proatom.ru - сайт агентства ПРоАтом
Авторские права
  Агентство  ПРоАтом. 27 лет с атомной отраслью!              
Навигация
· Главная
· Все темы сайта
· Каталог поставщиков
· Контакты
· Наш архив
· Обратная связь
· Опросы
· Поиск по сайту
· Продукты и расценки
· Самое популярное
· Ссылки
· Форум
Журнал
Журнал Атомная стратегия
Подписка на электронную версию
Журнал Атомная стратегия
Атомные Блоги





PRo IT
Подписка
Подписку остановить невозможно! Подробнее...
Задать вопрос
Наши партнеры
PRo-движение
АНОНС

Вышла в свет книга Б.И.Нигматулина и В.А.Пивоварова «Реакторы с тяжелым жидкометаллическим теплоносителем. История трагедии и фарса». Подробнее 
PRo Погоду

Сотрудничество
Редакция приглашает региональных представителей журнала «Атомная стратегия»
и сайта proatom.ru.
E-mail: pr@proatom.ru Савичев Владимир.
Время и Судьбы

[06/09/2018]     Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание

Крайне негативное развитие ВПО в перспективе периода после 2026 и до 2050 года, которое вытекает неизбежно из всей логики предыдущих рассуждений, оформляется в наиболее вероятный сценарий развития внешних условий существования России, при котором изначально предполагаются различные варианты использования против неё не только силовой политики, но и вооруженного насилия. Причем эта тенденция эскалации, начатая еще до 2014 года, будет постоянно усиливаться, постепенно превращаясь из просто силового сценария развития ВПО в военно-силовой и военный к 2025 году.


Крайне негативное развитие ВПО в перспективе периода после 2026 и до 2050 года, которое вытекает неизбежно из всей логики предыдущих рассуждений, оформляется в наиболее вероятный сценарий развития внешних условий существования России, при котором изначально предполагаются различные варианты использования против неё не только силовой политики, но и вооруженного насилия. Причем эта тенденция эскалации, начатая еще до 2014 года, будет постоянно усиливаться, постепенно превращаясь из просто силового сценария развития ВПО в военно-силовой и военный к 2025 году.

   

Таким связывающим звеном (стратегий Сунь-цзы – А.П.) является идеал – победа без кровопролития…. Стратегии приносящие успех в войне,… основываются на психологии человека – всегда актуальной и не меняющейся во времени…[1]

Р. Грин, военный теоретик

Эта перспектива для России неизбежно ставит вопрос о разработке такой политики и стратегии, которые оказались бы достаточно эффективными в условиях нарастающего военно-силового давления и даже войны (я не рассматриваю в качестве альтернативы капитуляцию, хотя часть правящей элиты и общества в России, возможно, и готова пойти на это), а не только против существующих и потенциальных вызовов и угроз, как это часто трактуется сегодня. Иными словами стратегия должна охватывать весь спектр действий России в мире – от сугубо мирных, соответствующим лучшим образцам сотрудничества, до военных во всех их масштабах.

Такой стратегией видится политика стратегического сдерживания, предполагающее (в современной трактовке) «разработку и системную реализацию комплекса взаимосвязанных политических, дипломатических, военных, экономических, информационных и иных мер, направленных на упреждение или снижение угрозы деструктивных действий со стороны государства-агрессора (коалиции государств) в интересах обеспечения военной безопасности страны»[2]. В этом определении, как видно, есть узкая трактовка – «противодействие угрозам», хотя и с оговоркой «деструктивные действия», а также ограниченное восприятие интересов безопасности как интересов «военной безопасности» или «предотвращение применения военной силы»[3], что, на мой взгляд,  не позволяет адекватно отражать современные реалии МО и ВПО: современное противоборство в мире может быть осуществлено самыми разными, в том числе и сугубо мирными, средствами.

   

«Используя чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием – мы получили сырьевой придаток, а не разрушенное атомом государство, которое было бы нелегко создавать»[4]

Б.Клинтон, выступление на совещании ОКНШ США 25,09.1995 г.

«Используя чрезвычайную самонадеянность Горбачева и его окружения, в том числе и тех, кто откровенно занял проамериканскую позицию, мы добились того, что собирался сделать Трумэн с Советским Союзом посредством атомной бомбы. Правда, с одним существенным отличием – мы получили сырьевой придаток, а не разрушенное атомом государство, которое было бы нелегко создавать»[4]

Б.Клинтон, выступление на совещании ОКНШ США 25,09.1995 г.

Настоящее, а тем более будущее, стратегическое сдерживание только в одной своей, а именно – военной части – определяется способностью Вооруженных Сил России предотвратить вооруженное (и, в еще меньшей степени, – ядерное) нападение, которое до настоящего времени традиционно считается главной функцией стратегического сдерживания «в рамках реализации военной политики страны»[5]. Между тем, изменение характера современного противоборства между субъектами ВПО в мире и особенностей современной войны привело к тому[6], что поражение в современной войне, т.е. политической победы, можно добиться, нанеся противнику удар не только средствами вооруженного насилия, но и иными силовыми средствами, без формального объявления войны и даже без массированного использования оружия[7].

Прежде всего, если при этом будут достигнуты два стратегического результата:

– политическая элита будет вынуждена выполнять навязываемую ей внешнюю волю, т.е. будет потерян в основном государственный суверенитет;

– если произойдет трансформация системы национальных ценностей, интересов и в конечном счете – национальной идентичности[8].

Политическое поражение, например, понес СССР, где правящая элита потеряла основную власть, территории, ограничила собственный суверенитет и влияние, наконец, передала под внешний контроль  собственные материальные и природные ресурсы. При этом,  военное поражение он так и не понёс, хотя, справедливости ради, следует признать, что развал Вооруженных сил и ОПК, потеря союзников и роспуск ОВД вполне можно рассматривать как самое серьезное военно-политическое поражение СССР.

Это означает, что политическая оценка состояния международной и военно-политической обстановки (МО и ВПО) должна делаться  исходя не из традиционных оценок характера войны, которые в основном сходятся к наличию крупномасштабных военных действий, а характера ведущейся силовой борьбы, т.е. силового противоборства, которое может вестись как вооруженными, так и не вооруженными средствами и методами. Соответственно и успешное противодействие этому силовому противоборству становится в конечном счете критерием эффективности вооруженной борьбы, что неизбежно ведет в свою очередь, к пересмотру всей политики стратегического сдерживания (средств и способов ведения вооруженной и силовой борьбы)[9].

Ярким примером этого тезиса стало фактическое поражение России в конфликте за Украину, где Западу с помощью самых разных силовых средств и методов удалось создать враждебное России государство и плацдарм для политического и военного противоборства. С геополитической точки зрения, приход к власти в 2014–2018 годах на Украине откровенно русофобских и антироссийских сил означает только одно – самое серьёзное политическое поражение России после развала ОВД и СССР[10].

Причем, полученный политический результат, – создание враждебного России политического и военного плацдарма вдоль наиболее важных границ – был достигнут в результате реализации последовательных мер стратегии силового принуждения украинской и российской правящих элит. Эти меры, как известно, в минимальной степени включали в себя собственно военные меры (подготовку кадров службы безопасности и министерства обороны Украины, развитие мощной резидентуры, вербовка правящей элиты, установление средств военно-технического контроля, совместные маневры, работа инструкторов и т.д.), но в гораздо большей степени самый широкий спектр силовых средств принуждения, которые традиционно пока что не относятся к военным:

– в области культуры (смена культурно-исторического кода);

– образования (воспитания в антироссийском духе);

– создании враждебных России институтов гражданского общества, включая полувоенные и военизированные организации и т.д.[11]

Важно, кроме того, дать максимально точную оценку именно современного этапа военно-политического противоборства, которое характеризуется очень медленным процессом восстановления российского государства и его институтов, что позволяет уже говорить о неком сознательном стратегическом планировании: к 2000 году правящей элите России удалось сохранить только часть исторической территории, часть государственного суверенитета, но, главное, всё-таки то, что удалось сохранить национальную идентичность и остатки государства. Эта оставшаяся « часть», как предполагали за Западе, в течение короткого времени окончательно деградирует и Россия превратится в лучшем случае в слабую конфедерацию на территории бывшей РСФСР, которая будет подконтрольна внешнему управлению. По некоторым оценкам экспертов США из РЭНД на это могло уйти до 5–7 лет после чего США, как мировой лидер, могли бы распределить сферы влияния на территории России между теми, кто будет соответствовать американским требованиям[12].

Период правления В.В. Путина был, таким образом,  мучительным периодом восстановления (иногда медленного, сопровождающегося кризисами и стагнацией) и возвращения всех этих атрибутов идентичности, который в целом закончился с восстановлением экономики и относительной мощи государства во втором десятилетии нового века, когда в мире обострилась борьба между новыми и старыми центрами силы и стоящими за ними ЛЧЦ и военно-политическими коалициями. Эта борьба приобрела острые силовые формы потому, что на повестку дня встал вопрос о сохранении или изменении сложившейся системы МО и ВПО, что неизбежно ставило вопрос о самых решительных политических целях – существовании государств, наций и цивилизаций[13].

Изменение характера современной политики и, в частности, военной политики в ХХI веке радикально повлияло на процессы формирования МО и ВПО, а также средства и способы принуждения. Прежде всего силового принуждения или (используя традиционное выражение) политики силы[14], но отнюдь не средств и способов этого силового принуждения, которые претерпели в последние два десятилетия радикальные изменения. [15]Поэтому при разработке политики эффективного стратегического сдерживания в России необходимо учитывать, что эта новая военно-силовая политика Запада (политика «силового принуждения»)[16] в своей основе исходит из нескольких принципиально новых базовых положений, которые не только качественно отличаются от традиционных представлений военной науки, но и выходят далеко за границы собственно политики безопасности и компетенции Совбеза, МО, МИД и других ведомств, отвечающих за разработку стратегического сдерживания, а именно:

– самых решительных политических целей, предполагающих в конечном счете разрушение национальной идентичности России и её суверенитета, что изначально не предполагает поиск компромиссов и «поля для сотрудничества», когда переговоры и компромиссы теряют самостоятельное политическое значение и могут быть использованы только в качестве тактического приема (по аналогии с Договором по ПРО 1972 действовавшим только на период проведения соответствующих НИОКР США);

– формирования широкой военно-политической коалиции во главе с США, в основе которой лежит система ценностей западной локальной человеческой цивилизации (ЛЧЦ)[17], и в которой в той или иной форме участвуют в разное время порядка 60 государств, т.е. создания единого фронта противоборства с Россией в форме широкой и контролируемой США коалиции;

– слабости коалиционных (особенно военно-политических) возможностей России, которые ограничены отсутствием общей идеологической и политической платформы, а также перспективами развития ОДКБ и широких «клубных» коалиций типа БРИКС и ШОС;

– крайне невыгодного соотношения сил между Россией и западной коалицией, которое может соотноситься как 1:25, если речь идет о ВВП, 1:50, если речь идет о соотношении СМИ и других инструментов мягкой силы, и 1:75 и более, если речь идет о новейших технологиях;

– отсутствии в России эффективного государственного управления, слабой правящей элите (часть которой ориентирована на Запад), нарастающем социально-экономическом неравенстве и напряжении в обществе, что в совокупности создаёт условия для внутриполитической дестабилизации страны.

Поэтому собственно современное эффективное стратегическое сдерживание предполагает способность нации вообще и государства, в частности, противодействовать политике «силового принуждения», реализуемой в самых разных формах и разными способами[18]. Оно не определяется компетенцией только Президента РФ, Совбеза, МИД и других силовых ведомств, а является предметом внимания всей нации и общества, т.е. является общенациональной стратегией[19].

Это обстоятельство в полной мере относится к средствам и способам политики. В том числе – и чаще всего – силовыми, но далеко не всегда военными средствами, против которых военная сила бывает чаще всего бесполезна. Так, отказ от возможности долгосрочных финансовых займов, а тем более аресты депозитов и активов, не могут быть предотвращены вооруженным насилием. Также как ограничения на участие в международных обменах и мероприятиях, но, прежде всего, противодействие информационно-когнитивному и цивилизационному воздействию. В конечном счете необходимо всегда помнить, что развал ОВД и СССР не были результатом военного поражения, а проигрышем на других полях противоборства – концептуально-когнитивного, идеологического, информационного, экономического и социального.

Представляется, что будущая политика стратегического сдерживания России должна иметь достаточно универсальный характер, который определяется современным характером МО и ВПО, а также войн и военных конфликтов, а именно – быть используемой стратегией, которая «работает» не только против известных угроз и опасностей, но, прежде всего, в интересах всей системы национальной безопасности России[20]. Разница – принципиальная: защита от угроз и опасностей предполагает неизбежные ответные действия (как правило, только в военной области), а защита интересов безопасности – активные, в т.ч. инициативные действия по обеспечению интересов, которые исходят из самых разных интересов, а не из опасностей. Аналог такой стратегии уже существует в США под названием «стратегия принуждения» («the power to coerce»)[21].

Так, политика дипломатической и иной изоляции России, проводимая и их союзниками США в последние годы (например, в области информации или спорта), не требует военной реакции потому, что не создает прямой военной угрозы, но наносит ущерб интересам национальной безопасности, т.е. требует от России защиты – дипломатов, журналистов, спортсменов и т.д., что должно быть предусмотрено в российской политике стратегического сдерживания.

Заключительная глава к первой книге предполагает, что будут сделаны основные выводы (необходимые, не только для этой части исследования, но и для работы над следующими книгами, которые будут посвящены особенностям военно-политического развития США, перспективам военно-политического развития и отношений наиболее крупных локальных человеческих цивилизаций и сценариев развития  военно-политической обстановки в мире), которые, на мой взгляд, целесообразно связать с возможной стратегией сдерживания России на долгосрочный период. Этой проблематикой, напомню, мне приходилось заниматься и прежде[22], но в наиболее законченном виде она представлена именно в этой работе.

Главный вывод первой книги заключается в том, что военно-политическое развитие России до 2025 года будет развиваться параллельно с ускоряющимся изменением соотношения сил в мире между основными локальными человеческими цивилизациями (ЛЧЦ) и их центрами силы, перестройкой всей системы МО и ВПО, что неизбежно будет сопряжено с усилением эскалации враждебности прежде всего со стороны западной ЛЧЦ, которая стремительно приближает нас к прямому военному столкновению[23].

Более того, я уверен, что военно-политическое противоборство России в 2018 году уже перешло эту грань, отделяющую такие понятия как «война» и «мир», в их современном, а не традиционном понимании. Исчезло само представление о «красной черте», разделяющей понятия «война» и «мир», хотя именно в 2017–2018 годах эту границу пытаются усиленно найти. В настоящее время одновременно (и даже нередко на одном и том же пространстве), параллельно существует мир и война, что крайне трудно умещается в традиционном понимании. Так, на Украине открыто происходит геноцид русских, в том числе их физическое уничтожение, а русское государство – Россия – в то же время не только сохраняет политико-дипломатические отношения, но и торговлю, разрешает те виды деятельности, которые не возможны в военное время[24].

Более того, подобная ситуация существует и во многих других странах, где происходят или готовятся военные конфликты (таковых в 2018 году было более 50), но, прежде всего, – в Афганистане, Ираке, Сирии. Наконец, можно ожидать, что подобное состояние сохранится в мире и в будущем при полностью искаженном информационном пространстве. Это означает, что нужно учиться жить и выживать в условиях одновременного существования войны и мира. Это означает, что далеко не всегда будет использоваться военная сила, а не другое (политическое, экономическое, информационное) насилие для достижения тех же целей, что предполагает у другой стороны наличие, как минимум, своего набора средств и способов силового (но не обязательно военного) противодействия. Более того, такие не военные средства должны быть в наличии и для их применения в инициативном порядке: в ответ на политико-дипломатические меры уже сейчас используются информационные и когнитивные, а не только симметричные.

Период 2018–2025 годов будет острым периодом силового противоборства, во время которого быстрыми темпами будет нарастать эскалация вооруженного насилия в отношениях западной коалицией с Россией – от военного противостояния, включающего самый широкий спектр военной активности (участия ЧВК и спецназа), и поставок вооружений противникам России до всё более активного вовлечения собственных вооруженных сил[25]. Подобная эскалация будет означать в то же время и создание «позиции силы» для применения других средств, например, информационных, в частности, навязывания своих норм поведения в мире и своей системы ценностей, кадровой политики, выбора партнеров и союзников. Очень наглядно это видно в последние годы на примере поведения давнего партнера России – Индии, которого США убеждают и принуждают пересмотреть свое отношение к России и, прежде всего, ВТС.

В период 2025–2050 годов, на мой взгляд, военно-силовое противоборство будет находиться уже  в стадии военной эскалации от локальных конфликтов к региональным (на отдельных ТВД России) и, вероятно, глобальному конфликту, в котором западная ЛЧЦ будет надеяться добиться «окончательной» победы, закрепив её новыми международно-правовыми нормами победителей и подчинив себе другие нации и потерявшие суверенитет государства. В этом смысле наиболее опасный период для России наступит не позже 2025–2030 годов, когда существующая политика военно-силового противоборства США и всей западной коалиции неизбежно достигнет своей высшей точки эскалации в отношениях с Россией[26].

Подобное развитие событий делает прогноз на период после 2025 года крайне пессимистичным. Если говорить коротко, то этот период может продолжаться от нескольких лет (2025–2028 гг.) до нескольких десятков лет (2025–2050 гг.), когда военно-силовые действия приобретут масштабный характер. На мой взгляд, для США будет наиболее предпочтительным развязать военные действия на европейском ТВД силами своих союзников, прежде всего, тех, кто вступил в НАТО в последние десятилетия и находится в зоне соприкосновения с границами России – в той или иной степени это могут быть страны Балтии, Польша, Чехия и Словакия, Румыния, Болгария и другие государства (от Сербии до Великобритании), которые могут составить второй эшелон.

Но и первый эшелон стран по своему потенциалу (бюджету, ВВСТ, военнослужащим) примерно сопоставим с российским, поэтому поддержка старых членов НАТО может наступить не сразу, но она может быть существенной. Достаточно сказать, что в 2018 году США продадут Бельгии 30 самолетов 5-го поколения Ф-35, а потенциал стран Северной Европы вполне сопоставим с российским.

Такое развитие событий на европейском ТВД позволит США в третий раз (после Первой и Второй Мировых войн) реализовать сценарий своего вступления в военные действия на завершающем этапе и максимально воспользоваться всеми этими преимуществами – силы противоборствующих сторон будут исчерпаны, а их способность воевать – подорвана.

Аналогичного положения США попытаются добиться и на кавказском и среднеазиатском ТВД, где против России смогут выступить различные силы, подконтрольные США и коалиции, задачей которых будет оттянуть ресурсы нашей страны, получив в лучшем случае оперативно-тактические преимущества.

В итоге таких действий следует ожидать бескомпромиссного мира, капитуляции, которая будет означать не только потерю суверенитета, но и национальную идентичность России, раздел её территории и потерю контроля над транспортными коридорами и природными ресурсами. «Новая история» во взаимоотношениях уцелевших после глобального военного конфликта субъектов ВПО начнется только после окончательного завершения глобальной войны между ведущими ЛЧЦ, в стороне от которой полностью не удастся остаться абсолютному большинству государств[27].

Я не считаю, более того, никогда не считал[28], что глобальный конфликт будет непродолжительным и закончится после короткого столкновения одного из основных участников с другим, а его результаты будут носить компромиссный, промежуточный характер. Совсем наоборот: масштабы подготовки и ресурсы основных вероятных участников вооруженной борьбы могут дать им возможность длительных военных действий, нацеленных на достижение окончательного политического результата. Так, последние военные конфликты между не самыми крупными субъектами ВПО – Сирией и Украиной, с одной стороны, и отдельными акторами – ДНР, ЛНР и различными участниками военного конфликта в Сирии, с другой, – показывают, что ни использование КР всех типов базирования, ни стратегических бомбардировщиков, ни ВТО на протяжении целого ряда лет – не гарантирует быстрого завершения войны.

Даже короткий и локальный военный конфликт в Южной Осетии в августе 2008 года за три дня «унес» сотню танков и несколько сотен единиц бронетехники, самолеты, все бронекатера Грузии, а также тысячи раненых и несколько сотен убитых. В ходе боевых действий российская сторона потеряла всего три танка: один Т-72Б(М), один Т-72Б и один Т-62, а грузинская – более100[29].

В ходе боевых действий были сбиты шесть российских самолетов: три Су-25, два Су-24 и один Ту-22М3. Уже после окончания боевых действий в Южной Осетии произошла авиакатастрофа, в которой были потеряны два российских вертолета – Ми-8МТКО и Ми-24.

ВМФ России в ходе боевых действий потерь личного состава или повреждений техники от огня противника не имел.

Официальные потери личного состава составили 67 военнослужащих.

В то же время потери грузинской армии были официально озвучены в 2008 году и составили в живой силе 170 военнослужащих и 14 полицейских, ранены до 2 тыс. человек, отмечает ЦАСТ.

Во время боевых действий был полностью уничтожен военный флот Грузии – два ракетных катера и пять сторожевых. Потери авиации составили – три Ан-2, три вертолета Ми-24 и один Ми-14.

Армия Грузии потеряла во время боевых действий четыре БМП-2, три БТР-80, четыре бронемашины «Кобра» (Турция). 15 БМП-1У (модернизированные на Украине) и две БМП-2 взяты в качестве военных трофеев.

Грузинская артиллерия понесла потери в виде уничтоженных во время боев четырех самоходок калибра 203 миллиметра «Пион», двух «Дана» (Чехия). В качестве военных трофеев российская армия взяла один «Пион», две «Дана» и 20 несамоходных пушек различного калибра.

Кроме того грузинская армия потеряла большое количество военно-транспортной техники (не менее 30–40 единиц).

Очень показателен военный конфликт в Сирии, который превратился в полномасштабную войну, в ходе которой ВКС России, самолеты и КР американской коалиции совершили сотни тысяч самолето-вылетов и уничтожили сотни тысяч целей в Сирии, а на земле в операциях участвовали тысячи танков и артиллерийских систем, но война затянулась на годы.

Аналогичная ситуация до этого наблюдалась и в Афганистане, и в Ираке, что позволяет сделать общий вывод: меняясь в особенностях, глобальный военный конфликт не перестает, как и в прежние годы, быть решительным и длительным столкновением между субъектами ВПО. Другими словами, начавшись где-то в середине или даже в начале 20-х годов, военный конфликт между разными ЛЧЦ и их военно-политическими коалициями может приобрести не только масштабный и разрушительный, но и длительный характер, вероятнее всего затянется на годы. При этом стороны будут преследовать в нем самые решительные, бескомпромиссные цели, использовать все средства и способы ведения военного противоборства[30].

Окончательная победа в этом столкновении окажется на той стороне, которая, как и всегда, будет лучше организована и подготовлена к войне, но, главное, будет готова к самым решительным и бескомпромиссным действиям, риски которых будут существенно превышать ожидаемые в настоящее время негативные последствия вооруженных конфликтов.

При этом роль и значение силовых средств в политике Запада будет нарастать, а замена вооруженной силы на не военные способы ведения силовых операций станет доминирующей тенденцией.

Источник: vipperson.ru

[1] Грин Р. 33 стратегии войны. – М.: РИПОЛ классик, 2016. – С. 19–20.

[2] Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – С. 630.

[3] Путин В.В. Указ Президента России  «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» от 31 декабря 2015 г.

[4] Цит. по: Шевцов Л. ВПК, № 35 (600). 13 сентября 2017 г.

[5] Путин В.В. Указ Президента РФ № 683 от 31 декабря 2015 г. «О Стратегии национальной безопасности Российской федерации».

[6] Подберёзкин А.И. Современная военная политики России: В 2-х томах. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – Т. 2. – С. 257–274.

[7] См. последние разделы работы: Подберёзкин А.И. Стратегия национальной безопасности России в ХХI веке. – М.: МГИМО-Университет, 2016.

[8] Публичная дипломатия: Теория и практика: Научное издание / под ред. М.М. Лебедевой. – М.: Изд.-во «Аспект Пресс», 2017/ – С. 36–37.

[9] Подберёзкин А.И. Стратегия национальной безопасности России в ХХ! веке: аналитический доклад.- М.: МГИМО-Университет, 2016, СС.73-76.

[10] Подберёзкин А.И. Военные угрозы России.- М.: МГИМО-Университет, 2014 г.

[11] Подберёзкин А.И. От «стратегии противоборства» к «стратегии управления» /Вестник МГИМО-Университета, 2017. – № 4 (55). – С. 211–213.

[12] Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – Т. 2. – С. 45–54.

[13] См. подробнее: Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография / А.И. Подберёзкин и др. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – С. 307–324.

[14] Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – Т. 2. – С. 373–376.

[15] Подберёзкин А.И., Жуков А.В. Факторы безопасности для российской нации, государства и общества: угрозы силового использования социальных сетей / «Обозреватель-Observer», 2017. – № 10. – С. 24–25.

[16] The Power to Coerce. – RAND, Cal., 2016.

[17] Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии / А.И. Подберёзкин и др. – М.: Издательский дом «Международные отношения», 2017.

[18] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – Т. 2.

[19] Подберёзкин А.И. Стратегия национальной безопасности России в ХХI веке: аналитический доклад. – М.: МГИМО-Университет, 2016. – С. 73–76.

[20] Подробнее: Подберёзкин А.И. Стратегия национальной безопасности России в ХХI веке: аналитич. доклад. – М.: МГИМО-Университет, 2016. – С. 326–331.

[21] The Power to Coerce. – RAND.: Cal., 2016.

[22] См., например: Некоторые аспекты анализа военно-политической обстановки: монография / под ред. А.И. Подберёзкина, К.П. Боришполец. – М.: МГИМО-Университет, 2014. – 874 с.

[23] Подробно эта особенность МО описана в монографии: «Долгосрочное прогнозирование развития отношений между локальными цивилизациями в Евразии: монография» / Подберёзкин А.И. и др. – М.: Издательский дом «Международные отношения», 2017. – 357 с.

[24] Подберёзкин А.И. Стратегия национальной безопасности России в ХХI веке: аналитич. доклад. – М.: МГИМО-Университет, 2016. – С. 326–350.

[25] Впервые я описал этот сценарий в 2014 году в книге: Подберёзкин А.И. Третья мировая война против России: введение в концепцию. – М.: МГИМО-Университет, 2015.

[26] Подберёзкин А.И. Современная военная политика России: учебно-методич. комплекс. В 2 т. – М.: МГИМО-Университет, 2017.

[27] Подберёзкин А.И. Вероятный сценарий развития международной обстановки после 2021 года. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – 325 с.

[28] Стратегическое прогнозирование и планирование внешней и оборонной политики: монография: в 2 т. / под ред. А.И. Подберёзкина. – М.: МГИМО-Университет, 2015. – Т. 1. – 796 с.

[29] Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – Т. 2.

[30] Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – Т. 2.

 

 
Связанные ссылки
· Больше про Геополитика
· Новость от proatom


Самая читаемая статья: Геополитика:
Правда об АЭС «Белене»

Рейтинг статьи
Средняя оценка работы автора: 0
Ответов: 0

Проголосуйте, пожалуйста, за работу автора:

Отлично
Очень хорошо
Хорошо
Нормально
Плохо

опции

 Напечатать текущую страницу Напечатать текущую страницу

"Авторизация" | Создать Акаунт | 7 Комментарии | Поиск в дискуссии
Спасибо за проявленный интерес

Re: Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание (Всего: 0)
от Гость на 06/09/2018
А под сдерживанием авто понимает удержание российской элиткой наворованного и вывезенного на Запад.Путин уже и так всё просрал,....:)
Вв стратегии он ничего не понимает. Поэтому все эти писульки автора пойдут в корзину.Для стратегии нужна ДОКТРИНА ( где её видел автор?) 
Для ДОКТРИНЫ нужна КОНЦЕПЦИЯ, ( автор что-нибудь слышал?)Для концепции нужна МЕЧТА, не важно какая, то ли построения светлого коммунистического общества, то есть, социально-ориентированного государства, то ли АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА, пусть фейковая, когда каждый простой американец может стать миллионером, или ОБЩЕСТВО СРЕДНЕГО ДОСТАТКА в Китае.===А какая у путинского ворья и у самого Путина мечта? - Наворовать побольше и вывезти на Запад, сесть за один стол или, по крайней мере, лечь на коврике у двери рядом с мировой элитой. Для этого они готовы разрушить экономику страны, уничтожить армию, науку, медицину и образование, утилизировать пенсионеров. Причём это сам Путин, а не какие-то либералы, Путин сам либерал. сам разделяет идеи социал-дарвинизма. Мы все для него быдло.=================Страна Нейтралия с белым флагом РФ не имеет суверенитета, и в первую очередь, финансоволго суверенитета. А если стран не имеет права печатать свои деньги, то она обречена на вымирание.++++ Автор, вы неадекват, в лучшем случае, или просто пропагандон, отрабатывающий свои шекели...:)=================


Всё что вы под видом стратегии пишите основывается на вашем неадекватном восприятии российской действительности.


[ Ответить на это ]


Re: Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание (Всего: 0)
от Гость на 06/09/2018
Под стратегическим сдерживанием автор предполагает оборону. Т.е. наступлений не планируется. А без наступления нет победы! Автор либо враг, либо пустой болтун. Синёв


[ Ответить на это ]


Re: Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание (Всего: 0)
от Гость на 06/09/2018
Есть такое понятие - бред сивой кобылы.


[ Ответить на это ]


Re: Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание (Всего: 0)
от Гость на 06/09/2018
Кто эту херню накарякал?Тупее не бывает.


[ Ответить на это ]


Re: Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание (Всего: 0)
от Гость на 09/09/2018
Полагаю, что этот опус дело рук и "ума" Подберезкинда.


[
Ответить на это ]


Re: Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание (Всего: 0)
от Гость на 07/09/2018
Графичек с ВВП - ни о чем. Во-первых, он для всех, кроме священной пиндосии, почему-то начинается в 80-м году с нуля. А, во-вторых, давно известно, что ВВП Китая на первом месте. Притом доля услуг в нем существенно меньше, чем у пиндосов.


[ Ответить на это ]


Re: Эффективная стратегия безопасности России – стратегическое сдерживание (Всего: 0)
от Гость на 20/09/2018
Расшифровка анонима: Подберезовик" нервно-паралитического действия произрастает в дремучем лесу-"мозгу"


[
Ответить на это ]






Информационное агентство «ПРоАтом», Санкт-Петербург. Тел.:+7(921)9589004
E-mail: info@proatom.ru, Разрешение на перепечатку.
За содержание публикуемых в журнале информационных и рекламных материалов ответственность несут авторы. Редакция предоставляет возможность высказаться по существу, однако имеет свое представление о проблемах, которое не всегда совпадает с мнением авторов Открытие страницы: 0.13 секунды
Рейтинг@Mail.ru