— вторит Валерий Панин.
При чем же здесь тогда Япония и какие у «Росатома» дела в
Приморье?
Последним договоренностям России и Японии о сотрудничестве в
сфере обезвреживания опасных радиоактивных отходов — больше года.
С 2017 года «Росатом» и Агентство по атомной энергии Японии работают
над технологиями нейтрализации минорных актинидов — основных источников
радиоактивности отходов, остающихся после переработки отработавшего ядерного
топлива. Способом переработки является трансмутация — «пережигание» наиболее
опасных радионуклидов в ядерных реакторах на быстрых нейтронах или с помощью
ускорителей.
Но установки, способные производить трансмутацию, очень
далеки от Дальнего Востока: они расположены в Обнинске и НИИ атомных реакторов
в Димитровграде. В Приморском крае у «Росатома» действует только центр
«ДальРАО».
Центр занимается работами по обращению с отработавшим
ядерным топливом, отходами, накопленными в процессе деятельности военных и
гражданских судов, включая АПЛ Тихоокеанского флота (ТОФ), и экологической
реабилитацией опасных объектов. У предприятия две промышленные
площадки — в бухте Разбойник и бухте Сысоева. В первой хранятся
отработанные ядерные отходы и размещен пункт изоляции авариных атомных
подлодок. Во второй развернута береговая техническая база ТОФ.
О том, что было
Именно с береговой технической базой (БТБ) связана
единственная в истории Приморского края трагедия, связанная с атомом.
10 августа 1985 года произошла катастрофа на АПЛ К-431, стоявшей на
операции по замене активных зон (АЗ) двух реакторов в бухте Чажма. Вот как
вице-адмирал запаса Виктор Храмцов, тогдашний командующий 4-й флотилией
АПЛ, в состав которой входила и К-431, вспоминал эту аварию в
военно-техническом альманахе «Тайфун» в 1999 году.
«В начале августа офицеры перегрузочной команды благополучно
заменили A3 на одном реакторе, а при перегрузке 2-го произошло ЧП.
Когда в реактор загружены все элементы A3, его крышка
ставится на место, обтягивается, затем реактор проверяется "на
гидравлику", то есть проводятся гидравлические испытания с определенным
давлением. Кормовой реактор этого испытания не выдержал, потек при давлении, в
три раза меньшем спецификационного. Об этом ЧП следовало немедленно доложить по
команде и оперативной службе вплоть до ГТУ ВМФ, но офицеры перегрузочной группы
решили не докладывать.
Была пятница, 9 августа 1985 года. Они решили в
субботу, 10 августа, перейти на АПЛ и "втихую" устранить
причину. А причиной ЧП стал посторонний предмет, попавший на
уплотнительное медное кольцо. Офицеры решили поднять крышку реактора, очистить
кольцо, поставить крышку на место и вновь провести гидравлическое испытание.
Будет все нормально — и концы в воду. Они были уверены, что все пройдет
гладко.
Наступил этот роковой день. 11 офицеров перегрузочной
команды сняли крепления с крышки реактора, и кран плавучей мастерской начал
поднимать ее. Рассчитав расстояние, на которое кран мог поднять крышку так,
чтобы не началась цепная реакция, офицеры не знали, что вместе с крышкой вверх
пошла компенсирующая решетка и остальные поглотители. Создалась критическая
ситуация, дальнейший ход событий зависел от малейшей случайности. И она
произошла.
Крышка с компенсирующей решеткой и поглотителями висела на
кране, а кран стоял на плавмастерской, которая могла качнуться в ту или иную
сторону, то есть еще более поднять крышку на пусковой уровень или опустить. Как
раз в тот момент с моря прибыл торпедолов и на скорости в 11–12 узлов прошел по
бухте — несмотря на предупреждающие сигналы на брандвахте! От торпедолова
пошла волна, качнувшая плавмастерскую с краном. В результате крышка
реактора была выдернута со всей системой поглотителей на еще большую высоту, и
реактор вышел на пусковой уровень. Произошла цепная реакция.
Выделилось огромное количество энергии, произошел выброс
всего, что было в реакторе, над ним и рядом с ним вверх. Перегрузочный домик
сгорел и испарился, сгорели в этой вспышке офицеры-перегрузчики, кран на
плавмастерской вырвало и выбросило в бухту. Крышка реактора весом в
12 тонн вылетела (по свидетельствам очевидцев) вертикально вверх на высоту
несколько сот метров и снова рухнула вниз на реактор. Потом она свалилась на
борт, разорвав корпус ниже ВЛ. Вода из бухты хлынула в реакторный отсек.
Все, что было выброшено в момент взрыва, легло на К-431, К-42 (стоявшую рядом
ремонтировавшуюся другу АПЛ), ПМ-133 (плавмастерскую), дозиметрическое судно,
акваторию бухты, пирсы, завод, сопки и поселок…»
О трагедии в
бухте Чажма стало известно многие годы спустя, а тогда, в 1985-м, история ушла
в архив.
30-й судоремонтный завод, у пирсов которого взорвалась
К-431,— до сих пор градообразующее предприятие для приморского поселка Дунай,
входящего в закрытое территориальное образование (ЗАТО) Фокино, главную базу
ВМФ в Приморье. Дела здесь идут не сказать чтобы плохо — упав с
10 тысяч человек в 90-х до 7,3 тысячи к 2014 году, постоянное
население Дуная последние годы чуть-чуть прирастает. Однако ядерная тема
тревожит Приморье с конца 70-х — с тех самых пор, как здесь сформировалась
флотилия атомных подлодок. И пусть о ЧП в Чажме и не писали СМИ, но
радиационный фон Дуная, как говорят, не пришел в норму до сих пор. Вот,
наверное, почему любые намерения «Росатома» относительно объектов в Приморье,
попадающие в СМИ, неизбежно вызывают разговоры о просачивающихся в районе бухты
Сысоева радиоактивных грунтовых водах, радиации, поражениях щитовидной железы,
раке и прочих «прелестях» ядерных утечек.
О том, что будет
В составе Тихоокеанского флота продолжают действовать АПЛ,
содержимое реакторов которых нужно утилизировать. Этим и занимается «ДальРАО»,
в 2000–2018 годах отправивший из Приморья 43 эшелона отработавшего
ядерного топлива и более 150 радиоизотопных термоэлектрических генераторов
(РИТЭГ, источники электроэнергии на основе стронция-90 для необслуживаемых
автоматических средств навигации — световых маяков, радиомаяков, светящих
знаков).
Сейчас центр обеспечивает хранение в бухте Разбойник в
Приморье реакторных блоков АПЛ и блок-упаковок судов атомного технологического
обслуживания и большого атомного разведывательного корабля «Урал».
В 2017 году к ним присоединились 12 блоков с Камчатки, в 2018-м
«ДальРАО» выгрузил твердые радиоактивные отходы из хранилища в Вилючинске (база
АПЛ Тихоокеанского флота на Камчатке) и вывозить их оттуда в бухту Сысоева
закончит лишь к 2026 году.
Накопленные
отходы нужно не просто хранить, но и как-то перерабатывать.
В октябре 2018 года контракт на постройку
Регионального центра кондиционирования и долговременного хранения радиоактивных
отходов на базе «ДальРАО» выиграло АО «Федеральный центр науки и высоких
технологий "Специальное НПО «Элерон»"», объявившее цену в
589 млн рублей. Согласно плану-графику, являющемуся частью закупочной
документации, основные сооружения центра, «здание 100. Технологический
корпус по переработке и кондиционированию РАО», «здание 100/1. Хранилище
кондиционированных РАО» и «здание 101. Пункт хранения ОНАО» необходимо
построить к концу IV квартала 2019 года. К этому же сроку должны
быть проложены все наружные сети. На 2020 год останутся работы по
благоустройству, озеленению и прочие работы.
Роль Японии в строительстве центра проста: соседнее
государство намерено предоставить около 1 млрд рублей России для закупки
самого современного оборудования для строящегося центра. Учитывая давние связи
двух стран в сфере атомной энергетики, а также их близкое расположение, ничего
предосудительного в том, что Япония готова потратить средства на безопасное
хранение российских РАО, в общем-то, нет.
В самом «ДальРАО» объясняют, что, когда Региональный центр
кондиционирования и долговременного хранения радиоактивных отходов в Приморском
крае заработает, он сможет перерабатывать по 1,5 тонны твердых отходов в
год. Все имеющиеся в Приморье 40 тысяч кубометров отходов будут обработаны
и вывезены за пределы Дальнего Востока к 2030 году. На месте останутся
только законсервированные реакторные отсеки АПЛ, остатки топлива в которых
распадутся через несколько десятилетий.
Данных за 2018 год по «ДальРАО» в открытом доступе еще
нет. На конец 2017 года центр, согласно его экологической отчетности, оперировал
188 кг
отходов 1-го класса опасности и 860 кг — 2-го класса.
Отходов 3–5-го классов опасности на предприятии было накоплено еще более
6,5 тысячи тонн. К концу 2017 года 6,43 тысячи тонн было
передано на обработку, почти 38 тонн — на обезвреживание,
55 тонн — на захоронение, 2,2 тонны — на утилизацию.
Утилизировано 1,14 тонны. Исходя из этой статистики, подавляющее
большинство ядерных отходов перерабатываются, чтобы отправиться дальше. Но куда?
По действующему законодательству, после
переработки отходы должны паковать в контейнеры и отправлять за пределы
Приморья — в распоряжение ФГУП «Национальный оператор по обращению с РАО».
Отходы 1–2-го классов опасности положено изолировать в пунктах глубинного
захоронения. В России таких пока нет. Отходы 3–4-го классов можно
изолировать в приповерхностном пункте окончательной изоляции в Новоуральске
(Свердловская область). 5-й класс — жидкие радиоактивные отходы,
6-й — отвалы горнорудной промышленности с повышенным радиационным фоном.
Для отходов 5-го класса в России есть три пункта хранения — вблизи
городов Димитровград, Северск и Железногорск. Еще несколько проектов, в том
числе для хранения отходов 1–2-го классов, на стадии разработки. Но ни одной
такой площадки на Дальнем Востоке в ближайшие годы не появится.
К сожалению, ни у одного жителя Приморья из числа
подписавших петицию против «ядерного могильника», не нашлось ни свободного
времени, ни желания, чтобы изучить вопрос, заглянув хотя бы в Google. С одной
стороны, это нормально для современного человека, получающего информацию в
режиме «много листать и лишь изредка — нажать». Но сложившаяся ситуация
делает любой информационный импульс, даже основанный на бреде, по масштабу и
скорости распространения последствий крайне токсичным. Современным российским
политикам научиться работать с электоратом, подверженным угрозе такого
заражения, еще, похоже, только предстоит.
«Ъ-Огонек», 24.01.2019
|