Рис. 1.  Структура понятия «ядерная и радиационная безопасность АС».
              
А вот, когда ущерб становится реальным, как в Чернобыле, то затраты на ликвидацию последствий превышают выручку от продажи энергии, о чём и написано в статье. Только вывод я делаю иной, что безопасность должна обеспечиваться не «навешиванием все большего и большего количества систем безопасности», а внутренней самозащищённостью РУ, поисками новых типов реакторов, из которых БРЕСТ просто первый по счёту («Эволюция безопасности», на сайте за январь 2012). Этим и определяется мое отношение к проекту «Прорыв» – это первый шаг в правильном направлении. И я не берусь прогнозировать его результаты, так как они зависят от множества различных факторов, оценить которые может лишь Господь. Во всяком случае, мне кажется, что количество и состав ОЯТ и РАО у других типов реакторов будут иные, чем у ВВЭР.  Также, по-видимому, «замыкание ядерного топливного цикла для воспроизводства делящихся изотопов» будет зависеть от степени выгорания делящихся материалов, типа реакторов и ядерных реакций. И все эти проблемы будут решаться после выбора характеристик новых реакторов. Скорее всего, это имел в виду комментатор поста А.Н.Румянцева.

5.     Комментарий И.Гусева затрагивает важный аспект статьи, только я полагаю, что «опыт развития производственных технологий»  – всего  сотни лет. Проблема поиска технологий, в которых тяжёлые аварии были бы практически исключены за счёт внутренних свойств антропогенных объектов и их устойчивости к внутренним и внешним воздействиям, возникла в атомной энергетике вообще недавно, всего несколько десятилетий и до сих пор является предметом дискуссий.

6.      Нас окружают многочисленные объекты, на которых ядерная авария невозможна ввиду отсутствия в них ядерных материалов. И не из каких законов природы не следует, что, когда ЯМ возникают, обращение с ними непременно должно сопровождаться авариями. Надо научиться так их использовать, чтобы аварии были практически исключены в том смысле, который изложен в статье. И правильно подметил безвестный комментатор, что речь идёт о всей совокупности  объектов. Как раз этому посвящена «Эволюция безопасности». Именно в этой работе показано, что стремление основателей атомной энергетики «использовать  имеющиеся мощности для мирного атома» (цитата Е.А.Катковского) было ошибочно, так как мощности были развёрнуты для военных целей, и тогда ещё не знали о грядущих последствиях при их широкомасштабном развитии.

Вообще говоря, проблема времени, о котором ведётся дискуссия, очень важна. Пять или десять тысяч лет цивилизации – ничтожный период по сравнению с миллионами или миллиардами лет, на которые может рассчитывать человечество на Земле. Если помнить об этом, то многие жаркие дискуссии понижают свою температуру и позволяют следовать совету поэта: «живи добрей, страдай неприхотливей».

6. «Умные-то идут в юристы, экономисты и менагеры. Ядерной отрасли остаются отходы изуродованной системы образования». Именно это суждение выражает причину написания комментируемой статьи. Это беда, с которой надо бороться. Хорошо, что никто ещё не стал меня шельмовать за признание несомненных успехов нынешней администрации Росатома в этом направлении. Они ведь тоже люди: что-то делают неправильно, по нашему мнению, а что-то успешно.

7. Жаль, что никто не комментировал рисунок в статье, который ещё нигде не публиковался, но, по моему мнению, удачно иллюстрирует соотношение различных нормативных понятий безопасности и позволяет обосновано ими пользоваться. Один мой коллега любил приговаривать: «Безопасность одна, опасностей много». Картинка служит осознанию того, что, говоря о безопасности, следует уточнять: о какой безопасности и безопасности кого ведётся речь.

8. Но особенно досадно, что кому-то показалось, что я «толкнул плечом» Б.И.Нигматулина. Кажется, Д.Локк утверждал, что «нет ничего в уме, чего бы ни было в ощущениях». Продолжая эту логику, можно сказать, что не может быть ничего на бумаге, чего бы ни было прежде в уме. Так вот, у меня и мыслей не было высказываться по поводу содержания его статьи, и я ясно написал об этом. Всё-таки научная дискуссия – это не автобус, где все вынуждены толкаться. За более, чем 40 лет нашего знакомства по ряду вопросов мы придерживались разных взглядов, но, как говорится, это не мешало нам здороваться.

Из того же сорта замечание, мол, непонятно автор за «Прорыв» или против. Мы же не играем в казаки-разбойники, где одни строго за красных, а другие – за белых. Я не считаю себя достаточно компетентным, чтобы однозначно выразить отношение к столь комплексной и многоплановой проблеме, как будущее этого проекта. История свидетельствует, что манихейство – любимая игрушка черни, и, чтобы не быть в неё зачисленным, нам следует помнить о многообразии мира.